Серёжа, отчаянно зевая, решает: сначала всё-таки за кофе, потом уже на пары.
В кофейню, куда его сто лет назад впервые привёл Олег в тот день, когда они
полноценно познакомились, Сергей заходил частенько — то утром по дороге в универ, то после пар; расположение было удобным, кофе был горячим и сладеньким, бариста с бейджиком Поэт был кошмарно депрессивным и восхитительно саркастичным.
В этот раз, открыв дверь и шагнув в тепло маленькой кофейни, Серёжа на автомате кивает Поэту и равнодушно скользит взглядом по единственному посетителю кофейни, невысокому коренастому парню в спортивном костюме и с тускло-рыжими волосами. Зевает, встаёт за ним в очередь; моргает, когда Поэт спрашивает:
— Сергей, вам как обычно?
Сергей кивает, потом ойкает; говорит:
— Ааа молодой человек передо мной? Вы уже заказали?
— Не обращайте на него внимания, — резко отвечает Поэт, пробивая большой латте на миндальном с лавандовым сиропом. — Этот ужасный человек каждые три дня привозит сюда самое отвратительное в мире печенье, которое я всей своей душой терпеть не могу. Я не собираюсь готовить для него кофе.
Этот человек с раздражением выдыхает, проводит рукой по взъерошенным волосам и устало говорит:
— Я же уже говорил, я просто курьер. Я привожу коробки с этим печеньем, потому что ваше начальство, или ваш менеджер по закупкам, или вы сами, я не знаю… короче, ваша точка заказывает это несчастное печенье, я его забираю из цеха, где его пекут, и просто везу к вам.
Серёжа осторожно обходит не двигающегося с места рыжего парня и прикладывает карту к терминалу; тот тихо пищит, оплата проходит. Поэт, не обращая на это внимания, продолжает в упор смотреть на
просто курьера.
— В этом печенье — ненавистный мне изюм. И овсянка, — почти шипит Поэт.
Парень обречённо стонет.
— Ну а я тут причём?! Я тоже не люблю изюм, но вы сами заказываете это печенье, и я вам его привожу, в чём проблема?.. А сейчас я вообще ничего не привёз даже, у меня выходной, и я просто зашёл к вам кофе купить, а вы…
Поэт фыркает и молча идёт готовить серёжин латте; Сергей решает, что в свою воображаемую команду по сведению мира с ума он обязательно пригласил бы помимо Алтана ещё и Поэта.
Получив свой лавандовый латте, Сергей благодарит Поэта и, толкая дверь, слышит негромкое:
— Ладно, допустим. Как вас там… Володя? Так какой кофе вам сделать?
Кофе Сергей пьёт по дороге в универ, думая при этом не о парах по проектированию информационных систем, а про Алтана и его… Он мысленно спотыкается, снова не зная, как называть Вадима. Типа — про Алтана и
его парня? Да бред какой-то, это не
парень, это чудовище. Про Алтана и его мужика? любовника? Никак не может решить, так что пока останавливается на «про Алтана и
его бешеного».
Мыслей про Алтана и
его бешеного было много, и все разные — начиная от того, что Сергей не мог понять, как они вообще познакомились и так…
сошлись, потому что в то время сам он был слишком занят Олегом, и заканчивая тем, что на днях Алтан, вернувшись от Вадима и увидев хитрющее лицо Сергея, сказал — отвали,
ничего не было.
Распознавать ложь по лицу Алтана для Сергея не составляло труда, и в этот раз он точно не врал — но Серёжа всё равно никак не мог поверить в то, что тот провёл целую ночь наедине с Вадимом, и Вадим, явно испытывающий к
золотцу интерес, этим не воспользовался. Это было что-то из раздела антинаучной фантастики.
