a quiet night

В отделении неотложной медицинской помощи в больнице Северного Денвера нельзя произносить слово «тихо». По сути, это ругательство, все равно что сказать «Макбет» в театре. Поэтому когда Нил услышал, как одна из новых уборщиц говорит «Как-то сегодня тихо» безмятежной (по общему признанию) июльской ночью, он бросается в помещение, которое она дезинфицирует, и шипит ей заткнуться. Ее глаза округляются, она на выдохе просит прощения и поджимает губы. — Мы не произносим слово на букву «т» в этом отделении, — отчитывает ее Нил. Джессика, напарница уборщицы, фыркает у дальней стены, где моет пол. — Не пугай бедную девочку, Нил. — Лучше скажи ей «спасибо» за навлеченный на нас Армагеддон, — говорит Нил, приподнимая одну бровь и глядя на новую работницу, — не думаю, что мы встречались. Я Нил. — Мэдди, — почти пищит девушка. Ее взгляд задерживается на скуле парня, а затем опускается на предплечья, которые не закрывают закатанные до локтей рукава. Его шрамы на лице и кистях трудно скрыть, но он старается прятать их от пациентов, особенно от детей, потому что многочисленные отметины, как правило, либо пугают их, либо отвлекают от вопросов, которые он им задает в процессе лечения. Но сегодня вечером в отделении невыносимо жарко, и, вбивая в компьютер кое-какую информацию, Нил закатал рукава. — Обычно я не показываю свои боевые шрамы тем, кто не пережил со мной ночную смену, — сказал он, одергивая рукава. — Мне говорили, что я произвожу пугающее первое впечатление. Никакой поддержки. Мэдди моргает несколько раз: — Нет, — качает она головой. — Извини. Нет. Я не хотела пялиться. И прости з-за… слово на букву «т». Я не знала. — Все не так серьезно, как он говорит, — встревает Джессика, обходя больничную койку со шваброй и ведром в руках. — Просто подожди, — мотнул головой Нил. И действительно, не прошло и пяти минут, как в результате столкновения четырех машин трое пассажиров поступили с незначительными травмами, а еще двое — с тяжелыми. У Нила даже не было возможности сказать «Я же говорил» Джессике или Мэдди, потому что сразу после этого у девяностолетнего мужчины случился сердечный приступ, а у женщины средних лет — припадок на соревнованиях ее сына по легкой атлетике. Было около десяти часов вечера, когда у Нила появилось больше шестидесяти секунд на то, чтобы отдышаться. Однако как раз в тот момент, когда он хотел поговорить со старшей дежурной медсестрой Пегги о перерыве, подъехала еще одна машина скорой помощи. Несмотря на свое вымотанное состояние, Нил застывает как вкопанный и начинает пялиться. Мужчина, которого парамедики везут на медицинской каталке, — не кто иной, как Эндрю Миньярд. В любой другой день с любым другим пациентом Нил бы воспользовался своим авторитетом, заработанным упорным трудом, и умолял бы о возможности просто посидеть десять минут и выпить бутылку воды. Но это Эндрю. Миньярд. Один из самых любимых игроков Нила в экси, вратарь, установивший рекорд по количеству сейвов за карьеру, а также кандидат в олимпийскую сборную. Он не может упустить шанс побыть рядом с Эндрю Миньярдом. Эндрю замечает его взгляд и приподнимает бровь. Довольно неуклюже сидя на каталке, он все еще в форме денверских акул, яркий голубой цвет которой оттеняет его карие глаза. Его брат-близнец Аарон держит руку Эндрю на уровне груди, медленно двигаясь рядом с парамедиками, которые направляются к восьмой палате. Только когда дежурный врач, доктор Дженсен, проносится мимо, Нил приходит в себя и следует за ней. Он протискивается за шторку как раз в тот момент, когда бригада скорой помощи перекладывает Эндрю с медицинской каталки на койку отделения. Лицо Эндрю ничего не выражает, но очевидно, что он испытывает сильную боль. Нил замечает, как Миньярд немного морщится и вздрагивает, а также то, как Аарон, что-то тихо бормоча, поправляет его руку. Нил садится рядом с медсестрой, Кейтлин, которая фиксирует на штативе для капельниц флаконы с лекарственными препаратами у изголовья койки Эндрю и в то же время старается не пялиться на бедра вратаря. Одно дело видеть экси-игроков в их коротких шортах по телевизору, и совсем другое — в близи. — Эндрю Миньярд, двадцать семь лет, — начинает парамедик. — Профессиональный игрок в экси. Во время сегодняшней игры он врезался в плексигласовое ограждение плечом… — Но он вратарь! — выпаливает Нил. Все замолкают и смотрят на него. Даже Эндрю выглядит слегка удивленно, несмотря на его отсутствующее выражение лица. — Продолжайте, — говорит доктор Дженсен, бросая на Нила пронзительный взгляд и сжимая челюсть. — Спасибо, — приподнимает бровь парамедик. — Как я уже говорил, он сначала врезался плечом в плексиглас и сполз на пол, а потом другой игрок оказался на нем сверху. Несмотря на очевидный вывих плеча, он поднялся и ударил соперника, разбив себе костяшки на левой руке. Переломов нет, но на костяшки, вероятно, придется наложить швы, — Нил находит взглядом безвольно свисающую руку Эндрю, которая обмотана бинтами, уже насквозь пропитанными кровью. — Аллергий нет, анамнеза — тоже. В первую очередь надо разобраться с вывихнутым плечом. — Есть подозрение на травму головы? — спрашивает Дженсен. — Потеря или спутанность сознания? — Нет. Никаких признаков сотрясения мозга. Но, безусловно, необходимо это проверить. — Спасибо, — говорит доктор Дженсен уходящей бригаде, после поворачиваясь к толпящимся в палате медсестрам, медбратьям и санитарам. Нил же с настороженностью наблюдает за становящимся все более напряженным лицом Эндрю. Его шея начинает краснеть, а взгляд испепеляет любого приближающегося к нему человека. — Давайте начнем с… И тут Кейтлин делает то, что, наверное, делала