Милые и не очень истории по скизам.

Дождь барабанит по металлическому покрытию крыши, отбивая такой противный душе ритм. Пустой взгляд следил за каплями дождя, которые медленно скатывались по стеклу и исчезали где-то в конце оконной рамы. Кружка с давно налитым чаем остыла вместе с жидкостью в ней. Чонин совсем ничего не хотел. Он просто смотрел и скучал. И не по кому-то, а просто — просто скучно жилось. — Ты чего тут сидишь в такой час? — где-то позади слышится приглушенный знакомый голос, но Ян не оборачивается, лишь продолжает следить за еще одной каплей, — Чонин? — Чего тебе, Сынмин? — сухо, что совсем не свойственно жизнерадостному парню с яркой улыбкой. Старший ошарашенно хлопает ресницами от тона другого человека и медленно подходит. Будто боясь спугнуть. Усаживаясь рядом на подоконник, замечает, что взгляд, который блуждал по стеклу совсем не излучал тех звёзд, которые были сегодня днем. Что нет того огня, который питает остальных парней. В них виднеется лишь скука, пустота и печаль. — Все в порядке? — и Сынмин мысленно бьет себя по лицу за такой тупой вопрос. По нему же видно, что все совершенно не в порядке. — Да, — хмыкает младший и переносит свой взгляд на очередную каплю и морщит нос от громкого звука на крыше. Ветер рвет и мечет. — Ты плакал? — Ким все еще не понимает как подобраться к собеседнику и слышит тизий вздох со словом «нет» — хочешь об этом поговорить? Чонин отрывает свой взгляд от увлекательного дельца и переводит его на незваного гостя этой ночью. Черные, словно бездна, омуты изучают, но совсем без интереса. Брови тихонько подрагивают в раздражении и Сынмин ловит эту эмоцию поджимая губы. Он несомненно хочет, чтобы младшему стало легче, чтобы огни, что горели днем зажглись заново. Ким блуждает взглядом по чужому лицу, пока от него вновь не отворачиваются. Стук кружки о пластик заставляет собрать все мысли в порядок. — Хочешь обняться? — неуверенно спрашивает и видит как плечи юноши задрожали. А где-то на нижних веках что-то блеснуло. Краткий кивок и руки Сынмина обхватывают тело Яна со спины. Тепло распространяется на двоих. Это действительно нужно было младшему. Чтобы просто кто-то был рядом и дарил тепло. Пока ему плохо. Пока ему пусто. Они простояли так какое-то время, пока слезы Чонина не перестали идти. Никто ничего не говорил. В этом не было необходимости. Все было понятно без слов — устал. И это вполне нормально. Для каждого. Сынмин заботливо убирает чужой, давно холодный, чай в мойку и провожает младшего до его комнаты, чтобы тот лег спать. И оба знают, что никто не поднимает тему сегодняшней ночи никогда. Это останется в молчании. Ведь так правильно. ​