С того дня Сергей стал осторожно ходить кругами, пытаясь понять, что между этими двумя вообще происходит. Он незаметно наблюдал, как Алтан переписывается со
своим бешеным, то с лёгкой улыбкой, то с красными щеками, и думал, что со стороны, наверное, сам он тоже так выглядит, когда с Олегом общается, но с ним-то уже всё понятно было. Когда Алтан в пятницу собирался в «Эйфорию», забив и на субботние пары тоже, Сергей беззлобно его подкалывал; а после того, как
золотце утром уже вернулся весь с блестящими глазками, раскрасневшимися губами и оцарапанным чужой щетиной подбородком, Сергей решил — всё-таки надо с ним поговорить. И после своих субботних пар притащил домой три литра разливного грушевого сидра из ближайшей пивнухи и две огромные пачки чипсов, сказав, что это в честь успешного завершения проекта, которым Сергей занимался совместно с другом по переписке; уточнять, что они с Джонни закончили этот проект ещё месяц назад, он не стал.
Охмелевшее
золотце, которого унесло уже после двух стаканов сидра, оказался более спокойным, задумчивым и разговорчивым, чем
золотце трезвое; хрустя чипсинами, он с улыбкой во всех подробностях рассказал, что случилось в тот день, когда их с Вадимом забрали в ментовку — и про то, с чего началась драка, и про то, как
охуенно горячо выглядел Вадим, избивая этих
неприятных людей, и про то, как сам он, следуя какому-то секундному помешательству, поцеловал Вадима; рассказал про поцелуй на качелях в воскресенье, и как потом они весь вечер просто болтали, и как вчера в «Эйфории» Вадим завёл Алтана в одну из свободных кабинок в туалете, и там они целовались так, что, честно говоря, Алтану кошмарно сильно хотелось зайти намного дальше, и было даже плевать, насколько в этом туалете грязно, но Вадим, состроив самую довольную в мире рожу, шепнул: «Мне надо идти работать,
золотко», и Алтан не смог заставить себя остановить его, и с возникшей у него
проблемой пришлось позорно справляться самостоятельно, в той же кабинке.
Серёжа, подливая сидр в стакан Алтана, даже не пытался представить, как сильно Алтан будет жалеть о том, что всё это ему рассказал, когда протрезвеет; сам он жалеет только о том, что не догадался заснять всё это на видео, чтобы шантажировать Алтана до конца жизни.
И сейчас, направляясь на пары, Сергей думает, должен ли он как-то морально подготовить это невинное
золотце к тому,
что ему предстоит, если —
когда — они с
его бешеным всё-таки дойдут до секса. Поднимаясь по лестнице к массивным универским дверям, решает, что надо бы, наверное, сделать для него презентацию по безопасному сексу или что-то такое. Да, точно, презентация — это хорошая идея.
— Сергей, это, блять, самый лютейший кринж из всех кринжей, что существуют на этом свете, как ты вообще пришёл к мысли, что это хорошая идея?! — с ужасом спрашивает Алтан, глядя на заголовок презентации «Как трахаться с мужиками так, чтоб после первого же раза не стать натуралом». —
Ты собрался учить меня, как… блять, нет, пожалуйста, не переключай слайды, я не буду во всём этом участвовать!
— Но это важно! — возмущается Сергей, который весь вечер искал информацию в интернете, подбирал и описывал ситуации из собственного опыта и сохранял смешные картинки, чтобы максимально подробно и бережно описать Алтану, что его ждёт и как из этого получить максимум удовольствия. — Давай-давай, а то мне знаешь как хуёво после первого раза было? Вот я сейчас тебе и расскажу… А потом, если хочешь, объясню, как правильно делать минет, на примере того дилдака, который я тебе на день рождения дарил, что скажешь?
— Скажу, что ты ёбнутый! — шипит совершенно красный Алтан. — Блять, я же его выкинул!
— Так ты его даже из заводской упаковки не доставал! Я его из мусорки вытащил и в тумбочку тебе спрятал, ну правда, вещь хорошая, чего разбрасываться, пригодится. Ну ладно, так и быть, сегодня без демонстрации, только теория. Так вот, слушай, во-первых, подготовка…
— Ненавижу тебя, — воет Алтан, но всё-таки смотрит эту дурацкую презентацию сквозь закрывающие глаза ладони и с каждым новым слайдом всё больше думает, что секс переоценён и не стоит всех этих сложностей, опасностей и ебучего позора. Ну нахуй.
