***
Синее кимоно с плеча сенсея, расшитое глазастыми серебряными стрекозами, ощущалось на теле странно и по-чужому. Юта привык к дешевым сандалиям, которые стаптывались за один переход и больно врезались ремешками в ноги, привык к затасканному хаори, пережившему и жару, и дождь, и стужу, привык к тому, что хозяева встречных имений неохотно впускали его за ворота, привык к ночам, проведенным в конюшнях, насквозь пропахших теплым, животным запахом. И громада киотского дворца, окруженного десятками деревянных домов и флигелей, казалась целым гигантским городом в сравнении с родной деревней и уж тем более в сравнении с одиноким заболоченным садом сенсея. Настоящее имение Годжо наверняка в разы превосходило роскошные владения воинственного клана. Юта помнил о днях, проведенных в поместье семьи Иери. Иери-сама (наотрез отказавшаяся принимать из его уст титул «Иери-сенсей»), к удивлению Юты, приняла его почти как родного сына или же как младшего брата. Юта беспрестанно краснел, извинялся, озирался по сторонам, чтобы ненароком не зацепить кончиком ножен какую-нибудь фамильную драгоценность и не разбить одну из крупных фарфоровых ваз, наполненных белыми стрелолистами. Хоть он и чувствовал себя чужаком, молодая шаманка изо всех сил пыталась сгладить неловкости, и Юта неумело, но все-таки старался принять заботу со стороны временной наставницы. Внутри стен клана Зенин Юта был даже не чужаком. Врагом. Его сразу же взяли под конвой — он не успел даже выпрямиться из низкого поклона перед привратниками. Шелковые рукава дорогого кимоно беспомощно окунулись в облако черной дорожной пыли. Юта стыдливо закусил губу: сенсей точно потом будет ворчать из-за поблекшей ткани. Молодые воины, вооруженные причудливыми проклятыми клинками, на его счастье, великодушно разрешили ему оставить катану при себе. Юте было не привыкать к цепям и веревкам на запястьях, поэтому неожиданная щедрость со стороны вражеского клана его обрадовала, и оставленные свободными руки он тут же определил как очень хороший знак. Значит, миссия точно пройдет успешно — от начала и до конца. Ободренный снисходительной беспечностью Зенинов, он расправил плечи и бойко, звонко выдал вызубренное заклинание: — Я прошу аудиенции с главой клана Зенин. Как посланник от клана Годжо. В ответ его бесцеремонно ткнули в спину. Юта сдавленно улыбнулся. По словам сенсея, даже мелкие разбойники, которые пытались хозяйничать на землях клана, в итоге все попадали прямиком на ковер перед заинтересованным молодым тираном. Зенин Наоя не упускал ни единой возможности покрасоваться перед теми, кого он считал слабее. Юта чувствовал себя блаженным дурачком — обыск он вытерпел стойко, почти что безучастно. Конверт от Годжо-сенсея был надежно спрятан под бинтами, пеленавшими грудь. Рядом с кольцом на шнурке. Сенсей, когда только обратил внимание на раненную грудь, здорово его отчитал. Но с новой техникой пока что не всегда клеилось. Его провели через сады, затем — вверх по лестнице, через дворцовые ворота, и далее по коридорам. Юта сдержанно кивал каждому встреченному на пути Зенину. Женщины прятали лица, точно закрываясь от снопа искр, вылетевших из костра. Лица воинов-мужчин больше были похожи на застывшие маски. На них не дрогнул ни один мускул, пока они провожали взглядами не то гостя, не то заложника. Потом пара часовых сменилась, и с обеих сторон к нему пристроились новые стражи, получив дальнейшие инструкции шепотом на ухо. На этот раз Юта был уверен, что теперь он уже имел дело с личными телохранителями молодого главы. — Я прошу аудиенции с главой клана, — повторил он выученный урок. — Ты ее