You're the One

      Ким Хонджун, как и всегда, взялся за что-то невозможное.       Невозможное — потому что в Южной Корее невозможно устроить мафиозный клан по типу якудза, который бы проворачивал незаконную деятельность вперемешку с законной.       Но — как и всегда — Хонджуну ужасно везло. Он вообще был счастливчиком и любимцем судьбы.       Мало того, что все его подвязки в правительстве и полиции работали, так ему ещё и повезло в ином плане.       Несмотря на то, что в Корее мафии не было, как говорили все вокруг, что-то всё-таки от древних времён беспредела осталось.       И именно таким пережитком прошлого был клан Пак, который, несмотря на то, что им пришлось перестать вести большую часть незаконной деятельности, всё равно остался в почёте среди всех, с кем приходилось иметь дело Хонджуну.       И — более того — клан Пак предложил Киму заключить союз. Все знали, что Ким Хонджун — альфа. И все также знали, что у клана Пак был наследник — Пак Сонхва, омега. О наследнике ходили самые разные слухи по причине того, что клан тщательно оберегал его и редкие люди знали, как на самом деле выглядит Сонхва.       И вот — клан Пак предложил Хонджуну сделку. Они отдают своего сына замуж за Кима, при этом передавая во владение Хонджуна всех их людей и связи. Взамен они просили хорошо относиться к Сонхва, а также денег на безбедную жизнь.       Всё это устраивало Хонджуна, и контракт был заключён. До самой свадьбы ему так ни разу и не довелось увидеть Сонхва. И, наверное, это было даже плюсом.       Потому что иначе Ким бы потребовал заключить брак ещё быстрее, чем это было возможно.       В назначенный день они собрались в храме — и к алтарю высокую фигуру, облаченную в ханбок, подвёл отец Сонхва.       Хонджун с почтением принял ладонь Пака в свою и только затем посмотрел на своего избранника.       И пропал. Потому что Пак Сонхва был ангельски красив. Медовая кожа — без единой капли косметики. Гордый профиль, нос с горбинкой, высокие скулы, чётко очерченные губы, изящный овал лица и глаза. О, эти глаза станут погибелью для Хонджуна.       Волосы у него были достаточно длинные, слегка вьющиеся, чёлка падала на лоб, прикрывая глаза, а остальные волосы были собраны в высокий пучок.       А его аромат… Нежный, слегка сладковатый, с ледяными, освежающими нотками. Похожий на аромат цветков вишни, смешанный с ледяным ароматом снега. Весна посреди зимы.       Хонджун мягко огладил узкую ладонь Сонхва, не в силах отвести взгляд. Пак же смотрел на него сверху вниз ледяным взглядом, не выражающим ничего — ни печали, ни радости, ни злости не было в его глазах. Лишь холодное спокойствие, как будто ничто не могло поколебать его.       Не отводя взглядов друг от друга, они принесли клятвы верности, и Хонджун надел на палец Сонхва кольцо. Оно смотрелось там так правильно — как и кольцо на пальце Кима.       Дальше было застолье — с фотографиями, потому что фотосессию устраивать было опасно. Всё же, два мафиозных клана сливаются в один — кто угодно мог напасть, пока их бы фотографировали на природе.       На застолье Сонхва кланялся всем, кто подходил к молодожёнам, ни разу не выразив усталости или гнева. Благо, гостей тоже было не так много — около двадцати человек со стороны клана Пак и четырнадцать — со стороны Хонджуна.       Испив из бокалов друг друга, молодожёны поцеловались — губы Сонхва были мягкими, упругими, сладковатыми на вкус. Сдерживая порыв поцеловать Сонхва с языком, Хонджун ограничился лишь лёгким касанием языка — но и этого хватило, чтобы во взгляде Сонхва загорелся какой-то огонёк, а аромат стал более сладким.       Непонятная пока ещё Хонджуну реакция, но уже греющая душу тем, что Сонхва скорее человек, нежели ангельское создание.       После этого им выдалась возможность пообщаться с гостями, чем Хонджун и поспешил воспользоваться. Находиться рядом с Сонхва было тяжело — хотелось просто прилипнуть к нему и завалить вопросами, познакомиться настолько близко, насколько это вообще было возможно.       Поэтому он, извинившись, поднялся и отошёл к своим друзьям — и коллегам, так как все они входили в его клан.       На него тут же навалился уже немного пьяный Минги, обнимая до хруста костей. — Хён, я так за тебя рад! Поверить не могу, что среди нас ты первым женился! Но зато у нас теперь будет Луна, верно?       Пока Минги не начал пускать слёзы вперемешку с соплями, Хонджун приобнял его, похлопывая по спине. — Ну, ну, Минги, ты чего? Я же никуда не ухожу, наоборот, эта женитьба поспособствует нашим планам, верно? Давай, сходи-ка проветрись с Юнхо.       Юнхо, стоящий рядом, с готовностью принял на себя шмыгающего носом Минги и отвёл его в сторону. Хонджун проследил за ними взглядом — оставалось лишь надеяться, что Юнхо больше не даст Минги ни капли алкоголя в этот вечер. По крайней мере, пока они не вернутся домой.       Чан появился рядом внезапно, почти напугав Кима — настолько тихо он ходил. — Не понимаю, почему они не дали вам предварительно пообщаться, — буркнул Чан, дружески сжимая плечо Хонджуна. — Но, надеюсь, он хороший человек. Может, у вас выйдет подружиться?       Хонджун хмыкнул, заглядывая в глаза Бана. — Надеюсь, выйдет не только подружиться. Хён, он потрясающий. Я… правда счастлив, что мы с ним теперь связаны. Он такой красивый, я никогда не видел таких красивых людей…       Чан усмехнулся, тут же преображаясь — его лицо осветилось от одной только улыбки. — Видимо, зря я волновался, ты им полностью очарован. И пусть Сонхва пока что тёмная лошадка, уверен, у вас всё получится.       Они крепко обнялись — ещё крепче, чем с Минги. Когда-то давно Чан помог Хонджуну встать на ноги, а потом они объединили их группировки, став одним кланом… или одной стаей. От ответственности Бан пытался увернуться как только мог, поэтому бразды правления в руки взял Хонджун, а Чан стал его доверенным лицом.       Несмотря на год разницы, Хонджун часто думал о Чане как об отцовской фигуре. Но, вероятно, это была просто аура Бана — он заботился обо всех, о ком только мог, и на Хонджуна это также распространялось.       Остальные друзья сидели чуть в стороне, переговариваясь и над чем-то хихикая. Младшие вообще скучковались, от них постоянно были слышны смешки и какие-то возмущённые возгласы.       Хонджун и Чан посмотрели в ту сторону с нежностью — совсем не замечая, как на Кима смотрел в тот момент Сонхва.       Брови Пака слегка приподнялись, когда он углядел нежное выражение лица своего новоиспеченного мужа.       