* * * * *
В сети заплыло что-то очень тяжёлое. Моряки, воодушевлённые и взволнованные, тянули канаты, поднимая улов на палубу. В воздухе мелькнул рыжий хвост. Отвлёкшийся от своей сумки человек с оцепенением уставился на полную рыбы сеть, после чего, недовольно скривясь, с балисонгом в сжатой ладони шагнул к креплениям и мощным ударом перерубил канат. Рыба, под отчаянное «блять, куда» с палубы, с громким плюхом шмякнулась обратно в воду, поднимая столб брызг. Мужчина выглянул за борт, с сомнением уставившись вниз ровно в тот момент, когда над поверхностью показалась чья-то голова. Существо уставилось на него в ответ, не мигая, а после — признав, видимо — улыбнулось во всю сотню зубов. Крайне довольно. Мужчина тяжело вздохнул. Рыба, не сумевшая залезть на палубу вполне законным для рыбы способом, предприняла ещё одну весьма странную попытку попасть на корабль. Моряки, наконец, заметили русала и с криками, в которых восторженные вопли смешивались с испуганными визгами, весьма оперативно скинули сеть обратно. Какое-то время в воде установился покой. Наёмник же, услышав сквозь уже ставшие обыденными крики альбатросов, удары волн и звуки внутри самого корабля подозрительный шум, похожий на царапанье, замер и наклонил голову. Затем обернулся на противоположный борт. Подошёл он как раз вовремя — в облупленный рельефный бортик впилась небольшими когтями сильно похожая на человеческую руку конечность. С различием разве что в наличии на этой перепонок между пальцами. Затем существо с пыхтящими звуками подтянулось ещё выше и показалась голова. Сверкающими от радости синими глазами русал тут же нашёл мужчину и подтянулся ещё выше, смачно вдарив при этом хвостом по борту, если судить по звуку. Наёмник рывком отцепил его верхние конечности от борта, приподнял чуть выше и разжал руки. Существо с оскорблённым бульканьем вновь с головой ушло под воду. Моряки продолжали выглядывать русала с противоположной стороны. Мужчина раздражённо выдыхает, закатив глаза, а после смотрит на лодки, справедливо решив, что на корабле ему оставаться нежелательно.* * * * *
Рыба невкусная. Чету буквально видит в его глазах всё, о чём тот думает. Простота мыслительного процесса русала несколько сбивает с толку, но мужчина просто расценивает это как вариант детского разума, не обременённого сложными задачами. Чету прикидывает, что в воде, кроме рыбы, и не поешь больше ничего. Если честно, кадр того, как русал взмыл над водой, захватил в пасть пролетающую чайку, сжал оказавшиеся очень уж мощными челюсти, а после, весь в крови и перьях, радостно уставился на него, всё ещё немного напрягает. Технически, вепрь — это свинья. Хоть и очень большая и мохнатая. Так что, логистически, стейк организовать здесь можно. Вот прямо тут. На каком-то блядском широком острове посреди долбанного океана, по которому разъезжают то набожные морячки под своими парусами прямиком из семнадцатого века, то какие-то мародёры в латах на у кого-то позаимствованных крейсерах с — слава местным богам — отсутствующими вооружением и гидролокаторами. Чету, как бы, ненавидит Междумирье. Собственно, причин его нахождения здесь две: Первая: Джон здесь и Джон рыба. И вторая: для отчаливания из этого мира нужна в первую очередь активная магия Джона, а Джон рыба. Джон рыба, которая не хочет рыбу. Русал с некоторым недоумением разглядывает куски жаренного мяса перед собой, пытается принюхаться — что оказывается абсолютно бесполезным действием здесь, над водой, — и переводит взгляд на Чету. Ждёт. Мужчина терпеливо берёт один из кусочков — самый маленький — и, транслируя каждое своё движение, медленно несёт его до рта, перехватывает зубами, тщательно разжёвывает. Рукой указывает сначала на оставшееся мясо, затем на существо. Не проходит и двух секунд, как всё оставшееся мясо исчезает за несколькими рядами острых игловидных зубов. Сначала русал, кажется, не понимает. Замирает, глядя куда-то в никуда, причмокивает. Затем взволнованно хлещет хвостом, уходит до половины лица под воду, выныривает обратно и жалобно-жалобно смотрит прямо в глаза, легко качая головой в ту сторону, где мяса больше нет.* * * * *
Богатые позволить себе могут многое. Богатые и хотят постоянно большего. Им запреты неведомы, собственные ресурсы окупаются находящимися в подчинении территориями. Обменять на что-то новое — вот главная причина потратить имеющиеся меха, ценные металлы, ценящиеся выше золота злаки, привычную всем и обычную пищу. Морская фауна — это же экзотика. Это необъемлемое неустановленное количество видов и вкусов. Это то, на что готов потратиться каждый уважаемый себя богатей. Для них и ресторанчик открыли на берегу. Меню каждый день свежее, но сегодня оно особенное даже для этой сферы. Просто действительно уникальное. Восемь человек за овальным гранитовым столом предвкушающе смотрят на поданное блюдо. Тарелка просто огромна — восемь футов по одной из плоскостей. Блюдо приготовлено идеально: необходимая степень прожарки, искусная подача. Просто изысканный последний пир.* * * * *
