Сезон дождей

Дождь, как назло, усилился, стоило только Мо Жаню покинуть гостиницу, лил со всей дури, будто, осуждая легкомысленное решение выйти на улицу. Но поворачивать назад было не в правилах Мо цзунши. Чу Ваньнин заснул сразу. Бормотал извинения за свою неумелость, краснел, но заснул, свернувшись в клубочек. А Мо Жань так и продолжал лежать, уткнувшись носом в макушку учителя, выводя узоры на его лопатках. Сон не пришёл и через несколько часов, зато духота с каждой минутой становилась невыносимой. Мо Жань аккуратно поднялся, но кровать, всё равно, предательски скрипнула. Чу Ваньнин заворочался. Мо Жань выругался, предотвратил побег одеяла и ласково провёл пальцем по острой скуле. Учитель что-то мяукнул в ответ. Мо Жань, хмыкнув, начал подбирать верхнюю одежду с пола. Вещи Ваньнина он бережно сложил, но из внутреннего кармана опять вывалился свадебный мешочек. С задумчивой улыбкой, повертел его в руках и вернул на место. Мо Жань просидел на террасе, пока ни начало светать. В голове роилось много мыслей. Не верилось в то, что холодный, отстранённый Чу Ваньнин ответил ему взаимностью, разделив его чувства и любовь. Не верилось, что сдержанный, непорочный учитель позволил себе целовать, трогать и гладить во всех местах. И тут, на смену сладким воспоминаниям, пришла тревога. Хотел ли Чу Ваньнин, чтобы к нему прикасались? Что если, он просто уступил под напором Мо Жаня? Побоялся, что если откажет, то Мо Жань найдёт себе новое увлечение. А Мо Жань рад и доволен, что долго уламывать не пришлось! Видел же, как учителю некомфортно и страшно. Для этого чистого человека сегодняшней ночью всё было впервые, всё в новинку. Чу Ваньнин не понимал, что происходит с его телом, а Мо Жань продолжал доводить его до оргазма снова и снова. С этими размышлениями Мо Жань покинул террасу, чтобы охладить голову под мелким дождём. Шёл и не заметил, что уходит всё дальше от постоялого двора, в горы. Не замечал до тех пор, пока дождь ни усилился. Вдалеке виднелся заброшенный дом. К нему Мо Жань и побежал, перепрыгивая лужи. Подъём по каменным ступеням, замедлил его восхождение, тем что отдельные ступеньки были слишком неустойчивы, из-за зелёной молодой травки, рвущейся на свободу. На вершине лестницы, Мо Жань понял, что это, вовсе, не дом, а ветхий храм. Не важно дом или храм, главное, чтобы там были рады путникам. Ему, всего-то, нужно дождаться когда дождь чуть утихнет. Только бы учитель не проснулся до его возвращения. Если Чу Ваньнин проснётся в одиночестве и решит, что Мо Жань поиздевался над ним и сбежал, Мо Жань утопится в луже, во внутреннем дворике гостиницы. Храм встретил путника затхлым воздухом с привкусом сырости. Мо Жань пошёл вглубь и уселся на большой, грубо отёсанный камень. — У тебя совесть есть?! Молчи, бесстыдник, вижу что нет! С камня алтаря Мо Жань подскочил, как ужаленный. Огляделся по сторонам, но в храме был только он. Замечательно! Только галлюцинаций и не хватало, для полного счастья. Решив, что спёртый воздух несёт слишком пагубное влияние для его тонкой душевной организации, Мо Жань направился в сторону выхода. Подумаешь, ливень стеной, что дальше ли ничего не видно, и не такое бывало. — Стой, бестолочь! Мо Жань замер и снова огляделся по сторонам. Никого. Поднял голову к потолку. Крыша протекает, капли дождя, с устрашающим воплем, расшибаются о каменный пол, их последний крик эхом разносится по храму. — Чего встал? Ты молиться собираешься? Или только и можешь осквернять святилище филейным местом?! — Простите… А