В этот момент отец Сонхва подошёл к сыну, привлекая его внимание и глядя в ту же сторону. — Ты думал, что я отдаю тебя какому-то монстру, Сонхва? Я много слышал о Ким Хонджуне — и чаще всего то, что он безумец. Но затем я увидел, как он относится к своему клану, к своим людям, — мужчина прищурился. — Узы — это самое главное в нашем деле. Если у человека нет друзей, значит, он не выстоит в битве. А у Хонджуна много друзей, их узы сильны. Надеюсь, вы с ним тоже свяжете друг друга прекрасной связью.       Сонхва сглотнул, опуская взгляд. — Да, отец. Теперь я вижу, о чём ты говорил. Я постараюсь сделать всё возможное.       Отец сжал его плечо. — Ты прекрасный человек, Сонхва, и я всегда буду тебя любить. Ты всегда сможешь обрести приют в нашем доме, если понадобится. И если хоть кто-нибудь обидит тебя…       Сонхва поспешно кивнул. Несмотря на то, что их клан не был уже настолько силён, он знал, как решаются дела. И он мог постоять за себя, если это потребуется.       Взгляд темных глаз Сонхва вновь скользнул в сторону смеющегося Хонджуна.       Этот альфа тоже пообещал заботиться о безопасности Сонхва, заботиться о нём самом. Оставалось лишь понять, были ли его слова правдивы. Достоин ли Ким Хонджун того, чтобы Сонхва также защищал его?       И почему, если он альфа, Сонхва не может ощутить его запах? Всё это время это беспокоило омегу. В их клане всегда можно было почувствовать чужой аромат, понять, что чувствует другой человек. Ни у кого не было секретов.       Но клан Кима был сплошной загадкой — потому что никто из них не пах ничем. Полный ноль.       Сонхва знал, что некоторые люди используют подавители, но он не представлял раньше, что они настолько хорошо скрывают ароматы. Он чувствовал себя неуверенно, находясь рядом с Хонджуном и не понимая, какие чувства испытывал в это же время альфа.       Вскоре праздник подошёл к концу, и гости собрались, отправляя молодожёнов в спальню. Клан Пак вёл себя спокойно и достойно, в то время как со стороны клана Ким доносились смешки и какие-то едва различимые шутки.       Сонхва относился к происходящему спокойно. Он всю свою жизнь готовился к тому, что выйдет замуж. Так что предстоящей брачной ночью напугать его было невозможно.       Но, едва они с Хонджуном оказались в одной комнате, где кроме огромной кровати почти не было мебели, как альфа повернулся к нему и сказал: — Я не буду давить на тебя, Сонхва. Я понимаю, что это всё очень неожиданно, мы не знаем друг друга, поэтому… эм… эту ночь мы можем провести в одной постели, без секса, а потом, если тебе будет некомфортно, я буду спать в другом месте.       Красивое лицо Сонхва исказилось удивлением. Слишком яркая эмоция для того, кто до этого никак не показывал своих чувств. — Альфа меня не хочет? — Осторожно уточнил Пак, присаживаясь на край кровати. — Это потому что я некрасив? Или из-за моего роста? Я знаю, что альфы очень ревностно относятся к тому, чтобы быть выше своих омег, сильнее… — Что? Нет! — Хонджун вскинул брови от шока. — О чём ты говоришь? Нет, нет, ты очень красивый, ты самый красивый человек, которого я когда-либо видел. И… и у тебя прекрасный рост, я никогда не… Я всегда был ниже всех, поэтому не комплексовал по этому поводу. — Тогда почему альфа не хочет провести со мной ночь? — Напряжённым голосом переспросил Сонхва. Его изящные ладони сжались в кулаки, собирая ткань ханбока. — Сонхва, — Хонджун присел перед омегой, накрывая его кулаки своими ладонями. — Я не знаю, как тебя воспитывали в клане, но… у нас так уже не принято. Я не хочу заниматься с тобой сексом, потому что так нужно по традициям. Я хочу, чтобы ты сам этого захотел. Чтобы ты узнал меня как человека, чтобы тебе было комфортно в моём присутствии.       Брови омеги драматично изогнулись, на его лице было написано смятение. — Хорошо, я понимаю. Но я хочу, чтобы альфа ночевал со мной, — Сонхва дождался кивка Хонджуна, а затем выдохнул: — И я хочу ощутить запах альфы. Почему ты его скрываешь? — Называй меня Хонджун, хорошо? — Ким мягко улыбнулся, обнажая острые клыки. — Все в моём клане прячут свои запахи, потому что многие очень… чувствительны. По крайней мере, мы делаем так на мероприятиях и в деловых поездках, чтобы никто не мог прочитать наши эмоции. Но обычно дома никто этого не делает.       Хонджун подмигнул напряженному Сонхва, а затем принялся что-то отклеивать со своей шеи. Два небольших пластыря телесного цвета крепились поверх запаховых желез, выглядя настолько незаметно, что это не могло не впечатлить.       Едва Хонджун убрал пластыри, как по комнате разлился его запах, не сдерживаемый больше ничем. Яркий аромат бергамота прекрасно сочетался с дымно-древесным основным запахом.       Сонхва набрал полные лёгкие этого аромата, запоминая каждую его деталь, то, насколько тяжёлым и при этом приятным он был. Его омеге нравился этот аромат.       И, видимо, это отразилось в аромате самого Сонхва, потому что Хонджун потянул носом воздух и усмехнулся. — Думаю, нам нужно лечь спать, верно? Уже поздно, день был утомительным, — Хонджун огладил расслабившиеся ладони омеги.       Сонхва кивнул, с ноткой отчаяния видя, как альфа отходит от него, а затем уходит переодеваться в ванную комнату.       Даже несмотря на то, что теперь он мог ощутить запах Хонджуна — и понять его эмоции — Сонхва всё же чувствовал себя немного неуверенно.       Впрочем, он переоделся из ханбока в свою ночную рубашку, скорее напоминающую шёлковое платье, изящно сидящее по фигуре. Затем Сонхва, ожидая возвращения Хонджуна, снял с волос резинку и расчесал их, стараясь уложить их приемлемым образом.       Его вещи уже перевезли в дом клана Ким, так что Сонхва также умылся в собственной ванной комнате — их было две в этой спальне, и его ванная комната была подписана. Нанеся уходовые средства на лицо и руки, омега вздохнул и вышел, замечая уже ложащегося в кровать Хонджуна.       Без лишних слов Сонхва лёг на свою сторону, не замечая восторженного взгляда альфы на своём теле.       Едва он улёгся, как Хонджун спросил: — Ты всегда так спишь? В смысле… твоё… платье? Оно очень красивое и подходит тебе, но разве это удобно?       Сонхва смерил его долгим взглядом, разглядев на альфе чёрную пижаму — тоже из шёлка, состоящую из рубашки и удлинённых шорт. — Да, это удобно. По крайней мере, лично для меня. Я всегда так сплю, с самого детства.       