Закон Хольта непреодолим

      Наворачивая круги по лаборатории, Хольт перечитывал доклад научного подразделения Holt International о реакции кожного покрова на ток напряжения разного уровня.       В работе были перечислены результаты нескольких типов экспериментов: от пилотного теста (с воздействием на искусственно созданные мышечные ткани и кожу) до физических экспериментов на «добровольцах». Юристы корпорации настойчиво рекомендовали группе исследователей заменить в докладе слова «тело», «испытуемый», «доброволец» и прочее на невинное словосочетание «опытный образец».       Часть экспериментов содержали важные для Хольта исходы: «…опытный образец не выдержал действие тока величиной 100 мА. Предельное время 1,756 секунд. Ожог вследствии теплового воздействия тока…», «…при прикосновении опытного образца к току получены ожоги. Дополнительные ожоги от действия электрической дуги…», «…имплант рекомендован для тактических боёв. Летальный исход неизбежен…».       Закончив дочитывать основные выводы исследователей, Хольт пролистал до специального раздела проекта с кодовым названием: «безопасные электростимуляции».       —…The current contracts the muscles with the frequency of the current… The current passes through the tissues… Excites cells… Stimulates the work of the muscle… During the pauses, it relaxes… Is collagen produced? Maybe… can I use this as a «yes» argument for Di-mitry?       Он вьюнком прошелся по лаборатории, от угла в угол, перечитывая все сноски и примечания. Ему было важно обнаружить все «но» и «особо опасно». Часть выявленных потенциалов тока Хольта пойдет на специальную разработку костюма, часть — на личное пользование.       Не то, чтобы он рассчитывал на воплощение всех земных желаний в скором времени, но раньше Хольт не задумывался, насколько вреден его ток после продолжительного и регулярного секса с одним партнёром. Ему было трудно разделить мнения предыдущих особ на одну ночь, одна сплошная пошлость: «зажигательно», «до дрожи в коленях», «мама зря запрещала совать пальцы в розетку», «тряхнул меня током», «молния пронзила», «как в реанимации», «токийское восьмибалльное» и «если бы ты ещё вибрировал, то я бы выбросил своего кролика».       Но вся страсть и интрига от случайных экспромтов угасала и меркла в сравнении с животным желанием к удивительной особе в полицейской форме. Боясь признаваться в том, что половина тестов была сделана исключительно для Дубина и с мыслями о Дубине, Хольт ставил вопрос с научной точки зрения: «как отреагируют сердца его будущих сексуальных партнёров при долгосрочном взаимодействии с током Хольта». И дело не в «я разобью им сердце», а в «я остановлю им сердце».       Но как бы внутренний бизнесмен не пытался найти внутреннюю выгоду в массовом и гипотетическом применении полученных данных, только единственный образ, прижатый к холодному кафелю, рождался в его голове. Ему нужно вывести личную формулу силы тока. Закон Хольта.       Никого, кроме Дубина, так глубоко и так долго он не хотел пригреть на груди. Хольт не мог и не хотел рисовать будущих партнёров. Физика его тела проста: он крошечная планета вечных гроз, нашедшая солнце. И с этой орбиты он не уйдет. Только если само солнце не поглотит и не выжжет всю жизнь.       — I just want both of us to have pleasure. If… When… no, still, if Dimitri decides to sit on the electric chair, then…       Разряд прошёлся по коже, он начал беситься и раздражаться. Он распадался на атомы от непостоянства тока в теле: привычные подкаты Хольта не работали. Никакие. А некоторые ухаживания вовсе сожжены ещё на этапе наивной глупой мысли.       Всё это не то.       Ведь Дубин такой… Дубин.       Не теряя настроя и попыток разговориться с мужчиной, Хольт узнал из доклада все побочные эффекты тока.       На всякий случай.       На «вдруг».       На его (теперь) любимые русские «даст бог» и «авось прокатит».       — If I keep myself in control, the muscle contraction will remain, and the nerve endings are practically not injured, — вычитал Август, проводя руками по локонам. Его волосы наэлектризовались. Воздух щёлкнул вслед за ладонью. — In-te-res-ting. A fun bonus, we'll both enjoy the game.       Пока Август ван дер Хольт подчинялся законам физики, Дмитрий Дубин следовал законам Российской Федерации. И по этому поводу очень вовремя в лабораторию постучал ведущий специалист юридической практики компании. Испуганный с зализанной чёлкой он поклонился мужчине:       — Herr, sie wurden wegen einer dringenden Frage gerufen.