убегая

когда аргенти – веселый, милый, мягкий аргенти – вытаскивал его из горизонта небытия, придерживая его за талию и рассказывая истории из своей жизни, авантюрин думал, что сгорит. несмотря на то, что удар ахерон не повредил его тело и разум катастрофически, он оказал на него чудовищное давление – до дрожащих ног, головокружения и темных кругов перед глазами. его, впрочем, это не волновало – руки рыцаря даже через одежду вызывали отвратительное, тошнотворное ощущение, не помогая ситуации и не позволяя идти самостоятельно, превращая прогулку до отеля в ад. аргенти милосердно согласился оставить его неподалеку от входа – так, чтобы никто не видел, – но все равно следил за ним, пока он не дошел до нужной ему двери. в номере его ждал рацио. хмурый, тяжело вздыхающий и совершенно не желающий с ним говорить. он принципиально не смотрит на авантюрина, утыкаясь в перечитанные сотни раз тексты. когда тот плюхается на диван, он захлопывает свою книгу. – вы идиот. он ухмыляется. мурашки по телу так и не сходят. – я ожидал что-то более развернутое. – с придыханием отвечает он, и рацио снова устало вздыхает. – к счастью для вас, у меня нет слов. авантюрин удобнее устраивается на диване и кидает взгляд на свои исцарапанные окровавленные руки. он прижимает их к одежде – прекратить дрожь. – вам повезло. – цокает веритас, вставая, и только тогда авантюрин замечает лежащую на столе аптечку. диван прогибается под чужим весом – рацио садится рядом, ставя аптечку на свои ноги и доставая оттуда антисептик и вату. авантюрин выгибает бровь, улыбаясь. – серьёзно, доктор? – веритас смотрит непробиваемо – авантюрин тянет губы сильнее. – вы обо мне волнуетесь, что ли? – какой же вы глупец. – в груди резким взмахом разливается что-то теплое и приятное. даже подрагивание в мышцах, кажется, проходит. – вы же понимаете, что в реальности и следа не останется, да? – руки. он колеблется, поднимая ладонь – соглашаясь с просьбой, но с опаской разглядывая чужую кожу; держится непозволительно долго – и ему почти кажется, что веритас схватит его руку сам, но он терпеливо ждет, не поднимая глаз на чужое лицо. он шумно выдыхает носом, всё-таки протягивая ладонь – возможно, он позволяет доктору слишком много. рацио обрабатывает раны мягкими, осторожными движениями, придерживая его руку своей, ничего не говоря о влажности его ладони. авантюрин сжимает челюсть, но молчит тоже. невольно выходит сравнить ощущения тогда, из-за касаний аргенти, и сейчас – из-за касаний рацио. терпимо – авантюрин описал бы это так. не терпимо – до смешного противно, но держаться приходится, а терпимо – будто бы не так уж и плохо. рацио ведет ватой по коже плавно, не давя и не торопясь – авантюрин практически привыкает, практически расслабляется. вероятно, это из-за того, что тот, кто его касается – веритас? отчего-то эта мысль пугает до болящего холодного комка в груди, и авантюрин отдергивает руку, вызывая удивлённый взгляд. это не помогает – только ускоряет уползающий от него контроль. рацио оглядывает его взглядом невозможно долгим и тяжёлым – по крайней мере, так кажется, смотрит на необработанную руку, спрятанную за чужой спиной, и вздыхает, кладя аптечку рядом с бедрами авантюрина. – вы сможете закончить самостоятельно. – он поднимается, и диван ощутимо распрямляемся за ним. – вероятно, вам нужно связаться с яшмой. – он хватает свою книгу с кресла и подходит к двери. – до свидания. авантюрин молча смотрит ему вслед. он ненавидит прикосновения. ненавидит до дрожи в руках, леденящей дыры в груди и невозможного зуда под кожей. он ненавидит то, что часто идет после – мягкие разговоры, детские переглядки, наивная влюбленность, совместная квартира, собака. безусловное доверие. он ненавидит близость. он, конечно, ее не боится – или весь страх был сдавлен и прикован к давящим на ладони ногтям еще годы назад, когда болезненное стало привычным, но это уже и не так важно. важно только то, что он терпеть не может даже мимолетные, случайные касания, игнорирует попытки забраться куда-то поглубже и пресекает на корню чужое желание привязанности – так почему же он тянется к веритасу рацио так, как северный полюс магнита тянется к южному? он, разумеется, не надеется, что южный полюс тянется к нему в ответ. разве что немного. авантюрин вылезает из мыслей, когда мимо него, стуча каблуками, проходит студентка. он пробегает по аудитории глазами – все собирают свои сумки и расходятся. рацио, стоящий в самом начале кабинета, уже держит свой портфель и любимую книгу, но не выходит за дверь. авантюрин немного рассеянно моргает, и веритас кидает на него