Хонджун понимающе замычал, залезая под одеяло и выключая свет во всей спальне. Сонхва лёг неподалёку от него. Если омега лежал на спине, то Хонджун лёг на бок так, чтобы смотреть на Сонхва, и подложил ладонь под голову. — Помимо того, что ты мой муж, ты теперь ещё и Луна, — прошептал Хонджун, глядя на спокойный профиль Сонхва. Тот скосил взгляд на альфу, но голову не повернул. — Мне будет необходимо заботиться о других омегах твоей… нашей стаи? — Уточнил Сонхва, складывая руки на животе. Хонджун под его боком кивнул. — Они, в принципе, самостоятельные, поэтому ничего серьезного тебе не придётся делать. Но будь готов к тому, что в случае любой ссоры или недопонимания они побегут плакаться к тебе.       Сонхва медленно кивнул. — Я знаю, что означает Луна для стаи. Обещаю, я не подведу. Мне бы только познакомиться со всеми…       Хонджун усмехнулся, натягивая одеяло повыше. — Завтра я тебя со всеми познакомлю. Они хорошие, правда. У нас все по парам, бет нет, поэтому конфликты случаются частенько. Но не переживай, они правда… могут сами разобраться во всём. Не дай им сесть тебе на шею, Сонхва.       Сонхва чуть повернул голову, смерив Хонджуна непонятным взглядом. — Я же сказал — я не подведу. Я постараюсь стать хорошей Луной… Хонджун.       Альфа замер, его запах стал более насыщенным — ему явно понравилось, как звучит его имя из уст Сонхва. — Хорошо. Но не бойся жаловаться на них мне, — Хонджун усмехнулся, закрывая глаза. — Спокойной ночи, Сонхва. — Спокойной ночи, Хонджун, — прошелестел Сонхва, закрывая глаза.       Он крепко уснул практически моментально, и утром оказался в интересном положении.       Видимо, Хонджуну не хватало кого-то в его постели, чтобы обнимать его. Во время сна Хонджун подполз ближе и обнял омегу, а тот свернулся клубочком, становясь маленькой ложечкой. Их запахи смешались, и Сонхва почувствовал, как у него горят щёки от этого сочетания.       Хонджун, заметив, что омега шевелится, тоже пошевелился, на пару секунд сжимая объятия сильнее, чем раньше. Приоткрыв хитрые глаза, он улыбнулся, а потом отпустил Сонхва. — Извини. Кажется, я слишком навязчивый, — Хонджун хмыкнул, позволяя Хва отодвинуться. — Ничего страшного. Мы ведь уже женаты, — ответил Сонхва, садясь и потягиваясь. Мышцы его спины, обтянутые шёлком, так красиво двигались под кожей, что Хонджун слегка залип, любуясь. — А… да, ты прав, — Ким потёр лицо, одним рывком садясь рядом. — Думаю, пора вставать. Интересно, чья сегодня была очередь готовить завтрак.       Сонхва удивлённо приподнял брови. — Вы сами готовите завтраки? По очереди? — М? Да, так получилось, — Хонджун слез с кровати и потянулся, душераздирающе простонав. — Причём и альфы, и омеги. Те, кто умеют готовить, слишком не хотели отдавать это дело какому-нибудь приглашенному повару, поэтому готовим мы по расписанию. Стая, как-никак.       Он оглянулся на Сонхва и поспешно затараторил: — Если ты не любишь или не умеешь готовить — всё в порядке, никто не будет требовать этого от тебя или включать в расписание!       Сонхва медленно моргнул, а затем выдохнул: — Я умею готовить, Хонджун, с этим нет проблем. Я буду только рад быть включённым в расписание, если это то, что принято в твоей… в нашей стае.       Альфа растерянно улыбнулся и кивнул. — Думаю, после завтрака как раз познакомлю тебя со всеми.       Умывшись и переодевшись (Сонхва сменил шёлковое ночное платье на рубашку и штаны, напоминающие ханбок, чем вызвал повышенное внимание со стороны Хонджуна), они спустились вниз, на кухню. Там никого не было — как и в столовой — но отчётливо пахло ещё тёплой едой.       Осмотрев кухню и обнаружив осколки какой-то посуды в мусорном ведре, Хонджун хмыкнул. — Готовил Уён, получается. Присаживайся, я всё положу.       Сонхва замер, уязвленно сжав кулаки у груди. На недопонимающий взгляд альфы он вздохнул: — Омега должна заботиться обо всём. Не альфа.       Хонджун, раскладывающий рис по тарелкам, удивлённо вскинул брови. — Разве? У нас кто может, тот и делает всё. Тем более — ты ещё не знаешь, где что лежит. Лучше скажи, что ты предпочитаешь с утра — суп или свинину с овощами.       Сонхва почти мученически вздохнул и присел за стол, подгибая под себя ноги. — Суп, пожалуйста. — Он острый, — предупредил Хонджун. — Я люблю острое, всё в порядке, — Сонхва с каким-то непонятным чувством следил за тем, как альфа мечется по кухне, наливая в одну плошку суп, а в другую накладывая свинину с овощами.       Впрочем, несмотря на некоторые странные привычки, в этом доме, как и везде, почитали кимчи, так что Сонхва был доволен.       Суп оказался идеальным — с плотным бульоном, с неразварившимися морепродуктами, острым — не слишком, но Сонхва спокойно увеличил количество остроты, запивая супом кимчи.       Хонджун, сидящий напротив, с интересом поглядывал на своего мужа. — Так ты любишь острое?       Сонхва, прикрыв рот ладонью, кивнул. — А ты нет? — Я плохо переношу остроту, поэтому у нас редко делают привычные острые блюда, чаще всего мы добавляем меньше приправ. Я тут не один такой, Чан-хён и Феликс тоже терпеть не могут острое.       Сонхва чинно кивнул, запоминая эту информацию. Он ещё не знал никого в лицо и по именам, но он мог запомнить хотя бы имена тех, кому не стоит давать что-то острое.       Завтрак закончился в тишине, и Хонджун без лишних вопросов положил их тарелки в посудомоечную машину, тут же её включая. Видимо, из-за большого количества людей, проживающих в этом доме, это было наилучшим решением. — Я уже попросил всех собраться в гостиной, так что могу тебя с ними познакомить, — альфа поманил Сонхва за собой, и тот элегантно двинулся за ним, шелестя одеждой.       И правда — все четырнадцать человек уже сидели в огромной гостиной, занимая все поверхности. Они явно не все сидели по парочкам, но Сонхва не мог быть в этом уверен. — Так, сидите тихо, я вас сам представлю, — Хонджун упёр руки в бока. — Начну с омег, потому что так будет правильно.       Он указал на троих парней, практически лежащих на ковре. Они явно были неразлучны. — Блондин — Феликс или Ёнбок, он у нас австралийский мальчик, может иногда что-то переспрашивать, если не понял по-корейски. Рядом с ним Джисон, он старше Феликса на один день. Они у нас солнечные близнецы, никогда не расстаются, — Хонджун усмехнулся, глядя на то, как Джисон, который ненавидел молчать, ревниво обнял Феликса. — И с ними Сынмин, он на неделю младше Феликса. Сынмин может быть островат на язык, но он такой не один тут.       Сынмин тут же усмехнулся: — Вообще-то есть ещё Ёсан-хён, после него ты не смеешь называть меня острым на язык! — Не мешай хёну! — пробасил, неожиданно для Сонхва, Феликс, наваливаясь сверху на Сынмина и закрывая ему рот.       