Операция «Не ссы и признайся»

      Хёнджин сошёл с поезда на перрон и подкинул громоздкий рюкзак на плече. По станции разве что не летали кругляши перекати-поля: кроме таблички с названием населённого пункта тут не было ровным счётом ничего. С грустью проводив взглядом тронувшийся поезд, Хёнджин тяжело вздохнул и зашагал под палящим полуденным солнцем. Колёсики чемодана, что он катил за собой, загрохотали по мелким камешкам. М-да, и зачем он столько вещей попёр с собой? Чего ему наряжаться в деревне? Всё равно всё лето, на которое он приехал к бабуле, протаскается в резиновых шлёпках, мятых шортах и растянутой футболке. А если бабуля загонит в огород, то и никакая футболка не понадобится — отличный вариант позагорать, пока окучивает грядки.       Хёнджин приезжал к ней стабильно каждое лето с наступлением каникул. Сейчас он уже первокурсник факультета рекламы в Сеульском университете, и после сдачи сессии вновь отправился в деревню. В детстве тут было интересно. Он с местными пацанами гонял на речку, воровал вишню с участков, тискал ласковых котов и вовсю наслаждался жизнью. С взрослением интересы менялись. Те же местные парни дали попробовать алкоголь, от которого он на утро едва не сдох — спасибо бабуле, которая отпоила его какими-то травами, а потом устроила взбучку, — они же водили в деревенский клуб, уверяя, что в городе такого точно не увидишь. Хёнджин такого там и не видел. Клубы в деревне — отдельный сорт тусовок. Он полностью прочувствовал это, пока валялся на траве и пялился в ночное небо, сплёвывая кровь, что заливалась в рот из разбитого носа. «Смарите, городской пожаловал» — последнее, что он услышал перед встречей с кулаком одного из авторитетов.       Конкретно сейчас Хёнджин понятия не имел, чем должен тут заниматься. В универе появились новые знакомые, которые звали его на Чеджу; в городе цивилизация, быстрый интернет, кондиционер, в конце концов. А здесь что? А здесь на него лаяла какая-то голосистая псина, потревоженная шумом чемодана, грохочущего на всю округу. Хёнджин на всякий случай перешёл на другую сторону дороги. Собака на цепи, но чем чёрт не шутит.       К дому бабули он добрался спустя неимоверно долгих полчаса. Одну его стену увивал густой плющ, бабуля всё хотела избавиться от него, но растение оказалось на редкость живучим, и в итоге она махнула рукой. С трудом закрыв за собой скрипящую калитку, Хёнджин вошёл во двор, пестрящий цветами из целой кучи клумб. Тут и там стояли пышные плодовые деревья. Хёнджин на ходу приметил несколько незрелых яблок, которые он чуть позже обязательно съест. И пофиг, что потом живот будет болеть.       — Как ты вымахал!       Со ступенек, ведущих в дом, спустилась бабуля в цветастом платье и фартуке поверх него. Хёнджин сбросил свою поклажу на землю и шагнул в тёплые объятия. От бабушки пахло свежей выпечкой, видимо она что-то приготовила к его приезду.       — Привет, ба!       — Ну-ка, давай в дом, — засуетилась бабуля. — Устал же с дороги.       Да не то чтобы сильно, но возражать Хёнджин не собирался — солнце напекло чёрную макушку прилично. Когда он сгонял в душ и переоделся в чистую одежду, бабушка усадила его за стол. Заполнив его кучей еды, она принялась расспрашивать, как дела с учёбой, как поживают родители, не нашёл ли он себе девушку. Хёнджин охотно делился новостями, правда, на последнем застопорился — нечего расстраивать бабулю тем, что девушки у него никогда и не будет.       — Чан с Джисоном приедут к концу недели, — поделилась бабушка, когда Хёнджин, прикончив тарелку супа, взялся за оладушки. — И на следующей неделе должен появиться Феликс.       