недовольный взгляд, приятно удивляя и заставляя невольно накинуть на себя улыбку. – доктор, – приторно тянет авантюрин, вставая, и рацио уже выглядит так, словно собирается натянуть гипсовую голову в любую секунду. – вам не нужно закрывать кабинет, правда ведь? – он деловито поправляет слегка выбившуюся из брюк рубашку, а затем подходит ближе к рацио, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. – вы ждали меня? – вы не слушали лекцию. – игнорирует вопрос веритас, хмурясь. – вы пришли сюда не за знаниями. зачем? авантюрин улыбается крепче, а затем разворачивается и коротко жмет плечами, выходя из кабинета – и рацио сразу же следует за ним, недовольный, но идущий тенью, будто им по пути. будто он не против бесцельно пройтись по коридорам, пока авантюрин придумает, как это все продлить. будто такому как рацио нравится его компания. он безусловно наслаждается обществом доктора – это признать на удивление легко. правда дальше он все еще не ушел. да и смысла в этом все равно нет – может быть, веритас и терпит его присутствие, может быть – может быть – временами авантюрин бывает интересен, может быть иногда его идеи и мнение для рацио валидны, но это настолько ничтожная крупица того, что могло бы быть, что… надеяться не на что. он так думает – он это знает. по крайней мере, ему так кажется. – зачем вы позволили мне остаться? – прерывая затянувшееся молчание, он задаёт встречный вопрос. все еще улыбаясь, он бросает все силы, чтобы звучать невероятно любопытно, а не как-то еще. носки его туфель почти упираются в дверь чужого кабинета. рацио не отвечает. вставляя ключ в замок, он почти задевает авантюрина плечом – он отступает, неловко заминаясь. не ведя и бровью, веритас проворачивает ключ, а авантюрин ощущает резкий скачок паники, перемешанный с густой обидой – он так и не придумал, как задержаться с ним подольше. решение зайти к рацио на лекцию было абсолютно спонтанным – он просто проходил мимо (в другом корпусе) и неожиданно осознал, как сильно он скучал. по долгим, колким спорам, дерущему грудную клетку азарту и… по самому рацио он тоже немного скучал. когда авантюрин осторожно, медленно, но с легким скрипом отворил дверь аудитории, на него посмотрела гипсовая голова, и рацио слишком быстро, удивительно быстро для такого принципиального человека как он, сказал: – третий ряд. а затем вернулся к чтению, будто его здесь и не было. официально так и есть – он не студент, не преподаватель, ему вообще не стоит находиться в этом корпусе. но он здесь, купается в чужих взглядах, усаживается за стол, поудобнее двигает стул и пытается слушать то, о чем говорит рацио. ему думается, что обычно доктор не пускает посторонних – совершенно не в его стиле, и оттого становится тоскливо-мягко на душе. рацио вытаскивает ключ из замочной скважины, а на языке авантюрина вертится проверка границ его дозволенности. толкая дверь, веритас заходит внутрь, не приглашая войти, и авантюрин с гложущим разочарованием собирается развернуться, чтобы уйти. все еще держа ручку двери, рацио вздыхает. – если прихо́дите ко мне на лекции, – начинает он, и авантюрин вспышкой чувствует, как все внутри замирает. – стоит взять с собой хотя бы записную книжку. когда перед его носом хлопает дверь, ему ничего не остается, кроме как вернуться в свой офис, на ходу придумать причины отлынивания от работы и заняться чем-то более подходящим под нее, даже если не особо и хочется. даже если дрожащее, скачущее по его телу нечто заставляет желать только новой встречи с рацио. на обеде он даже не слушает то, о чем с ужасным недовольством рассказывает топаз – она хмурит брови, со злобой тыча вилкой по тарелке, а авантюрин оглядывает полупустую столовую. – слушай, ты сможешь меня подменить завтра на пару часов? – произносит он, уже вставая и направляясь к дверям. – а? – громкость голоса топаз заметно уменьшается, и авантюрин вполне успешно ее игнорирует. – да подожди ты! рацио, конечно же, не пропускает приемы пищи – и поэтому авантюрин легко находит его в столовой учебного корпуса. он пока не обращает на него внимания – и это заставляет авантюрина осознать импульсивность своего поступка. день сегодня только из такого и состоит. может, звезды не так сошлись? когда чужой взгляд оказывается направлен на него, отступать становится поздно. авантюрин улыбается, плавно подходя к чужому столику и также за него садясь. веритас даже не выглядит удивленным. почти обидно. – вы решили перевестись в наш отдел? он смеется, кладя голову на ладонь. – просто хотел увидеть вас. – вы уже видели. рацио сохраняет спокойное лицо, но авантюрин вглядывается в