уже сотню раз за сегодняшний день. Она тянется, чтобы взять руку Эндрю и найти вену. Прежде чем Нил успевает ее остановить, Эндрю издает тихое рычание и хватает своей забинтованной рукой медсестру за запястье, выворачивая его от себя: — Не надо. — Мне просто нужно… — Кейтлин, к ее чести, сохраняет спокойствие и пытается освободить свою руку из его хватки. — Нет, — резко обрывает Эндрю. Все начинают говорить одновременно. Доктор Дженсен включает свой командный голос медика, Аарон фыркает, закатывая глаза, и бормочет что-то язвительное, а Пегги старается деликатно повлиять на ситуацию. Ничего из этого не работает. Эндрю не отводит свой взгляд от Кейтлин, которая начинает немного корчиться от боли, когда он усиливает хватку. Кровь, в которой и так уже были все бинты на костяшках его пальцев, начинает идти сильнее. — Эндрю, — спокойно говорит Нил, делая шаг к Кейтлин, чтобы его лицо попало в поле зрение Миньярда. — Мне нужно, чтобы ты отпустил ее. — Не люблю, когда ко мне прикасаются, — говорит Эндрю, поворачивая голову в сторону Нила и лениво моргая. Его взгляд полон ярости, которая немного сбивает парня с толку. — Я понимаю. Кейтлин больше не собирается тебя трогать. И мне нужно, чтобы ты отпустил ее, — Нил выдерживает его пристальный взгляд своим, пока Эндрю не отпускает руку Кейтлин. На ее предплечье уже виднеются белые отпечатки пальцев, которые позже наверняка превратятся в синяки. Она отступает на несколько шагов назад, и Нил пользуется возможностью, чтобы сесть на ее место, обращая внимание Эндрю на себя. — Окей. Я понял, что ты не хочешь, чтобы тебя трогали. Но нам придется делать это, чтобы вылечить тебя. Понимаешь? — Да, — бросает Эндрю, почти не скрывая закатывающиеся глаза. — Хорошо, — кивает Нил. — Итак, вот что мы сделаем. Позже я сообщу это всем медсестрам, медбратьям, санитарам и докторам, которые работают сегодня вечером. Мы будем рассказывать тебе о том, что собираемся сделать, как можно подробнее, а также будем всегда спрашивать разрешения, прежде чем прикоснуться к тебе. Если ты скажешь «нет», то мы не будем тебя трогать. Окей? Эндрю выглядит так, как будто не верит ни единому вылетевшему изо рта Нила слову. Но все же неохотно говорит что-то похожее на «окей» и переключает свое внимание на доктора Дженсен. Дженсен — одна из тех врачей, с которыми Нилу нравится работать меньше всего. У нее отталкивающий характер, и Нил провел много смен, следуя за ней и убеждая людей в том, что она их не ненавидит и действительно заботится об их благополучии. Между ней и Эндрю совершенно предсказуемо сразу происходит стычка. — Мистер Миньярд, насколько сильную боль вы испытываете? — спрашивает она, стоя с упертыми в бедра руками, и выглядя так, будто бы хотела быть где угодно, но только не здесь. Нил уже знает, что это означает. Она погружена в раздумья, продумывает все шаги, которые необходимо предпринять. Однако со стороны кажется, что она раздражена всем и всеми. — Бывало и хуже, — Нил буквально видит тот момент, когда Эндрю, по-своему интерпретировав поведение врача, решает начать упираться. — А если по шкале от одного до десяти? — Пятьдесят два. — Мистер Миньярд. — Ладно, — вздыхает Эндрю, словно все это доставляет ему огромное неудобство. Однако Нил все еще видит, как напрягаются бедра вратаря, стоит Аарону хоть немного ослабить хватку на запястье Эндрю или опустить руку чуть ниже. — Наверное, восемь или девять. Брови доктора Дженсен приподнимаются, единственное, что свидетельствует о том, что она вообще его услышала. — Поняла. И есть ли причина… — она неопределенно указывает на Аарона. — Аарон, — говорит тот. — Аарон. Есть ли причина, по которой Аарон держит вашу руку таким образом? — Потому что боль усиливается до одиннадцати по десятибалльной шкале, если рука находится не в этом положении. — Хорошо. Поняла. Болит ли что-то помимо плеча и руки? — Эндрю медленно качает головой в знак отрицания, но Дженсен продолжает. — Головная боль? Синяки? — Нет, — он особенно утрировано выделяет букву «т» с абсолютно невозмутимым видом. — Хорошо. Сначала мы сделаем вам рентген. Сможете вести себя спокойно, чтобы Нил поставил вам капельницу? — Нил едва удерживается от закатывания глаз, вместо этого зажмуривая их, и поворачивается к медицинскому столику, на котором Кейтлин уже разложила оборудование для внутривенной терапии. — Да. — Отлично, я скоро вернусь, — хмыкает доктор Дженсен, явно удовлетворенная ответом. Нил поворачивается и замечает, что Эндрю пристально за ним наблюдает. Это несколько нервирует. Стараясь избежать его оценивающего взгляда, он смотрит на Аарона и обращает внимание на то, что его руки начинают дрожать. — Для начала, как насчет того, чтобы дать Аарону передохнуть и найти что-нибудь, что будет держать твою руку вместо него? С этим нам может помочь Аарон, только он будет касаться тебя. Да или нет? На долю секунды на лице Эндрю мелькает что-то вроде удивления. Но это исчезает так быстро, что Нил убеждает себя в том, что ему это привиделось. Эндрю кивает. — Прекрасно, — щебечет Пегги рядом с Аароном. — Кейтлин, поможешь мне найти что-то вроде подставки для его руки, ладно? Кейтлин, которая все еще стоит в нескольких шагах от койки и рассеянно потирает запястье, кивает и скрывается за шторкой вслед за Пегги. Нил остается наедине с Аароном и Эндрю, искренне стараясь не обращать внимания на то, как внимательно они следят за каждым его движением. — Итак, я собираюсь дотронуться до твоей руки, чтобы найти вену. Да или нет? — спрашивает Нил, надевая медицинские перчатки. — Да. Нил старается улыбнуться, но Эндрю не отвечает тем же на его попытку. Он осматривает внутреннюю сторону локтя Эндрю, начиная