Хёнджин воодушевлённо закивал, мыча что-то нечленораздельное, пока рот был набит оладьями. Бабуля — просто кладезь ценной информации после встреч со своими подружками. С Чаном и Джисоном он проводил здесь все каникулы — те самые местные. Увидеть их хотелось страшно. Феликс тоже местный, но обрадовала ли новость о нём, Хёнджин не понял. Вроде круто встретиться снова, а вроде… Ну о чём с ним разговаривать? Хёнджин с ним не особо подружился.       Он знал, что парни уже давно жили в городе, переехав из деревни и наведываясь сюда так же на каникулы, но там он с ними ни разу не тусил. И чёрт его знает почему, на самом деле. Вроде ничто не мешало обменяться контактами и встретиться в Сеуле, но этого никто не делал, из года в год встречаясь здесь — в деревне. В этом было своё очарование, прямо как в детстве, когда единственное, что доступно вне каникул, — письма на старой доброй бумаге.       На следующий день бабушка затащила его в огород. Отдых отдыхом, но трава из грядок сама не исчезнет. Хёнджин успел попользоваться и тяпкой, и постоять кверху жопой, выдёргивая траву руками, и поработать со скамеечки, которую выдала бабушка, чтобы не угробил себе спину. Ровный загар лёг на торс и спину, а нос, естественно, обгорел. Наносить крем перед выходом на солнце — для слабаков, и дело вовсе не в том, что Хёнджин в очередной раз забыл его использовать.       Как и обещала бабуля, на выходных появились Чан с Джисоном. У Хёнджина едва челюсть не отвисла, когда он увидел их, — как же всё-таки город влияет на людей.       — Ошалеть, — пробормотал Хёнджин, тыкая пальцем в бицепс довольно улыбающегося Чана. — Ты из зала хоть выходишь?       Чан расхохотался, зажмурившись, на его щеках появились задорные ямочки, что вместе с кудрявыми волосами смотрелись крайне мило. Хотя, накачанные мышцы милоту давили только так. Странное, но крутое сочетание.       — Выхожу-выхожу, — подмигнул Чан. — Там тренер такой, бдит прям, чтобы не переусердствовал.       — Номерок подкинешь? Очень надо, — взмолился Хёнджин, натянув и без того длинную футболку ещё ниже: лишь бы отсутствие пресса, мечты о котором померли под гнётом выпечки, не спалили.       — Да ты сюда смотри! — воскликнул Джисон.       Он на манер бодибилдера на конкурсе, продемонстрировал и свою бицуху, а потом и вовсе контрольным в голову Хёнджина засветил пресс.       — Вместе с Чаном ходим, — гордо оповестил Джисон.       Но качалкой изменения не ограничились. Стрижки, вещи, аксессуары, гаджеты — ну типичные городские. Только одно осталось в них неизменным: приятная радушная простота и блеск в глазах. Хёнджин очень обрадовался встрече с парнями. Он протусил с ними несколько дней, по вечерам выползая на шумные сборища — то тот самый клуб, где их всех облепляли местные девушки, то на посиделки на лавке, то около костра с гитарой. Комары грызли нещадно, но им не удавалось затмить весь кайф. Хёнджин даже забыл, что скоро должен приехать Феликс. Но об этом пришлось быстро вспомнить.       — Пацаны-ы-ы!       Хёнджин чуть не поймал инфаркт от неожиданности, когда за спиной пароходной сиреной разнеслось приветствие. Схватившись за сердце, он обернулся, сидя на широкой скамье под яблоней во дворе у бабушки Джисона. По тропинке, вьющейся между кустов малины, к ним летело блондинистое нечто. Чан и Джисон подскочили навстречу, образовались групповые обнимашки. А Хёнджин прилип жопой к скамье, даже не стараясь подобрать отвиснувшую челюсть.       — Ликс, бро! — голосили Чан с Джисоном в унисон.       Наконец они расцепились и подошли ближе.       — Что, принцесса, даже не поздороваешься? — ухмыльнулся Феликс, замерев напротив.       — А-э-э… — промычал Хёнджин, мотнул головой и, поднявшись, протянул ему ладонь. — Привет.       — Чё как неродной? — закатив глаза, Феликс обхватил его ладонь и дёрнул на себя.       Хёнджин рефлекторно шарахнулся в сторону, но его удержали на месте.       — Да не ссы ты, я твой красивый носик больше не попорчу, — гоготнул Феликс и сгрёб в объятия.       