Дождавшись, пока перепалка стихнет, Хонджун продолжил: — Вот этот с длинными волосами — Хёнджин, тоже омега, — Ким посмотрел на Сонхва и вполголоса отметил: — Поэтому я и не говорил ничего про то, что ты якобы слишком высокий. В нашей стае много высоких омег, это нормально.       Откашлявшись, Хонджун ткнул в парня с зелёными волосами и нежным лицом. — Это Ёсан, он старше тех, кого я назвал раньше, да и в принципе я сейчас буду называть старших. Он тоже островат на язык, но вообще-то он хороший.       Ёсан хихикнул, обнажая жемчужные зубки. — Это Минги, один из башен-близнецов, но это просто шутка такая. Минги у нас нежный как принцесса и требует особого внимания.       Один из явно высоких парней махнул широкой ладонью, а затем поправил свои выкрашенные в розовый волосы. Мило. — Ну, и Уён, — Хонджун ткнул пальцем в симпатичного парня и замолчал, вызывая его недовольство. — В смысле «и Уён»?! Хён, почему ты обо всех много что сказал, а в меня просто ткнул как факт? — Завопил Уён, гневно притоптывая ногой, а затем вжимаясь в альфу рядом с ним и канюча, что его не любят и не ценят. — Так вот, Уён очень громкий, один из самых непослушных, — Хонджун пожал плечами. — И очень любит строить из себя милашку. А ещё он хорошо готовит. Кстати, Уённи, спасибо за завтрак.       Уён, не поворачиваясь к ним, махнул рукой. Возможно, он и не был обижен так сильно, но всё равно не хотел так быстро возвращаться к хорошему настроению.       Хонджун пригладил волосы и тяжело выдохнул. — Так вот, альфы. По старшинству первым идёт Чан-хён, он тоже из Австралии, как и Феликс. Он старше всех здесь.       Альфа, сидящий рядом с Хёнджином, добродушно улыбнулся Сонхва. — Затем Минхо-хён, он чуть постарше меня буквально на несколько дней.       Минхо по-кошачьи улыбнулся и кивнул: — Я старше Хонджуна, но, как я понимаю, младше тебя, Сонхва-хён, — он мило поклонился.       Сонхва чуть покраснел — его впервые назвали хёном. Это оказалось весьма приятно. — Хён, это мой муж, — нахмурился вдруг Хонджун, почти ревниво приобнимая Сонхва, несмотря на удивлённый с его стороны возглас.       Минхо приподнял руки, показывая, что он невиновен. — Так, ладно, по более младшим — Чанбин, он у нас любит потягать железо, — названный альфа почтительно кивнул. — Эм, Юнхо, второй из башен-близнецов. Он в принципе ответит на любые вопросы.       Юнхо, сидящий рядом с Минги, кивнул, добродушно улыбаясь. — Сан у нас тоже качок, но его главный плюс — он умеет успокаивать Уёна.       Сан с его хитрыми глазами и милой улыбкой кивнул, продолжая утешать Уёна, который уже выглядывал из-под его руки и посматривал в сторону Сонхва. — Чонхо один из младших, а также один из самых спокойных здесь, — Хонджун кивнул на молодого парня, одетого в достаточно закрытую одежду. Он сидел рядом с Ёсаном. — И самый младший не только из альф, но и в принципе, — Чонин, — названный парень чуть прищурился, становясь похожим на лисичку, и кивнул. — Мы все заботимся о нём и Чонхо, потому что они самые младшие. Ты скоро поймёшь, о чём я говорю.       Сонхва кивнул, голова у него шла кругом от информации, но он честно всё запоминал. — Внутри стаи достаточно свободные отношения, но в принципе все разбились по парочкам, — Хонджун перевёл дыхание. — Юнхо с Минги, Чонхо с Ёсаном, Сан с Уёном, Чан-хён с Хёнджином, Минхо-хён с Джисоном, Чанбин с Сынмином и Чонин с Феликсом. Всех назвал? Отлично.       Дождавшись, пока он закончит, Сонхва почтительно поклонился всей стае и выдохнул: — Для меня большая честь стать частью такой большой стаи. Хонджун сказал, что я также теперь являюсь Луной, из-за чего я ещё более счастлив. Я постараюсь быть полезным для вас всех. Пока что я плохо ориентируюсь в доме и ваших порядках, но я всегда буду рад позаботиться об омегах этой стаи.       Хонджун молчал, глядя на Сонхва с гордостью и какой-то нежной любовью.       Феликс поднялся на ноги и кивнул Уёну, который перестал строить из себя обиженного на весь мир. Они вдвоём подошли к Сонхва и подхватили его под локти. — Пойдём, хён, мы тебе здесь всё покажем!       И, щебеча что-то, они утащили Сонхва на экскурсию по дому. Хонджун даже сказать им ничего не успел, только обнадеживающе улыбнулся своему мужу, который ошарашенно на него оглянулся. — Ничего, они поладят, — мирно пробормотал Чан, ненавязчиво приобняв Хёнджина за талию. — Какие планы, Капитан?       Хонджун поморщился. — Никаких. По крайней мере, дайте мне отдохнуть хотя бы пару дней, познакомиться с Сонхва поближе. Свои задания вы знаете, но если будут трудности — я постараюсь быть на связи.       Чан кивнул, давая знать, что всё понял, — как и остальные альфы. Омеги же, понимая, что у них тоже ещё есть дела, потихоньку разбрелись кто куда.       Уён и Феликс — вот уж кто явно были не разлей вода — показали Сонхва всё, что только можно было увидеть в доме. Какие комнаты кому принадлежали, где были гостевые спальни, в каких местах находились ванные комнаты, где стая могла собираться всем вместе… Последнее оказалось огромной комнатой, состоящей скорее из большой кровати — на такой с лёгкостью разместились бы человек десять. Это была общая комната, где любые члены стаи могли собираться и обниматься, спать вместе.       Отдельно Сонхва показали и комнаты, оборудованные замками и окошком для подносов — там альфы и омеги проводили свои гоны и течки, если не собирались проводить их с партнёром, либо если партнёра у них не было. Двери были надёжными — чтобы ни снаружи, ни изнутри взломать их было нельзя.       Показали, где лежат аптечки, какие лекарства там есть. Заново показали кухню — и Сонхва, несмотря на их сбивчивые и разношерстные слова, запомнил всё, что ему могло бы понадобиться в дальнейшем.       А потом Уён украдкой показал ему что-то вроде тренировочной комнаты — там стояли тренажёры, манекены для оттачивания ударов, но было и пустое место, если необходимо было заняться чем-то иным.       По всем коридорам на стенах висели картины — Феликс с ласковой улыбкой поделился, что часть из них нарисована Хонджуном ещё в ранние годы, а часть — Хёнджином, в последнее время. Помимо картин в гостиной нашёлся целый стеллаж с оружием, который Сонхва поначалу не заметил.       Там были катаны, более европейские мечи — все в идеальном состоянии, явно дорогие и ухоженные. На глазах встревоженных омег Сонхва легко взял в руки меч, прокрутил его, наслаждаясь весом и балансом. — Ты что, умеешь на мечах? — удивлённо спросил Феликс, цепляясь за Уёна. — В отцовском доме меня всякому учили, — мягко ответил Сонхва, аккуратно кладя клинок на место. — У нас, наверное, с мечом только Хёнджин умеет, — задумчиво протянул Феликс. — А Минхо предпочитает катаны. Он очень любит всё японское.       