просовывать большой палец под повязку на руке. — Могу ли я снять эту повязку? — Нет. Нил моргает. Всем известно, что Эндрю носит чёрные повязки на руках. Его никогда не видели без них. Но Нил действительно не задумывался, зачем он их носит. Сейчас же у него в голове проносится миллион причин (ни одной хорошей), пока он обдумывает свои возможности и варианты. — Окей. Это не проблема, — и снова в глазах Эндрю мелькает удивление. — Ну же, Эндрю, — вздыхает Аарон, переминаясь с ноги на ногу, еще до того, как Нил успевает предложить план «Б». — Просто разреши ему снять с твоей руки эту дурацкую штуку. Он медбрат. Он видел и похуже. Я имею в виду, просто посмотри на его лицо, — это не первый раз, когда пациент или члены его семьи указывают на его шрамы. Но обычно это дети, которые пока имеют слабое представление о том, что такое «бестактность». Нил не совсем понимает, как ему следует реагировать. Эндрю бросает взгляд на Аарона, и Нил улавливает в нем намек на раздражение. — Нет, — повторяет он. — Все в порядке, — уверяет Нил. — Он сказал «нет». Предлагаю следующее. Я могу найти вену, но мне понадобится чуть больше места для установки катетера, чтобы он не сдвинулся и не выскочил. Собственно, что насчет того, чтобы я закатал верх твоей повязки на несколько сантиметров? Нил не отводит свой взгляд, когда Эндрю внимательно изучает его лицо. Это похоже на проверку. Вероятно, так оно и есть. — Окей. Нил кивает, осторожно просовывает пальцы под повязку и сворачивает ее таким образом, чтобы хватало места на фиксацию иголки с помощью лейкопластыря. — Сейчас я продезинфицирую место введения инъекции. Кожа временно охладится, будет немного прохладно, окей? — Окей. Нил мысленно считает до двадцати, пока промывает кожу Эндрю, сосредоточенно следящего за его пальцами, в области локтя с помощью спиртового тампона. — Хорошо. Итак, я собираюсь взять твою руку своей левой, чтобы быть уверенным в том, что она останется неподвижной, и буду вводить иглу правой. Ладно? Эндрю кивает и опускает глаза, чтобы иметь возможность наблюдать за тем, как Нил осторожно сжимает его предплечье. Нил проделывал это уже миллион раз, но что-то тяжелое во взгляде Эндрю заставляет его действовать особенно бережно. — Как комарик укусит, — говорит он по привычке, когда начинает вводить иглу. Эндрю не двигается. Нил убирает свою руку с его предплечья как только это можно сделать и тянется за адгезивной повязкой. — Отлично. Дальше все намного проще и быстрее. Я размещу иглу под определенным углом, потом вставлю через нее катетер и зафиксирую все лейкопластырем, предварительно вытащив иглу. Я постараюсь прикасаться к тебе по минимуму, ладно? Эндрю кивает, его взгляд все еще контролирует руку Нила, которая держит иглу. Нил делает все почти на автопилоте, по ходу объясняя свои действия и предупреждая там, где это необходимо. В палате царит оглушительная тишина, пока не возвращаются Пегги и Кейтлин со штативом для капельниц и стопкой простыней и одеял. — Итак, Эндрю, вот что мы придумали, — Пегги кладет на край койки стопку постельного белья и опирается на нее. — Сначала мы положим это тебе подмышку и под локоть, чтобы поддерживать руку на уровне груди. А затем Кейтлин с помощью поддерживающего слинга подвесит твое запястье на штатив для капельниц. Таким образом, мы сможем регулировать положение твоей руки в зависимости от ситуации. Ну как? — Хорошо, — сказал Эндрю, все еще наблюдая за Нилом, готовящим к использованию медицинские электроды, которые ему нужно будет каким-то образом разместить под футболкой Миньярда, не пуская на него слюни. — До того, как мы все это сделаем, — начал говорить Нил, — можешь снять свою футболку? Лучше всего полностью, но если из-за вывиха это будет слишком сложно и больно, можно снять ее только с одной стороны. Мне нужно зафиксировать это, — он поднимает электроды, чтобы Эндрю мог их увидеть, — на твоей груди. — Если ты хочешь увидеть меня без одежды, можешь просто попросить, — говорит Эндрю. Нил замирает, но лицо вратаря все еще совершенно непроницаемо. — Эм… — Боже, Эндрю, прекрати флиртовать и начни раздеваться, — снова вздыхает Аарон. — У меня устали руки. Эндрю закатывает глаза и начинает медленно наклоняться вперед. Нил и Кейтлин моментально берутся за дело, помогая ему осторожно стянуть футболку через голову и спустить по больной руке. К тому времени, как они заканчивают с футболкой, Эндрю тяжело дышит и откидывает голову обратно на койку, уставившись в потолок. — Все хорошо? — спрашивает Пегги, просовывая простыни под локоть Эндрю. — Да. Кейтлин устанавливает штатив для капельниц в нужном месте, а Аарон помогает Эндрю просунуть руку в принесенный девушками бандаж. — Как высота? Нормально? Эндрю кивает и чуть-чуть расслабляется. Аарон, Кейтлин и Пегги отступают на шаг и смотрят на руку Эндрю так, словно она вот-вот взорвется. Однако вся наспех придуманная конструкция остается стабильной. — Прекрасно. Я собираюсь посоветоваться с доктором Дженсен насчет рентгена, — улыбается Пегги, и Эндрю открывает глаза, чтобы кивнуть ей, прежде чем снова закрыть. — Эндрю, я собираюсь установить электроды на твоей груди. И мне также нужно закрепить пульсоксиметр на твоем указательном пальце, — тихо говорит медбрат. Эндрю кивает, но Нил колеблется. — Да или нет, Эндрю? Миньярд открывает глаза, пустота в них сменяется болью и… чем-то таким, что Нил не может интерпретировать. — Да, — он наблюдает, как Нил фиксирует электроды на его груди, и послушно протягивает указательный палец. — Отлично. Кейтлин введет тебе обезболивающие препараты через капельницу. Это должно скоро подействовать и немного облегчить боль, — Нил ждет