Хёнджин, не особо понимая, что происходило, запоздало обнял в ответ, пока на фоне хихикали Джисон и Чан. Спустя мгновение, Феликс отпустил его, уселся на скамью напротив и цапнул со стола закрытую бутылку пива. Оглядевшись по сторонам, видимо, в поисках открывашки, Феликс пожал плечами, приставил горлышко бутылки к краю скамейки и шарахнул сверху ладонью. Крышка отлетела куда-то в траву.       А Хёнджин не мог перестать глазеть на него. От того пухлощёкого коротышки, что прямым ударом расквасил Хёнджину нос при первой встрече, не осталось и следа. Во всяком случае, внешне. Феликс выкрасился в блонд, который ему очень шёл, немного отрастил волосы и сделал маллет. Пухлые щёки ушли, уступив место выразительным острым скулам. Шмотки на нём тоже классные, хоть и достаточно простые. Он стал прямо-таки городским модником. Интересно, получит ли Феликс за это от кого-нибудь из деревенских? Лично сам Хёнджин огрёб от Феликса именно по этой причине.       — Жесть, ты так изменился, — констатировал Джисон и хлебнул пива.       — С Чонином поведёшься, ещё не так изменишься, — хмыкнул Феликс.       Фиг знает, кто такой Чонин, но стоило отдать ему должное — этот человек явно шарил в стиле. Хёнджин конкретно выпал из вечера, плавая в своих мыслях. В болтовню он не включался, лишь изредка отвечая на что-то, украдкой пялился на Феликса и глотал пиво, периодически забывая заедать его сухариками.       В голове кружило: мелкие цветочки на обоях, подсвеченные слабым лунным светом из окна, немного плыли. Хёнджин смотрел на них, валяясь дома на мягком футоне. Уснуть не получалось. Как только он закрывал глаза, под веками возникал образ изменившегося Феликса. Не ожидал Хёнджин такого. Он помнил его совсем другим. Хорошо хоть остался таким же шумным и гоповатым, иначе вся картина мира обрушилась бы в одночасье. Когда Феликс разбил ему нос два года назад, Хёнджин и подумать не мог, что окажется с ним в одной компании. Вернувшись в деревню через год, он с ужасом понял, что без Феликса не обойдётся любая их тусовка: от чаепития у чьей-нибудь бабули из парней, до пива у костра — Чан и Джисон умудрились с ним крепко подружиться. Феликс больше не пытался набить ему морду, но Хёнджин его всё равно опасался. Это ощущалось чем-то странным. Ну чего бояться этого мелкого задохлика? Только мелкий задохлик, оказалось, мог вломить так, что мать родную забудешь. Переносица фантомно зазудела, и Хёнджин потёр её.       Всё прошлое лето Феликс всячески стебал Хёнджина, подтрунивал, называл городской принцессой. Даже как-то припёр букет одуванчиков, сказав, что негоже принцессе быть без цветов. Хёнджин букет принял, переживая, что ему вновь прилетит, если откажется. Чего ожидать от этих каникул, он даже не представлял. Стёб начался уже с первой встречи, это хотя бы привычно, но что делать с его преображением? Справедливости ради, Феликс и раньше был симпатичным, объективно. Хёнджин не засматривался, честно, просто он не слепой. Но теперь Феликс… Аргх… Шумно выдохнув, Хёнджин резко перевернулся на другой бок, и в голове опять закружило. Может, он просто напился? Однозначно, раз уж весь вечер глазел на него, как ненормальный. Лишь бы пережить каникулы и вернуться в Сеул в здравом уме…       Солнечный луч светил прямо в глаза. Хёнджин поморщился, попытался закрыться от яркого света, но ничего не вышло. Разлепив веки, он с грехом пополам сфокусировал взгляд на вазе с сухоцветами, стоящей на столе. Под ногами было что-то твёрдое и прохладное. Через мгновение дошло, что это пол. Хёнджин лежал практически поперёк футона, скомкав тонкое одеяло где-то у головы. Опять спал в позе креветки, наверняка всё тело будет ломить. Закряхтев, он поднялся и поплёлся в душ. Пока он отмывался, бабушка успела заставить добрую половину стола едой. За завтраком она беззлобно ворчала, что Хёнджин спит до обеда, на что он отвечал, что молодому организму требуется крепкий и хороший сон. Чуть позже он снова покопался в огороде, ужасаясь скорости роста травы, а потом собрал полотенце со сменными вещами и отправился на речку. На сегодня они договорились провести день на местном пляже.       