Забота, переходящая грань

Коридоры детдома... Тёмные, неуютные и холодные. Но где то там, в самом дальнем конце, находилась комната Олега и Разумовского. Олег появился в детдоме недавно, в то время как Серёжу можно было назвать настоящим "старожилом". Сначала Волков долго боялся как то контактировать с Сергеем, но после того как за булочку с вишней Разумовский написал ему всю домашку, понял, что этого ребёнка бояться вообще вряд ли можно. В отличие от Сергея, у Волкова была мать. В своё время из за алкогольной зависимости ее лишили родительских прав, но она всё ещё могла навещать сына каждые выходные, чем долгое время уже пользовалась. Матери Олега было страшно, что её сын голодает или мёрзнет, поэтому каждую неделю она привозила ненаглядному сыну кучу еды и что то из тёплой одежды. Сергей, воруя куски хлеба из буфета, завидовал. Еда была каким то недосягаемым благом для мальчика. Чем то таким, чего у него никогда не было и не будет, как и родителей. А Олег... По мнению Серёжи, Волков никогда не ценил еду, даже не съедая и одной трети, из привезённых продуктов. Олег же в свою очередь и подумать не мог, что ему делать со всем этим, пока однажды ответ не нашел себя сам... Принеся очередной раз в комнату два огромных пакета с едой, Олег тяжело вздохнул, садясь на кровать и как бы в шутку на выдохе заявляя: — Серый, если ты не съешь всё, что тут есть, то зачем я вообще живу с тобой? "Серый" оживился. Даже вскочил с кровати: — Правда могу всё съесть? — парень смотрел на Олега такими круглыми и полными надежды глазами, что Олег невольно улыбнулся. Тщ, ребёнок. — Можешь. После этого, маленький Разумовский и совершил самую первую крупную ошибку в своей жизни — попытался впихнуть в себя всё, что передала Олегу мать на неделю. Олег наблюдал за этим со стороны, не в силах оторваться. Сергею же под конец пришлось в себя буквально запихивать всё, что осталось... В этот раз он так сильно переел, что был просто не в силах подняться из за стола. Волкова как то странно завораживало всё, что сейчас происходило, но он был не настолько хорошим другом Сергея, чтобы как то "помочь ему". Сергей же засыпал с ужасной тяжестью, тихо поглаживая переполненный животик под одеялом. И в тот момент ему так хотелось, чтобы его обнял Олег, пожалел и погладил, что Разумовскому становилось страшно от этих мыслей. Сергей впервые поел "не детдомовской" еды. Сергей впервые объелся. Это был до безумия странный, первый, и как выяснится, не последний раз.