его глаза – и его глаза выражают недоумение, покрытое легким расширением зрачков. авантюрин почти сдерживается от резкого выдоха, когда по его костям пробегается что-то, похожее на предвкушение. – это было… – он поднимает свободную руку, стряхивает рукав с часов и смотрит на стрелки. – пять часов и семнадцать минут назад. – рацио вздыхает. – вам так нравится меня донимать? – вы не особо возражаете. – ему в ответ поджимают губы, но ничего не говорят. да, думается авантюрину, ему действительно нравится донимать рацио. он догадывается почему – но не совсем это понимает. желание находиться с кем-то рядом бессмысленно – и он его избегает. избегал. он еще не до конца разобрался. веритас со звоном кладет вилку на тарелку. – вы обедали? авантюрин не может не смягчить улыбку, превратить ее из дежурной в почти настоящую. домой он уходит в жгучем приподнятом настроении – за тонной справедливо недовольных сообщений от топаз скрывается расписание занятий рацио, и авантюрин с удовольствием воспринимает это как вечный пропуск. коты радостно обвиваются вокруг него, когда он выходит из душа и ложится на кровать. он прикрывает глаза, расслабленно зевая, а затем неожиданно осознает, сколько серотонина доставляют ему разговоры с рацио. даже его присутствие рядом улучшает его настроение. эта мысль растекается чем-то холодным по его телу, и он сильнее укутывается в одеяло, прижимаясь к котам. вероятно, ему следует ограничить общение с рацио. вероятно, ему стоит прекратить это все, пока не стало слишком поздно. но он, конечно, этого делать не станет; его движущая сила – это азарт. он несет в лекторий блокнот, упаковку ручек, выделителей, громадный пенал в форме черепахи и на всякий случай планшет и приходит пораньше – самым первым. с эхом шагает по кабинету, устраивается на первом ряду, а потом со вздохом встает, когда по рукам пробегают мурашки – прикрыть окно. решая одеться немного проще, он оставляет пальто дома, накинув обычную рубашку с темным пиджаком и завязав волосы в небольшой хвост. рацио кидает на него удивлённый взгляд, заходя в кабинет. из-за непривычного вида – не из-за его присутствия. – как думаете, так мне идет больше, доктор? рацио даже снова его осматривает. – определенно не вписывается в ваш эксцентричный образ. – вам нравится. признайте. рацио поджимает губы, опуская глаза. – выглядите, определенно, неплохо. – подавляя удивленный вдох, авантюрин довольно мычит, и веритас спешит поправиться: – по крайней мере, не пестрит в глазах. – конечно. – он улыбается. искренне – то ли ощущение полного контроля над ситуацией успокаивает, то ли ему приятно. совсем немного. – вы здесь гость. – говорит рацио, и авантюрин с трудом сдерживает смешок. он таковым себя не считает – где-то за грудиной противно скребет, и он надеется, что веритас произнес это несерьёзно. – пожалуйста, ведите себя спокойнее. – понял-понял. – он выпрямляется, разминая плечи. под кожей снова зудит, и он нетерпеливо раздумывает, как перекинуть зуд кому-нибудь другому. они одни в аудитории уже добрые двадцать минут – до начала десять, а кабинет все еще пустой. это в каком-то смысле изумляет – он уверен, что рацио не терпит опоздания. – как они успевают? – задает он справедливый вопрос, и веритас, отвлекаясь от бумаг, поднимает взгляд – следом поднимается и авантюрин, прогулочной походкой шагая к рацио. веритас снова пробегается по нему глазами – в них мелькает противное понимание с колючей усталостью, и авантюрин, легко улыбнувшись, на ходу стягивает пиджак, кладя его на край стола. рацио почти натурально вздыхает, но едва заметно напрягается, прижимаясь к спинке стула. – эта группа имеет привычку приходить в последнюю минуту. – он хмурится и недовольно качает головой. на студентов или авантюрина – конечно, неясно. где-то в горле встает комок – и по рукам авантюрина проходит дрожь удовлетворения, смешанная с чем-то кислым и мерзким. обидой от невозможности застать рацио врасплох, вероятно. обходя стол, он почти касается ногами чужих колен – веритас, натянутая струна, все равно поворачивается в его сторону. уважение к собеседнику, конечно, для него очень важно – авантюрину, конечно, на такое плевать. манеры он сохраняет только когда ему это нужно – сейчас его держат только внутренние зажимы. какая мерзость. – а я полная их противоположность. – он довольно, протяжно хвастается и приторно улыбается. хочется залезть ближе, куда-то под кожу – но удается лишь пристально наблюдать за слегка расширенными зрачками, направленными прямо на него. рацио отводит взгляд, сжимая ручки кресла. авантюрин не может не наклонится вперед, проведя