На берегу уже сидел Чан в одних плавках и подставлял лицо солнцу, шевеля пальцами ног.       — А остальные где? — вместо приветствия произнёс Хёнджин, бухнул рюкзак на песок и уселся рядом.       — Рыцаря своего потерял, принцесса? — хохотнул Чан и похлопал его по плечу, когда Хёнджин скривился. — Да шучу я. Скоро будут. Иди лучше искупайся, вода обалденная.       Хёнджин покосился на пресс Чана, вздохнул. Ну и хрен с ним. Зато он высокий. Скинув футболку с шортами, Хёнджин с разбегу влетел в воду. Она и правда оказалась обалденной. Хёнджин уплыл на глубину, полежал там на спине, ещё немного поплавал. Будь его воля, так бы и провёл всю жизнь в воде. Нырнув, он проплыл пару метров, а когда вынырнул, отфыркиваясь, заслышал голоса. Он зачесал мокрые волосы наверх и глянул в сторону берега. Пришли Джисон с Феликсом, и последний прямо сейчас стягивал с себя майку. Хёнджину захотелось залечь на дно среди камешков и рачков. А лучше — утопиться. Они там что, сдурели со своими качалками?! Какого чёрта у Феликса вместо обычного живота целый рельеф, с которым посоперничать мог только пресс Чана? И то… Кажется, Чан в глазах Хёнджина начал сдавать позиции.       Феликс вбежал в воду, сразу же ныряя, а Хёнджин завис на месте, периодически пошевеливая конечностями. Чисто на автомате, ведь в разуме всё ещё искрила мысль об утоплении.       — Принцесса, у тебя уже губы посинели, — разулыбался Феликс, вынырнув рядом и встряхнув головой.       Хёнджину в лицо прилетели брызги, и он смахнул их рукой.       — У меня имя есть, — буркнул он.       — А я знаю, — подмигнул Феликс, не прекращая лыбиться.       Вот же… Хёнджин закатил глаза и погрёб к берегу. Выйти из воды получилось не слишком грациозно: он едва не распластался, наступив на какой-то скользкий плоский камень. Феликс потом свалил на него поток шуток и предложил своё сопровождение, чтобы уберечь от падений. Само предложение Хёнджина не удивило — это в порядке вещей, но внезапное смущение, загоревшееся на щеках и кончиках ушей, повергло в замешательство. Самое ужасное, что это заметили все. Насчёт Феликса Хёнджин не уверен, тот никак не прокомментировал румянец, а вот Чан и Джисон по пути домой присели на уши. Феликс на тот момент уже зашёл к себе — его дом ближе остальных. И слава богу, иначе Хёнджин точно вернулся бы к реке, привязал камень на шею и нырнул рыбкой на глубину.       Парни сначала подначивали его, мол, втюрился по самые помидоры, потом бежали от него, пока Хёнджин летел вслед и орал, что придушит обоих, под сопровождение оглушительного лая потревоженных собак. К концу пути Чан и Джисон успокивали Хёнджина, закатившего драму. Не влюбился он в грозу целости своего носа. Но уже дома, поужинав и развалившись звездой на футоне, признал, что Феликс вызывал в нём неоднозначные чувства. Не, ну вы его видели вообще? Простой, как штакетник от забора, весёлый, остроумный, способный хорошенько навалять, если придётся. И красавчик, чего греха таить. Прямо-таки типаж Хёнджина, но эту мысль он предпочёл засунуть куда поглубже.       Дни полетели один за другим. На улице стояла жара и духота, отчего парни собирались в основном по вечерам. Но и тогда порой становилось невыносимо. Джисон даже предложил сгонять к шаману, чтобы он договорился с духами дождя. Хёнджин во всю эту фигню не верил, только в какой-то момент уже был готов согласиться. Заколебал этот пот, льющийся ручьём, а ещё заколебал Феликс, что постоянно щеголял топлес, аргументируя свой внеплановый стриптиз погодой. Хёнджин тупо не знал, куда деть свои глаза, которые то и дело косили на голый торс. И как только Феликса ещё комары не сожрали? Самого Хёнджина они уже искусали абсолютно везде, честное слово, даже через шорты тяпнули за задницу.       