Винета будет сиять!

— Он дышит, врача сюда! Носилки! Нужно его отправить в тыл, пока он в сознании! — Помогите убрать обломки, не стоим! Что происходит, я должен был умереть, разве нет? Чьи это голоса? Не чувствую рук и ног, дышать всё ещё тяжело, но уже полегче, будто с груди сбросили камень. Открываю один глаз, всё плывёт, вокруг бегают размытые пятна. Они все кричат и спешат. Из последних сил пытаюсь встать, но чья-то рука укладывает меня обратно. — Не вставай, ты не в лучшем состоянии, лежи, просто лежи. Я узнаю этот голос, это Пауль. Я снова на Винете? Или это мой персональный ад, вечно проживать моменты войны. В горле очень пересохло, я начал кашлять, но это отдавало сильной болью, ужасно хочется пить. — В..во..ды – выдавить из себя даже одно слово сейчас - большое препятствие, однако у меня получилось. Через минуту я почувствовал, как к моим губам прикосается металлическое горлышко фляги, а голову кто-то приподнимает. Делаю глотки за глотками, опустошая ёмкость. Я почувствовал большое облегчение, будто заново родился. Я раскрываю оба глаза полностью, пока в них фокусируется изображение. Теперь я вижу всех вокруг. Рядом со мной сидел Пауль и стояла реплика. Это была SAPR, боевая Майна, если говорить по простому. Похоже, что именно она освободила меня из под завала. — Ты большой везунчик, вот что я тебе скажу.. – лицо Вебера немного преобразилось, а сам он достал свою зажигалку и положил её в мой нагрудный карман. — З..зачем? — Будет тебе дополнительным талисманом. Я всё равно думаю о том, что пора бросать это дело, а отец не обмелеет, у него итак наград достаточно. Глаза снова начали закрываться, я все ещё чувствовал себя ужасно уставшим. Вдруг меня подняли и уложили на что-то удобное, носилки, это были они. Меня начало укачивать от того, как быстро бежали солдаты. Спать, я очень хотел спать.. Проснулся я в следующий раз уже от прыжка, будто споткнулся на кочке. В ушах стоял звук рычащего мотора и скрип подвески. Мы уже едем в тыл? Сколько я спал.. не знаю. Ко мне потихоньку приходило чувство собственных конечностей, я ощущал собственные ноги и левую руку. Правая, похоже, очень сильно затекла, не могу ей пошевелить. Вновь открываю глаза, вижу серый потолок кузова и лампу, что била своим жёлтым светом мне прямо в глаза. Пришлось зажмуриться и отвернуть голову. Нужно попробовать встать. Опираюсь рукой на ощупь и потихоньку приподнимаюсь, вместе с этим слышу шорох и попытки прерываются чьей-то рукой на моей груди. — Гештальт, пожалуйста, не пытайтесь встать, вам станет только хуже. – тихо, чуть ли не про себя проговорил женский голос. Открыв глаза, вижу силуэт Ойле с медицинской повязкой на руке. Реплика снимает с моего лба тряпку, окрашенную в крови и заменяет её чистой. Святая Революционерка, я боюсь представить, как сейчас выгляжу. Послушав совушку, прикладываюсь обратно, слушая звуки колёс, что прокатывались по грязи. Нужно поинтересоваться, сколько ещё ехать, может быть, я смогу ещё вздремнуть. — М..мы ско...ро будем на месте..? — Сейчас секунду, – девушка выглянула в окошко позади себя, прищуриваясь. — О, эти места я помню! Пятнадцать минут, герр..- — Йенс.. Раух — Спасибо Йенс, а то называть вас гештальтом всё время, для меня это как-то неправильно.. Удивительно, но пятнадцать минут прошли как пять. Я услышал, как засвистели тормоза и нас в кузове немного тряхнуло. Распахнулись двери и две Штар подхватили носилки с моим телом. Как только я оказался снаружи, то услышал огромное количество оживленных разговоров. Посмотрев в сторону заметил множество солдат. Все они были в чистой одежде, на их лицах не было грязи и крови, похоже это и было то самое подкрепление. Краем уха смог услышать тихий диалог Штар, что обсуждали мой плачевный вид. Дайте мне уже зеркало, я сам оценю степень своего