Добро пожаловать в Сибирь

      По лестнице шёл Анфир, стараясь не касаться стен. Ему было обидно от того, какими грязными делами его коллега заполучил данную роскошь. Он открыл дверь, показалась подсобка, так сказать, кабинет его друга. Темнота этого места давила на Абакан; непривычно, сколько бы раз он сюда не приходил, к такой нагнетающей обстановке не привыкнуть никогда. Противно, что в храме действуют такие люди. Наконец, взгляд привлёк глава этого храма. Ланзыы рылся в документах, погрузившись в них с головой, чуть ли не в прямом смысле. На столе, рядом с эпицентром хаоса, стояла бутылка водки, ядрёной, дорогой. Улуг поднял голову и, увидев Тигея, насмешливо протянул: — Неужели ты снова пришёл, чтобы отговаривать меня от всего, чем я живу? Десять лет, Анфир, тебе серьёзно не надоело? Ты понимаешь? Десять лет!       Долго велась эта словесная борьба с язвительными комментариями хозяина храма. Улуг был настроен явно негативно, не собираясь идти на компромисс. «О, Господи, как с ним сложно» — крутится в мыслях у обоих. — Ланзыы, как ты не понимаешь? То, что ты делаешь — ужасно. Я прихожу сюда, потому что хочу помочь тебе. Переживаю за тебя и за твой храм. Если кто-то захочет, он точно отыщет на тебя компромат и прикроет твоё детище! — Ну пойми ты уже, как я могу отказаться от того, чем занимаюсь уже десять лет? Да, я знаю, что это плохо, но... Ой, да что я тебе объясняю! Ты бы ещё Москве сказал отказаться от звания столицы. Просто с такими заявлениями...       Улуг раздражён, обратного пути нет, он считает себя жертвой обстоятельств, ведь только так может обеспечить благополучие храма. — Ланзыы! Как ты можешь сравнивать себя с Москвой? Ланзыы... Пожалуйста, прекрати это дело... Оно тебя погубит. — Как ты не поймешь? Торг наркотиками и алкоголем — это лишь необходимость сейчас для храма, если он обеднеет, то администрация города потеряет своего главного финансового помощника.       Этот спор продлился недолго, Абакану уже надо было уходить, да и он понял, что снова ничего не добьётся. Удуг сегодня особенно буйно реагировал на слова Анфира. Тигей ушёл, чувствуя себя куда более неприятно, чем когда только зашёл.       Ланзыы, наконец освободившись от этого, как ему кажется, бессмысленно диалога, позвонил Максиму. — Да?       Иртышский озадачен, ведь с Ланзыы он ни разу не общался лично. — Максим, слушайте, у меня есть небольшие проблемки, алкоголь заканчивается, вот я и подумал... Что Вы могли бы мне помочь. Голос Улуга был хриплый, хотя после разговора с Анфиром, такое не удивляет. — Да? Ладно... Итак , что тебе нужно? Могу предложить ром, коньяк, вино… — Максим что-то перелистывал на фоне. — Водка. Желательно с метанолом. — Зачем тебе метанол в водке? — С подозрением спросил Иртышский. — Понимаешь, я убираю из своего города всех нечистых, тех, кто выбрал для проживания не то место. — Сколько тебе нужно? — Вздохнул Омск, перебивая его. — Потом обговорим этот вопрос. — Хорошо. Чем платить собираешься? — Хм. Насколько мне известно от третьих лиц, Вы продаёте наркотики. Могу быть посредником для перевозок в Монголию. — По рукам. Назначай дату, к которой всё это нужно будет привезти. — Ближе к осени, сейчас мне надо решать другие проблемы.... Так что время появится только тогда, да...  

