Ловушка

Тишина в комнате казалась зловещей. Обычно Джеймс, оказавшись в своей комнате, с радостью погружался в атмосферу магического хаоса. Самопишущие перья беспорядочно валялись среди книг по трансфигурации, из угла подмигивал полуразобранный снитч, а в шкафу до сих пор жила не выгнанная пикси, привезенная как-то из последней поездки в Корнуолл. Но сегодня весь этот привычный бардак не вызывал ничего, кроме раздражения. Джеймс вертелся в постели, безуспешно пытаясь найти удобное положение. Образ Петуньи, её рассерженное лицо и слова, полные презрения, преследовали его, не давая ни на секунду забыться. «Она считает меня дураком», — с досадой подумал он, зарываясь лицом в подушку. — «И она права». Его собственное поведение казалось ему сейчас не просто глупым, а каким-то диким, необъяснимым. Что на него нашло? Почему он вдруг забыл обо всем, глядя на эту сердитую фурию, которая никогда не упускала случая уколоть его побольнее? Джеймс вскочил с постели и подошёл к окну. Ночь была ясной, звёздной, но он не видел этой красоты. В голове продолжал звучать её голос: «Уходи». И впервые в жизни Джеймс Поттер не знал, как ему поступить. Джеймс чувствовал себя первокурсником, столкнувшимся с заколдованным лабиринтом, ключ от которого безвозвратно утерян. Петунья была для него настоящей загадкой, тайной, которую он страстно желал разгадать, но боялся спугнуть неосторожным движением. Её неприязнь к магии была явной и бескомпромиссной, словно непреодолимая стена между ними. Джеймс не мог просто пригласить её на свидание в Хогсмид или поразить новым трюком, выученным на уроках заклинаний. Он ощущал себя лишённым всех своих достоинств, словно павлин, потерявший свой роскошный хвост. — Нужно найти общий язык, — сказал он себе, перебирая в уме варианты. Он понимал, что обычные подкаты, которые так безотказно работали с другими девушками, с Петуньей могут иметь обратный эффект. Она видела в нём не обаятельного волшебника, а надоедливого мальчишку, который не понимает слова «нет». «Может быть, книги?» — мелькнула мысль. — «Она же любит читать…» Но и эта идея вызывала сомнения. Какие книги могут быть интересны им обоим? Он с детства читал только волшебные сказки и истории о великих магах, а её литературные предпочтения были для него очередной загадкой. Но и так понятной, что читала она явно не волшебные сказки. Джеймс понимал, что ему предстоит непростая задача. Ему придётся познать мир Петуньи, понять её интересы, заслужить её доверие. И впервые в жизни Джеймс Поттер был не уверен, что сможет добиться своего. Мысль о Лили вызывала в душе Джеймса неприятный холодок. Он вспоминал её сияющее лицо, когда она встретила его на пороге, и чувствовал себя последним негодяем. Продолжать встречаться с Лили, когда все его мысли были заняты её сестрой, было нечестно и низко. Он должен был поговорить с ней, объясниться, но одна мысль об этом разговоре приводила его в ужас. — Она меня возненавидит, — с тоской в голосе произнес Джеймс, представляя себе реакцию Лили на его признание. Но ещё хуже было чувство вины, которое грызло его изнутри. Он не мог объяснить даже самому себе, как так получилось, что после долгих месяцев ухаживаний за Лили, он вдруг потерял голову от её сестры. Это было не просто странно, это было противоестественно. «Может, это какая-то порча?» — мелькнула бредовая мысль. — «Или любовный напиток?» Он слышал истории о том, как магические чары могут заставить человека влюбиться против его воли. Но он всегда считал это сказками для малолетних волшебников. Неужели он, Джеймс Поттер, стал жертвой такого примитивного заклинания? Чем больше он думал об этом, тем более реальной казалась ему эта возможность. Ведь не могло же это произойти просто так, без всякой причины? Не мог же он в одночасье разлюбить Лили и влюбиться в её сестру, которая смотрела на него, как на пустое место? — Римус! — мысль о друге вспыхнула, как молния, освещая хаос в голове Джеймса. Из всех Мародеров именно Люпин обладал самым трезвым умом и способностью видеть корень проблемы там, где остальные замечали лишь её вершину. Он всегда знал, как найти нужные слова, дать мудрый совет, не скатываясь в пустые насмешки или банальности. Джеймс не сомневался, что Римус поймёт его смятение, не станет осуждать или высмеивать его чувства. «И Сириус, конечно, тоже», — добавил он про себя, уже чувствуя, как груз на душе становится немного легче. Пусть Блэк и славился своей любовью к розыгрышам и приключениям, но в трудную минуту он всегда был рядом, готов поддержать друга и прийти на помощь. А в вопросах любви и отношений у Сириуса был огромный, хоть и не всегда положительный опыт. Кто знает, вдруг ему уже доводилось сталкиваться с подобными странными ситуациями?