кому молиться? Ему не ответили, отчего Мо Жань почувствовал себя особенно глупо. Не останавливаясь, он быстрыми, широкими шагами покинул храм, но далеко отойти не смог. В какой-то момент перед ним появились каменные ступени, ведущие к храму. Мо Жань грязно выругался. Делать нечего, поднялся по ступеням, зашёл в храм и выругался ещё пару раз. — Вернулся, то-то же! — А у меня выбор был?! Кто ты и чего хочешь? Похоже, ему принципиально не отвечали. Хорошо, в эту игру могут играть двое. Мо Жань выбрал сухой угол, уселся прямо на пол, привалившись к стене. Но мрачные мысли, вновь, овладели им. Ваньнин скоро проснётся, а он застрял в этом чёртовом храме! Что он подумает? Почувствует себя брошенным, использованным… — Прополощи рот и начинай молиться! — Полоскать рот то зачем? — А как иначе ты собираешься восхвалять этого достопочтенного своим грязным ртом? Из тебя вырвалось столько ругательств за, всего-навсего, пятнадцать минут! Молодёжь совсем распустилась! — Не буду я молиться! Я доже не знаю кому… И тут его осенило! Ну конечно, как он сразу не подумал?! Ваньнин всегда направляет на верный путь, озаряя мрак в его голове блеском своего ума. Подсказка лежала на поверхности. Точнее, во внутреннем одеянии его учителя. Их свадебный мешочек! Город Цайдэ. Призрачная свадьба. Когда Мо Жань вспомнил об этом, всё встало на свои места. Призрачная госпожа была божком. И это достопочтенное недоразумение тоже божок! Пазл, наконец, сложился! Божок, толи решив просветить, толи проучить, костонул над головой Мо Жаню небольшую тучку, из которой лился дождик. Понятно, дело они имеют с божком повелителем дождя. — Прекрати это! Мо Жань отмахнулся от облачка. Подошёл к алтарю и поднял с пола упавшие палочки благовоний. Попытался их поджечь, но ничего не вышло, они давно отсырели. Пришлось импровизировать, поджог огненный талисман, слегка изменив писание. Когда ритуал был закончен, перед ним предстал низкорослый сморщенный старикашка с бронзовой кожей, а снежно-белые длинные волосы прикрывала доули. — А где подношения божеству?! И почему ты ещё стоишь? Приклони колени, неуч! — Достопочтенное божество, этот недостойный заклинатель с пика Сышен молит вас о пощаде — Мо Жань, не сдержавшись, закатил глаза.– Я держу путь из южных провинций. Там люди терпят бедственное положение. Засуха на юге затянулась и угрожает урожаю. Может ли достопочтенное божество повелитель дождей помочь? — А что я с этого получу? Полгода назад в этих краях тоже была засуха. Люди молились мне, даже храмик возвели! А сейчас что?! Видишь здесь кого-нибудь?! Где толпы моих верующих?! Ни одна вшивая собака не придёт! — Да как же сюда прийти, если дождь все дороги размыл? Доплыть только! У старикашки пар из ушей повалил, Мо Жань прикусил язык. — Пожалуйста, Повелитель дождя, помогите. А этот храм я помогу восстановить, и сюда будут приходить ваши преданные верующие. — Ладно, мелкий, уговорил! — божок задрал голову, смотря на него из-под шляпы. Ростом божок был Мо Жаню чуть выше коленки. — Ну всё, не скучай! Мои новые верующие ждут меня! — щёлкнув пальцами, дедок исчез, а вместе с ним исчез и дождь. Кажется, этот несчастный божок и сам устал сидеть в заброшенном храме, а без подпитки в виде людских молитв, совсем истощал, поэтому легко согласился на переезд. Мо Жань, не задерживаясь в храме ни на секунду, побежал со всех ног. Спотыкаясь о корни деревьев, получая ветками, с мокрыми листьями, по лицу, шлёпая по лужам, не сбавляя темп, но как бы он не спешил, ему не успеть.