Феликс продолжал отпускать в его стороны шуточки — по поводу укуса за филейные места в том числе, — которые начали перемежаться весьма недвусмысленными. Джисон с Чаном ржали подстреленными чайками и советовали снять комнату. Хёнджин сначала игнорировал все выпады, но со временем его это задолбало, он взял яйца в кулак и начал отвечать. Поначалу стараясь обдумывать каждое слово, чтобы ни-ни, а потом забил болт. Когда во время очередной прогулки, на которую Хёнджин надел белоснежные найки, по дороге встретилась целая россыпь коровьих лепёшек, Феликс не упустил шанса поиграть бровями и предложить перенести его на руках через своеобразное минное поле. Чтобы городская принцесса не замарала кроссовки, как пояснил он. А Хёнджин взял и согласился, ибо нечего раскидываться подобными словами. Феликс на секунду замер, видимо не ожидав такой реакции, потом ухмыльнулся и под ошалевшие взгляды Джисона и Чана поднял его на руки. Хёнджин оглушительно заверещал, за что тут же получил смачный шлепок по жопе и просьбу заткнуться. Опасный участок они миновали, а потом втроём зажимали носы, пока Феликс отмывал какашку с собственного кроссовка у ближайшей колонки.       — Хорош принц, — прогундосил Джисон. — Принцессу спас, а сам вляпался.       — В самую серединку, между прочим, — гнусаво добавил Чан.       — Я вас щас обоих чистенькими мордами провезу по говну, — огрызнулся Феликс, выковыривая палочкой фекалии из протектора на подошве.       Парни приглушённо рассмеялись. Хёнджин покачал головой, не рискуя перестать зажимать нос.       — Как ты влез вообще, нормально же шёл, — посетовал он.       Чужой кроссовок реально жалко.       — Ради принцессы можно потерпеть что угодно, — подмигнул Феликс. — И вообще — это к деньгам.       — То есть меня ты прибыли лишил?       Феликс отбросил палочку и сунул подошву под струю воды.       — Разделим мою.       — О-о-о, семейный бюджет пошёл, — заржал Чан.       После этого случая общаться с Феликсом стало как-то проще. Хёнджин иногда даже первым лез в разговор с ним, который стабильно скатывался во взаимное подтрунивание и даже тупые подкаты. Чего Феликс к нему «подкатывал», он не особо понимал. Почему вообще этот по факту деревенский парень отпускал неоднозначные шутки и таскал его на руках, если в деревне за одно только слово «гей» сожгут на костре и прикопают в ближайшем лесочке? Хёнджин, в общем-то, по этой причине и помалкивал о своих предпочтениях, будучи здесь. Правда Чану с Джисоном вон явно было бы глубоко параллельно на внезапный каминг-аут — они всё ещё советовали снять им комнату.       Через пару недель наконец-то ливанул дождь. Хороший такой, с грозой. Вечерний поход в клуб оказался под угрозой, и Хёнджин едва не скатился в тоску, глядя, как по оконным стёклам бежали ручьи воды. Зато хотя бы зной спал. Бабуля даже принялась его успокаивать, обещая, что дождь долгим не будет. Так оно и случилось: где-то часа за полтора до выхода всё прекратилось. Но теперь Хёнджину пришлось вместо стильных светлых джинсов надевать чёрные. По пути он обходил миллион луж и старался не влезть в грязь, так что к клубу подошёл, когда Феликс, Чан и Джисон уже ждали его возле входа.       