***

        Поздний вечер. На улицах уже достаточно темно, лишь редкие фонари освещали пустые улицы. Лампочки незнакомого подъезда были выкручены или разбиты, так что человек поднимался на нужный этаж по ступенькам, еле видной благодаря лучам, что проникали из маленьких окошек меж лестничных клеток.       Особо не церемонясь, Кирилл выбил хлипкую дверь с ноги. Видимо, он не первый, кто так заходит, так как петли были весьма сильно расшатаны. Пройдя вглубь неосвещённой старой квартиры, Кузбассов заметил в конце коридора комнату, в которой горел свет, немедленно направляясь в её сторону. Нащупав за пазухой пистолет, он неторопливо подошёл ко входу в зал. В центре комнаты за круглым столом сидело пять человек, он знал в лицо каждого присутствующего и то, за что должен их убить. Мужчины подняли взгляд на Кирилла, видно, уже понимая, что живыми они отсюда не выберутся. — Кое-кому очень не нравится то, какие мутки вы тут крутите и про кого за спиной говорите. Понимаете, о чём я? — Сказал он, сжимая в руке оружие.       Кузбассов устал. Из-за работы и криминальной жизни он не мог нормально спать по ночам: либо был на очередном деле, либо, откинувшись в кресле, думал о разном. О жизни, о будущем, о многом...       Жертвы явно не хотели умирать, так что одна из них схватила нож со стола и кинулась на Кирилла, крича что-то нечленораздельное и целясь в шею или грудь. Щелчок, и тело с грохотом валится на пол. На пистолете глушитель, никто из соседей не услышит выстрелов. Кровь начинает лужей растекаться по полу. Люди напуганы. Одного из них только что убили. Они пытаются бежать, но Кемерово и тело, что лежит у его ног, перекрывают все выходы к отступлению. Второй выстрел. Точно в висок, новый труп уже лежит на холодном паркете. Затягивать не хотелось, так что быстро расправившись с остальными, парень сел за стол, закидывая ноги в тяжёлых ботинках на его поверхность. Достал из внутреннего кармана мобильный и нашёл нужный номер. Несколько гудков, и на другой стороне послышался знакомый голос. — Алло. Приезжай, у меня есть для тебя дело. Адрес сейчас скину, — не дождавшись ответа, Кузбассов напечатал сообщение и откинул телефон на стол, доставая из кармана пачку сигарет и зажигалку. Подпалив одну, Кирилл глубоко затянулся, после чего выпустил сизый дым из лёгких. Плечи стали медленно расслабляться, опускаясь ниже. Кровь местами пропитала его одежду, запах металла и трупов повис в воздухе.       По ощущениям прошло где-то около часа. Из транса вывели шаги, приближающиеся к нему. Поднявшись на ноги, парень взял со стола пистолет, совсем забыв о том, кого сам сюда позвал.       Дверь в комнату открылась, и в проходе появилась голова подростка. Быстро прошмыгнул внутрь кабинета, закрывая за собой дверь, комната снова погрузилась в полумрак, из-за чего трупный запах стал только заметнее. Кирилл сразу расслабился, узнав пришедшего, повернулся к окну и закурил следующую сигарету.       Судур радовался, что темнота не позволяла ему увидеть ничего, кроме очертаний того, что лежало на полу. Он увидел достаточно трупов в этот день. И если трупный запах становился не больше, чем сильной вонью, которую нужно выветривать, то тела тех, кто ещё недавно был жив, до сих пор вызывали рвотные позывы. Возле стола стоял человек, силуэт которого подсвечивался фонарём, стоящим напротив окна. — Катунин, ты сегодня что-то долго, — повернувшись спиной к собеседнику, говорил мужчина. Протянув открытую пачку, предложил присоединиться. — Будешь? — Нет, спасибо. Извините, что задержался, Кирилл Владимирович, по дороге сюда произошло небольшое происшествие...       Запах трупов и сигарет уже давно не вызывают в Горно-Алтайске те же эмоции, что и двадцать лет назад. А происшествия случались постоянно, мужики часто лезли к Судуру, не подозревая, что за пазухой у него ножик и пистолет, редко выходя живыми из этих встреч. Кровь на рукавах рубашки даёт всем понять, что этот случай — не исключение. — Так зачем Вы меня позвали? — А, да тут одна крыса объявилась, решила, что если убежит от меня в другой регион, ей это поможет. Поедешь либо в Барнаул, либо в близлежащие города. Он прячется в том районе, выследить будет легко; когда убьешь — доложишь, а с трупом дальше делай, что хочешь, — Кузбассова не волновало, что будет с крысой после её смерти. Куря уже вторую сигарету, он, обернувшись к парню, стал пристально следить за чужим лицом. — Хорошо, Вы же дадите его... — Не успел закончить Катунин, как его прервали. — Да, сейчас, дай