уродства. Только меня занесли в санитарную палатку, в нос ударил запах медицинского спирта и бинтов. Тут всё было куда стерильней, чем у нас в траншее. То место больше походило на морг. — Вон там свободная койка, оставьте его на ней, я пока займусь этой героиней. – басистый голос врача сразу выбился из всех звуков для меня. Мужчина был явно чем-то раздражён. Штар небрежно положили моё тело на кровать, чуть ли не кидая и ушли. Хотелось бы им ответить что-то в стиле "Не мешки мусорные таскаете!", но говорить было тяжело, а кричать уж тем более. Осматривая палатку, я был очень удивлён. Я сейчас нахожусь точно на войне? Выглядит как самая лучшая поликлиника Хаймата. Всё чистенько, стерильно, душа радуется. В конце мой взгляд зацепился за врача, высокий дедок с седой бородкой и худощявым лицом, горбатился над солдатом-девушкой, перевязывая ей глаз, пока рядом стояла другая гештальт-солдат, похоже, её подруга. Между ними происходил маленький диалог: — Так вы хотите сказать, что ваша подруга получила ранение в глаз, но при этом продолжила сражаться, отказываясь от помощи? — Всё так, да.. – голос девушки срывался на рыдание, а её руки сжимали ремешок каски. — Не беспокойтесь, она скоро придёт в себя, потеря крови незначительна. Дама могла остаться в сознании, если бы не начала геройствовать, но тут уже ничего не сделать, произошедшее не изменить. – врач укрыл девушку на койке, убирая столик с принадлежностями в сторону. В чашке лежали щипцы, куча марли, испачканной в крови и пуля, которая отдавала бликами. — Я тогда позже приду.. – девушка надела шлем на голову и вышла из палатки, а мужчина переключил свой взгляд на меня, тяжело вздыхая. — Теперь возьмёмся за тебя, солдат. – доктор снял с меня покрывало и тут мы оба выпали. Из моей правой руки торчало что-то вроде арматуры. У меня на лбу выступил пот, холодный пот, который стекал по моему лицу, оставляя следы на подушке. — Ну и ну, — просвистел сквозь зубы врач. — Давай-ка мы посмотрим, что тут можно в целом сделать. Старик взял ножницы и начал разрезать рукав моей формы. Чем выше мы поднимались, тем страшнее становилось на это смотреть. Вся рука была тёмно-синей, а кончики пальцев почернели. — Некроз конечности, ну рассказывай, как так. – мужчина встал со стула, пододвигая поближе столик с инструментами. — Я.. под завалом.. не помню, сколько циклов.. — Ну понятно, мало того, что тебе руку пробило, её ещё и придавило нехило, возможно там и кости переломаны, но руке не жить. – врач снова поднялся со стула и позвал по рации тех Штар, что меня занесли сюда. — Извини, боец, у меня нет другого выбора, придётся резать – после его слов зашли протекторы и без лишних слов схватили меня за другую руку и ноги, сжимая насколько сильно, что казалось, будто сейчас я вовсе останусь без каких-либо конечностей. — Нет, стойте, должен же быть какой-то другой вых..-, – во рту у меня оказалась марля, которую я зажал зубами. Что ж, мне показали, что другого выхода действительно нет. Пришло время проверить свой болевой порог. Пила только коснулась руки, а я уже начал дёргаться. Но самое худшее впереди. Каждый сантиметр моего тела пронзила острая боль, которая сопровождалась звуками разрываемой плоти, глаза начали гореть и слезиться. Несмотря на кляп во рту, я кричал очень громко, надрывая своё горло, извиваясь в разных позах, пытаясь выбраться из захвата реплик, но всё было бесполезно. В глазах снова темнело, я уже ощущаю, что не выдержу больше, сердце билось бешеным темпом, пока пила продолжала отрывать мою руку. Внезапно для себя, я почувствовал облегчение и чувство лёгкой эйфории, мне воткнули какой-то инъектор, от чего голова стала ватной, а мысли перестали складываться во что-то логичное. Чувство сонливости лишь усилилось и я закрыл свои глаза, отдавшись в царство снов.