получишь, — оскалились в ответ. Юта честно старался отключить рефлексы — пальцы сами собой так и тянулись к ножнам. Не спугнуть бы. Когда его силой заставили склониться перед Зенином Наоей, Юта даже не особо сопротивлялся. Ладони стражи с нажимом надавили на оба плеча. Юта, помня о первоначальном плане, низко опустил шею. Пусть и нестерпимо хотелось посмотреть в глаза, впитать в себя каждую черточку. Все-таки соперник Годжо-сенсея. Хоть и самопровозглашенный. Юта положил локоть на колено, крепко спаяв сам себя в покорную, будто бы отлитую из металла, недвижимую фигуру. — Для меня честь преклонить колено перед вами, Зенин-сама. Я прошу прощения за вторжение в ваши владения. Клянусь своей честью шамана, что пришел без злого умысла. Я здесь для того, чтобы передать вам волю клана Годжо. Сквозь опущенные ресницы он видел силуэт главы, вальяжно раскинувшегося на лежанке. «Даже не встанет, чтобы поприветствовать гостя?» Любопытство все-таки взяло верх. Юта, отчаянно надеясь, что за такую дерзость ему не приставят клинок к шее, неспешно поднял голову, чтобы как следует познакомиться с Наоей. Молодой лидер Зенинов отчасти напоминал Фушигуро-куна тонкими, красиво очерченными линиями лица. Пусть и был, разумеется, значительно старше. Родство Фушигуро с сильными и жестокими Зенинами теперь казалось куда более очевидным. Хитрый прищур сиявших золотом глаз Наои, обрамленных длинными черными ресницами, тут же запустил стайку мурашек по шее и спине. Одной рукой Зенин Наоя расслабленно подпирал щеку, в другой поверчивал кинжал с тяжелой, отделанной драгоценными камнями рукоятью. У него определенно была слабость к драгоценностям: в обоих ушах висело по сережке с камнем, пальцы на руках были все сплошь унизаны перстнями. Тоже тяжелыми, вычурными. Собственное серебряное кольцо могло показаться какой-то жалкой дешевкой, но Юта бы не променял его даже на все перстни Наои. Даже на все кольца, которые бы только нашлись во всем клане Зенин. Повадки хищника невозможно было скрыть даже за дворцовыми стенами. Наоя растянул яркие, кроваво-красные губы в жестокой улыбке. — Клан Годжо? И давно это клан Годжо отправляет слуг в качестве посланников? Юта вынужденно проглотил оскорбление и поспешил поправить: — Я служу Годжо Сатору так же преданно, как и любой вассал клана. Но перед вами я стою не как слуга, но как полноправный член клана Годжо. Тонкие брови Наои удивленно поползли вверх. — Ты так запросто упоминаешь Годжо Сатору? Неслыханная наглость для такого юнца, не думаешь? Украшения Наои зазвенели, когда он все-таки позволил себе подняться. Он с интересом наклонился к Юте, выискивая, куда можно побольнее укусить. — Годжо-сенсей воспитал меня и принял в клан, несмотря на наше дальнее родство. Поэтому я должен извиниться за то, что вы не услышали достаточного почтения в моих словах. Слышал бы его сейчас сенсей! Впрочем, он был бы только рад услышать похвалу в свою сторону. Юта же наверняка бы сгорел от смущения. Чертов сенсей. Ему следовало бы самому разобраться с этим высокомерным красавцем. Уж Годжо Сатору точно бы в карман за словом не полез, даже стоя на коленях перед главой чужого клана. Годжо Сатору, если уж на то пошло, вообще бы никогда и ни перед кем не склонил бы головы. — Как твое имя, парень? — Оккоцу. — Что ж, Оккоцу-кун. Почему я должен верить твоим сказочкам про Годжо-куна? Внешне вы не похожи ни капли. Юта с готовностью сунул ладонь за пазуху. В следующую секунду в руках Наои уже лежал конверт со сломанной печатью клана. Жестокие карие глаза забегали по строкам. Юта замер, мысленно уговаривая холодную струйку пота, бежавшую за ухом, течь обратно. — Почерк