…— немец старался унять дрожь в голосе.       Легкая отдышка, электромагнитные волны дрожали, сердечный ритм зашкаливал. Хольт предположил, что его срочное поручение с дедлайном в семь минут немного выбило юристов из рабочего графика. Но задача — крайне важная, от нее зависело всё дальнейшее поведение Хольта.       — Alles ist vorbereitet.       — Glänzend. Bericht erstatten.       По запросу Хольта он подготовил краткую выжимку законов уголовного кодекса по части взяток. Когда Август ознакомился с резюме, отпустил подчиненного.       Удивительно для Августа оказалось то, как были строги законы о взятках сотрудников государственной службы. В России… Что за страна чудес. Взяткой считалось все, что получено или обещано полицейскому: деньги, подарки, услуги, должность, продвижение по службе. Допустимый порог устанавливался внутри каждого учреждения, но составлял копейки. Хольт даже не знал, что достойного можно подарить за установленную сумму законом.       — It is not surprising that most Russians promise to give the moon and stars. It's free and intangible.       Последствия неприятны и для самого Дубина: может быть уволен или осуждён, если поймают. А зная Дубина, тот сам сдастся, напишет заявление и ещё за решетку сам себя посадит.       Но Хольт узнал, как отличить взятку от благодарности: коробка конфет после закрытого дела и прочие прелести жизни. Либо использованные объекты, которые можно списать. Юристы отлично подготовились, рассказав точные формулировки содержания в письме в случае, если назначат суд. Хольт удивился реакции отдела, но затем понял: кажется, сотрудники готовились к масштабной коррупционной операции всей корпорации, а не к его свиданию.       Что же, размер и важность события одинаковы.       Главное — найдено. Если обозначить в документах, что данная коробка с мелочами — благодарность за завершенное дело, то взяткой это считаться не будет.       — This loophole suits me.       Осталось выбрать повод и объект. Хольт открыл личный календарь, в котором секретари искусно организовали день за него. Делегирование — его греховное удовольствие и вынужденная мера. Впереди предстоял светский благотворительный фонд, несколько бизнес-конференций в Санкт-Петербурге, экономический форум и съезд оборонно-промышленного комплекса Российской Федерации. Ничего интересного.       Какие варианты?       Пригласить Дмитрия Дубина в качестве личного эскорта и распорядиться, что весь личный состав телохранителей должен облачиться в смокинг. И конечно же, затем не принять обратно «форму» по причине износа. Дубин в смокинге, стоит перед Хольтом или сидит на его коленях. Божественно. Но план сорвётся на этапе личного эскорта, жаль, но отдел внутренних дел — не частное агенство. GAME OVER.       Прислать вечером за ним машину для экстренной фиксации преступления в корпорации и привезти в ресторан, где будет составлен акт преступления. Вряд ли. Быстрее Дмитрий Дубин оштрафует самого Хольта за ложный вызов, а мустанг у государственного учреждения сфотографирует и отправит в приложение «Добросовестный пешеход СПБ», чтобы штрафовать за парковку в неправильном месте. GAME OVER.       Август заранее исключил все присланные букеты, фрукты, счастливых щенков с бантиками к порогу дома и работы Дубина. Он вежливо откажет в любом подарке или умрет от паники из-за их количества. Особенно из-за цветов, за которыми нужно ухаживать. Возможно Хольту стоило подумать об открытии проекта озеленения офисов МВД, чтобы на легальном основании украсить рабочее место Дубина. Но даже для Хольта — это перебор. GAME OVER.       На «-адцатый» по счёту план Хольт упал в лабораторное кресло и медленно выдохнул.       Беда.       В погоне за легкой страстью Хольт так не старался. Никогда. Его финансовое состояние, харизма бизнесмена, воспитание на стыке двух культур и драматичная внешность решала за него все проблемы.       Хольт устал думать.       Даже сила его тока ослабла.       Долгие напряжённые переговоры по сопровождению особо секретного груза по Транссибу на Дальний Восток прошли проще, чем попытки встретиться с лейтенантом в непринужденной обстановке. Именно непринужденной. И молясь богу Аресу, Август надеялся на любую возможность прикоснуться к Дубину.       