От клуба, конечно, одно название. Небольшое двухэтажное здание, чистое и опрятное, но на типичный клуб вовсе не похоже. Хёнджин бы решил, что тут какая-то школа, например, если бы в точности не помнил, под каким именно кустом он валялся с разбитым носом. Феликс отвесил ему каких-то сомнительных комплиментов, Хёнджин не остался в долгу, и все они вошли внутрь. Здесь имелся и бар, так что первым делом направились к нему за пивом. После половины бутылки, музыка, что нещадно колотила басами по барабанным перепонкам, начала казаться даже крутой. Допив пиво, Хёнджин не выдержал и, подёргивая конечностями, влился в шумную толпу на танцполе. Рядом присоседился Феликс, а чуть позже присоединились и Чан с Джисоном, которые рвали глотки, подпевая треку. В какой-то момент Хёнджин заметил, что ему строили глазки несколько девушек. Приличия ради он махнул им рукой и забил, продолжив танцевать. Феликс, кажется, тоже отчего-то занервничал. Спустя несколько минут, он проорал на ухо Хёнджину:       — Пойдём отсюда!       Хёнджин не успел ответить. Его хватанули за руку и поволокли к пластиковым столикам, стоящим у стены.       — Чего ты скуксился? — спросил он, рухнув на стул.       — Да задолбали пялиться на меня, — выгнул бровь Феликс, зачёсывая волосы назад.       Хёнджин поглядел на танцпол, и ему сразу же улыбнулась какая-то девушка. Он поспешил отвести взгляд, но всё-таки успел заметить, что Джисон и Чан времени даром не теряли и отплясывали с девчонками.       — На меня тоже пялятся, — он пожал плечами. — В городе как-то поспокойнее с этим, конечно.       — Ну, ты красавчик, вот и пялятся, — шкодливо подмигнул Феликс, опираясь на стол локтями.       — Так ты тоже.       Хёнджин сказал это раньше, чем подумал. До такого рода комплиментов у них ещё не доходило.       — Что «ты тоже»?        — Красавчик, — пришлось ответить Хёнджину, пока уши потихоньку начинали гореть.       Феликс расплылся в странной, но, вроде, крайне довольной улыбке и снова подмигнул. Уши запекло сильнее. Вот блин. Феликс неспешно оглядел его, оповестил, что принесёт ещё пива, и направился к бару. Пока он там стоял в очереди, к Хёнджину подсели Чан и Джисон, а потом подошла одна из девушек, что строила глазки на танцполе. Она усиленно звала Хёнджина потанцевать вместе с ней, а он старательно сливался. Знал же прекрасно, чего ей надо. Просто танцы — да без проблем, он же не двинутый какой-то, чтобы шарахаться от каждой девушки, но тут явно намекали не только на это. Уж что-что, а подобные вещи Хёнджин считывал на ура. Правда, только в отношении женщин. С парнями же всё было гораздо сложнее — он просто нещадно тупил.       — А давай мы просто скажем, что у нас любовь до гроба и по ночам мы долбимся в задницы, — неожиданно выдал вернувшийся Феликс, шарахнув бутылками об стол. Он смотрел в спину уходящей девушки, сведя брови. — Ко мне у бара тоже подкатывали.       Хёнджин захлопал глазами. У него крыша поехала, что ли? Хотя, Чан вон заржал, а Джисон, гогоча, вцепился в его плечо.       — Мы… Чего? — ошалело переспросил Хёнджин.       — У тебя какие-то предубеждения? — фыркнул Феликс, хлебнув пива.       — Э, да нет, всё в порядке.       — Ну вот и всё, суперская маскировка, я считаю.       — Да пососитесь вы уже! — воскликнул Джисон, хлопнув ладонями об столешницу.       — Не здесь же, — хохотнул Феликс.       В очередной раз подмигнув Хёнджину, он завёл какую-то нейтральную тему. Пока все втроём что-то бурно обсуждали, Хёнджин механически глотал пиво и раздумывал, что же сейчас произошло. Хотя, раздумьями это назвать сложно — он скорее затупил, нащупать что-то лежащее буквально на самой поверхности не получалось. В болтовню он не вникал, и остаток вечера прошёл мимо него. Очухался только ближе к дому. Феликс уже ушёл, и Чан хлопнул Хёнджина по плечу, отчего он едва не присел на размытую дождём дорогу.       — Ну что, вас можно поздравлять, я считаю, — с хитрецой проговорил Чан.       — С чем? — осторожно уточнил Хёнджин.       — С любовью до гроба и долбёжкой в задницы по ночам, — ухмыльнувшись, хлопнул по другому плечу Джисон.       Хёнджин проморгался, но лица друзей, освещённые уличными фонарями, остались такими же — заговорщическими.       — Да ну вас, блин, — махнул он рукой. — Фигню порете. Феликс пошутил.       Джисон расплылся в ехидной лыбе:       — Да-да, конечно, он уже второй год так шутит, — на последнем слове он изобразил пальцами кавычки. — Глаза разуй, балбес.       — Вот именно, — поддакнул Чан.       Нервно хохотнув, Хёнджин отмахнулся:       — Что-то город на вас странно повлиял, уже парней начали сводить.       Чан переглянулся с Джисоном, они синхронно пожали плечами.       — Да нет, чего город-то сразу, — сказал Чан. — Мы всегда нормально к этому относились, да и про тебя давно догадались.       Хёнджин вытаращил глаза. Он так-то ни о чём не распространялся, походу спалился как-то иначе. Зараза. Но отнекиваться уже явно нет смысла. Если до этого его никто не сожрал, то сейчас тем более.       — Ладно, меня вы поймали, но Феликс-то причём?       Тяжело вздохнув, Чан приложился ладонью к лицу и пробормотал еле слышное: «Идиот». Отрицать это Хёнджин не собирался. По факту же.       — Да бисексуал этот твой Феликс, — брякнул Джисон. — Прошлым летом признался, когда мы припёрли его к стенке по поводу тебя. Заметно же, что он не просто так к тебе прицепился.       — Заметно?.. — оторопело повторил Хёнджин.       Стрёкот сверчков разбавился протяжным: «У-у-у».       — Точно, идиот, — констатировал диагноз Чан.       Хёнджин переварил новую информацию быстро. Ну, по его меркам. На деле же прошло ещё несколько недель. Всё это время он присматривался к Феликсу, подмечая кучу деталей, на которые до этого не обращал внимание. Блин, кажется, и правда что-то есть. Феликс общался с ним несколько иначе, чем с другими, частенько предлагал свою помощь в чём-либо, хотя явно знал, что Хёнджин в состоянии справиться самостоятельно с тем же тяжёлым рюкзаком, с которым он ходил на речку. Похабные шуточки и разного сорта намёки тоже адресовались только ему. И как Хёнджин умудрился это прошляпить? Помимо этого, он прислушивался и к себе. Тут гораздо проще — Хёнджин и раньше понимал, что Феликс ему, кажется, нравился. Сейчас пришлось осознать: нет, не кажется. Реально нравился.       Осознание принесло и радость, что это точно взаимно, и необъяснимое волнение. А дальше-то что делать? Оставить всё как есть, или же сделать какой-то шаг навстречу? Феликс дальше слов и прикосновений не заходил, а у самого Хёнджина опыта кот наплакал. В конце концов одной ночью он принялся гуглить советы по теме. В основном там были советы в отношении девушек, типа цветов, внимания, ресторанов. Фигня какая-то. Но, по идее, это ведь сработает и на парне? Поесть все любят, цветы, наверное, тоже. Хёнджин вот их точно любил, красиво же. В итоге он принял волевое решение: раз в деревне с ресторанами туго, значит надо подарить Феликсу букет. Только как это сделать, чтобы их не спалили вездесущие местные жители — вопрос. С этим уже помог Чан. Идея звучала сомнительно, но лучшего Хёнджин всё равно бы не придумал.       Хёнджин сидел в кустах возле дома Феликса, сжимая в руке небольшой букет ромашек. Было около полуночи, откуда-то слышались песни ночной птицы, издалека доносился хор лягушек с реки, а Хёнджин сопел, собираясь с силами. Чтобы добыть ромашки, он обнёс чью-то клумбу. Рвать цветы приходилось быстро, чтобы никто не увидел, хотя в такое время никто на улицу не выходил. Может, кто-то из молодёжи, но ему повезло. Чан и Джисон увязались на операцию под кодовым названием «не ссы и признайся» и стояли на шухере, пока Хёнджин занимался воровством.       — Ну давай, камешек пульни в окошко и всё, — послышался голос Джисона, засевшего рядом.       Он пошевелился — видимо, нога затекла, — и кусты зашуршали.       — Да тише ты, — прошипел Хёнджин.       — Нет никого, угомонись, — пробормотал Джисон, продолжая шебуршать.       