кивка. — Окей. Я вернусь. Нил выскальзывает из-за шторки и делает глубокий вдох. Видеть людей в уязвимом состоянии и страдающих от боли для него не в новинку. Нил видел худшие стороны человечества, работая медбратом, особенно в отделении неотложной медицинской помощи. Жертвы насилия. Последствия перестрелок. Ножевые ранения. Крики. Вопли. Ругань. Слезы. Драки. Взросление в качестве сына печально известного серийного убийцы, бегство от него на протяжении десяти лет, смерть матери от кровопотери прямо на глазах Нила привело к тому, что он пришел в медицину уже эмоционально готовым к виду крови, к ужасным событиям и гневу. Это одна из причин, почему он выбрал такой жизненный путь. Он знал, что сможет справиться со всем этим. И он хотел помогать людям. Он хотел быть тем, кто помогает исцелять этот мир. Но это… это ощущается как-то иначе. Что-то в том, что он знает об Эндрю (насколько фанату можно знать профессионального спортсмена), в том, насколько Миньярд скрытен и закрыт на интервью и в социальных сетях, раздражает Нила. Такое чувство, что он сдирает с Эндрю кожу против его воли. Нил неосознанно одергивает свой медицинский халат, хотя уверен на сто процентов, что его шрамы полностью скрыты. Ему хочется прикрыть лицо руками. Он чувствует знакомое желание под кожей, которое говорит ему бросить все, изменить личность и исчезнуть. У него уже много лет не возникало таких мыслей. Он уверен, что Брайану, приставленному к нему маршалу США, это не сильно понравится. Может быть, психотерапевт, которого ему рекомендовал суд после всех заседаний, все еще готов принять его. Хотя, если подумать, психотерапевты, о которых когда-то мимоходом упоминал доброжелательный адвокат из Балтимора семь лет назад, наверняка доступнее. Кейтлин выходит из-за шторки прямо рядом с ним, и Нил вздрагивает от неожиданности. — Прости, — шепчет Кейтлин, широко раскрыв глаза. — Я не хотела тебя пугать. Ты как? В порядке? — Да. Все хорошо, — Нил сглатывает и пожимает плечами. — Просто длинная ночь. Ты сама в порядке? Она поднимает запястье на уровень их глаз, где, как Нил и подозревал, уже виднеются отпечатки пальцев. — Думаю, бывало и хуже. — Не забудь приложить что-нибудь холодное, хорошо? — Кейтлин кивает. — Где доктор Дженсен? — они осматривают отделение и видят доктора и Пегги, которые обсуждают с другой медсестрой какие-то рентгеновские снимки одного из пациентов, попавших в аварию. Доктор Дженсен замечает их, когда они подходят к ней, неопределенно машет рукой другой медсестре и говорит: — Да, уведомите ортопедическое отделение. Ему понадобится тракция, пока он ждет операцию. Спасибо. Нил. — Да? — Нил останавливается перед доктором и обменивается неуверенными взглядами с Пегги. — Ты хорошо поработал с мистером Миньярдом, — говорит Дженсен, на ее лице появляется что-то похожее на однобокую улыбку. — С ним довольно сложно. Ты отлично справился. — С ним не сложно, и я с ним не справлялся, — резко отвечает Нил. Доктор Дженсен поднимает бровь, и он глубоко вдыхает. Переутомление делает его раздражительным и рассеянным. — Я просто относился к нему с уважением. Подобная реакция на прикосновения часто означает, что человек пережил физическое или сексуальное насилие. Я видел такое постоянно, когда работал в психиатрическом отделении больницы Святого Иосифа. — Зная то, что я знаю о нем, меня бы это не удивило, — кивает Пегги. — Он вырос в приемных семьях, а также отбыл срок в колонии для несовершеннолетних. Обе системы не то чтобы можно похвалить за отсутствие насилия. — Ты фанатка экси? — спрашивает Нил, и приятное волнение пробивается сквозь его раздражение и тревогу, которые, казалось, уже текли по венам. — Мой сын. Он защитник в школьной команде. Без умолку рассказывает об Эндрю Миньярде, Кевине Дэе и о том, что «акулы» выходят в плей-офф четвертый год подряд, а также вслух рассуждает, кто попадет в олимпийскую сборную. Он будет в восторге, когда я скажу ему, что встретила Эндрю Миньярда на работе. — Готов поспорить, что да, — улыбается Нил. Он делает мысленную пометку спросить, можно ли ему будет как-нибудь прийти на игру ее сына. Или поиграть с ним на местном стадионе. Он слишком долго не держал в руках ракетку для экси. — Как бы это ни было увлекательно, — прерывает их доктор Дженсен, — позвольте напомнить вам, что у нас в отделении несколько человек в тяжелом состоянии, и в любой момент могут поступить новые. Нил, ты будешь ответственным за мистера Миньярда. Похоже, он тебе доверяет. У всех остальных полно работы с пострадавшими в аварии. Кейтлин, тебе же будет комфортно с мистером Миньярдом? — Конечно, — уверенно кивает Кейтлин. — Отлично. Тогда вы втроем, ладно? Пока нам не потребуется больше рук, вы трое здесь, — она вздыхает. — К сожалению, в данный момент многим нужно сделать рентген, портативный рентген-аппарат придется немного подождать. Надеюсь, сейчас мистер Миньярд чувствует себя нормально. — Мы зафиксировали его руку и дали обезболивающее, — кивает Нил. — Хорошо. Как только рентген будет свободен, мы посмотрим, насколько сильный вывих, — она трет рукой лоб. — Я боюсь, что это не просто вывих, ведь мистер Миньярд не может даже изменить положение руки. Ладно, подумаем об этом позже. А пока, не могли бы вы наложить швы на его костяшки? И еще раз проверьте, есть ли у него еще какие-то болевые ощущения. Сейчас уровень адреналина немного снизился, и он может начать чувствовать боль в других местах. — Окей, приступаем. Нил берет все медицинские инструменты, которые ему могут пригодиться, и возвращается в восьмую палату. Из-за шторки слышен голос, который Нил не узнает, но когда он отодвигает перегородку в сторону, там по-прежнему