come back to me

      Тэхён своими глазами видел, с какой скоростью способна рушиться связь, когда её слепо пытаются удержать. Поэтому в надежде обогнать события, что так или иначе завершат свой круг, обрубает всё сам.       И теперь вынужден справляться с последствиями пожинаемых плодов.           Ходит на идиотские свидания вслепую, разочаровывается, скучает, и день начинается заново. О, он знает, почему отношения с кем-либо не получается даже начать. Уж слишком быстро становится понятно, где проплешина и откуда подтекает.  Тэхён сам себе одна большая заноза в собственной заднице.        Было бы лучше, оставь как было? Так уж ли. Первые несколько месяцев он справлялся удачно — на деле просто не верил сам себе в происходящее. Что его глупое сердце и такие же глупые чувства в действительности выбрали лучшего мужчину для него, только вот недоступного, запретного.        Потому что Тэхён никогда не хотел влюбляться в своего друга.       Он просто хотел оставаться рядом с Намджуном. Шутливо перебрасываться комментариями под его обновлениями в инстаграме; приглашать на поздние сеансы фильмов, чтобы подремать на чужих коленях и быть тем самым, кто передразнит реплику: «Ты с ней четыре года, а со мной – двадцать семь лет. Где мое кольцо, Джонни? А? Где мое кольцо!». Но с теплотой поддержит Намджуна, когда тот всё же познакомит друга со своей любовью всей жизни, а потом женится на ней. Со временем Намджун решит остепениться, а Тэхён обязан быть классным дядюшкой.       Первый звоночек в его голове откликнулся, когда любые шутки о возможных отношениях, нелепых университетских интрижках и мыслях про далекое будущее не вызывали радости. Да и живот не сводило от потугов смеха. Вместо этого Тэхёну отчего-то стало грустно.        Второй, когда руки Намджуна, которыми тот накрывал потеющие ладони Тэхёна в особо тяжелые моменты его жизни, чтобы успокоить, не хотелось убирать, даже придя в себя. Намджун нежно оглаживал его перед тем, как сесть позади и обнять. А Тэхён, как идиот, только злился.        Ведь отчаянно желал большего. Не из-за того, что нуждается в поддержке и плече поплакать, и не потому, что друг. Когда-то Тэхён шутил о счастливчике, кто завоюет намджуново сердце, а теперь сам мечтал стать таким.        Тэхён испугался. Он был до чертиков напуган своим шатающимся пульсом, вечно мокрым лбом и безумием, ворошащимся в его черепной коробке. И независимо присутствовал Намджун рядом или нет. Его широкая фигура без того ощущалась постоянно, а воображение проигрывало без конца разные концовки фильма, где Тэхён в главной роли.        Отторжение, когда Тэхён признается, что, кажется, любит.        Страх, когда Намджун поймет первым, ведь как долго получится скрывать?               Постоянную злость, когда Намджун влюбится не в него.        Один из них не выдержит — вот в чём загвоздка. Это случится пусть и через неделю, месяц или даже год. Даже если Намджун примет новую информацию со всем спокойствием и любимой задушевной улыбкой — [между нами же ничего не изменится, верно?] — то всё равно не сможет игнорировать.       Малым помалу они отдалятся друг от друга, меньше доверия и перенос планов, случайно пропущенные сообщения, а ещё постоянное чувство вины. Всем будет больно. Тэхён не может утверждать, пройдет ли его любовь, а Намджун уже превращается в красную тряпку для быка.        Он абсолютно не героически сам себя капитулировал. Собрал вещи, сдал комнату, забросил его номер туда, откуда не дозвониться, и исчез. Без нормального разговора и прощаний, как свинья. А теперь мучается, словно от настоящего расставания. Все признаки налицо: руки чешутся позвонить и вернуться. Во снах Намджун приходит и говорит, что не сердится. Он понимает, а выглядит преданным и убитым.        Пройдет, думает Тэхён, у всех проходит. Даже если Намджун был его неотъемлемой частью, его глупой и наивной душой. Проживет как-нибудь с дырой в груди до поры до времени, пока не найдет своё место.        Не почувствует себя правильным.         А на деле месяц за месяцем, как в лабиринте: бесконечно бродит и только натыкается на очередной тупик. В чужих лицах ищет заученные черты, броско глядит на проступающие ямочки на щеках у прохожих. Но чем больше проходит времени, тем больше уверенности — возвратного билета нет.        И не может сам себя понять, зачем пытается найти замену, когда ему бы со своими тараканами разобраться. Уж по-честному взглянуть в отражение зеркала и разглядеть там побледневшую кожу, образовавшиеся круги из-за неспокойного сна и десяток ненужных связей в телефоне. Они не вспомнят его, как и Тэхён не потрудится запомнить их имена.               