Менее стрёмно от этого не стало. Казалось, что буквально всё население в курсе, чем Хёнджин сейчас занимался.       — Феликс тебя не съест, — из соседнего куста показалась голова Чана. — Вперёд.       Хёнджин глубоко вдохнул и выдохнул. В окне Феликса горел свет, периодически виднелся его силуэт. Ну, была ни была. Пошарив под ногами, Хёнджин подцепил мелкий камешек и кинул его в окно. Он стукнулся об стекло и свалился куда-то вниз. Хёнджин притих в ожидании. Феликс не выглянул. Следом полетел второй камешек, а потом ещё несколько.       Створка окна открылась, показался Феликс и гаркнул:       — Да что за сука это делает?! Щас выйду и башку оторву!       Хёнджин замер, глядя на злого Феликса с какой-то белой фигнёй на лице. Сбоку сдавленно засмеялся Джисон, Чан зашуршал в своём кусте.       — Чё молчишь, паскуда? — вновь рыкнул Феликс. — Ссышь, когда боишься?       — Это я, Хёнджин, — наконец отозвался он, немного высунувшись из зарослей.       Ему же не станут отрывать башку, да?       — Принцесса? — подался вперёд Феликс, присматриваясь. — Ты чего в ночи бродишь? Сейчас выйду, погоди.       Хёнджин стиснул букет. Джисон показал ему два больших пальца, а Чан, высунув руку, замахал в сторону калитки. Мол, иди, чего сидишь. Хёнджин принялся выбираться из укрытия. Футболка за что-то зацепилась, Хёнджин её дёрнул; раздался оглушительный треск ткани и ветки. Едва не свалившись, он выполз на дорожку и присмотрелся: на боку красовалась огромная дыра. Блин, это была его любимая футболка.       Скрипнула калитка, за двор вышел Феликс. Белая фигня на лице оказалась глиняной маской, чёлку удерживали две дурацких заколки с божьими коровками; длинная футболка практически закрывала шорты, резиновые шлёпки были явно не по размеру. В тапки деда влез, что ли? Казалось, что Феликс днём и Феликс сейчас — два абсолютно разных человека.       — Чем обязан, принцесса? — хмыкнул он, разглядывая Хёнджина.       Как он сейчас выглядел, Хёнджин не хотел даже думать. Наверняка, как бомжара.       — Э, ну… — замялся он. Кусты угрожающе затрещали, и Хёнджин резко вытянул руку с букетом: — Это тебе.       Округлив глаза, Феликс бегал взглядом между ромашками и Хёнджином. Потом осторожно освободил цветы из крепко стиснутых пальцев, понюхал и разулыбался, отчего глина на его коже пошла трещинками.       — Да ну, реально мне? — проговорил он куда-то в белые лепестки. — Ничего не перепутал?       Хёнджин закусил губу, переминаясь с ноги на ногу. Он ожидал немного другой реакции. Феликс отнял букет от лица, глаза его блестели под светом фонаря, стоящего чуть в отдалении.       — Ну что ты напрягся сразу, — неожиданно мягко произнёс Феликс. — Я просто уточнил.       — Не перепутал, это точно тебе, — пробубнил Хёнджин. — Ты это, как сказать… Нравишься мне, вот.       Феликс подошёл вплотную, коснулся пальцами его волос и вытянул из них небольшую веточку. А потом легонько чмокнул в губы. Хёнджину показалось, что он сейчас превратится в желе.       — Ты что, думал, я тебе опять в нос дам? — хохотнул Феликс.       Хёнджин мелко кивнул. Проскакивала такая мысль, конечно…       — Не дам, — Феликс подушечкой пальца погладил кончик носа. — Нос у тебя красивый. Но кое-что другое потом точно дам.       Хёнджин уже не стал уточнять, что именно. Судя по улыбке, это «кое-что» явно пошлое. Кусты опять зашуршали, послышалось кряхтение, а потом нетерпеливое шипение Джисона: «Да целуйтесь уже, задрали!».       Феликс рассмеялся. А Хёнджин, зависнув на секунду, подался вперёд, положил ладонь на тыльную сторону его шеи и с радостью коснулся своими губами губ Феликса, чувствуя мгновенный ответ.       — Потом купим этим умникам в кустах по бутылке пива, — проговорил Феликс в поцелуй.       — По две! — воскликнул Чан.       — А лучше три! — радостно добавил Джисон.