только Аарон и Эндрю. Аарон, пересевший на пластиковый стул у стены, держит перед собой телефон, а незнакомый голос продолжает болтать. — …и мы с Эриком просто… ох, мы так волновались, Эндрю. Я так рад, что мы, вместо того, чтобы лечь спать, решили посмотреть твою игру. Иначе мы бы узнали все это только утром. Это убило бы меня. Понимать, что я не знал обо всей этой ситуации, потому что заснул. Что я не позвонил и не проверил тебя. — Ники, — говорит Эндрю, следя глазами за каждым движением Нила, пока он раскладывает все принесенные инструменты на медицинской тележке у койки. А. Ники Хэммик. Все встало на свои места. — Я в порядке. — Я знаю, что ты всегда так говоришь, — хмурится Ники, — но у тебя вывих плеча, Эндрю! Это… — И ему надо наложить швы на костяшки пальцев, — прерывает его Аарон. Эндрю сердито смотрит на него. — Что? — взвизгивает Ники. — Швы? Ты ударил его так сильно, что тебе нужны швы? Я не… я не знаю, что с тобой делать. Ты просто должен был разозлить именно Джонти? — Тебя сбил с ног Крис Джонсон? — вскинул голову Нил. Крис «Джонти» Джонсон — один из крупнейших игроков в профессиональном экси, а также один из лучших нападающих за всю историю игры. Не тот, с кем стоит связываться. — Да, — Эндрю снова выглядит слегка удивленным. — Он получил красную карточку и был удален с корта за нападение на вратаря. — Ты сам получил красную карточку за то, что ударил его, — ворчит Аарон. — Подождите, кто это? С кем мы говорим? — требовательно спрашивает Ники из трубки телефона. — Нил. Медбрат Эндрю. Один из, — объясняет Аарон, протягивая телефон Нилу, как будто ожидая, что тот заговорит. — Эм… Привет? — выдавливает он, глядя на Эндрю в поисках поддержки. Тот только смотрит в ответ, не выказывая ни малейшего интереса. — О, он звучит мило, — хихикает Ники. — Ники, ты замужем, — произносит Аарон ровным тоном. — Не для меня, глупенький. Для Эндрю. Видит Бог, ему нужно… — Достаточно, — Аарон сбрасывает вызов. — Ты получишь несколько гневных голосовых, — сообщает ему Эндрю. Нил улыбается и придвигается к койке на стуле с колесиками, который принес с собой. — Мне все равно, — говорит Аарон, рассеянно листая что-то в своем телефоне. — Хорошо, — Нил пользуется возможностью, чтобы привлечь внимание Эндрю. — Я собираюсь снять повязку с твоей руки, окей? Посмотрим, с чем мне придется работать. Эндрю кивает, и Нил начинает медленно снимать бинты. К счастью, кровь не успела засохнуть настолько, чтобы марля прилипла к коже. И кажется, кровотечение почти остановилось. Самые серьезные повреждения кожи — на среднем и безымянном пальцах, костяшки которых сильно и неравномерно повреждены. Нил укладывает руку Эндрю на койку и кладет под нее медицинскую салфетку. — Сколько раз ты ударил Джонти? — тихо спрашивает Нил, промакивая антисептиком ссадины, на которые не нужно накладывать швы. — М-м… Пять или шесть? — вслух размышляет Эндрю. — Скорее десять, — насмешливо замечает Аарон. — Я не шутил, когда сказал, что он вырубил его. Нил качает головой, но никак это не комментирует, и берет в руки флакон с местной анестезией. — Я собираюсь нанести немного местного анестетика вот сюда, чтобы обезболить костяшки на то время, пока я буду их промывать и накладывать швы. Эндрю кивает и продолжает наблюдать за всем происходящим. Нил ощущает каждое прикосновение своей руки к руке Эндрю, но Миньярд ни разу не вздрагивает. — Кевин злится, что ты не отвечаешь на его звонки, — фыркает Аарон, когда Нил протягивает нитку через один край раны. — Телефон остался на стадионе, — закатывает глаза Эндрю. — Ага, я сказал ему. Теперь он злится, что ты травмировался. Я потом дам тебе почитать все его нотации. Хотя, скорее всего, он придет сюда и выскажет все лично, — вздыхает Аарон. — К тому же, он, видимо, сообщил всем, что я с тобой. Потому что сейчас меня заваливают сообщениями. Я думал, что избавился от этого, когда умер групповой чат. Я не твой секретарь, Эндрю. — Не моя проблема. — Вообще-то, твоя, — выпрямляется Аарон. — Эбби интересуется всеми медицинскими подробностями — сколько швов наложено, что показал рентген. Ваймак просто назвал тебя идиотом. Элисон тоже. Дэн прислала селфи с Бойдом, они выглядят обеспокоенными и все такое и спрашивают, как ты. Рене попросила позвонить ей, как только ты доберешься до своего телефона. Нил медленно раскладывает все услышанное по полочкам в голове и сопоставляет имена — это команда «Лисы», которая победила Воронов на чемпионате через год после смерти его матери. Нил, все еще находившийся в бегах, следил за жизнью Кевина, насколько это было возможно в его положении, надеясь, что хотя бы один из них будет в порядке после того, как они стали свидетелями убийства, совершенного прямо перед ними. В том самом сезоне он стал одержим еще и Эндрю. Лисы завоевали титул чемпионов почти сразу после убийства его отца, после того, как Нил попал под защиту ФБР и рассказал им все, что мог, после того, как его включили в программу защиты свидетелей, изменив ему имя на то время, пока не закончатся все слушания по делам окружавших его отца людей. Экси было единственным, что удерживало Нила от побега от приставленного к нему маршала США и покупки билета на самолет в Аргентину. На протяжении всех судебных процессов, обучения в школе медсестер, всех разговоров о том, что ему придется еще немного побыть в программе защиты свидетелей, он следил за Лисами, которые меняли университетский мир экси. Потом он наблюдал, как некоторые из них подписывают контракты с профессиональными командами и бьют все больше и больше рекордов, сея такой хаос в профессиональном экси, какого не было со времен самой Кейли Дэй. Что-то в том, чтобы быть