Сонхва кивнул, запоминая и это.       Наконец, утомившись, и утомив Луну, Феликс и Уён ушли на кухню — готовить обед, оставив Сонхва одного. Он хотел было помочь им, но омеги сказали, чтобы тот шёл отдыхать.       И… что ж. Сонхва, вздохнув, постарался найти путь до спальни. Он неплохо начал ориентироваться в доме, тем более, что их с Хонджуном комната была немного в стороне от остальных спален.       Омеге казалось, что альфа чем-то был занят, но тот обнаружился в спальне, читающим какую-то книгу. Кровать он уже заправил, прикрыв одеяла красивым пледом, а шторы распахнул, впуская в комнату солнечный свет. — Утомили тебя младшие? — ласково и с усмешкой спросил Хонджун, откладывая книгу в сторону и садясь. — Можешь прилечь, я разбужу тебя на обед.       Сонхва кивнул и молча лёг рядом, изящно складывая ладони на животе. — У вас явно тесные стайные связи. Стайная комната… — А, они тебе и комнату для обнимашек показали? — Хонджун улыбнулся, глядя на спокойное лицо Сонхва. — Альфы часто не могли найти своих омег — а те валялись все вместе у кого-нибудь в спальне. Поэтому мы сделали общую комнату. Не можешь кого-то найти — иди туда.       Сонхва приоткрыл глаза, глядя на красивое лицо альфы. — Я это учту, — он опустил взгляд на книгу, которую Хонджун читал раньше. — Что… что читаешь?       Вопрос прозвучал слегка испуганно, как будто Сонхва хотелось узнать ответ, но он беспокоился, не слишком ли навязчиво он звучит.       Впрочем, Хонджун мягко улыбнулся, склонив голову к плечу, и ответил. А потом задал вопрос в ответ. Так, слово за слово, их разговор продлился до самого обеда, и оба они были довольны — потому что это помогло им узнать больше друг о друге.       Следующие пару дней прошли спокойно. Сонхва всё также просыпался в объятиях Хонджуна, слушая его дыхание и внимая спокойному запаху. Они вместе вставали, ели, много разговаривали — уже скорее как друзья, чем как незнакомцы.       Под конец третьего дня их совместной жизни после семейного ужина Хонджун, к удивлению всех, включая Сонхва, встал из-за стола, собираясь уйти, и, подойдя к своему мужу, чмокнул его в щеку, погладив по волосам. — Всем приятного аппетита и спокойного вечера, — улыбнулся Хонджун, унося свою тарелку на кухню.       Под взглядами остальной стаи Сонхва смутился и опустил голову, пряча взгляд за длинной чёлкой. Молчаливая пауза затянулась, пока Чанбин вдруг не решил её прервать неопределённым хмыком, возвращаясь к еде.       Закончив с ужином, Сонхва решил посидеть в гостиной и полистать книгу, одну из тех, что нашёл в кабинете Хонджуна. Да, у него в этом доме был кабинет, и Ким с радостью разрешил Сонхва заходить туда — за книгами, да и просто посидеть в тишине, потому что в эту святыню не заходил обычно никто, кроме хозяина дома. И, теперь, видимо, ещё и его мужа.       Разобравшийся с посудой Уён вскоре присел рядом с Сонхва, прижимаясь к нему сбоку и укладывая голову на его плечо.       Не отрываясь от чтения, Хва перехватил книгу и освободившейся рукой погладил парня по голове. Уён улыбнулся и прильнул ближе, потираясь щекой о плечо Сонхва. — Хён, тебе нравится у нас? — тихо спросил Уён, упираясь взглядом в лицо Сонхва. Тот, поняв, что почитать ему спокойно не дадут, отложил книгу на колени и выдохнул: — Пока рано что-то говорить, разве нет? Но пока что все очень милые и хорошо себя ведут. Хотя я всё равно иногда чувствую себя неуютно. — Хён! — Уён чуть скуксился, обнимая Хва за талию. — Если тебе будет грустно и неуютно, ты всегда можешь обратиться ко мне! Тебя никто здесь не обидит, а я всегда буду рад обнять тебя. — Спасибо, — Сонхва улыбнулся одними губами и, прикрыв глаза, чмокнул Уёна в макушку.       Поглядывая на них с усмешкой, Юнхо и Минги устроились на втором диване в обнимку, а затем к ним подсел Ёсан, занимая место чуть в стороне от парочки. Он тоже занялся чтением книги, делая вид, что вокруг ничего не происходит.       Сонхва, не отрываясь от прилипчивого Уёна, едва заметно усмехнулся. За эти несколько дней он уже успел заметить, что Ёсан был одним из самых нелюдимых в стае, предпочитал сидеть в одиночку и не любил, когда кто-то его внезапно обнимал.       Чонхо явно был таким же, и пока что Хва ни разу не видел, чтобы они взаимодействовали как пара. По крайней мере, ни разу они не обнимались на его глазах.       Из таких же недотрог был Хёнджин — в отличие от остальных омег, он почти никогда не обнимался, не лез ни к кому с поцелуями, и даже со своим альфой вёл себя смущённо, практически никак не отвечая на его прикосновения. Ему явно нравилось, когда его обнимают Чан или Феликс, но первым он никогда не лез.       К Чонину, как к самому младшему, как и к Чонхо, лезли с объятиями все, но они старались избегать подобных прикосновений. Чонин мог завизжать и начать отбиваться, Чонхо в принципе всегда был готов стукнуть того, кто к нему лез.       Поэтому для самых прилипчивых — Уёна, Феликса и Джисона, — Сонхва явно оказался очень удобным хёном. Они быстро приметили, что он не отказывается от их внимания, и поэтому всегда, когда он где-то сидел в одиночестве, они окружали его своими любовью и вниманием.       Заметив обнимающихся Уёна и Сонхва, Феликс издал ревнивый вопль и полез обниматься с другой стороны, едва ли оставив Джисону шанс присоединиться. Но он, скуксившись и надув губы, убрал с колен Сонхва книгу, аккуратно положив её на журнальный столик, и устроился на полу, обнимая ноги Сонхва и уложив голову ему на колени.       Минги, глядя на них, счастливо захихикал, привлекая внимание Юнхо. Тот поймал взгляд Сонхва и с незлобной улыбкой пробормотал: — Хён, не потакай этим прилипчивым монстрам. Ты всегда можешь их прогнать, если для тебя это слишком.       Сонхва, попеременно гладя по голове каждого из трёх омег, улыбнулся и покачал головой. — Всё хорошо. Если им это надо — я никогда не против. Не беспокойся.       Юнхо понятливо кивнул, цепляя ладонь Минги и поглаживая его по пальцам, поправляя крупные кольца.       Тихий и достаточно спокойный вечер прервал Хонджун, спустившийся со второго этажа и удивлённо приподнявший брови. — Не успел я уйти, как вы облепили моего мужа. — Ну, ты же ушёл! — фыркнул Уён. Его фраза прозвучала достаточно невежливо по отношению к старшему, что заставило Хонджуна опасно улыбнуться. — Я же ушёл? Я же… Чон Уён, давно по заднице не получал?       