***

Хаймат. Местное время 12:05 В самом сердце Революции как всегда протекала активная жизнь, особенно в здании главного командования. Здесь, в коридорах, гештальты в деловых костюмах налаживали свои вопросы, занимались документацией и решали политические проблемы. Каждый коридор представлял собой историю. На самом первом этаже красовалась мозаика, изображающая народ Нации, что борется против режима Императрицы. На втором этаже висел плакат, изображающий Ленг, как гордость Нации и самый крупный источник минералов в системе. На следующем этаже распологалась картина с пейзажем Ротфронта – крупнейшего центра связи Нации. Заснеженный пейзаж с антеннами исполинских размеров завораживали взгляд. На последнем этаже располагались множество портретов выдающихся деятелей Евсанской нации, а у входа в приёмную висели два крупнейших портрета, один из них был посвящен Великой Революционерке, второй – её дочери. Большинство называли это здание целым дворцом, но только при себе. Ведь дворцы по мнению Нации – удел имперских гадов. По коридору первого этажа бежал гештальт, который очень торопился. Тот запрыгнул в лифт, потеснившись с другими пассажирами, отправляясь наверх. Мужчину звали Отто Шарлье и сейчас у него была цель, которая требовала скорейшего выполнения. Мужчина усредненного роста, стоял меж двух Шторх, вытирая платочком пот со своего пухлого лица и пышных усов. Аисты же даже не обращали внимание на такое вот препятствие под своими ногами, они просто вышли на своём этаже, оставляя гештальта наедине. Как только лифт остановился на последнем этаже, Отто тут же, словно ветер, бежал на другой конец коридора, сжимая в руке конверт. Подойдя к большой двери, на которой красовались три звезды, мужчина выдохнул и прошагнул в приёмную. Слева от входа стоял стол, украшенный вырезанным на нём гербом Нации. На столе же стоял компьютер, достаточно старый и противно гудящий, за которым сидела Колибри и что-то активно печатала. У двери стояла Шторх, держащая в руках шокер, на её плече висел "EIN -12". — Извините, мне нужно встретиться с начальством. – быстро проговорил Шарлье, продолжая вытирать своё лицо платком. Щёлканье клавиатуры прекратилось, а из-за квадратного монитора выглянула мордочка, что осмотрела мужчину, после чего вернулась к работе. — Сегодня Великая Революционерка не может вас принять. — Но у меня важное дело, что касается нашего врага! – надулся мужчина, размахивая конвертом. — Если это очередные отчёты с Винеты, можете оставить, я передам. — Да нет же, вы не понимаете! – выдохнув спёртый воздух, Отто понимал, что реплика его даже не слушает, придется пренебречь правилами. Не успел он сделать и шаг, как Аист встала на пути, ткнув в грудь мужчины деактивированный шокер. — Тебе же ясно объяснили, что сегодня никто не примет твои бумажки. Разворачивайся, пока есть время. – прорычала Шторх, пронзая гештальта своим диким взглядом. Её палец то и дело слегка касался кнопки шокера, делая намёки на то, что нарушение правил приведёт к последствиям. — 2173, что у вас за шум в приёмной? – послышался раздраженный голос из радио-модуля Колибри. — Здесь гештальт отказывается покинуть помещение, хотя ему было сказано, что вы сегодня не принимаете никого. — Его имя и фамилия? — Отто Шарлье — Шарлье.. – голос с той стороны устало выдохнул. — Пустите его, иначе он не уйдёт. Реплики переглянулись, Колибри кивнула, давая понять, что разрешение начальства было дано. Шторх резким движением убрала шокер в сторону, открывая свободной рукой дверь в кабинет. Посреди большой комнаты стоял длинный стол и дюжина стульев, расставленных вокруг. За дальней стороной сидела женщина в парадном кителе с чёрными, как уголь волосами. — Извините, что потревожил, ваши реплики совсем сорвались с поводка. – Отто стоял в проходе, держа двумя руками уже помятый конверт. — Они лишь выполняют данную им директиву. И для них не важно, кто придёт сюда. Не нужно перекладывать ответственность за свои действия на реплик. – Революционерка надела очки, протягивая руку. — Давай сюда конверт, надеюсь, информация внутри будет стоить нашего общего времени. Шарлье передал письмо, после чего начал с особым вниманием осматривать то, что привлекло внимание мужчины с самого начала. У правой стены между множеством стеллажей с папками и связками документ, располагалась остеклённая витрина, внутри которой лежали несколько медалей и старая винтовка. На прикладе у неё был выгравирован герб Евсанской Империи. Медали, что находились внутри, тоже отличались от наград Нации. — Не знал, что вы храните вещи, которые имеют обозначения нашего врага. — Это оружие и награды, которые были получены мной. Несмотря на клеймо Империи, оно все ещё является моим, а я ценю своё прошлое. – быстро, будто уже по заученному сценарию проговорила женщина, вскрывая конверт. Пред Революционеркой предстала длинная телеграмма, которая с удивлением поместилась в такой маленький конверт. С каждой прочтенной строкой, в глазах правительницы всё больше разгоралось пламя, а на лице начинала сиять улыбка.