можно поделать, как и печать, — наконец изрек Наоя. — Хотя я признаю, что слог действительно очень похож на сладкие речи Годжо-куна. И ты утверждаешь, что все, что в этом письме — правда? — До последней строчки, Зенин-сама, — яростно тряхнул головой Юта. Наоя осклабился, обнажая белоснежные клыки. — Нет, это все-таки чертовски забавно! Подожди, я хочу, чтобы ты сказал это вслух. Зачем ты здесь? Колено начинало гудеть от неподвижной позы. Он опустил голову, твердо уверенный в том, что во всех бедах в его жизни был виновен только один-единственный человек. С белыми волосами и повязкой на глазах. — Я здесь, чтобы просить руки вашей сестры, — наконец проговорил он, чувствуя себя самым настоящим идиотом. Неожиданно Наоя ободряюще хлопнул его по плечу. — Сколько тебе лет, Оккоцу-кун? Юта опешил. «А это имеет значение?!» Он честно постарался придать голосу более сильное, более мужское звучание. — Семнадцать, — послушно ответил он. — Семнадцать? И ты думаешь, что ты в состоянии потянуть женщину из числа Зенинов? Глава клана заливисто рассмеялся прямо ему в лицо. — Даже если я бы поверил в то, что ты какая-то там родня Годжо-куну, я бы никогда не доверил тебе свою сестру. Это кровь Зенинов, мальчик. За нее нужно заплатить не только золотом, но и кровью. Все было так, как и предсказывал сенсей. Ноги правда уже затекали и ныли, и Юте поскорее хотелось покончить с любезностями. Он набрал в грудь побольше воздуха. Простите, Зенин-сама. — Я не думал, что настолько могущественный клан шаманов как ваш так сильно дорожит женщиной без проклятой энергии, — на одном дыхании выдал Юта. А дальше на какую-то секунду он даже испугался — когда перекошенное лицо Наои вдруг оказалось невероятно близко, а крепкая, сильная рука грубо подняла за ворот. Мгновенно дернулись и оба стража, тотчас же подхватив Юту под руки. Наоя шикнул: — Вы, не вмешивайтесь! Его пальцы с силой скрутили воротник кимоно Годжо-сенсея. Юта спокойно посмотрел на Наою. Он сталкивался лицом к лицу с проклятиями особого ранга слишком часто, чтобы сейчас в страхе дрожать перед человеком — пусть он хоть миллиард раз будет великим шаманом. Наоя подтянул его ближе. — А теперь говори, откуда ты знаешь о женщине без проклятой энергии. — Десять лет назад вы сами рассказали Годжо Сатору об этом. Вы абсолютно правы в том, что само письмо или печать на нем можно подделать. Но я никак не мог точь-в-точь угадать тайну, известную только одному человеку за пределами клана Зенин. Теперь вы мне верите, Зенин-сама? «Зенин-сама» мрачно усмехнулся. — Все куда хуже. Теперь я даже вижу в тебе черты Годжо-куна, малец, — презрительно выплюнул Наоя.***
Юта не знал, на какой позиции его оставили в стенах клана — пленника или все-таки гостя. Но катана по-прежнему висела на поясе, а кольцо лежало на груди. Этого было достаточно, чтобы не беспокоиться за свою жизнь. Его гостеприимно расположили во флигеле, который вряд ли, конечно, специально был предназначен для проходивших мимо странников. Все в облике царственного клана выдавало, что здесь гости были не в почете. Тем более такие, в жилах которых текла такая же кровь, как и у невыносимой легенды клана Годжо. Хищный оскал Наои, его приступ паники, перемешанный с гневом, точно гарантировали Юте, что спокойную ночь в чужом клане провести у него не получится. Годжо-сенсей вновь оказывался бесконечно прав. Юта был благодарен ему за ленивые ночи, проведенные на горячих источниках, огненный саке и возможность полностью провалиться в сон, скрывшись под соблазнительным теплом футона. Юта знал, что не сомкнет глаз до самого рассвета. Катана была предусмотрительно