Часть 2 Опасное искушение
18 июня 2024 г. в 19:52
Выходной день порадовал прекрасной погодой, и Эдвард с Дашей решили встретиться в центре и пойти прогуляться. Девушка знала, что отец и мать в Париже. Однако подозревала, что они несколько заняты в лаборатории, как она сама пошутила, попытками создать третьего ребёнка.
Они с Эдвардом встречались так уже около двух месяцев, и никто не знал об этом ни с его стороны, не тем более с её, понимая, чем это может грозить. Они старались потому не бывать в местах, где была опасность встретить родных и знакомых, которые могли их выдать. Например, в отдалённых спальных районах города, где гуляли среди вилл и коттеджей, в парках или заходили в маленькие кафешки. Даше нравилось в эти моменты смотреть на Эдварда, он с таким аппетитом поглощал простую еду, с каким не ел дома самые изысканные деликатесы. Девушка наблюдала за ним с умилением. Он был такой особенный и так мало знал про жизнь обычных людей. Даша знакомила его с другим уровнем бытия, и он с радостью откликался.
Сегодня тоже так было, они мирно бродили по незнакомому району и останавливались за каждым углом, чтобы поцеловаться. Эдвард нежно обнимал хрупкую талию девушки, её светлые волосы щекотали его лицо, когда он наклонялся к ней и нежно касался губами её губ. Словно гладил их своими. Но когда поцелуй становился глубже и горячее, а рука на талии сжималась крепче, Эдвард неожиданно разрывал его и отстранялся. Даша видела, как при этом в его глазах появлялся странный огонь, и сами они будто покрывались туманом изнутри. Она знала, что это обозначает. Эдвард начинал терять контроль над эмоциями и мог сорваться, но пока ему удавалось остановиться вовремя, чтобы не напугать Дашу и не навредить ей. Только вот до каких пор ему будет хватать одних лишь поцелуев?
И видя такую реакцию, Даше становилось немного не по себе при мысли, какие эмоции она в нём вызывает. Ведь ей ещё ни разу не приходилось возбуждать ни одного парня. Но и одновременно с лёгким страхом, это оказалось ужасно волнующе. Как адреналин, который она так любила испытывать, пощекотать себе нервы. Было приятно наблюдать, как смотрит на неё этот сильный человек, как готов потерять контроль в любой момент.
И девушке начинало нравиться его дразнить. От этого у неё самой всё внутри замирало, а сердце сладко проваливалось в желудок. А в определённом месте становилось тепло и влажно, дыхание сбивалось, руки слегка дрожали. Его возбуждение передавалось и ей, расходясь по телу сладкими тёплыми волнами. Которым, однако, нельзя было давать волю. Но всё же, хотя Даша и понимала, насколько опасную игру она ведёт, ничего не доставляло столько радости на свидание, как дразнить и распалять любимого, зная, что он мучается от несбыточного желания.
Опасной эта игра была потому, что Даша понимала, что Эдвард может сорваться в любую минуту, и тогда уже ей будет не до смеха. Знала, что это игра с огнём, но прекратить её не желала. Понимала, что в этой игре ей в самом худшем случае отводится роль наивного мотылька, который, прилетев на яркое пламя, неосторожно приблизился и сгорел дотла.
Но ничего не могла поделать, хотя такое пограничное состояние никак не могло продолжаться вечно. Обязательно нужно будет решить: либо расстаться окончательно и позволить Эдварду найти ту, с которой у него может быть всё, что только возможно между мужчиной и женщиной, а не одни поцелуи, как с Дашей, или же уступить ему и позволить сделать её своей.
То и другое пока не представлялось возможным. Точнее сказать, возможным не предоставлялось первое — Даше становилось плохо от одной такой мысли, что Эдвард может быть с другой. Второе же… Девушка не знала точного ответа. Она хотела бы этого очень сильно, но боялась последствий, ведь невинность была для неё невероятно важной, важнее всего, и расстаться с ней можно было лишь после свадьбы. А учитывая их разницу в статусе и взаимные негативные чувства их семей, свадьба не представлялась возможной. Хотя Эдвард и говорил, что ради неё готов пойти против семьи, но Даша то не была способна на такой подвиг. Свою связь с семьёй она не разорвала бы никогда, ведь они одна уникальная раса, связанная общим сознанием. Да и жизнь без близких не представлялась возможной.
Поэтому их отношения до сих пор замерли на этом рваном рубеже, когда всё было так непрочно и неустойчиво, как на весах из лаборатории с двумя чашками.