Встревоженный Сонхва, до этого прикусивший губу, вдруг выдохнул: — Хонджун, не злись так, пожалуйста, — Он прижал Уёна к себе в защитном жесте. — Уён не имел в виду ничего плохого, видимо, из-за объятий он почувствовал себя более раскованным. Уён-а, извинись перед хёном.       Уён тут же поклонился так низко, как только мог из-за своей позы, и пробурчал: — Прости, хён, я не думал о том, что говорю. Я прошу прощения, такого неуважения больше не повторится.       Изящная ладонь Сонхва легла на его затылок, чуть почёсывая, чтобы омега не слишком волновался или боялся.       Уязвленный Хонджун хмыкнул: — Ладно, извинения приняты. А теперь отлипните от Сонхва, нам надо с ним поговорить.       Встревоженные омеги и Юнхо непонимающе посмотрели на Кима, а Ёсан коротко заметил: — Хён… Надеюсь, ты не будешь ругаться на Сонхва-хёна?       Выражение лица Хонджуна стало чуть более расслабленным, и он покачал головой. — Нет, Ёсан-и, не беспокойся. Я не собираюсь ругаться на хёна.       Сонхва медленно встал, потрепав испуганных Феликса и Уёна по волосам, и двинулся вслед за Хонджуном, выпрямив спину и двигаясь бесшумно.       Они дошли до кабинета Хонджуна, где альфа занял место за своим столом, а Сонхва присел в кресло для гостей.       Не дожидаясь, пока Хонджун заговорит, Сонхва поспешно затараторил, сжимая свои колени: — Альфа, пожалуйста, не злись на Уёна, он не со зла. Я прошу прощения за его поведение, он просто… — Сонхва, — прервал его Хонджун, мягко улыбнувшись. Он облокотился о стол и оперся подбородком о свои сложенные ладони. — Всё в порядке, я не злюсь. Уён просто не контролирует свою речь, как и Минги иногда. Как и Чонхо, да и все остальные. Но мне понравилось, как ты поспешно начал его защищать. Как раз об этом я и хотел поговорить.       Хонджун достал свой телефон, открыл на нём что-то и показал экран Сонхва. Там было сразу несколько изображений… их дома. Видимо, с камер. — Все альфы этой стаи работают со мной, омеги же сидят дома. Кто-то учится, работает из дома… Но ты ведь понимаешь, что наш клан явно занимается не обычной безопасной деятельностью?       Сонхва молча кивнул, взяв телефон из рук Хонджуна и переключая камеры. — Часто никого из альф нет дома, омеги остаются одни. Я хотел бы… попросить тебя, Хва. Пожалуйста, защити их, — Хонджун молитвенно сжал ладони вместе. — Я установлю на твой телефон программу, она связана с безопасностью дома. Если кто-то чужой проникнет на территорию — ты узнаешь это первым. И тогда вы сможете спрятаться, хорошо? — Помещения для одиночных течек и гонов… У них надежные двери, — пробормотал Сонхва, возвращая телефон мужу. — Да, всё верно. И они на первом этаже, так что всегда можно сбежать через окно, — Хонджун потянулся через весь стол и сжал изящную ладонь Сонхва в своей. — В случае опасности просто собери всех омег и спрячься с ними в какой-нибудь комнате. Я умоляю тебя не лезть на рожон. Просто спрятаться. Я также буду знать о нападении, так что вскоре кто-нибудь из альф вернётся, чтобы вам помочь.       Сонхва кивнул, задумчиво глядя на свою ладонь в ладонях Кима. — Если враги будут слишком близко — вы сможете сбежать через окно, они легко открываются. Но, надеюсь, к этому времени мы уже вас спасём.       Сонхва поднял на Хонджуна странный взгляд — тёмный, глубокий. — Я понял тебя, Хонджун. Я ведь обещал быть хорошей Луной… Я защищу их, чего бы мне это ни стоило.       Альфа издал странный звук, поднимаясь на ноги. Обойдя стол, он навис над сидящим в кресле Сонхва, не отпуская его ладонь. — Хва… Спасибо. Ты самый лучший человек в моей жизни, — Хонджун наклонился и прижался губами к губам омеги. — Самый лучший из всех, кто только мог стать моим мужем.       Он снова прижался к губам Хва, целуя, и Сонхва, коротко простонав, ответил на его поцелуй, прикрывая глаза. Губы Хонджуна оказались достаточно мягкими и нежными, а сам альфа навис над ним, упираясь ладонями в спинку кресла и крепко сжимая её.       Это был их не первый поцелуй, но он раззадорил Сонхва ещё сильнее. Он потянулся, прижимая Хонджуна за талию к себе, заставляя его практически усесться на колени к омеге. Согнув ноги, Хонджун хихикнул: — Кажется, мы что-то делаем неправильно… Это ты должен сидеть на моих коленях. — Мне и так нравится, — отозвался Сонхва, вновь целуя альфу. Его сгустившийся аромат сводил омегу с ума, заставляя вновь и вновь приникать губами к губам Хонджуна.       Им обоим безумно хотелось заняться любовью, но Сонхва вдруг прервал поцелуй, сдавленно выдохнув: — Хонджун, подожди… Пожалуйста, давай не сейчас? — Почему? Ты не хочешь? — слегка удивлённо протянул Ким, сидя на коленях Сонхва. — Хочу. Просто… Я хочу, чтобы это было по-особому, понимаешь? — Сонхва облизнул губы. — Через неделю у меня начнётся течка. И я хотел бы провести её с тобой. — Это тоже одна из традиций? — с любопытством уточнил Хонджун. Получив в ответ кивок, он улыбнулся, поглаживая Сонхва по щеке. — Тогда… Разумеется, я проведу её с тобой. Спасибо, что предупредил, я освобожу свой график для твоей течки.       Хонджун сбавил обороты, но продолжил мелко целовать лицо Сонхва, его губы, мочки ушей. — Что ещё входит в традиции? Расскажешь?       Смущённый Сонхва пролепетал: — Во время первой совместной течки… альфа ставит метку, и это подтверждает узы брака. Омега… Ах… Омега тоже ставит метку альфе. Дети, зачатые в первую совместную течку, считаются благословлёнными…       Хонджун улыбнулся, чувствуя, как внутри него пробуждается что-то собственническое от звуков голоса Сонхва и от его слов. — Тогда нам с тобой придётся хорошенько постараться, — Хонджун лизнул капризные губы Сонхва и улыбнулся. — Ты ведь хочешь детей, Хва? — Конечно, — кивнул омега, выглядя совершенно распалённым и потерявшимся в удовольствии. — Я буду счастлив… выносить и родить твоих детей, Хонджун. — Прекрасно, — Ким вновь наклонился и поцеловал Сонхва, приглаживая его мягкие волосы.       Всю следующую неделю Сонхва заботился об остальных омегах, постоянно ловя себя на мысли — а как они раньше справлялись без Луны?       Джисон и Уён постоянно что-то теряли и не могли найти, Феликса с Сынмином нельзя было пускать на кухню, потому что они едва не сожгли её трижды за одну неделю. И это при том, что по отдельности эти двое прекрасно готовили, но вместе они превращались в кошмар любого, кто любит чистоту. И, конкретно, в кошмар самого Сонхва.       