докурю, — быстро сказал Кирилл, оборачиваясь за папкой, что лежала на столе. Чуть ли не кинув ей в собеседника, Кемерово попытался как можно скорее спровадить парня отсюда, поджигая третью сигарету. Было видно, как неприятно Судуру здесь находиться, да и у Кузбассова ещё было полно своих дел. — Вот! Иди, иди уже. — Знаете ли, стоит проветривать кабинет. Такими темпами провоняете куревом и трупами не только Вы, но и все, кто будут возле этого окна, — с серьёзным выражением лица сказал Судур, после чего захлопнул дверь в кабинет, быстро перебежав недлинный коридор, выпрыгивая в подъезд. В квартире кто-то ударился, крича наперебой разнообразные маты, но Судура в этот момент уже не было ни в подъезде, ни на этой улице. — Хата не моя, так что плевать. У себя бы не стал такую грязь разводить.       Выпроводив парня, Кирилл решил тоже как можно скорее ретироваться с места преступления, ведь кто знает, когда сюда нагрянет милиция.       Тем временем Судур уже выезжал из Кемерово и через тридцать минут после своего приезда, школьник, смотря в окно, понял, что собирается дождь.       Через пять дней в Барнауле на улицах больше не появлялся такой человек, как Андрей Васильевич. Найденный в своей квартире выпотрошенным, он теперь гнил в могиле. — Ну, всё как Вы и хотели. Теперь-то можно я... Да! Точно сделал так, что никто не узнал, что это я, ну и да, никаких следов к Вам. Тому, кто это будет расследовать, будет легче найти иголку в стоге сена, — Катунин сидел в квартире в Барнауле. Он снял её на неделю, половина этого времени и понадобилась копам, чтобы заволноваться о запахе из квартиры и найти там труп. — Что, Вы о чем? Кару? Нет, не видел. В смысле Матвею не отвечает? Понятно. Ладно, до свидания, — неприятное чувство охватило Судура после этого разговора, по комнате потом недолго раздавались гудки, после чего Катунин подскочил с кровати, хватая куртку и зонтик, выбежал на лестничную площадку, предварительно закрыв дверь, и рванул на улицу. Он как никто другой знал своего брата, и пускай их последняя встреча не закончилась чем-то хорошим, это не означает, что он отказывается от него, ведь нельзя отказаться от чего-то дважды, не так ли? Он быстро нашел Кару в его любимой пивной, не сразу, пришлось напрячь глаза. Объект поиска сидел за дальним столом, на котором стоит гора бутылок. Он опять спустил последние деньги на выпивку. Будьте прокляты чёртова зависимость и подобные заведения, которые обдирали до последней нитки, алкоголем проблемы не решаются. Судур знал, что ничем хорошим для него это не закончится, но всё равно прошёл к столику и сел напротив Белоярского.       Заметив нарушителя своего спокойствия, Барнаул фыркнул, поняв, кто перед ним. — Какого чёрта ты тут делаешь? Ты ведь пошел «искать свой путь»? — Кару цитировал Судура, а если быть точнее, передразнивал, знал ведь, что он на это не ответит, слишком привык. — Мне сказали, что ты не отвечал на звонки. Последний раз, когда это было... — Замявшись, начал Горно-Алтайск, но тут же его перебили. — Я спился полгода назад из-за нашей с тобой ссоры. Ну, уж простите! Очень весело смотреть на тебя и понимать, что ты абсолютно не изменился с того момента, как ушёл. Стоило того, хм? — ...стоило. Я приехал, потому что никто больше с тобой в таком состоянии быть не хочет. Что-то случилось? — Резко ответил Судур, что было ему не свойственно, пауза, и вот он вспомнил, зачем искал братца. Попытался взять бутылку из его руки, но пальцы не разжимали её горлышко, так что младший решил просто подвинуть руку брата, чтобы она не висела в воздухе. — Ой! Вот как, да! — Завёлся Кару после этого поступка. — То есть ты уходишь, но можешь возвращаться, когда тебе вздумается, а я как принцесса должен тебя ждать? Ждал я уже одного, идиот даже недели не продержался. — Ты не должен ждать никого, я просто.... — Ах, как у вас всё просто, просто он умер, а ты ушел, интересно, что дальше? Ты решишь, что своей земли тебе недостаточно, и хочешь себе побольше? — Всё не унимался Белоярский, сильнее заводясь. — Брат, кто умер? — Катунин понимает, что нахождение с братом в баре, пропахшем алкоголем, затянется надолго, и если он сейчас не начнёт хоть что-то делать, то кто знает, куда приведёт продолжение этого разговора. — Идиот этот сдох. Выпотрошили и оставили гнить в квартире... Дебил этот… — Кару замедлился, зарываясь лицом в ладонь, перед тем как с грохотом поставил бутылку на стол, но из рук не выпускал. — А я ведь ему говорил сразу ко мне переехать, но нет! Он ведь самый умный! А теперь в могиле...       