Хольт думал о запасном плане, как попасть в отдел внутренних дел к нему на стол: оставалось только стать жертвой мелкой кражи или стать этим воришкой. Но к сожалению, из-за стоимости любой вещи Хольта дело бы переквалифицировали, как «кража в особо крупном размере». А это другой отдел. А в случае с воровством… Это сразу станет приговором. Или, что вероятнее и ожидаемее всего, его привлекут к ответственности, как это сделал Интерпол, из-за чего он удачно сбежал в Россию. Рано или поздно он окажется в розыске, не стоило добавлять этому процессу ускорения.       Если бы только Дубин воспринимал его флирт, то это упростило задачу. Но они говорили с ним только о работе. Как можно в диалоге о рутине искусно показать, какой Хольт великолепный ухажёр и любовник?       Поводы встретиться закончились. Кроме одного. Конечно, работа. Моментально готовое решение пришло ему в голову. Сразу же отправив сообщение, Хольт шел ва-банк, пригласив Дубина на встречу завтрашним же вечером. Единственная зацепка в руках Хольта — вопрос лейтенанта о литературе по его вопросу о группировках Японии.       Хольт решил показать через выполнение обычной просьбы все, на что он готов пойти. В следующие четырнадцать часов бедные помощники оббивали пороги музеев и частных домов коллекционеров, пытаясь достать нужные книжные экземпляры за несколько часов. В их арсенал шли шантажи, угрозы, подкупы и другие нелегальные действия, за которые Дубин его по головке не погладит. Но лейтенант ни о чем не узнает.       Это его последняя попытка.       Ждать уже невозможно.       Ничего не жаль.       Спокойствие, только спокойствие. Переживания отсутствуют. Мантра за мантрой звучали в голове Хольта до тех пор, пока в голове не возник Дубин. Злой. Сбегающий со встречи. Обиженный. Разочарованный свиданием. Заскучавший. Возмущенный Хольтом. Раздраженный. Утомленный. Неудовлетворенный. И всё из-за Хольта.       От резко подступившей паники обесточило семь этажей.

***

      Место их встречи изменилось, когда Дубин восторженно сказал: «я знаю одно удивительное место, Вам обязательно понравится. Там мы сможем уединиться».       После слова «уединиться» Хольт мог согласиться на все. Кто бы знал, что мужчины — такие глупые и ведомые существа.       Вечерний воздух, пропитанный запахом свежескошенной травы, витал над староиспанским патио в черте города. Старые фонтаны и лавочки внутреннего дворика, окружённого жилыми галереями и воротами, были освещены гирляндами лампочек. Хольт, в безупречном темно-синем костюме, выглядел неловко, сидя на складном стуле. Он, основатель и владелец оружейной компании, привык к роскоши и блеску с пеленок, не знал альтернатив. Но сейчас его окружали простые люди, соседи из тихой улочки. Он чувствовал себя неуместно, странно, но уютно, ведь его спутник обворожительно расслаблял очаровательной улыбкой от уха до уха.       Напротив него сидел Дубин в удобных джинсах и свободной футболке, с румянцем, озаренным неподдельным счастьем при виде принесенных салатов. Он, в отличие от Хольта, чувствовал себя легко и непринужденно. Но, глядя на собеседника, иногда думал, что стоило накинуть сверху пиджак. Правда пиджаков чистых не было. А пуловеры все старые, в катышках. Диме еле удалось найти достойную пару ботинок: где-то он читал, что аристократия, как Хольт, все решают по обуви.       Хольту нравились его жизнерадостность и уверенность. Он был рад, что не привез тонну книг или цветов к отделу МВД с запиской, а лично привез редкие экземпляры ему в руки.       — Знаете, мистер Хольт, это невероятно, — сказал Дубин, отпивая сок из стакана. Перед ним уже лежала книга с расшифровкой, которые помощники Хольта создали в экстренно сжатых сроках, — У Вас очень интересная коллекция книг. У меня даже есть ощущение, что эту книгу я видел в музее…       Август неуверенно улыбнулся. Лучше лейтенанту не знать, что в его руках — экземпляр из Эрмитажа. И лучше не знать, сколько людей получили взятку, чтобы экземпляр считался «переданным для частной выставки, посвященной японскому феномену якудза». Лейтенант только недавно расслабился в его присутствии, так что Хольту не хотелось портить настроение этим незначительнным фактом о книжульке.       Августу просто хотелось узнать его лучше, поделиться своими мыслями, но он не знал, с чего начать. Его выработанные манеры ухажера не работали с лейтенантом.       Что-то изменилось в нём. Во взгляде. В поведении. В сокращённом между ними расстоянии. В скромной улыбке Дубина на лёгкий комплимент от Хольта.       