Сегодня была ещё одна такая встреча. Они с Эдвардом шли, держась за руку, по тихому зелёному району. Машину он оставил в одном из дворов, и сейчас они вместе гуляли по улице, наслаждаясь погодой и друг другом, как самые обычные парень и девушка. Оба позволили себе расслабиться и вести себя непринуждённо, оставив привычные манеры и сдержанность. Глядя на них, трудно было подумать, что это владелец острова и лучшая студентка на курсе, серьёзная отличница. Они весело смеялись, не думая о том, что это не принято, рассказывали друг другу смешные истории из жизни, подкалывали друг друга, как бывало в детстве. Даша при этом как бы невзначай встряхивала волосами, с удовольствием наблюдая, как они касаются Эдварда, улыбалась со значением, глядя ему в глаза, облизывала и покусывала губы, а также ненавязчиво прикасалась к себе, как бы случайно, изредка проводя руками по шее, словно откидывала волосы, чуть приподнимала платье, кружась на месте. При этом не отрывала взгляда от любимого, наблюдая за его реакцией. А реакция ей нравилась, заставляла испытывать ощущение катания на американских горках, ведь его взгляд в такие моменты становился пылающим, лицо краснело, дыхание сбивалось. Даша стеснялась смотреть ниже, но была уверена, что его тело тоже реагирует на её действия.
Иногда смелела настолько, что слегка проводила рукой по его спине, отмечая твёрдые мышцы, и удовлетворённо слышала сбившееся дыхание. А во время невинных поцелуев старалась прижаться посильнее, так хотелось почувствовать, как его тело реагирует на её. Хотя так и не дожидалась, ведь Эдвард всегда успевал вовремя отстраниться. Даша понимала, что ведёт себя неправильно, неприлично и слишком вызывающее, но ничего не могла поделать. Ведь она была такой юной и неопытной, так хотела подурачиться. От желания любимого в ней самой просыпалась дикая, безумная эйфория, от которой хотелось летать. Ей словно становилось тесно в собственном теле, и она мечтала воспарить к небесам, падать в невесомости, лететь в головокружительном смерче, сметая всё на своём пути. Сердце безумно колотилось, она была самой любовью, самой жизнью. И этого было мало, энергия, проходившая через сознание, требовала выхода, и становилось весело, как в детстве, когда всё позволено и не существует запретов.
Увидев вдруг качели, обрадовалась, как ребёнок. Вот и выход её безумной эйфории. Возможность взлететь в космические вершины. По крайней мере, так рисовало её воображение. Даша уселась на сиденье, и Эдвард начал раскачивать её. Девушка просила качать выше и сильнее, так что юноша откровенно боялся, не упадёт ли она. Даша не падала, только смеялась и смотрела на небо, словно могла достать до него сейчас.
Эдвард смотрел на свою любимую с теплотой и нежностью, радуясь, что она с ним. Потом он помог ей слезть, держа за руку и, не отпуская, пошёл с ней дальше. Когда же влюблённые вышли в промежуток между домами, настроение Даши, ещё секунду назад солнечное и безмятежное, начало теряться. Причиной тому стало возникшее недомогание. В груди словно сдавило тисками, стало трудно дышать, потом к этому добавилась странная дрожь внутри, словно в предчувствии плохого и неизбежного. В глазах всё стало серым и тоже начало мелко трястись. Ужасный страх сковал все движения и, вырываясь наружу диким стоном, заставил Дашу резко остановиться, вцепляясь рукой за локоть Эдварда и падая прямо на него. Юноша обернулся и увидел свою любимую совершенно бледной, с закатившимися глазами. Она судорожно хватала воздух ртом и всё равно не могла надышаться. Даша явно теряла сознание и очень боялась. Эдвард не мог смотреть на это.
— Что с тобой, милая? — спросил он в тревоге, подхватывая её на руки и осторожно поднимая. — Тебе очень плохо?
Даша едва смогла кивнуть, и Эдвард всё понял. У неё такое бывало периодически. Видимо, опять приступ паники. Нужно было срочно обеспечить ей покой. До дома Даши было далеко, да и нельзя ей сейчас одной оставаться. Зато дом Эдварда был близко и вывод напросился сам. Юноша понёс Дашу к машине и, усадив на переднее сиденье, тронул автомобиль с места.
