Проблемы доверия

Крыс и сам не мог объяснить, с чего он так взъелся на эту Ирвен. На самом деле девчонка как девчонка. Ну, ладно, не девчонка - девушка, отметил он про себя. Но тоже ничего особенного. Причем, девушка-то эта не сделала ему ничего плохого, напротив, с первой минуты повела себя с ним дружелюбно. А что сперва схватилась за парализатор… Так во-первых, она не знала, насколько он разумен и разумен ли вообще. А во-вторых… да все равно, как ни крути, оправданное действие. Особенно на чужой, малоизученной планете, кишмя кишевшей разным зверьем. Крыс и сам чуть чего, сразу хватался за оружие. Не ему осуждать других. А узнав его, она даже, как ему показалось, обрадовалась встрече. Хотя, чего тут радостного, Крыс не понял. Должно быть просто наслушалась рассказов о нем от той же Алисы. Эта Ирвен (назвали же мамочка с папочкой дочку!) не особенно приставала к нему с расспросами о его жизни и деятельности, чего он, говоря по правде, слегка опасался, но живо поддерживала разговор, а разговаривая с ней, Крыс ловил себя на том, что ему все время хочется ей поверить. Поверить в ее искренность к нему. И он одергивал себя. Доверие - это не то, чем стоило разбрасываться. Он почему-то с самого начала ждал от нее проявлений какого-то неприятия, может быть, даже какого-то расизма или ксенофобии. Хотя и странно было бы встретить космобиолога-ксенофоба, но чего на свете не бывает! В конце концов, ему встречались люди с Земли, считавшие все остальные расы ниже себя, даже если эти расы были гуманоидами, а не разумными скорпионами. Но нет. Девушка даже спокойно восприняла его рассказ о родителях, и то, что его мать - гуманоидная женщина, хоть и не землянка по происхождению, а отец был чистокровным крокрысом, не вызвало в ней отвращения и неприятия. И Крыс поймал себя на том, что это ему в ней нравится. Он уже видел, что это не было притворством и способом втереться к нему в доверие. Как она перепугалась за него, когда он едва в сознании приполз на станцию после встречи с ядовитым растением! Вот тут Крыс уже не мог обманывать сам себя. Она испугалась именно за него, за его жизнь! Испугалась, что он умрет. Хотя для нее он был совсем пока незнакомым и вообще пиратом. Крыс мог бы легко предположить, что Ирвен взялась ему помогать только из солидарности к Алисе. Если бы не помнил ее глаза. Так на врага не смотрят. Так не смотрят на того, кто безразличен. Так смотрят на лучшего друга, умирающего на твоих руках, когда ты ничего не можешь сделать. Крыс бы, наверное, даже постарался ее успокоить в тот момент, сказав, что ничего с ним особо страшного не произошло, и он оклемается даже без их лекарств - крокрысы поразительно живучи! Но говорить он уже не мог. Не мог и смотреть. И только чувствовал, как они с Алисой в четыре руки пытаются его откачать. Конечно, с лекарствами, которые ему вколола Алисочка, дело пошло на лад быстрее, и Крысу не пришлось мучиться несколько часов, ожидая, пока его организм справится с отравой сам, за что он был сейчас безмерно благодарен. Но все-таки, Алиса - это одно. А вот эта Ирвен, которая и не была знакома с ним толком, почему она так распереживалась за него? Этого Крыс никак не мог понять. А пока Алиса бегала за одеялом (для него, Крыса!), Ирвен сидела рядом. И вытирала у него пот со лба. Крыс делал вид, что спит. О нем нечасто кто-то так заботился и он боялся спугнуть этот момент. Однако стоило ему встать на ноги, и его снова одолела подозрительность. Он уже и сам не понимал, почему он так упорно старается не подпустить к себе Ирвен. И вдруг Крыса как молнией ударило! Он понял, наконец, почему он так не доверяет этой Ирвен, хотя после того, что произошло, он имел все основания ей доверять. Дело было как раз в том, что он хотел ей доверять. Ему, уставшему от предательств и подстав, очень хотелось поверить кому-то. Потому он и пошел тогда с Алисой. Она была единственным человеком во Вселенной, кому Крыс мог доверять почти безоговорочно. Алиса, в конце концов, была единственным человеком, который почти безоговорочно верил ему самому. И сейчас, встретив практически такое же отношение со стороны другого, чужого ему человека, Крыс боялся. Боялся разочарования. Боялся очередного притворства. Боялся, что все это дружелюбие окажется напускным. Потому и старался делать вид, что не верит. Потому и не подпускал к себе. Это, конечно, не дело, решил он про себя. Надо с этим как-то кончать. Да и Алисочке будет легче, если он перестанет, наконец, нападать на Ирвен без повода.