Маг недовольно и даже как-то встревоженно клокочет, указывая рукой на погром, оставленный налётчиками. Дракон несколько ошалело обводит взглядом поляну, после чего, отбросив ветки в сторону, устремляется к воде и опускает руки. Маг, продолжая клокотать, с готовностью подплывает ближе, жалуясь на уничтожение еды, но с писком замолкает, когда его выдёргивают из воды и начинают осматривать. Семисотфунтовая туша, которую в своё время десять человек пыталось втащить на борт, сначала, немного ошалев, замирает, но потом начинает протестующе извиваться. Вывернувшись, маг плюхается обратно в воду — клёкот превращается в угрюмое бульканье и расходящиеся под поверхностью пузырьки воздуха. Дракон выдыхает с видимым облегчением и опускается перед заводью на колени, прикрыв глаза. Маг, сначала нырнув глубже, недовольно смотрит вверх, но потом решает, что человечек нуждается в поддержке, человечек грустный. Подобравшись к самой поверхности, вытягивает руку и осторожно похлопывает по чужой конечности. Дракон резко вскидывает голову, но уже поздно. Маг вновь скрывается под водой. Mission accomplished. Если еды пока нет, то он возвращается в океан.* * * * *
Цериер разрезает мясо на маленькие кусочки. Протыкает один из них вилкой. Медленно подносит к губам. Снимает зубами с зубчиков. Перекатывает во рту языком. И сглатывает. Прямо сырым. В крови. Затем подносит к лицу кость, смотрит несколько мгновений на неё пустым взглядом, а после разгрызает мощным укусом, с хрустом перемалывая одну из половинок зубами. Кажется, это было ребро. Кажется, ему на это плевать. Цериер безучастным взглядом обводит огромный гранитный стол, заваленный разного размера кусками. Это невкусно. Скальпы, подёрнутые сединой, вскрытые черепа, со всем усердием выковырянные неповреждённые глазные яблоки, ряды располосованных вдоль рук, осторожно растянутые по поверхности хребты, сдавленные покрытые плеврой комки, отдельно вытащенные сердца… Он всё равно продолжает это есть. С аппетитом, которого на самом деле не ощущает, облизывается следующему куску. Когтями впивается в него, втыкает рядом вилку, тянет к себе, разрывает, измельчает, залитыми по локоть кровью руками тщательно потрошит тушу, проверяя. Убеждаясь в который раз, что от пищеварительной системы в ней ничего не осталось. «Пиршество» шло не первый день. Цериер, покачиваясь, окинул взглядом весь стол. Пустым взглядом отследил летящую на трупный запах мошку, упокоившуюся в следующее мгновение волной чёрной материи. Взгляд перефокусировался и в поле зрения попала тяжёлая дверь, ведущая на кухню. Цериер сглотнул и мелко затрясся. Опустил опять взгляд на стол. С остервенением вновь впился зубами в человеческое мясо. Он… Никогда не ел людей. Не до этого. Не до этих восьмерых.* * * * *
Рыба какое-то время поупиралась. Головой помотала, поизвивалась. Наёмник, только что магией поднявший кусок земли, упёр руки в бока, пристально смотря, как солёная морская вода радостно мчит по образовавшемуся каналу. Приложенные земельнокопательные усилия явно того стоили. Но вот сама рыба оставалась на месте. Даже за какой-то клочок водорослей на всякий случай уцепилась. Это начинало… Раздражать. Наёмник, фыркнув, просто двинулся в лес, откидывая целые пласты грунта в сторону, не оглядываясь на берег. Правда, через какое-то время в канале, который он делал, рядом с ним мелькнуло в воде что-то рыжее. Похоже, природная любознательность всё же победила. Ну или просто смыло образовавшимся течением. Мужчина уже осознал в полной мере, что русал его не узнаёт. Интерес проявляет — и детский восторг при взгляде на него, — но при этом его не знает. Ситуация, в принципе, не новая, но иметь дело с существом, при обиде уходящим куда-то на океаническое дно, не имея при этом возможности трансформироваться в какую-нибудь куда более подходящую форму жизни, было… Не очень легко, знаете. Как рыба в воде себя в этом как-то не ощущал. Опыта не было. Как осуществлять «приручение» такой рыбины — не знал. Мужчина опустил взгляд на воду и неожиданно для себя увидел под поверхностью широко раскрытые синие глаза, неотрывно за ним следящие. Медленно опустившись, наёмник, не разрывая зрительного контакта, протянул в его сторону руку, но русал отпрянул вниз. Видимо, недоволен всё ещё тем, как его от борта отодрали. Примирительный жест тем временем последовал как раз-таки от русала: на травку через какое-то время выплюнули несколько рыбин. И снова скрылись под водой. Судя по ряби по поверхности — русал вообще ломанулся по каналу обратно в океан. Мужчина, сидя на земле, задумчиво посмотрел на прокушенную рыбу.