частью команды, привлекало Нила, как ничто другое. Даже на интервью, где Лисы критиковали один другого или смеялись над неудачными играми, было очевидно, что они заботятся друг о друге. Они прикрывали друг другу спины. У Нила никогда не было ничего подобного. Он всегда был одинок. И когда его мать умерла, он остался по-настоящему один. Так что каждый раз, когда ловили члена банды его отца, Нил пересматривал записи самых невероятных сейвов Эндрю. Каждый раз, когда назначали дату судебного заседания, он смотрел послематчевые интервью Лисов. Каждый раз, когда ФБР говорило ему, что он все еще в недостаточной безопасности, чтобы выйти из программы защиты свидетелей, он смотрел видео-нарезки, на которых Кевин совершенно удивительно забивает на последних секундах игры. И в особенно тяжелые ночи, когда тени в его квартире вызывали тревожность, и он не мог избавиться от ощущения, что за ним кто-то наблюдает, он засыпал под ту самую запись финальной игры. Он смотрел этот матч так много раз, что эта игра просто оказалась выжжена в его памяти. Он знает, когда Кевин перебрасывает ракетку из правой руки в левую, а толпа начинает сходить с ума. Он до мельчайших подробностей запомнил лицо Рико, когда прозвучал сигнал, обозначающий окончание игры, и табло показало, что у Лисов одиннадцать очков. Сидя здесь, в палате отделения неотложной медицинской помощи, накладывая швы на костяшки Эндрю Миньярда, Нил вдруг ощущает все это сразу, и ему приходится прервать процесс завязывания узелка для того, чтобы вспомнить, как дышать. Эндрю и Аарон замолчали, взгляд Эндрю все еще прикован к рукам Нила. — Итак. Нил, — Аарон убирает свой телефон и откидывается на спинку стула. Нил хмыкает. — Ты фанат экси? — Как ты догадался? — спрашивает Нил, надеясь, что он не звучит как сумасшедший, который использует экси как способ справится с ГТР и ПТСР. — Ну, — начинает Аарон, начиная загибать пальцы на каждое предложение. — Ты знаешь, что Эндрю вратарь. Ты сразу понял, кто такой Джонти. И я увидел тот безумный блеск в глазах, который бывает только у фанатов, когда я перечислял имена наших товарищей по команде из университета. Так что ты не просто фанат экси, ты также фанат университетского экси. И, на мой взгляд, это совершенно другой вид фанатов. — Экси… — Нил кивает, стараясь не показывать никаких эмоций на лице, — скажем так, помогло мне пережить тяжелые времена моей жизни. — Тяжелые времена? — спрашивает Аарон. Нил уверен, что Аарону на самом деле не особо интересно. Ему просто скучно. И Нил не собирается рассказывать историю своей жизни Аарону Миньярду посреди отделения неотложной помощи — и не только потому, что он не должен этого делать, находясь в программе защиты свидетелей. Вместо этого он неопределенно машет рукой перед своим лицом и многозначительно смотрит на Аарона. Аарон кивает. — Вообще-то, я играл в экси, когда был моложе, — говорит Нил, сам удивленный тем, что сказал это. Он никогда никому не говорил этого. Это слишком близко к правде, к тому, что случилось с Натаниэлем Веснински, а не с Нилом Джостеном. Натаниэль играл. Нил только смотрит. — Я думал, что когда-нибудь стану профессионалом. Но… можно сказать, что у жизни были другие планы, — он делает второй стежок. — И что же заставило тебя стать медбратом? — на этот раз спрашивает уже Эндрю. Нил поднимает голову, ожидая увидеть все тот же скучающий взгляд или, может быть, легкое любопытство. Но вместо этого он замечает подозрение в прищуренных карих глазах Эндрю. — Моя мама была врачом, — Нил переходит на заученную историю Нила Джостена. — Я хотел помогать людям так же, как и она, — даже восемь лет спустя Нил все еще чувствует ком в горле, вспоминая о своей матери. Она была кем угодно, но только не врачом, она даже в хорошие времена бывала жестокой и хладнокровной. Но она сохранила Нилу жизнь. Это то, что делают врачи, правда? — Ты не хотел стать доктором? — настаивает Эндрю. — Видишь ли, Аарон доктор. И он говорит то же самое. Что хочет помогать людям. Но я думаю, что у него это из-за чего-то похожего на комплекс Бога. — Доктор? Ты работаешь в этой больнице? Я никогда тебя не видел, — говорит Нил, игнорируя насмешку в адрес Аарона и умело уводя разговор от своей жизни. — Нет, — качает головой Аарон. — Больница Святого Иосифа. Я на программе стажировки по нейрохирургии. — Ты знаешь Джилл Мэтисон? — Эм. Да. — Я проходил практику в больнице Святого Иосифа, — Нил продолжает осторожно протягивать иголку через края ран, — и первые два года проработал там медбратом в психиатрическом отделении, — Эндрю напрягается, его рука дергается. Нил поднимает свой взгляд, но Эндрю успевает закрыться, его глаза становятся жесткими, холодными и пустыми. — Эм, а один из врачей, с которыми я работал там, Джоан Кеттеринг, — жена Джилл. — Хм. Мир тесен, — Аарон притопывает ногой пару раз, а затем встает. — Я пойду поищу кофе. Скоро вернусь, — он уходит до того, как Нил успевает сказать ему, где находится ближайший кофейный автомат. — Ты солгал, — говорит Эндрю, словно это самая очевидная вещь во всем мире. Нил хмурится и смотрит на Эндрю. — Разве? — Да, — его взгляд все еще закрыт и пуст. Он вскидывает подбородок. — Твои шрамы говорят о совершенно другой истории. — Они просто рассказывают больше. Это не значит, что остальное не является правдой. Эндрю ничего не говорит. Он просто смотрит на Нила, словно ожидая продолжения. Нил понимает, что так оно и есть. Он ждет, что Нил расскажет оставшуюся часть истории. Никто никогда не спрашивал о продолжении, обычно истории «моя мама — врач» было достаточно. К счастью, доктор Дженсен, выходящая из-за шторки, спасает Нила от необходимости склеивать свою