Как было приятно, когда Дубин расслабился и больше улыбался… Точнее, улыбался с небольшой хитрой искрой в глазах, будто помимо добродушия в нем росло нечто азартное. Или так хотелось думать Хольту. Весь вечер он ловил странные сигналы, но Хольт оставлял эти мысли, как и надежды. Однако… В глазах Дубина отражался не властный бизнесмен, а простой человек, с которым можно поговорить о книгах, погоде и жизни.       — Я люблю историю, — продолжил Дубин, перелистывая страницу, — и то, как человечество эволюционировало с помощью техники. Оружие — это не только средство уничтожения, но и часть культуры, часть нашего прошлого.       — Да, — согласился Хольт, удивленный направлению диалога. Он наоборот планировал убрать все возможные упоминания оружия и войны. — Я всегда считал, что оружие — это ответственность. И его нужно использовать разумно.       — И защищать тех, кто в нужде, — добавил Дмитрий, с искрой в глазах. — Но ваш бизнес построен на костях. Жестокость людей порождает ваш спрос. Этого принять я не смогу. Я хочу обозначить, что… Если бы я был старше по званию и с большим влиянием, то ваша бы корпорация была запрещена в России и признана экстремизмом. Не сочтите за оскорбление.       И Дубин улыбнулся, не согласуя свои действия и слова. Хольт замер.       — Как хорошо, что пока что вы — лейтенант.       В этот момент Хольт понял, что его притягивает не только солнечная красота мужчины, но и сила духа, смелость и принципы. Его электронно магнитное поле плотное, ни одной частицы не дрогнуло. Восторг. Он чувствовал себя не оружейным бароном, а юношей, который хочет завоевать сердце.       — Ди-митрий, — начал он неуверенно. В нем всё смешалось. Ток пробивал органы от волнения. Его затошнило. — Вы мне очень интересны.       Дубин улыбнулся ему, в его глазах заискрился свет. Хольт продолжил, не чувствуя сопротивления. Сила тока в его венах возросла.       — Я хочу просто познакомиться с Вами лучше, Ди-митрий. — Может быть, пойти на прогулку в парк? Или на какую-нибудь выставку… По японской культуре?       Лейтенант задумался на секунду, потом улыбнулся ему яркой, ослепительной улыбкой.       — Сейчас я занят расследованием, — Август грустно улыбнулся, получив отказ. Ожидаемо. Как следующие слова вдохнули в него жизнь, — но через неделю… Почему бы и нет?       Хольт улыбнулся в ответ. В этот вечер он понял, что его жизнь могла измениться. Он встретил того, кто помогал забыть о своих амбициях и о своем прошлом. Он хотел быть рядом с ним, защищать его, и просто быть счастливым. Он никогда не откажется от оружейного бизнеса, но сделает миллиард исключений для питерского солнца перед ним.       Они не заметили, как пролетело время, а затем Хольту удалось уговорить лейтенанта прогуляться по парку неподалеку. Санкт-Петербург не изменял себе. Погода в миг испортилась.       Гроза в парке сгущалась, когда они только закончили обсуждать греческих философов. Молнии сверкали, пока Хольт пытался скрыть от Дубина присутствие дюжины охраны по периметру парка. На его личный сотовый телефон пришло сообщение, в котором охрана требовательно настаивала прекратить встречу. Кажется, в городе произошел терракт.       Но Хольт отмахнулся. Если кто-то посмеет нарушить их уединение, то он сам устроит им терракт.       Гроза надвигалась стремительно, словно очередной противник их встреч, мчащийся по небесам. Небо заволокло густыми, серыми тучами, и только бледные отражения заходящего солнца пробивались сквозь их темные недра. Хольт чувствовал себя в родной стихии, а вот Дубин переживал о сохранности книг, которые он спрятал в тканевом рюкзачке.       Они стояли под крышей резной беседки, найденной Дубиным случайно в глубине парка. Опираясь на парапет, Август смотрел на небо и наслаждался свободой. Молча. Так хотелось помолчать. Вдвоём. Его тело особо приятно реагировало на грозы, обмениваясь зарядами. Его черные волосы были чуть развеяны ветром, его строгие черты лица озарялись блёстками молний. В его глазах, как в глубине бушующего моря, играли отражения грозовых облаков. Казалось, он и есть само воплощение грозы. Он — господин молний.       Дубин замер.       Только бы не спугнуть красоту.       Каждая вспышка освещала его лицо с новой стороны, высвечивая все его прелести. Строгий профиль, рельефные скулы, тонкие губы, сжатые в упрямую линию, и проницательный взгляд, молниеносно бьющий насквозь.       