вынута из ножен. Юта, устроившись возле порога, темными, влажными глазами смотрел вглубь садовой чащи, окружавшей флигель. Он великодушно отказался от помощи слуг (быть отравленным перед собственной свадьбой ему все же как-то не особенно улыбалось) и на голодный желудок ждал своих гостей. Утренняя встреча с господином Наоей точно обещала быть более успешной. Нужно было всего-то пережить эту ночь. Чуткие инстинкты Юты почти с первого мгновения засекли фигуру наемника, едва ли способную издать даже малейший шорох, пробираясь сквозь темноту густого кустарника. Проклятая энергия, пусть и старательно замаскированная своим хозяином, все равно выдавала подосланного убийцу. Юта прошелся ладонью по волосам, чтобы убрать передние пряди со лба. В следующую секунду его катана уже жадно вгрызлась в чужой клинок. Отчаянный гул металла эхом прокатился по соседним спящим дворам. Юта крепче сжал рукоять, блокируя удар. Соперник, явно из чистокровных Зенинов, высокий, темноволосый, с характерным разрезом ненасытных глаз, не растерялся и бойко продолжил шквал атак. Отороченная мехом рукоятка проклятого меча неистово замелькала перед глазами. «Черт… Сильный….» Он выплеснул новый поток проклятой энергии, перенаправляя в катану. На пару мгновений это помогло оттолкнуть противника, пошатнув его равновесие. Юта выдохнул. На крайние меры идти хотелось меньше всего. Но клан Зенин все-таки нужно было припугнуть. Иначе вряд ли бы уверенный в своих безупречных техниках Наоя подпустил бы его хоть на шаг ближе к своей сестре. Воспользовавшись замешательством врага, Юта рванул шнурок с шеи. «Прости, что снова тебя тревожу». Лохматый клинок беспомощно упал в каменную крошку, которой были густо посыпаны дорожки, ведущие от домика. Окоченевший Зенин смотрел на него в ужасе, узкие, красиво вырезанные на лице глаза теперь готовы были выкатиться из глазниц. Юта нагнулся и осторожно поднял выроненное оружие. — Тебя подослал молодой господин, так ведь? По-прежнему ловко и легко держась за катану, Юта мягко всунул в чужие ладони потерянное оружие. — Можешь передать Зенину-саме, что я с удовольствием выслушаю его утром. Мы договорились? Противник будто бы начисто лишился дара речи, но кое-как заставил себя сделать шаг-другой в сторону на своих словно вросших в землю ногах. Юта испытующе смотрел в глаза, не отводя взгляда ровно до того момента, пока не получил желаемый кивок. Он одобрительно склонил голову, убирая потревоженную катану в ножны. Кольцо на безымянном пальце левой руки слабо замерцало в лунном свете. Юта осторожно накрыл ладонью огромную руку, лежавшую на правом плече, и успокаивающе огладил крупную фалангу — от основания и до кончика когтя. — Не бойся, хорошо? Я в порядке. Он бы все равно не сумел мне навредить. — Мне убить его? — с готовностью предложили в ответ. Коготь с нежностью очертил щеку Юты. — Не надо, — твердо проговорил он.***
Когда Юта во второй раз склонил голову перед Наоей, то он удивленно обнаружил, что и гордый Зенин сдержанно поклонился в ответ. — Ну, выкладывайте, Оккоцу-сама, — в груди даже стало как-то по-приятному тепло от того, как Наоя насмешливо, но теперь уже не без опасений, начал размениваться на титулы. — Что такое было в голове у Годжо-куна, раз он отправил ко мне проклятого щенка? «Не очень-то вежливо». Юта насупился. — Вы путаете понятия, мой господин. В темноте ваш человек запросто мог принять шикигами за проклятие. Не осуждаю его, он, все-таки, был изрядно напуган. — А ты умеешь шутить. Юта опять поклонился. — Стараюсь для вас. Наоя закатил глаза. Потом вдруг щелкнул пальцами и жестом скомандовал своей охране покинуть