Секрет госсекретаря

В очередное холодное и туманное утро, во дворе короля Англии царила страшная тишина. Придворные и слуги вели себя как можно более тише и аккуратнее, стараясь избегать встречи с королем. Столь осторожное поведение подданых во дворе было вызвано крайне мрачным настроением их повелителя, Генриха VIII. Манеры короля оставались на высшем уровне: он не ронял и не кидал предметы, как он делал в моменты своих срывов. Тем не менее, взгляд его был холодным, как север Шотландии, а зрачки блестели огнем, горячее, чем в аду. Все его тело было напряженным, а руки никак не хотели выпрямляться, постоянно держась сжатыми в кулаки. Губы превратились в тонкую линию - было понятно, что зубы его были сжаты, как когда он разрывает ими твердое мясо. Подходить к нему в таком состоянии было опасно, ведь ощущалось, что он готов напасть на любого, кто потревожит Его Величество. Придворные дамы считали, что такое нелегкое настроение короля было вызванно смертью его третьей жены - Ее Величества леди Сеймур, хоть и прошло уже пару месяцев с похорон. А некоторые шептались, что это из-за поисков новой жены для короля. Ведь выбором кандидатуры должен был заниматься его ближайший подданый - лорд-хранитель малой печати, Томас Кромвель, который в данный момент отсутствовал во дворе. И те, и другие были правы настолько, насколько и неправы. Действительно, прошло уже несколько месяцев со смерти прекрасной Джейн, и не было никого рядом, кто мог бы утешить и позаботиться о короле Англии. Даже его любовница, чей портрет он заказал у Гольбейна, покинула замок Его Величества. А ведь у короля есть свои нужды. Нельзя забывать о том, что Генрих - страстный альфа, и жизнь без красивой и честной омеги-жены для него сравнима с пустыней. И по тому, Лорд Кромвель должен был найти ему подходящую кандидатуру на пост королевы Англии. Но где же этот Кромвель, спрашивает король? Как всегда, очередная болезнь его подкасила и ему пришлось остаться в своем доме, где он не сможет заразить Его Величество. Но как же удобно для его канцлера и неудобно для короля, думал Генрих, что эта болезнь снова выпала на периоды течки. А значит и на период гона. Все понимали, что альфа, который окружен феромонами омег, обязательно войдет в состояние неудержимой похоти. Но кто бы мог подумать, что подавленное желание вызовит столь сильную агрессию у альфы, окруженный чужими омегами. Да, король есть король, и его слово - закон. Но даже Генрих не опуститься до того, чтобы спать с чужими омегами, ведь они уже помечены, как подобает женам своих альф. Альфа помечает омегу своим укусом на шеи, что показывает ее принадлежность ему. А поскольку омеги, как и альфы - довольно редкий тип людей, найти непомеченную омегу становится практически невозможно, в особенности, во дворе Его Величества. Пока лорд Кромвель не нашел ему чистую омегу, Генриху приходится подавлять свою похоть с помощью миловидных бет или же своей собственной руки. "Я заставлю его убирать конный навоз" - думал Генрих после того, как испачкал платок, поднесенный ему бедной слугой, своей белой жидкостью. - Лорд Саффолк, Ваше Величество! Впервые за день уголки губ короля приподнялись. Он ждал своего друга Чарльза, который всегда был сведущ в деликатных вопросах Его Величества и больше всех понимал его страстную природу. - Чарльз, ты единственный луч света в этом темном месте! - Генрих встал со стула и обнял лорда Саффолка, не как верного поданного, но как вечного друга. - Ваше Величество давно нуждается хоть в каком-то тепле, не так ли? - И конечно, Чарльз ответил такими же крепкими объятиями. - Ты даже не представляешь, насколько сильно я нуждаюсь! Ох, Чарльз, где носит этого плебея, когда он так нужен? Лицо Чарльза слегка нахмурилось от непрямого упоминания Кромвеля. Человек, правящий королевством из тени, никогда не вызывал у него теплых чувств. И потому он никогда не упускал возможности осквернить его образ в глазах короля. Если такова возможность появлялась. Прям как сейчас. - Томас Кромвель, как я знаю, находится сейчас в тяжелом состоянии... Впрочем, как это было и в прошлый раз, когда пришел период течки для омег. - Вот именно, Чарльз! Разве это не странно? Каждый раз, когда юные девушки начинают пахнуть, как розы, от него след простывает. Я насчитал, что в этом году такое случилось уже трижды! - Генрих показательно тыкал три поднятых пальца в лицо Саффолка, а затем, этой же рукой провел по своему виску, тяжело вздыхая. Чарльз осторожно подошел ближе к Генриху, и стал говорить шепотом прям над ухом, будто бы не хотел, чтобы его подслушали. Или же таким образом, хотел подчеркнуть значимость своих следующих слов: - Не кажется ли Вашему Величеству, что периоды болезни сэр Кромвель выбирает не случайно? В глазах короля засверкал голубой огонек. Чувство опасности. Интрига и заговор. Генрих ненавидел обе эти вещи, и был бы готов лишить головы каждого, с чьих уст слетят эти слова. Особенно, Томаса Кромвеля. Но нельзя никого казнить без веских доказательств. Этот урок он уже усвоил. - Что вы имеете ввиду, лорд Саффолк? - Возможно, сэр Кромвель имитирует болезнь... - Чарльз не спешил делиться своими догадками, жадно наблюдая за реакцией короля. Но увидев, что в глазах Его Величества, пылала ярость, он убедился в том, что Генрих будет на его стороне, даже если его слова против его канцлеря окажутся беспочвенными. Ведь король уже заглотила наживку. - Возможно... - Чарльз продолжил свой медленный путь к уничтожению безжалостного протестанта, - возможно, он использует это как предлог, чтобы возлечь с течными омегами. Ведь в своем порыве желания, они не смогут отказать даже бете. Хотя это и считается порочной связью, бедные омеги не виноваты в том, что таковыми их сделала природа. Виноват лишь тот, кто использует их слабость в этот момент. Генрих должен признать, что сам подозревал Кромвеля в бесчестности, но слышать отражение его собственных, еще несформированных мыслей ощущалось для него, как если бы он получил молотком по голове. В недрах его разума метались сотни слов, и все же рот его пересох и с языка не смогло бы слететь ни одно из них. Он был в смятении и в ярости, он чувствовал разочарование, но больше всего он чувствовал горечь предательства. Раз сам Чарльз обвиняет Томаса, то значит, его опасения не были пустыми. Пока он, король Англии, чахнет без тепла тела своей будущей Королевы, его мерзкий слуга нагло пользуется милосердием и добротой своего монарха, и порочит бедных девушек-омег. Нет, Генрих не из тех, кто стерпит такое отношение к себе. Он схватил Чарльза за плечо и крепко его сжал. Сквозь зубы он прям у уха своего друга, смог выранить всего пару слов, которые больше походили на рычание зверя: - Чарльз, мы выдвигаемся во владения Томаса Кромвеля. Прямо сейчас.