В этих мгновениях он был не властным бизнесменом, не жестоким олигархом, а божеством, сошедшим с грозовых небес, чтобы показать свою мощь и красоту. Дубин молил кого-то свыше не дать ему утонуть в шторме.       Вспышки молний рисовали его образ на фоне грозового неба, делая его еще более таинственным и недоступным. Дубин дрожал от холодного ветра и грома, но не хотел уходить.       Август стоял в тени беседки, завороженный красотой, и не мог отвести взгляд от питерского неба. Он задумался, кто-нибудь полюбит его также, как он поклонялся питерским грозам?       Дмитрий чувствовал, как сердце билось в груди. Как у птицы, запутавшейся в грозовых облаках. Хольт был злодеем, он это знал. Не сейчас, так позже личное дело Августа Ван Дер Хольта попадет на стол к Прокопенко. Наученный опытом Дубин интуитивно понимал. Но в эти мгновения он не видел в нем зло, только красоту, которая захватила душу, как эта гроза — небо.       Дубин подошёл к нему и встал рядом. Затем Хольт заметил, как Дубин целенаправленно приблизился к нему. И еще. Дубин поставил руки на перила так же, как и Хольт. Между их пальцами считанные миллиметры. Хольт нечаянно ударил током Дубина, и тот покраснел, но руку не убрал.       «O nee, mijn ziel. Mijn Sint-Petersburgse zon, doe mij dit niet aan. Schreeuw om hulp. Hit. Ren weg. Ik zal me niet kunnen inhouden».       Нехотя заряды прибавились, щекоча лейтенанта, а тот прикрыл глаза. Хольт накрыл его руку своей, сжимаясь. Как мальчишка. Где это видано? Мысленно Хольт умолял его спутника бежать. Но вместо негодования или растерянности Дубин сжал руку Хольта в ответ и посмотрел тем честным взглядом, с которым судья выносит приговор.       Хольт задержал дыхание. Движимый невидимыми силами, Хольт почувствовал, как быстро бились их сердца в унисон. Электромагнитные поля связали друг друга и не подпускали чужие электроны. Только они вдвоем.       Честный взгляд Дубина сменился на легкочитаемое русское «ну же».       Имплант завибрировал. Когда он успел достигнуть лимита? Ещё и во время грозы. Небезопасно. Хольт занервничал, разгоняя ток по механизму. В его крови набирался заряд, который необходимо было срочно сбросить. Он уже чувствовал боль от достигнутых лимитов. Не мог терпеть.       — Ди-митрий, мне нужно ваше согласие, — Хольт чувствовал, как сердце качало кровь. Неужели так работал его имплант? Это из-за лимита его возможностей?       — На что?       — Mijn ziel, vergeef mij dat ik mij niet kan verzetten...       И Хольт медленно наклонился к Дубину, пытаясь найти на его лице отвращение или сопротивление. Но он обнаружил только растущее напряжение несомневающегося Дубина. И это усилило его смелость.       Август ван дер Хольт провел второй рукой по скуле лейтенанта, бегая глазами по его лицу. След от ссадины еще не прошел.       «Hoeveel wonden zal ik je nog toebrengen?».       Дубин наклонил голову к его ладони, закрывая глаза. Молчаливое согласие на всё. Только ресницы дрожали не то от предвкушения, не то от осознания. Это больше не игра.       Хольт медленно наклонился над Дубиным, сжимая ладонь и пропуская несколько ударов тока через их тела в такт их бешеному пульсу. Лейтенанту казалось, что его сердце успело остановиться и запуститься вновь, как…       Август накрыл его губы своими. Мягкие. Теплые. Дубин запаниковал. Не зная, что разрешено дальше, Хольт положил руку на талию и легонько притянул, углубляя поцелуй. Магнат перехватил его руку, чуть покрутил и прижал спиной к перилам беседки.       Питерское небо на секунду озарилось светом раската молний, освещая, как Август ван дер Хольт, поглаживая, легально сжимал рукой волосы Дмитрия Дубина. А лейтенант крепко обнимал его, не пропуская возможность рукой исследовать тело магната. Дубин раскрыл ногу так, что Хольту стало удобнее прижимать лейтенанта к перилам. Коленом он чувствовал напряжение Дубина. Поцелуй длился вечность, и мог бы продлиться столько же, если бы человеку не требовался кислород.       Они отстранились друг от друга, задыхаясь. Заряды искрили, как молния в небе. Смотрели глаза в глаза. Молчали. Природа сходила с ума. Поднялся вихрь. Хольт еле сдерживал заряды.       Вдох на три.       Выдох на шесть.       Они одновременно потянулись друг к другу, жадно целуя губы. Мягкие стоны смешались с громом. Дубин не понимал, летали вокруг него молнии или это побочные эффекты Хольта. Прервавшись на секунду, Дубин прошептал:       — Нам придётся много проговорить.       — Сколько удобно, душа моя. Jouw wil is mijn wet, mijn Sint-Petersburgse zon.