———

От: Звездный дредноут "Революция" Кому: Межпланетная радиостанция "Хаймат 11"

НАЧАЛО ПЕРЕДАЧИ

На данный момент, с нашим космическим кораблем прошёл состыковку Имперский гражданский глайдер. Анализ показал, что в составе экипажа трое человек, не считая пилота. Вооружение не обнаружено. Люди представились Имперской делегацией, составленной из временного правительства. В ходе разговора была выявлена цель визита - запрос на свободное перемещение внутри небесного пространства Хаймата с целью посещения здания правительства. Ожидаем разрешения.

КОНЕЦ ПЕРЕДАЧИ

———

— Как давно была получена передача? — Революционерка сняла очки, откладывая телеграмму в сторону. — Сегодня утром. — Хах, стоило Императрице умереть, как хвалёная стойкость Империи куда-то улетучилась. Хорошо, Шарлье, ты свободен. Отто поклонился и вышел из кабинета. Женщина поднялась с кресла, держа в руках рацию и подошла к большому окну в виде четырёхконечной звезды, что распологалось с левой стороны комнаты. Звук щелчка и рация уже отдавала белым шумом. — Слушаю вас, Генерал. – прозвучал голос на той стороне. — 2173, отправь на "Хаймат 11" моё разрешение, они поймут о чем речь. Ещё прошу тебя предупредить все группы ПВО о том, что в ближайшее время в небе окажется Имперский глайдер, который имеет неприкосновенность. Мы ждём гостей. — Принято, будет выполнено в кратчайшие сроки. Хаймат. Местное время 14:23 В кабинет зашли двое мужчин и женщина в военной форме Империи, за ними зашли двое Штар и двое Шторх, закрывая дверь кабинета. — Проходите, господа. Не бойтесь реплик, они здесь для моей же безопасности. – правительница сияла от предстоящей встречи, ведь в ней она была готова ставить такие условия, которые будут максимально выгодны для Нации. В конце концов Империя первая пошла навстречу. Первым к Революционерке подошёл мужчина крепкого телосложения, с грубыми чертами лица, тёмными, аккуратно уложенными волосами и большим шрамом на правой щеке. — Меня зовут Курт Ференбах, я являюсь нынешним рейхсканцлером Евсанской Империи. — Приятно иметь с вами дело, Курт. Присаживайтесь, надеюсь с вами мы найдем больше общего, чем с бывшей правительницей. — Ради этого мы здесь и находимся. Позвольте представить моих коллег. Луиза Дессауэр – Рейхсминистр народного просвещения. Думаю, оберста Конрада Хойса вы помните, он был вашим наставником. — Герр Хойс, приятно видеть, что вы всё ещё живёте военным делом, однако неприятно осознавать, что ваша жизнь отдана не тому правительству. – женщина самостоятельно подошла к мужчине, пожимая ему руку. — Когда я был молод, я дал клятву, что буду до конца дней служить Империи, я своим принципам не изменяю. – с гордостью прохрипел Конрад, присаживаясь рядом со своими коллегами. Конрад Хойс был мужчиной в возрасте, с седыми, подобно снегу Ротфронта волосами и аккуратно подстриженной бородкой. Для Великой Революционерки эта личность была наставником большую часть службы в Империи. Правительница приглашала Конрада возглавить войска Нации в революционные времена, но тот несколько раз отказывался, однако это никак не затаило обиду в сердце женщины, она