жизнь по кусочкам в рассказ, в который Эндрю — очевидно очень проницательный — на самом деле поверил бы. — Мистер Миньярд, мы готовы сделать вам рентген, — говорит она и полностью отодвигает шторку. За ее спиной стоит портативный рентген-аппарат, а рядом с ним — улыбающийся санитар Боб в своей ярко-синей рабочей форме. Также появляется Кейтлин, которая останавливается рядом с ним. Доктор Дженсен переводит свой взгляд на Нила и приподнимает бровь. — Эндрю, — Нил встает со своего стула. — Нам придется немного передвинуть тебя, чтобы установить несколько рентгенозащитных панелей. Окей? Эндрю кивает. Кейтлин помогает Бобу расставить все по местам, а Нил остается рядом с ними. Он готов в любой момент вмешаться, если кто-то сделает хоть одно неверное движение. Но Боб — профессионал. Он в мельчайших деталях объясняет все, что делает, улыбаясь от уха до уха, несмотря на равнодушный взгляд Эндрю. Боб выгоняет всех из палаты, чтобы сделать рентген. Нил видит, как Эндрю сидит неестественно неподвижно, не сводя с него свой взгляд. Ему должно было стать не по себе от этого. Но не стало. Как только Боб дает команду, Кейтлин аккуратно отодвигает панели и регулирует поддерживающую повязку. Нил садится обратно на свой стул и достает бинты. Палата снова пустеет, и Нил возвращается к Эндрю. — Я собираюсь перевязать все чистыми бинтами. Окей? — Окей. Нил поднимает руку Эндрю и начинает медленно обматывать ладонь марлей. — Тебе нужно будет следить, чтобы рука не намокала день или два. И мы запишем тебя на прием через неделю, чтобы снять швы. — Мне накладывают швы не в первый раз. — Уверен, у тебя есть интересные истории о шрамах, — как только слова срываются с языка Нила, он тут же жалеет о них. Челюсть Эндрю сжимается так сильно, что Нил уверен, что слышит, как скрипят его зубы. Но он ничего не говорит. Он просто сидит и пристально смотрит на то место, где рука Нила аккуратно держит его запястье. Нил как можно быстрее заканчивает перевязку и кладет руку Эндрю обратно на койку. Он собирает все отходы, которые подлежат утилизации, когда замечает, что бедра Эндрю дергаются. Он хмурится, и его взгляд падает на поддерживающий слинг. Должно быть, запястье Эндрю соскользнуло вниз. — Мне поднять твою руку повыше? — Все в порядке, — хрипит Эндрю. — Я могу исправить ее положение, — Нил огибает койку и тянется к бандажу. — Да или нет? — Да. — Так? — Нил осторожно регулирует высоту стойки для внутривенных вливаний, поднимая ее на пару сантиметров. — Да, — все тело Эндрю расслабляется, и он откидывает голову на подушку. — Лучше, не так ли? — Бывало и хуже. — Ты не должен испытывать боль сейчас, — хмурится Нил, — только потому, что тебе раньше было больнее или хуже. Эндрю бросает на него нечитаемый взгляд. И снова момент прерывается шторкой, которую кто-то отодвигает. На этот раз это Кейтлин и Аарон, которые смеются, почти сталкиваясь головами друг с другом. За ними следуют доктор Дженсен, Пегги и врач, с которым Нил, к сожалению, очень хорошо знаком — ортопед, которого вызывают каждый раз при переломе кости, что случается часто. Доктор Райт — достаточно крупная женщина, приятная и общительная, она улыбается Эндрю, когда останавливается у изножья койки. — Мистер Миньярд, мы посмотрели на ваш рентген, и я шокирована смещением, которое вы умудрились заработать, — она поднимает руку, чтобы изобразить положение конечности Эндрю, и прижимает пальцы к плечу. — Ваши ключица и лопатка в этом месте расположены очень близко друг к другу. Вам каким-то образом удалось зажать плечо между ними. Грубо говоря, кость трется о кость. Так что я не удивлена, что вы не можете держать руку в другом положении без сильной боли. Нил морщится. Звучит ужасно. Может быть, Пегги разрешит ему взглянуть на рентген позже. — Однако перелома нет. Так что нам просто нужно вернуть кость на место. Вы немного отдохнете и сможете уйти из больницы. — Итак, согласно нашему плану, мы усыпим вас… — выходит вперед Дженсен. — Нет. — Мистер Миньярд, — ее челюсть дергается, — это очень болезненный процесс… — Я сказал «нет». — Эндрю, — вмешивается Нил, обращая внимание Эндрю на себя. — ты мне доверяешь? — Я тебя не знаю. — Ты можешь мне довериться на следующие двадцать минут? — Я не доверяю тебе настолько, насколько могу не доверять другим людям. Нил справляется с желанием сказать «О, я уверен, что ты можешь очень сильно не доверять людям». Вместо этого он пристально смотрит на Эндрю. И на секунду представляет на его месте себя, которого просят отказаться от способности самостоятельно принимать решения и позволить другим людям — незнакомцам — распоряжаться и управлять его телом. В голове Нила всплывают образы Лолы, его отца и каждой руки, которая касалась его без его на то согласия, и он подавляет дрожь по всему телу. Конечно, Эндрю этого не хочет. Он едва позволял Нилу касаться себя, будучи в полном сознании. Нил взвешивает варианты. — Эндрю, если ты скажешь «‎нет», то мы не будем вводить тебя в состояние общего наркоза. Мы не можем сделать что-либо без твоего на то согласия. Я просто хочу, чтобы ты подумал об этом. Мы дадим тебе столько обезболивающих, сколько сможем, но в тебе уже довольно высокая доза. И это… — Нил приподнимает больную руку Эндрю на сантиметр. Все тело Миньярда напрягается. — Все еще больно, не так ли? Взгляд, который бросает на него Эндрю, может расплавить сталь. Но это ничто по сравнению с маниакальной улыбкой, которая рассекала лицо его отца. Так что Нил просто смотрит прям на него, не мигая. — Умножь эту боль на пять. Или доверься мне на двадцать минут. Я прослежу, чтобы никто не прикасался к тебе без надобности. Аарон также может остаться, если