Даша плохо запомнила дорогу до его дома. От приступов паники ей всегда становилось не по себе. Само сознание погружало её в ещё более сильное паническое состояние. У неё с подросткового возраста происходило подобное, но после попыток суицида и после похищения стало ещё хуже. А сейчас ещё и было очень стыдно перед любимым за то, что увидел в подобном состоянии. Обычно все сторонились её в такие моменты. Даша хорошо запомнила реакцию Нины в Голливуде, как она смотрела на сестру с отвращением. Этот взгляд навеки впечатался в сознание, и Даша была уверена, что и остальные будут смотреть на неё, как на изгоя. А потому очень удивилась, что Эдвард не бросил её, а помогает, и в его взгляде нет отвращения. Это был единственный человек, за исключением родителей, конечно, кто отнёсся с терпением и пониманием. Смотрел с тревогой, а не как на психически больную.
И пока они ехали, Даша постепенно начала успокаиваться. Мысли приходили в порядок, дышать становилось легче. И даже начала поднимать голову от любопытства. Интересно, что будет дальше. Как поведёт себя любимый и куда вообще они направляются.
Когда же остановились перед его домом, который Даша уже знала, так как бывала там раньше, её обдало жаром, а затем холодом. По позвоночнику прошла приятная волна, а в животе кольнуло. Было одновременно и страшно, и возбуждающе приятно. А что, если сейчас всё и произойдёт? Эдвард, конечно, слишком хорошо воспитан и не собирается к ней приставать, и вообще не такой, чтобы сделать это до свадьбы, но кто знает? Ведь гормоны — вещь непредсказуемая. Даша не полностью воспринимала реальность, будучи одновременно здесь и не здесь. Вот Эдвард открыл дверь перед ней и осторожно поднял Дашу с сидения, снова взял на руки и понёс в дом.
— Сейчас, милая, потерпи немного, — сказал он ей, склоняясь к самому уху. Девушка не ответила, окончательно обмякнув и припав головой к его плечу.
Эдвард поднялся по ступенькам и зашёл в комнату. Там он заботливо уложил Дашу на свою большую и удобную кровать. Поправил под ней подушку, чтобы ей было удобно. Затем снял с её ног балетки и поставил их возле кровати. Девушка слабо улыбнулась на его заботу, не в силах ответить от слабости.
— Подожди немного, солнышко, я скоро вернусь, — сказал Эдвард, склонившись над ней и целуя в щёку.
Девушка смогла только кивнуть, и парень скрылся на кухне. Оттуда он через минуту принёс стакан с водой и поднёс к Дашиным губам. Она отпила немного и с помощью Эдварда смогла его с трудом опустошить, после чего бессильно откинулась на подушку. Даша была всё ещё очень бледной и выглядела слабой настолько, что Эдвард не выдержал и, сняв с себя ботинки и рубашку, прилёг рядом с девушкой, обняв её за талию.
Даша сжалась. Она впервые видела своего любимого без рубашки и испытала смешанные чувства. Сначала её бросило в жар, она не могла даже поднять глаза от смущения, не знала, куда смотреть, и всё равно непрерывно натыкалась взглядом на идеальный торс любимого, как ни пыталась заставить себя не смотреть. И пылала от смущения, боясь, что он заметит. Девушка ещё ни разу не оказывалась в настолько компрометирующей ситуации и дрожала от страха. Желание, которое она изо всех сил подавляла, волнами расходилось внизу живота, распространяясь сладкими волнами по всему телу. Дыхание снова стало неровным.
И было очень страшно от нахлынувших новых эмоций. Хотелось вскочить и убежать подальше. Но и одновременно очень хотелось прижаться к нему, почувствовать его тело крепко прижатым к ней, испытать это неизведанное прежде чувство сладостного блаженства от единения с любимым. Она вся трепетала от смущения и желания, мечтала о долгожданном слиянии их тел, но настолько же сильно боялась этого, не могла даже подумать о том, чтобы реализовать смелые мечты. Те, которые время от времени поднимали голову, сколько бы Даша не приказывала им замолчать. Но это невозможно, когда ты любишь кого-то искренне и всей душой. А любовь требует развития, пускай и не всегда стремительного.
Поэтому, едва только посмотрев на Эдварда в таком непривычном для себя виде, девушка испытала неясные чувства. Вернее, это были скорее даже эмоции, толкающие на странные поступки, за которые потом могло быть стыдно. Хотелось протянуть руки, положить их на этот, даже на взгляд, упругий пресс, ощутить под пальцами нежную и гладкую кожу, провести выше. Гладить, касаться, а потом поцеловать и без конца наслаждаться этим всем, что было создано как будто специально для неё и ей же даровано в личное пользование. Но так волнительно было наблюдать такое в непосредственной близости от себя. Чувствовать касания тела Эдварда, его жар, слышать дыхание… В глазах начало темнеть ещё сильнее прежнего, голова закружилась вновь, но через мгновение всё неожиданно изменилось.