Но всё-таки передумывает, когда среди ночи просыпается от яркого и полного ощущений сна, в котором Вадим с ухмылкой на лице делал с ним все те вещи, о которых рассказывал Сергей, и, сгорая от стыда, бесшумно ласкает себя, перемешивая в голове сводящие с ума поцелуи из реальности и дикие фантазии из сна.
***
В начале последней недели октября у Вадима
зазвонил телефон. Не то чтобы это случалось так уж редко, но об этом звонке он думает целых три дня, ровно до момента, когда приходит сообщение от Алтана:
«У тебя есть планы на завтрашний вечер?» — на что Вадим, растянув губы в улыбке, отвечает:
«скучаешь по мне золотко?»
«Завтра хеллоуин, хотел ночью смотреть ужастики» — приходит в ответ, а следом:
«Один посмотрю, если ты занят»
Вадим вспоминает, что, точно, в клубе у них тоже ведь подготовка к хеллоуину — в рабочем чате мелькали мотки искусственной паутины, летучие мышки и светящиеся фонарики; праздничная туса, правда, будет послезавтра, в ночь с первое на второе — неканонично, зато в пятницу, когда народу точно больше придёт.
«свободен после восьми» — отвечает Вадим и как-то неконтролируемо умиляется от того, что Алтану, во-первых, важно отметить этот дурацкий
типа праздник, а, во-вторых, он предложил сделать это вместе. Добавляет:
«я могу выбрать какой-нибудь ужасный фильм»
«Давай, тогда я приеду завтра к тебе» — читает Вадим.
Медленно выдыхает, трёт глаза. Понимает, что дальше тянуть нельзя, что всё уже решил, просто какого-то хрена всё это время сомневался; ищет в списке вызовов номер, с которого ему
звонили, нажимает на «вызов», и практически сразу же из трубки раздаётся:
— Добрый вечер, Вадим. Вы приняли решение?
— Здравствуйте, да. Да, я согласен, — решительно отвечает Вадим. Он думал об этом на протяжении трёх дней и всё-таки пришёл к выводу, что это решение — самое верное. Даже учитывая шанс в какой-то момент обнаружить себя посреди леса с мешком на голове, стоящим на коленях около свеженькой, вырытой специально для него ямы. Ну мало ли.
Один раз живём.
— Рада слышать, Вадим. Вам удобно будет подъехать в понедельник к 16:00, чтобы обсудить все подробности с госпожой Юмжит?
— Удобно, — хмыкает Вадим, а потом, не сдержавшись, спрашивает: — Скажите, Аюна, а после того, как я подпишу контракт, мне тоже надо будет звать его
господин Алтан? Или это необязательное условие?
Из трубки раздаётся негромкий смешок, и Аюна отвечает:
— Зависит от ваших
предпочтений. До встречи, Вадим.
И Вадим, убирая телефон в карман, думает о том, рассказать ли об этом
золотку прямо сейчас или отложить
сюрприз до понедельника. Решает, что лучше всё-таки в понедельник. Вечер с ужастиками портить не хочется, а до понедельника ещё дожить надо.
***
— Ты уверен, что это хорошая идея? — негромко говорит Олег, крепко обнимая и мягко целуя в висок сладкого, тёплого, разморённого неторопливыми ласками Серёжу.
— Сомневаешься из-за Вадима? — понимающе спрашивает Серёжа, поворачивая голову и глядя в тёмные, полные нежности глаза.
— Мгм, — невнятно мычит Олег в изгиб шеи, ведёт носом выше, целует под ухом. — Он пока вроде как не хочет меня видеть.
— Так он и не увидит, — прикрывая глаза и плавясь от ощущения горячего дыхания на чувствительной коже отвечает Серёжа. Потом выдыхает и сбивчиво объясняет: — Мы же в масках будем, ну пожалуйста, Олеж, я сто лет в клубе не был, а тут ещё у них хеллоуинская туса и у тебя свободный вечер, а если ты не пойдёшь, то я приду к тебе, и весь вечер буду грустить, что я не на тусе сейчас, но всё равно не буду жалеть, что выбрал тебя, а не тусу, но немножко, может быть, буду, и, кстати, маски я уже заказал, так что пойдём, повеселимся, а? Вадим нас всё равно не узнает, Олеж, пошли?