Хёнджин и Минги умудрялись ныть по любому поводу, успокаиваясь только тогда, когда Сонхва начинал строго разговаривать с ними.       На фоне всех омег Ёсан мог показаться самым беспроблемным, если бы не одно но — он забывал о любой другой еде и, если его не контролировать, мог питаться одной лишь курицей в панировке. Для здоровья это быть полезным не могло, так что Сонхва взял за правило собирать всех омег на завтрак, обед и ужин, следя за тем, чтобы они хорошо питались.       Когда от суетливости и безбашенной энергии начинала кружиться голова, Сонхва прятался в кабинете Хонджуна. Туда и правда никто не заходил, так что он мог там спокойно отдохнуть.       К началу следующей недели он начал замечать, что его тянет не просто посидеть на диванчике в кабинете, а забраться с ногами в кресло, принадлежащее самому Хонджуну, пропитавшееся его ароматом. Поймав себя на этом, Сонхва понял — течка совсем близко. Буквально ещё день-два, и она начнётся.       Вечером он сообщил об этом Хонджуну, когда они готовились ко сну. Альфа посмотрел на него восторженным взглядом и кивнул. — Хорошо, я постараюсь закончить с делами поскорее. Если течка начнётся без меня — подожди меня в спальне, хорошо? В наше крыло никто не сунется.       Сонхва послушно закивал и, получив поцелуй на ночь, устроился в объятиях мужа, чувствуя, как его внутренний омега едва ли не мурлычет, внимая аромату альфы.       Следующее утро началось достаточно привычно — Сонхва позавтракал, отправил Хонджуна на работу, сгрузил посуду в посудомоечную машину — в тот день была его очередь — и понял, что, судя по всему, течка должна была начаться в самое ближайшее время.       Сообщив об этом Ёсану и попросив не трогать его, Сонхва ушёл в их с Хонджуном спальню. В одежде было ужасно жарко, так что он разделся и лёг на кровать, сворачиваясь клубочком и обнимая живот. Он провалился в зыбкий сон, который нарушило какое-то подозрительное пищание.       Что-то проворчав, Сонхва схватил свой телефон и уставился на экран. Через секунду сна уже не было ни в одном глазу — потому что разбудил его сигнал тревоги. Кто-то пробрался на территорию.       Одной рукой открывая виды с камер, Сонхва накинул на себя длинную белую накидку, запахивая её и завязывая пояском. Он торопливо спустился, найдя всех омег в гостиной. — Надеюсь, что телефоны при вас. Кто-то вломился на нашу территорию, — громко и чётко произнёс Сонхва, пытаясь мыслить спокойно и чисто — течка уже бушевала в его теле. — Быстро, встали — и за мной!       Остальные тут же повскакивали со своих мест, послушно следуя за Луной. Он отвёл их в одну из комнат, оборудованных крепкой дверью и хитрым замком. Чтобы открыть такую, нужно было действовать снаружи, да ещё и знать, что именно нажать и где. Взломать её не вышло бы ни у кого. — Сидите тихо, хорошо? — заведя омег в комнату, уронил Сонхва. — Если услышите, что кто-то идёт к вам или пытается вскрыть дверь насильно — уходите через окно. — Подожди, а ты?! — завопил Уён, цепляясь за локоть Хва. Тот смерил его внимательным взглядом и покачал головой. — Хонджун поручил мне вас защитить. И я сделаю это. — Сонхва, одумайся! У тебя течка! — выкрикнул Хёнджин, обнимая испуганных Джисона и Феликса. — Знаю. Это отлично подойдёт, чтобы отвлечь нападающих, — усмехнулся Сонхва, и внезапно омеги поняли — он либо с ума сошёл, либо он знает, что делает.       Несмотря на недовольство и испуг омег, Сонхва закрыл дверь в их комнату, оставшись снаружи. Он на секунду прижался лбом к двери, пытаясь собраться.       Тело горело из-за течки, между ягодиц было мокро. Но Сонхва знал, что он сможет защитить остальных. Потому что его так воспитывали.       Он вернулся в гостиную, отслеживая по камерам, где находятся нападающие. Кивнув самому себе, он снял катану со стойки с оружием, обнажая изящное и смертоносное лезвие.       Кажется, катана принадлежала Минхо. Что ж, Сонхва мог только похвалить его вкус — меч идеально лежал в руке, а лезвие было заточено на совесть.       Спрятав оставшиеся мечи, Сонхва замер в гостиной. Накидка на нём уже распахнулась, обнажая смуглую грудь и изящные формы тела.       В это же время, окружённый испуганными омегами, Ёсан набрал номер Хонджуна. Тот, судя по голосу, уже знал, что на дом напали. — Хён, это безумие! Когда вы приедете?! — Ёсан, спокойно, мы уже в пути, — напряжённо отозвался альфа. — Что произошло? Вы спрятались? — Мы — да. Сонхва спрятал нас в одной из труднодоступных комнат. А сам ушёл! Сказал, что защитит нас. Хён, у него уже течка началась! — Ёсан сам не ожидал, что расплачется, всхлипывая в трубку. — Хён! — Погоди, — Хонджун едва ли не зарычал. — Сонхва не с вами? — Нет! Он закрыл нас снаружи и ушёл! И он не звучал так, будто спрячется отдельно от нас! — Блять, — Хонджун громко выругался и скомандовал кому-то прибавить скорость. — Мы мчимся на всех парах. Успокой остальных.       Ёсан удивлённо посмотрел на замолчавший телефон, а потом прижал к себе Уёна, который ждал этого последние несколько минут. — Они едут… Наши альфы едут. Только успеют ли они, прежде чем с Сонхва-хёном что-то случится?..       Сонхва же выпрямился, спрятав катану в складках накидки, когда нападавшие вломились через главный вход. Заметив его, они взяли омегу на мушку, пока один из них вдруг не пробормотал: — Течный. Течный омега — прекрасный подарок для нас, — он опустил оружие и подошёл ближе. — Что, детка, твой муж плохо с тобой обращается? Бросил тебя, да? Ничего… Уж мы-то тебя развлечём…       И, когда он подошёл ближе, Сонхва одним движением взмахнул катаной, отрубая ему голову. Мужчина захлюпал, а затем грузно упал на пол. — Блять! — взвизгнул один из нападающих, но был прерван сладким ароматом течного омеги.       Сонхва выпустил феромоны, зная, как его аромат сносит голову альфам, и приготовился к атаке. Как бы плохо ему ни было, как бы сильно не хотелось сдаться, его учили другому.       Его учили защищать ценой собственной жизни. Учили побеждать. Учили убивать — потому что омега должен был оставаться в живых, несмотря ни на что.       Альфы едва смогли прийти в себя, очарованные его запахом, когда почти половина из них уже валялась на полу, мёртвые или истекающие кровью.       Оставшиеся зарычали, направляя на него оружие, и Сонхва кинулся в бой.       Он не чувствовал усталости, не чувствовал боли в руках. Он взмахивал мечом раз за разом, делая то, на что катана с трудом была способна.       С её помощью невозможно было так легко отрубать головы. Катана всегда предназначалась для того, чтобы заставить противника истекать кровью из многочисленных порезов.       