После этого Кару отпил пойла из бутылки, совсем не обращая внимания на брата.       А Судур тем временем насторожился. Если это то, о чëм он думает, то Кару скорее всего не только попытается убить его, если узнает, но и сбросит парочку бомб на Горно-Алтайск, чтобы уж наверняка. — ...а про кого ты говоришь? Почему идиот? — Судур звучал хрипло и тихо, но Кару его услышал, не придав этому значения. — Да Андрей, распиздяй тот ещё. Балбесом был, им и помер, меньше характер показывать надо было. — Белоярский отпил ещё из бутылки и продолжил рассказ. — Он неделю назад вернулся в Барнаул из Кемерово, а потом чик! И сдох! Ой, Андрюха, ой, дебил, но каким дельным мужиком был... А знаешь, а самое главное-то вот что... Иди сюда.       Кару оставил наконец бутылку, перегнулся через весь стол, делая упор на руки, локти, пальцем позвав Катунина поближе, разговор явно будет серьёзным. Судуру некуда было деваться, потому он поступил так же, перегнулся через стол, навострив слух. — А самое главное то, что свидетелей нет, но так ведь не бывает, мы с тобой это знаем, — шёпотом сказал Барнаул, хитро и с прищуром глядя на своего братца.       Что ж, Судур точно встрял.       В его голове было очень много мыслей: что делать? Как быть? Куда бежать? А если он узнаёт? Как... Почему... Когда... Когда он узнал..? Нет, он не знает, он пока не знает, но узнает обязательно; у Катунина есть ещё немного времени, чтобы возвратится в квартиру и убрать всевозможные улики, а если найдут? А если не успеет?       Нет, нет, нельзя об этом думать, он достаточно осведомлён в этой сфере, у него нет права на ошибку, иначе он опозорится в глазах брата, упадёт в собственных глазах, его домик разрушится. Он не может облажаться.       «Судур, всё, соберись!» — сказал себе наконец Горно-Алтайск. Пока он находился в раздумьях, его брат опустил уже бокал дешёвого пойла, боже, это же отрава для людей, как её пьют? — Я вот что думаю, — начал говорить Кару. — Странно это всё, кому этот дурак нужен-то? Обычная шестёрка, а тут такое профессиональное убийство и такое жестокое...       Белоярский замялся и посмотрел в стакан, там водоворотом крутился алкоголь; он любил так прокручивать спиртное и всматриваться в еле видное дно, это так же была своеобразная игра: не пролить жидкость из стакана. Судур молчал, он знал, что нельзя прерывать брата, когда он находится в раздумьях. Спустя пару секунд жидкость в стакане перестала так сильно кружится, и Барнаул залпом выпил содержимое, поставил со стуком посуду на стол и утёр рот тыльной стороной ладони, подождал пару секунд, чтобы прийти в себя от горечи алкоголя, и продолжил: — Я вот думаю, надо кое-кому позвонить, странно это всё, а мне проблем в городе не нужно, проблему надо решить сейчас и пресечь на корню. Поэтому иди заплати, я выйду проветрюсь. Катунин нервно сглотнул, кивнул головой и побежал расплачиваться. Тем временем старший вышел на улицу и закурил, ожидая своего младшенького. Тот пришёл тихо, Белоярский даже не заметил, он всматривался в тёмное ночное небо, уже наступила ночь, пока они были в баре, вглядывался в звёзды и луну, которая была лишь чуть видна и давала хоть какой-то свет; обернулся спустя минуту. — Всё? Рассчитался? — Да, — тихонечко ответил Судур. — Ну, сейчас тогда домой пойдём, постой чуть-чуть, ты ж не торопишься? — Проговорил Кару, держа при этом во рту дымящуюся сигарету. — Да куда мне торопиться-то... Разве что спать… — Хорошо.       Они ещё немного постояли, старший затушил сигарету, и они отправились домой. Дорога была без препятствий, потому вернулись быстро. Катунин отправился в свою комнату. Ну, как свою, она была его, пока они не поругались. Комната ничуть не изменилась, а это было странно, ведь вся остальная квартира была в ужасном состоянии. Срывы Кару, неужто он её не тронул?       Судур услышал непонятные шорохи, подошёл к приоткрытой двери и стал прислушиваться.       Кару стоял у полочки, на которой расположился телефон, старенький дисковой номеронабиратель. Барнаул поднял трубку, но замешкался, вернул назад, после двумя руками опёрся о стену, пытаясь собраться с мыслями. Восемь... Девять... Десять... Выдох. Белоярский уверенно поднимает трубку телефона, прикладывая к уху, и смело прокручивает дисковод с номерами.       Гудок… Вдох… Выдох… Гудок. Он переводит взгляд на часы, хмурясь. Выдох… — Алло, Матвей? — Говорит наконец в трубку Барнаул. — Мне нужна твоя помощь,нужно кое-что узнать.