***

Петунья Эванс торопливо застегивала пуговицы на блузке, нервно поглядывая на часы. До начала курсов машинописи оставалось меньше часа, а ей еще нужно было добраться до автобусной остановки. «Никаких опозданий, Петунья,» — мысленно отчитывала она себя. — «Пунктуальность — залог успеха.» Мысль о будущей работе наполняла ее гордостью. Самая обычная работа, среди самых обычных людей. Контора, печатная машинка, телефонные звонки… Никаких взрывающихся котлов, летающих метел и говорящих шапок. Никакой магии, этого постоянного напоминания о собственной «неполноценности». — Что может быть лучше, чем быть нормальной? — произнесла Петунья, подкрашивая губы перед зеркалом. Только в последнее время этот вопрос все чаще звучал в ее голове с настойчивостью тревожного звоночка. И все эти простые, понятные мечты осложнялись… Джеймсом Поттером. Одним своим существованием, своей ослепительной «нормальностью» на фоне волшебного мира, он умудрялся выбивать Петунью из колеи. Он был живым укором, постоянным напоминанием о том, что магия рядом, она реальна, она выбрала Лили… но не ее. Джеймс пугал и нервировал одновременно. Своей беззаботностью, самоуверенностью, способностью вытворять невероятные вещи волшебной палочкой. Внезапно в голову ворвалось вчерашнее происшествие, и Петунья почувствовала, как ее щеки заливает краска. Господи, да что с ней такое? Почему она краснеет, словно школьница, из-за этого… этого… да просто нахального мальчишки, который еще и младше ее на год! «Так, Петунья, возьми себя в руки,» — мысленно отчитала она себя. — «никаких больше стеснений, вздохов и прочей ерунды. Ты выше этого. У тебя есть цель, план, и ты будешь его придерживаться.» Она ускорила шаг, словно стараясь уйти от собственных мыслей. Нужно как можно скорее закончить эти курсы, найти работу, снять квартиру… и начать, наконец, самостоятельную жизнь. Вдали от магии, от Лили… и от Джеймса Поттера. Он был взбалмошный, противный, самоуверенный, слишком громкий и веселый… и такой же странный, как и весь этот волшебный мир, который так привлекал Лили. Как Северус Снейп, например. Еще один «подарок» из Хогвартса, который она терпеть не могла. Худой, бледный, с жирными волосами и пронзительным взглядом черных глаз, Снейп всегда казался ей опасным и непредсказуемым. Хорошо хоть, Лили поумнела и прекратила с ним общаться. Впрочем, Петунья не раз замечала, как Снейп шляется возле их дома, прячась в тени деревьев. От этого ей становилось не по себе. Словно хищный зверь пробирался к их тихому семейному гнездышку, желая что-то отобрать, разрушить. Петунья невольно замедлила шаг, словно наткнувшись на невидимую стену. Разрушить… Да, именно это и произошло много лет назад. В тот день, когда в их дом пришло письмо из Хогвартса, адресованное Лили. Петунья тогда еще не подозревала, что это письмо разделит их жизнь на «до» и «после». Она вспомнила свою детскую зависть, тайные попытки заставить вещи летать силой мысли, отчаянные мольбы родителей взять ее с собой в эту волшебную школу… А потом — холодный, формальный отказ от самого директора Дамблдора. Словно высший суд вынес ей приговор: в ней нет магии. Ни капли. Она самая обычная, ничем не примечательная девочка, обреченная на самую обычную жизнь. Именно тогда что-то внутри нее сломалось. Мир, который вдруг открылся перед Лили, оказался для нее навсегда закрыт. И вместе с ним — все прекрасное, волшебное, невероятное, что было в нем. Ком подкатил в горлу, и Петунья Эванс судорожно сглотнула. Нет, плакать она не будет. Все слезы закончились ещё в детстве. Сейчас её ждёт самая обычная и прекрасная в своей не-магичности жизнь! Именно этого она всегда и хотела — чтобы всё было просто и понятно, без взрывающихся пудингов и сов с письмами. Так почему же она чувствовала себя так, словно обманывала саму себя? Словно, спрятав подальше блестящие стекляшки детских грёз о волшебстве, она предала какую-то важную часть себя. Она уже почти смирилась, но Джеймс Поттер что-то ковырнул в ней вчера, отчего душа была не на месте. Как будто своим бесцеремонным появлением он напомнил о том, что она так старательно пыталась похоронить в глубине себя. О том, что магия существует, и где-то там, в этом мире, кипит совсем другая жизнь. За невесёлыми мыслями девушка наконец-то добралась до нужного места и словно очнулась от грёз. Её окружили самые обычные люди: они куда-то спешили, разговаривали, смеялись. Шум города, гудки машин, запахи фастфуда и духов — всё это было таким знакомым, таким… обыденным. И Петунья, позволив этой обыденности укутать себя, на мгновение успокоилась. Её окружили подруги, звонкие голоса выдернули из задумчивости окончательно, и весёлой стайкой они направились на курсы. Если бы Петунья только оглянулась, то заметила бы вдалеке симпатичного парня, который не спускал с неё внимательного взгляда. Он стоял у газетного киоска, делая вид, что выбирает журнал, но его глаза следили за каждым движением стройной блондинки. А у Джеймса Поттера, кажется, созревал план.