хочешь. Он сможет убедиться, что я держу свое слово. Эндрю переводит взгляд на Аарона. В палате воцаряется тишина. И затем Эндрю снова смотрит на Нила и кивает. — Отлично. Я позову анастезиолога, — говорит доктор Дженсен. Палата пустеет. Нил кивком головы показывает Аарону, чтобы тот следовал за ним. Он останавливается, когда они проходят мимо нескольких палат, и встречается с подозрительным взглядом Аарона. — Ты будешь в порядке, если останешься? Зрелище не из приятных. — Я изучаю нейрохирургию. Я справлюсь, — он уводит взгляд куда-то за плечо Нила. — Я не понимаю, почему он не хочет находиться под наркозом. Почему он предпочитает боль анестезии. — У меня есть догадки, но это не имеет никакого значения, — пожимает плечами Нил. — Сейчас в приоритете — его комфорт, как физический, так и психологический. — Вот почему, — качает головой Аарон, — я собираюсь стать хирургом. Я не очень хорошо лажу с людьми. — Просто помни, — приподнимает бровь Нил, — когда будешь проводить операции на головном мозге или черепе, что перед тобой все еще лежит человек, а не тело. — Ты странный, — хмурится Аарон и окидывает Нила взглядом с ног до головы. — Спасибо? — Ты такой милый. — Не думаю, что кто-то когда-либо говорил мне это. — Готов поспорить, что нет. Анестезиолог, Райан, появляется через пятнадцать минут, и доктор Дженсен объясняет ему ситуацию. Нил уже работал с ним раньше, и Райан — один из самых тихих людей. Он с любопытством смотрит на Нила, когда доктор Дженсен говорит, что именно Нил отвечает за операцию, но никак это не комментирует. Эндрю почти охватывает тремор от напряжения, пока врачи разбираются с наркозом и обсуждают план. Но его лицо остается непроницаемым, а взгляд, который он направляет в основном на Нила, — жестким. Тому все равно. В данный момент он готов быть тем, в ком нуждается Эндрю, — кем-то, кого можно ненавидеть, кем-то, на кого можно опереться. Райан одевает на Эндрю кислородную маску, и все занимают свои места, пока Миньярд погружается в бессознательное состояние. Требуется десять минут и четыре человека, чтобы вправить плечо — двое тянут Эндрю за руку и еще двое — за грудную клетку в противоположную сторону. Это одна из самых сложных операций по вправлению плеча из тех, которые когда-либо видел Нил, а ему однажды пришлось самому вправлять свое колено после стычки с отцом. Аарон с интересом следит за тем, чтобы все указания Нила были выполнены, морщась только тогда, когда сустав с громким хрустом наконец встает на место. Пегги оказывается у изголовья Эндрю, когда тот постепенно начинает приходить в себя, медленно открывая глаза, и ласково говорит с ним. Нил напрягается в ожидании насилия, летящего в сторону Пегги кулака, но Эндрю просто несколько секунду внимательно смотрит на нее. — Эбби? — бормочет он, и Пегги смеется. — Не совсем, дорогой. — Это комплимент, — говорит Аарон, рассматривая выражение лица Эндрю. — Эбби была медсестрой нашей команды по экси в университете. Все ее очень любят. — Что ж, — улыбается Пегги, — спасибо. Похоже, он еще не совсем пришел в себя. Должно быть, на него сильно подействовала анестезия. Она отходит в сторону, и сразу несколько событий происходят одновременно. Райан наклоняется чуть вперед, чтобы Эндрю мог его видеть, а из другой палаты доносится громкий крик боли, что-то с грохотом падает на пол. Эндрю распахивает глаза и отшатывается от Райана, почти сваливаясь с больничной койки. Чисто инстинктивно Пегги, Кейтлин и Райан бросаются вперед, и Нил отчаянно машет руками. — Не надо его удерживать! Не надо его удерживать! Не надо! — резко говорит он несколько раз. — Просто дайте ему пару секунд. Все замирают. Эндрю, схватившись за свою поврежденную руку, кряхтит и откидывается обратно на койку. Он тяжело дышит, а показания монитора сердечного ритма сходят с ума. Нил делает небольшой шаг вперед и отгоняет присутствующих к изножью. — Эндрю? — в ответ он слышит очередной хриплый стон. — Ты помнишь, где ты находишься? — В больнице. — Да. Тебе вправили плечо, но оно будет болеть еще какое-то время. Так что пока бандаж останется с тобой. — Ты сдержал свое обещание? — спрашивает Эндрю, поворачивая голову к Нилу. — Он сдержал, — отвечает Аарон, поднимаясь со своего стула. Эндрю кивает. — Теперь я могу уйти из больницы? — Нужно сделать еще один рентген, чтобы убедиться, что все в порядке, и после этого — да. Ты сможешь уйти домой. Они делают второй рентген без каких-либо проблем, и, как и в первый раз, Эндрю все время пристально смотрит на Нила. После рентгена Нила зовут на помощь к другому пациенту, и когда он возвращается, чтобы проверить Эндрю, тот бросает на него скучающий взгляд. — Я скоро смогу уйти, да? Аарон закатывает глаза, но ничего не говорит. И прежде, чем Нил успевает ответить, за шторкой раздается шум. Нил выглядывает, чтобы посмотреть, что происходит, и снова замирает как вкопанный. Кевин Дэй, все еще в своей форме для экси, по-хозяйски шагает по отделению неотложной медицинской помощи и выглядит разъяренным. — Мистер Дэй, пожалуйста. Вам нельзя здесь находиться, — почти умоляет его низенькая пожилая медсестра, поспешно следуя за ним. — Он меня примет. Я уверен в этом. Просто… вот ты где! — восклицает Кевин, когда замечает Эндрю за шторкой. Дэй не видит Нила, и тот пользуется этой возможность, чтобы скрыться. Он не уверен, узнает ли его Кевин, но он не готов встретиться с ним лицом к лицу. Возможно, он никогда не будет готов. Бросив последний взгляд на Эндрю, который все еще смотрит на него, склонив голову набок, Нил задвигает шторку и, сообщив Пегги, что наконец-то идет на перерыв, покидает отделение. Когда он возвращается спустя полчаса, Эндрю уже нет.