Сборник Летние ОтМетки

Тачихара вдыхает свежий, такой спасительный от школьной духоты воздух. Уже половина шестого, но так непривычно светло, как ему кажется. Прохладный ветерок залезает под пиджак, пробирая до костей, щекоча чувствительные бока и шею. Сзади подкралась подруга-но-капитан-команды и поступила так же, как и ветер, заставив друга непроизвольно захохотать во весь голос.        — Тэруко-са–, пхахаххахахаххаха, — девушка явно не собиралась останавливаться, поэтому Мичидзо пришлось отпрыгнуть в сторону, чтобы перевести дух.        На лице Оокуры играла лучезарная, улыбка, которую он ассоциировал с солнцем, что так пекло в тот день. Конец июля — пора жары, по той причине они оба давно вспотели, а волосы прилипали к лицу, мешая общему обзору. Сегодня день моря и в их планах после тренировки было пойти к морю и понаблюдать за теплоходами и катерками, что так часто приходили в порт и также стремительно оттуда уходили.        Красноволосая девушка с мягкими чертами лица довольно ухмыльнулась и поманила друга за собой, намекая, чтобы он поторапливался, если не хочет опоздать. Он непонимающе взглянул на неё, будто щенок или котёнок, поэтому ей пришлось пояснять: — Будешь медлить — расскажу, что ты куришь, — она скрестила руки на груди, хмыкнув и надув блестевшие на ярком солнце щеки.        И когда наконец до рыжеволосого дошел смысл сказанного, он рванул вслед за подругой-но-капитаном-команды, которая не дала ему фору ни отдышаться, ни подумать.       

***

Прихватив с собой после изнурительной тренировки двух заклятых врагов, ребята направлялись к морю, рассматривая вдалеке плывущие торговые судна, что прибывали в порт из-за границы.        Изнеженная материнскими ласками и домашним уютом кожа Дзёно Сайгику болезненно реагировала на интенсивый солнечный свет, по его словам. Тэруко же лишь закатывала глаза на причитания слабовидящего друга.        Миновав пост охраны, ребята чуть плотнее закутались в легкие кофты — влажность воздуха неприятно понижала температуру в тени, которая возникла от высоких многоэтажных зданий, стоявших совсем близко к порту.        — Ребят, — еле слышно произнёс Тачихара, параллельно размышляя над речью, но обнаружив, что его не заметили, он применил запретный метод, как говорили сокомандники, — Тэттё Суэхиро, Дзёно Сайгику, Тэруко Оокура.        Подруга-но-капитан-команды вместе с заклятыми врагами повернулись, удивленно глядя на друга, который был непривычно хмурым.        — Я планирую уйти из команды, — неожиданно заявил рыжий, чем ввёл ребят ещё в больший ступор. — Это последний год в средней школе, у нас будет куча экзаменов, нужно будет заниматься с репетиторами, учить материал... Вы ведь поймёте, если в следующем месяце мы больше не увидимся? А в будущем, возможно и вовсе потеряем связь друг с другом?...        Все затихли. Были слышны только удары волн о камни, которые со стремлением врезались и рассыпались, обдавая всех, кто был близко ледяными каплями с головы до ног.        — Тачихара, даже не смей, — первой заговорила Тэруко, сквозь зубы прошипев первую фразу. — У нас матч на носу, чего удумал, идиота кусок?! Подвести нас и Фукучи-сана хочешь?! Да как тебе такое только в голову пришло?! Иди сюда, сейчас я тебе докажу, что ты обязан остаться до следующего месяца!        — Тэруко-сан, я... я... — заикаясь пытался сказать парень, но когда девушка рванула в его сторону оставил эти попытки и побежал в противоположную.        — Сопляк, — хмыкнул Дзёно, прислушиваясь, насколько далеко они убегают. Пока рыжий с пластырем на носу и подруга-но-капитан-команды спорили где-то у ступенек, Сайгику медленно пошёл к катеркам.        — Эй, Дзёно-сан, — Тэттё, пару раз оглянувшись на друзей, обратился к светловолосому. — Не думаешь ли ты, что Уми но хи особенный день?        — Нет, самый обычный день, — четко сказал юноша, а потом резко повернулся, за секунду сократив между ними приличное расстояние. — Твоё сердце бьётся непривычно быстро. Ты волнуешься?        — Есть немного, — усмехнулся Суэхиро, осознавая, что их план может быть разрушен в пух и прах, когда Сайгику заметит несостыковки. — Послушай...        — Я и слушаю. Твоё сердцебиение, которое тебя выдало, — он цокнул языком, отвернувшись от друга, который уже давно подавал намёки.        Тэттё тяжело вздохнул, запуская руку в карман ветровки, где лежала маленькая коробочка с подарком и обещанием. Юноша отвёл взгляд в сторону, стараюсь подобрать слова.        — Дзёно-сан, — снова обратился темноволосый, чувствуя, как щёки покраснели. — Ты ведь и сам прекрасно знаешь, что команда распадется после этого учебного года. Поэтому я хочу пообещать тебе кое-что пообещать.        Достав из кармана бархатную коробочку, Тэттё протянул её в ожидании, что Сайгику возьмёт ее в руки. Но тот лишь открыл крышку, заставляя Суэхиро держать руку в воздухе, что было довольно-таки больно, особенно на протяжении того что времени, что Дзёно рассматривал подарок.        Это оказалось ожерелье с крупным сапфиром. Серебрянная цепочка вместе с драгоценным камнем игриво переливались в лучах солнца.        — Дзёно-сан, — Тэтте улыбается так, как не улыбался никогда раньше. — Я обещаю, что когда я покину Йокогаму, то всегда буду помнить тебя. Буду хранить воспоминания о тебе и о команде. Прошу лишь об одном — чтобы ты тоже сохранил память обо мне. Возьми пожалуйста ожерелье, у меня уже рука затекла.        Сайгику недовольно цокнул языком, но подарок забрал. На вопрос о помощи в примерке ожерелья ответил отказом.        — Тэттё-сан, если ты правда сдержишь обещание, то я клянусь, что буду ждать твоего возвращения только для того, чтобы снова прогуляться с тобой здесь, — он горько усмехается, безуспешно пытаясь скрыть рвущиеся наружу эмоции. И кстати, мне кажется, нас подслушивают.        Он резко обернулся и стоявшие за ящиками Мичидзо и Тэруко резко присели. Но весьма неудачно, так как Оокура грохнулась на Тачихару.        Тэттё почувствовал облегчение. Теперь, зная, что самый близкий для него человек, с которым он всё же предпочитал держать дистанцию, не забудет его, он мог дышать полной грудью, несмотря на внутренние панику, терзания и сомнения.        И наблюдая за игривыми переливами драгоценного камня на солнце, он знал, что тоже дорог ему.