— Ты такой милый, когда просишь, — тихо смеётся Олег. — Ладно, ладно, пойдём мы на твой хеллоуин. Тебе вообще отказать невозможно, какой же ты…
Олег не договаривает и сладко целует довольного своей маленькой победой Серёжу, а потом раскладывает его на кровати, доводит до срывающихся стонов вперемешку с умоляющими
«пожалуйста» и с наслаждением даёт ему всё, что он просит.
***
На киновечер с Вадимом Алтан собирается так, словно ему четырнадцать: берёт с собой целый пакет чипсов, цветных мармеладок в виде червячков, привидений и пауков, кислых скиттлзов и эм-энд-эмсов с орешками, мятных конфеток, крошечных шоколадных кексиков и газировки.
Он
никогда раньше не отмечал хеллоуин, и в этом раз планировал отыграться за все годы, когда ему это было запрещено и не с кем.
Вадим встречает его с улыбкой, в домашних шортах и любимой красной майке — с включением отопления в его небольшой квартире было тепло; ржёт, с любопытством разглядывая содержимое пакета.
— Чем это пахнет? — спрашивает Алтан, проходя на кухню и игнорируя смех и вопрос «сколько, говоришь, тебе лет?».
— Корицей. Шарлотку пеку, — лыбится Вадим. — Между прочим, по кельтской традиции сегодня отмечается Самайн, и в этот день было принято готовить яблочные пироги. Глинтвейн ещё сейчас поставлю, будешь? Я взял две бутылки красного сухого, специи всякие и апельсины.
— Буду, — хмыкает Алтан. — А с каких пор ты приверженец кельтских обычаев?
— А ты с каких пор празднуешь католический хеллоуин? — смеётся Вадим. — Я кстати фильм выбрал, ты ноут взял?
Алтан кивает, садится у стены и завороженно смотрит, как Вадим ловко снимает с бутылок пластиковую этикетку, легко вкручивает штопор, без усилий тянет пробку и наливает красное вино в большую кастрюлю; кидает туда палочки корицы, какие-то ещё специи из пакетиков, нарезанные яблоки и апельсины; ставит греться на небольшой огонь и лезет в духовку проверить, как там шарлотка.
Сославшись на то, что надо достать ноут, Алтан сбегает с кухни, отгоняя кошмарные мысли о том, как крепко эти сильные руки могли бы держать его за бёдра.
— Серьёзно? «Сумерки»? Ну это даже не смешно, — фыркает Алтан.
Они перетаскали с кухни всю еду, с трудом уместили на низком икеевском столике деревянную доску с нарезанной шарлоткой, тарелки со всякими вредностями, притащенными Алтаном, чашки и горячую кастрюлю с ароматным глинтвейном, и Вадим, забрав ноут Алтана, вернул его с развёрнутым на весь экран логотипом «SUMMIT ENTERTAINMENT».
«Раньше я мало думала о смерти», — сообщает динамик ноутбука равнодушным голосом Беллы Свон, и Вадим снова довольно смеётся, разливая по стаканам вино.
— Ну я же сказал, что выберу
что-нибудь ужасное. А ты так быстро понял, что это «Сумерки», фанат, что ли?
— В первом фильме классная съёмка и саундтреки, только игра актёров и реплики полный кринж, — хмыкает Алтан.
— Что, пьём каждый раз, как чувствуем испанский стыд? — со смехом предлагает Вадим, и Алтан, закатывая глаза, забирает у него свою кружку с глинтвейном и тарелку с большим куском шарлотки, восхитительно пахнущей печёными яблоками и корицей.
— Так и быть,
раз тебе такое нравится, мы посмотрим, но следующий фильм выберу я, и он будет с кровью и кишками.
— Договорились, — лучезарно улыбается Вадим.
Час спустя, полностью захмелевший от горячего вина Алтан, плавясь от жадных прикосновений чужих рук и языка по всему телу, начинает подозревать, что нормальные ужастики он сегодня так и не посмотрит.
Да и похуй.