Но первобытная ярость вкупе с годами тренировок позволяли Сонхва перерубать позвонки — ему хватало на это сил.       Ему было плевать на то, что он был весь в крови, что его босые ступни скользили по кровавым лужам, что рукоять меча едва не выскальзывала из таких же влажных от крови ладоней.       Он остановился только тогда, когда последний из нападавших захрипел, разбрызгивая кровь из перерезанного горла.       Нанеся последний, смертельный удар, Сонхва замер, оглядывая трупы, заполонившие гостиную. Весь пол был ими завален — ступить некуда. Даже он сам стоял на чьей-то спине, уже остывшей.       Не зная, сколько времени прошло, он оглянулся на вход в дом — откуда на него уже смотрел встревоженный Хонджун. Приехал, приехал за ним, приехал, чтобы спасти своего мужа, свою Луну. — Сонхва, ты в порядке? — ласково спросил Хонджун, подходя ближе. Он развёл руки, и Сонхва изящно опёрся на них, сходя на грязный пол. — Я… да, я в порядке, — прошелестел Сонхва, не оглядываясь на кучу трупов. Он с помощью Хонджуна подошёл к Минхо и протянул ему испачканную в крови катану. — Твоё оружие помогло мне в трудное время, — без улыбки пробормотал Сонхва, глядя Минхо в глаза. Тот сдержанно кивнул. — Я рад… Ты можешь владеть этой катаной, если хочешь. Думаю, она достаточно доверилась тебе за этот бой.       Сонхва кивнул, прошелестел благодарность и практически упал в объятия Хонджуна. Всё его тело горело, а в воздухе стоял насыщенный цветочный аромат.       Кивнув остальным, чтобы занимались делами, Хонджун помог омеге подняться в спальню, смыл с него всю кровь, а затем прижал к себе, укладывая на кровать. — Мой хороший… не дождался, сам пошёл сражаться, — собственнически зарычал Хонджун, ведя носом по шее Сонхва. — Несмотря на течку… блять. Сонхва.       Омега вскинул брови, глядя на Хонджуна. Его лицо выглядело одновременно ангельски и порочно. — Я так тебя люблю, — Хонджун наклонился, с усилием целуя губы Сонхва, пока тот вновь не потёк, ещё сильнее, чем раньше. — Альфа… Хонджун, пожалуйста… — Сонхва застонал, разводя колени и вжимая мужа в себя. — Пожалуйста, я так хочу… я заслужил… — Ты заслужил всё и даже больше, — усмехнулся Хонджун, стягивая с себя одежду и аккуратно входя членом в мокрую дырку Сонхва. Тот как будто специально готовился — идеально узкий, позволяющий войти без сопротивления и ожидания.       Омега захныкал, прижимая альфу к себе и дёргая бёдрами, чтобы насадиться на член. Ему тут же помогли — Хонджун вошёл до конца и принялся втрахивать его в матрас, целуя и вылизывая шею Сонхва. — Альфа, прошу, — Сонхва почти задыхался, из его глаз текли слёзы. — Метку и узел, пожалуйста… — Всё, что только захочешь, — шёпотом отозвался Хонджун, двигаясь усерднее. Он и сам чувствовал, что долго не продержится.       Почувствовав, как набухает в нём узел, растягивая его до предела, Сонхва в голос застонал, а потом вскрикнул — когда Хонджун укусил его прямо в запаховую железу, оставляя метку.       От удовольствия и боли омегу затрясло, и он кончил, пачкая себя и Хонджуна, с благодарностью ощущая, как его наполняет изнутри сперма альфы.       Узел сковал их вместе на некоторое время, и этого было достаточно, чтобы поговорить. — Почему ты не спрятался, как остальные омеги? Почему не остался с ними? — обеспокоенно пробурчал Хонджун, вылизывая шею Сонхва. Тот пожал плечами. — Я знал, что я смогу их защитить. Тем более, ты попросил меня об этом. — Сонхва, — Хонджун сжал лицо омеги в своих ладонях. — Я просил тебя просто позаботиться о них. И о себе в том числе! А если бы тебя ранили? Или убили? Или ещё что?! — Но ведь я в порядке, — Сонхва улыбнулся, поглаживая взмокший висок Хонджуна. — Я знал, на что я способен. Даже будучи в течке. Меня так воспитали. — Ты сумасшедший, — выдохнул Ким, прижимаясь лбом ко лбу Сонхва. — Но именно это мне в тебе и нравится. Только больше так не делай, хорошо?       Омега улыбнулся ещё шире, а затем прижался губами к губам Хонджуна. — Я не могу ничего обещать. Потому что я обязан защищать тебя и стаю.       Почувствовав, как узел начал спадать, Хонджун зарычал. — Мы ещё поговорим об этом. А пока — я должен хорошенько постараться, чтобы ты забеременел. Может, тогда ты перестанешь делать подобное.       И он снова двинул бёдрами, вбиваясь в Сонхва постепенно напрягающимся членом.       Почти целую неделю они не выходили из спальни, только ели то, что приносил кто-нибудь из омег, да изредка мылись в душе.       Первые два дня Сонхва вообще практически не слезал с члена Хонджуна, отчего к концу второго дня от количества залитой в него спермы у него чуть округлился животик, вызвав у альфы очередной приступ возбуждения и собственничества.       Но, когда это безумие закончилось, Сонхва с удовольствием вымылся, полежав в ванной, и, всё ещё слегка уставший, с помощью Хонджуна спустился на кухню, чтобы нормально поесть.       Насытившись, омега вышел в гостиную — и замер под прицелом взглядов остальных омег. — Я сделал что-то не так? — непонимающе протянул Сонхва, чтобы затем едва ли успеть пискнуть, когда омеги погребли его под своими телами, обнимая. — Ты живой! И здоровый! — завопил ему в ухо Уён, пытаясь не реветь. — Хён, это было очень глупо и самоотверженно с твоей стороны, — всхлипывая, заявил Ёсан, прижимаясь к его боку. — Мы боялись, что ты умрёшь! — хором заявили Феликс и Джисон, обнимая Сонхва за бедро.       Луна, поначалу испуганный таким отношением, вскоре улыбнулся, прижимая к себе всех, кого мог. — Не волнуйтесь, я в порядке. Теперь всё будет хорошо.       Стоящий в дверях Хонджун улыбнулся, глядя на то, как омеги обнимали его мужа. Несмотря на то, что они были знакомы совсем недолго, все явно полюбили Сонхва. Как и он сам, впрочем.       Когда примерно через месяц после течки, мучимый задержкой, Сонхва во время завтрака вдруг позеленел и побежал в сторону ближайшего туалета, Хонджун подумал, что быть ещё счастливее он точно уже не сможет.       Ну, может, только когда этот благословенный ребёнок родится, и альфа сможет взять его на руки. Возможно, тогда он будет на пике своего счастья.       Тем более, что, судя по взглядам остальных членов стаи, они тоже поняли, что происходило с Сонхва. И уже начали гнусно планировать, что нужно купить, в какой комнате оборудовать детскую и кто будет сидеть с малышом.       По крайней мере, Хонджун был рад, что у него была такая большая и любящая стая. И, конечно же, прекрасный — и теперь беременный — муж.