покои. Разговор предстоял серьезный и явно не для лишних ушей. Юта наконец-то смог вздохнуть с облегчением. — Не берусь отвечать за намерения моего учителя. Но мои остались неизменными: ваша сестра. — Ты хоть понимаешь, что такое это такое — взять никчемную женщину? Может, в столь юном возрасте ты еще не думаешь о последствиях, но твой драгоценный сенсей должен был объяснить тебе, что к чему. Ты должен был родиться под счастливой звездой, чтобы тебе повезло продолжить свой род даже в браке с грязной девкой. Твои дети навряд ли родятся шаманами. И ради чего клану Годжо так измываться над своими воспитанниками, а? Юта стиснул зубы. Грязной девкой? Лидер клана, для которого ценности семьи и крови были поистине священны, вдруг позволял себе говорить такое о своей собственной сестре? На лбу выступили непрошенные капли пота. Внутри закипала злость. — У меня… есть свои причины… — насилу выдавил из себя Юта. Он знал, что дальше придется сказать неимоверную грязь, умело сочиненную Годжо-сенсеем. Такое, что он никогда бы себе не позволил сказать по отношению к женщине — все-таки чуткое девичье сердце защищало его жизнь на протяжении шести лет. Глава Зенинов лишь подлил масла в огонь: — И какие же у вас причины, Оккоцу-сама? Чертов Годжо-сенсей! Юта напрочь забыл про все тяжелые удары, напитанные проклятой энергией, которые на тренировках разве что не пробивали ребра насквозь. Это уже было дело чести — столкнуться с Годжо Сатору в сражении. За все те приключения, на которые Юта согласился исключительно по доброте душевной. Чтобы защитить и укрыть от опасности одинокое, всеми покинутое существо. — Ваша сестра — это единственная женщина из числа Зенинов, которой я могу овладеть. Недостаток проклятой энергии никак не сказывается на ее крови и ее внешности. — Годжо-кун совсем разбаловал тебя, раз ты положил глаз на такую дорогую игрушку, — усмехнулся Наоя. — Ну, а что ты можешь предложить взамен? Юта молча передал в руку Наои собранный сенсеем выкуп — наполненный золотом мешочек жалостливо звякнул, очутившись в чужой ладони. — Носишь дешевое кольцо на шее, но не скупишься на золото. И где Годжо-кун только откопал тебя? Юта смерил его ненавидящим взглядом. — Я могу рассчитывать на ваше благословление, Зенин-сама? Клыки Наои вновь оказались обнаженными в оскале. Юту снисходительно потрепали по щеке. — В юности я и собак продавал подороже. Думаешь, этого достаточно? У него оставался последний козырь. И какая-то часть его естества была абсолютно уверена в том, что на эту удочку Наоя поведется весь без остатка. Одной рукой Юта поймал переброшенное обратно золото. — Тогда как насчет моего молчания? Старшая из двух близнецов клана Зенин навсегда исчезнет из истории мира шаманов. Умрет для Зенинов, чтобы тихо жить под моей опекой и нести фамилию неизвестной семьи. — Мне все равно, — вдруг произнес Наоя. Сердце забилось чаще. Неужели согласие? Он согласился? — Я прошу прощения? — осторожно переспросил Юта, не веря своим ушам. — Можешь брать ее хоть как невесту, хоть как наложницу, хоть как последнюю шлюху. Если ты гарантируешь ее смерть для моего клана, я готов рассмотреть предложение Годжо-куна. На этот раз Юта встал перед ним на колено по доброй воле. Так просто? Так просто было надавить на его самолюбие и получить наконец желаемое? Если бы не крепкое чувство отвращения, которое внушал Юте наследник сильнейшего клана, то он, наверное, рассыпался бы перед Наоей в самых цветистых благодарностях. — Я обещаю должным образом позаботиться о юной госпоже. Наоя в ответ лишь раздраженно отмахнулся. — Маки. Ее зовут Маки. И она не стоит такого почтения, Оккоцу.