По вечерам он подрабатывает в только набирающем известность заведении с шумом и крепким алкоголем — поет. Перед выступлением обычно выпивает бокал, разогревает горло. Отыгрывает там горькие шестьдесят минут, собирает восторженную толпу, что умоляет задержаться, спеть на бис своим горячим басом. А Тэхён домой хочет, лечь на пол да разрыдаться от тяжести и собственного безвыходного состояния.        Сам загнанный.       Он так хочет к Намджуну.        Легче не становится, но, может быть, потому что Тэхён не позволяет себе отпустить его, пусть хотя бы в памяти. Это ведь немного, это самая малая цена за то, что он сделал. Да только разве это был подвиг?        Тэхён бросил Намджуна на растерзание собственным мыслям, а затем приготовил котёл и для себя. На его теле появляются волдыри, кожа пылает, заставляя на всю мощь чувствовать, как внутренности сгорают, но смерть не наступает.        Видимо начинает бредить, когда на кожаном диване — весь зажатый — сидит Намджун. Смотрит прямо на него, игнорируя парня, сбоку настойчиво пихающего ему в рот сигарету. Нашёл.        Намджун поднимается с места, и его почти сразу перехватывают. Совладелец клуба, предложивший однажды Тэхёну подработку, тащит под руку прямо к нему. Они едва ли не сталкиваются лбами.  — Тэхён-сси! Ты знаешь На- — Мы не знакомы, — Тэхён перебивает резко, испуганной ланью, вызывая у Намджуна удивление. Или разочарование, столько прошло с последней их встречи. Возможно, он уже разучился его понимать. Теперь по-настоящему чужие друг другу. — Рад знакомству, я — Ким Тэхён. Периодически выступаю тут.        Намджун теперь с короткой стрижкой, по которой тянутся руки провести, чтобы ощутить эту мягкую колкость на чувствительной коже. Шелковая розовая рубашка с большим разрезом, и сам.. как будто бы стал больше. Выглядит таким взрослым и, — о, безусловно, — сексуальным. Тэхён неловко сглатывает, гребаный Ким Намджун не способен не быть в его вкусе.  — А.. ну.. это Ким Намджун, будь вежливым и паинькой, — просит владелец. Он поворачивается к Намджуну с улыбкой до ушей. — Тэхён-сси бывает вспыльчивым, знаешь. Впечатлительная натура.  — Знаю, то есть… представляю.  — Пообщайтесь. У вас найдется много общего, думаю. У Намджуна хорошие связи, возьми в оборот, ага?        Они оба сходятся молча в решении выйти на балкон.  — Тебе здесь лучше? — спрашивает Намджун, осторожно переступая с ноги на ногу. Тэхён этого не видит, по правде, но ощущает. Частенько так делал раньше, когда волновался и прощупывал почву к Тэхёну.        И ему бы соврать. Ответить, что да, лучше. Лучше вдали от тебя и воспоминаний от связанных мест. Но окажись Тэхён даже на луне, казалось бы, и там не будет покоя. Поэтому он молчит, но аккуратно мотает головой в разные стороны.        Не знает он, где и когда будет лучше. Или с кем.  — Мы не можем быть друзьями. Мы… мы вообще никем не можем, — просит Тэхён, а сам губу прикусывает. Грудь распирает от бессилия.  — Возвращайся ко мне.        Слова выбивают из колеи, которая держалась всё это время непонятно на чём. Горько усмехается и, честно говоря, как ему реагировать? Тэхён что ли пёс?  — Я в тебя влюблён, — челюсть от холода сводит, но внутри просто он задохнётся. — Я схожу с ума от того, как сильно люблю.        Намджун не удивлен, а Тэхён отчего-то чувствует чуть легче. Давно уже обыграл всевозможные сценарии его реакции. И нигде не угадал.  — Извожу себя и не могу отпустить, — после недолгого молчания это ощущается зеленым светом продолжать. Тэхён говорит. — Ты вечно перед глазами белым пятном.       Это не нормально. Не нормально по-прежнему желать тебя.  — Такое случается, ты не должен винить себя, — Намджун ступает ближе.  — А тебя?        Он хмыкает. Шепотом продолжая: меня желательно тоже.  — Я себя ненавижу.  — Не надо, Тэхён-а, — руки бережно касаются его спины. Он действует медленно, не спешит, позволяя решить, хочет ли тот чужого прикосновения. Но Тэхён не возражает. — Тебя нужно любить и о тебе нужно заботиться. Тебе нужно говорить, и я хочу тебя слышать.        Он не понимает.  — Я уже сказал, нам не быть друзьями, — настойчиво повторяет Тэхён, накрывая своей ладонью Намджуна. Он перехватывает их, чтобы переплести пальцы, вжимается в спину и оставляет невесомый поцелуй на оголённом участке шеи.  — Мы только познакомились с тобой, — Намджун упрекает шутя, а Тэхён… ему кажется, что выход из пучины лабиринта все-таки есть.