***

Чу Ваньнин проснулся среди ночи. В горле пересохло, по телу скользил холодок, а изнутрии прорывался жар. Натянул одеяло — не помогло. Знобит. Набравшись сил, Чу Ваньнин поднялся с кровати, ступни пронизил холод, на подрагивающих ногах дошёл до столика, взял в руки кувшин с водой и осознал, что он непристойно раздет. Ах, да, вчера они с Мо Жанем творили непотребства… точнее, Мо Жань творил с ним непотребства, как стыдно! Не удивительно, что проснулся он один. Разве захотел бы его божественно красивый ученик увидеть в свете утреннего солнца его уродливое обнажённое тело? Что ж, так даже лучше! Почему, тогда, так больно? Кувшин вылетел из дрожащих рук и разлетелся на тысячу осколков. Холодная вода окатила его худые ноги, усиливая судороги в теле. Для себя, Чу Ваньнин так и не сможет решить от чего дрожит, от обиды и злости или, от лихорадки и холода. Через пять минут в его дверь начинают барабанить. За это время он успевает, покачиваясь, дойти до ширмы и надеть аккуратно сложенную одежду. — Учитель, у вас всё хорошо? — Кувшин упал. Возвращайся в свою комнату, Сюэ Мэн! — Может, нужна помощь? — Возвращайся к себе! Когда Ваньнин, уже, лежит под холодным одеялом в бессмысленной попытке согреться, в дверь, снова, стучат, но гораздо мягче и тише. — Учитель, можно войти? Я принёс метлу. Чу Ваньнину хочется бежать, но тело сковывает болезненная слабость, да и куда ему бежать из собственной постели. Лучшее решение — притвориться спящим! Пока Ши Мэй возится с осколками и вытирает пол, Чу Ваньнин действительно засыпает. В сознание его возвращают прикосновения, скользящие по скулам, переносице и губам. Хочется отвернуться, но тело не слушается. — Учитель, у вас жар! Ледяные пальцы продолжают блуждать по его лицу и шее. — Я принесу учителю отвар, и жар спадёт. Не успевает Чу Ваньнин задремать, как к его потрескавшимся губам, подносят чашу. Горло обжигает горячее горькое лекарство, с неприятным травяным привкусом. Он давится, захлёбывается, и большая часть горячей жижи оказывается на его внутреннем халате, обжигая грудь и живот. Ши Мэй буркнул что-то себе под нос. — Учитель, вам следует быть осторожнее. Шёлковым платочком он промокнул мокрые пятна. Это, особо, не помогло, только по коже Чу Ваньнина побежали мурашки, когда шёлк коснулся открытых участков кожи. — Мо Жань…– в бреду, позвал Ваньнин. Теперь, Ши Мэй ругался более внятно. — Почему он? Снова он! Этот бездомный пёс… Учитель я думал вы безупречны, но ваш изъян найден! У вас ужасный вкус и мазахистичные наклонности! Этот неотёсанный болван только и делал что грубил, доводил вас до белого каления. Он вас позорит, но вы всё равно выбираете его! — Мо Жань…– пересохшими губами, на грани слышимости, протестует Чу Ваньнин. В отместку, Ши Мэй ослабил завязки на рубашке и ледяными руками проник под одежду. Тонкие холодные пальцы очертили ключицы, пощипали соски. Чу Ваньнин ответил отчаянным мычанием, полным бессилия. — Не нравится? Не оставляя попыток «понравиться», Ши Мэй, будто играя на музыкальном инструменте, пересчитал рёбра и принялся за кубики пресса, обведя каждый по периметру, он оказался в опасной близости к члену своего учителя. Под пальцами вились лобковые волоски, всего одно движение и в его руках окажется, такой горячий и, такой желанный… Но рука Ши Мэя осталась на месте. Потому что он лучше этой похотливой псины, которая только и думает, как бы побыстрее залезть в штаны! — Ши Мэй! Как учитель себя чувствует? Ши Мэй резко отдёргивает руки и накрывает Чу Ваньнина одеялом. В дверях стоит Сюэ Мэн. — У него сильный жар, но к утру, надеюсь, станет лучше.– трудно скрыть раздражение в голосе, но Ши Мэй справляется, как всегда. — Эм… Ши Мэй, а ты не видел Мо Жаня? Он так и не вернулся в комнату, после ужина. — Не видел. — а вот тяжёлый вздох сдержать не удалось. — Отдыхайте, учитель. Когда дверь за его учениками закрылась, Чу Ваньнин провалился в мучительный сон без сновидений, не переставая повторять: — Мо Жань…