его уважает и по сей день. В кабинет зашла Ойле, которая оставила посреди стола чайник и чашки, после чего откланялась и вышла. — Вы уж извините, но я не так сильно подготовилась к этой встрече. Глава АЕОН сейчас на собрании, поэтому готова выслушать ваши предложения в одиночку. — Наши предложения очень просты. Нас беспокоит ситуация с обстрелами Китежа, это препятствует восстановлению инфраструктуры и угрожает гражданскому населению. Империя переживает не лучшие времена, поймите нас. Нам нужна гарантия того, что мы можем договориться об прекращении огня. — Примерно это мною и предполагалось. Но тут стоит вопрос о войне на Винете. Если вы помните, то после революционных движений, путём народного голосования, большинство жителей колыбели человечества предпочли жить в составе Нации Евсана. Однако Императрицу это не устроило, из-за чего сейчас мы имеем миллионы жизней, что остались там, как и разрушение планеты до неузнаваемости. Ваш Китеж испытал лишь малость от того, что происходило там. — Иметь у себя под носом врага – самоубийство. Императрица это знала и по этой причине отказалась отдавать Винету во власть Нации. – Курт открыл свою сумку, доставая пачку бумаг. — Что это? – правительница усмехнулась, — Вы хотите мне ставить условия? — Это предложения, которые помогут урегулировать ситуацию в нашей системе. Вам стоит это прочесть. — Не думаю, это не я сейчас сижу на Буяне, чтобы принимать и читать ваши решения. Нация попыталась однажды принять что-то от Империи, условия жизни для обычного народа были просто ужасны, я всё это видела своими глазами. – Революционерка сделала пару глотков чая, взяв с своего стола кожаную папку, украшенную гербом Нации. — У меня есть для вас встречные предложения, которые выглядят удовлетворительно для всех сторон. Курт взял документ, начиная его осматривать. В глазах его читалось недовольство и злость, но делать нечего, правила ставит победитель, которым сейчас больше выглядит Нация. — Демилитаризация войск на Винете и возвращение всех пленных солдат Нации.. – сквозь зубы протянул Ференбах, передавая документ коллегам. Для Империи потеря Винеты – большое и грязное пятно истории, очередной повод гордости для Нации. Несмотря на все, условия действительно мягкие. В конце концов, тут могли быть запросы о полной капитуляции, что вполне возможно, учитывая, сколько под контролем Империи сейчас планет – всего две, а Китеж переживает свои худшие времена. — Вы можете прямо сейчас подписать перемирие, или я даю время до вечера. Вся эта война затянулась, я не хочу терять своих людей, как и вы. Если вы хотели мира по вашим правилам, нужно было готовиться к войне. – правительница подвинула чернила и перо поближе к сидящим имперцам, снимая очки. Первым за перо взялся Конрад, который без промедления поставил свою подпись, передавая документ Дессауэр. Девушка в свою очередь долго сидела над документом, не решаясь подписывать бумагу. Спустя время на документе оказалась и её подпись. Курт так же без замедления подписал бумагу, отдавая папку в руки Революционерки, что означало лишь одно – Винета будет сиять под флагом Нации.