внешней стороной ладони по своей пояснице. – вы пришли даже слишком рано. – он сглатывает, и его горло дергается – авантюрин впивается глазами, где-то на краю ощущая желание, граничащее с отвращением. в теории коснуться загорелой, мягкой кожи звучит слишком заманчиво, на практике – не хочется и знать. он шумно выдыхает, ухмыляясь. – все ради того, чтобы побыть с вами наедине. – в ответ ему дергают губой, вскидывают брови и молчат невероятно саркастично. если бы щеки авантюрина не натягивались до хруста, он бы улыбнулся еще сильнее. – возможно, ради того, чтобы увидеть вас? – произносит он неожиданно серьезно – так, что верит сам себе. веритас возвращает взгляд к чужому, смотрит удивленно и ничего не говорит. авантюрин, сглатывая слюну, чувствует расползающееся змеей тепло в груди, кусающееся и впрыскивающее яд гордости – нечасто удаётся выбить из рацио слова. – сейчас… начнется лекция. – тихо напоминает он, и авантюрин почти закатывает глаза. он бы сделал ставку, но дальше разговора он заходить не станет – даже ради дрожи предвкушения, онемения в конечностях и бьющегося где-то в горле сердца. рацио о нем так не думает – авантюрина удивляет, что рацио вообще о нем думает хоть как-то. он выпрямляется, разворачиваясь. в руке оказывается пиджак ровно в ту секунду, когда в дверь проходит студент. рацио шарахается от его взглядов как от огня, а от заискивающих, кокетливых слов – как от ледяной воды. и это неплохо – даже хорошо. закрываясь маской, он полностью защищен, и рацио, отталкивающий его, только уплотняет его щит – было бы намного хуже, если бы он ответил, потянулся вперёд, приластился к коже авантюрина своей. тогда было бы плохо. веритас проходится глазами по собравшейся группе, останавливая взгляд на авантюрине – почти цепляясь острым ножом, и тот, растерявшись, подмигивает. рацио разочарованно выдыхает, и отходит к двери, чтобы ее закрыть. авантюрин скидывает все свое внимание на чужое лицо. его, совсем чуть-чуть, но одолевают противоречия – если, только если, рацио бы легко коснулся его пальцев своими или опустил бы руку ему на щеку… он проводит пальцами по глазам, мотая головой, а затем наконец открывает блокнот, пытаясь сосредоточиться на лекции – и у него ничего не выходит. гипсовая голова отчего-то остается на столе. рацио, погруженный в свою тему, выглядит чарующе привлекательным – и авантюрин не может смотреть никуда больше, даже не слушая. веритас, впрочем, если не рассматривает стены, то кратко смотрит на него в ответ. когда-то он упоминал, что ему комфортнее объяснять что-то ученикам, когда он не видит их, а они не видят его, – и теперь авантюрина с рвущей грудь надеждой волнует, насколько его присутствие в аудитории расслабляет доктора. он, конечно, решает попытаться сосредоточиться на материале в следующий раз – и у него действительно получается. вечер пятницы становится невероятно приятным ровно в тот момент, когда рацио присылает ему сообщение о занятии в нерабочую для учебного корпуса субботу. он решает не размышлять об этом слишком много – рацио не из тех людей, кто стал бы обманывать. легкую тревогу заглушает до противного приятное ощущение где-то в грудной клетке. они видятся с доктором почти каждый день. он попадает на утреннюю лекцию по биологии, и тема, о которой с большой страстью толкует рацио, дается ему намного легче, чем высшая математика. людей удивительно мало, всего человек десять – поэтому веритас проводит занятие в более мягком формате, позволяя прерывать свой рассказ вопросами. авантюрин, заспанный, устало опускается по стулу, прикрывая глаза, когда рацио отпускает учеников. – прикройте дверь, пожалуйста. когда раздается хлопок, авантюрин возвращает себя в тянущую силы реальность. – почему их было так мало? веритас позволяет себе зевнуть впервые за утро, даже выглядя утомлено и расслабленно, совсем не так, как пару минут назад – сдержанно и натянуто. – сегодня нет официальных лекций. это дополнительные занятия для всех, кто хочет. – объясняет он, складывая материалы в портфель. – разве вы не должны были это знать? авантюрин жмет плечами. – вы дали мне день и время. – я предложил предмет, с которым вам будет легче всего справиться. – рацио вздыхает. он выдвигает полку в столе, лезет туда рукой, и по кабинету расходится звон ключей. его сегодня вообще не должно здесь быть – ему ведь за это не платят, думает авантюрин, вставая и лениво потягиваясь, разминаясь после двухчасового сидения за столом. рацио – сплошная добродетель, человек, несущий в этот мир знания без требования чего-то взамен. он убирает так и не надетую им гипсовую голову в шкаф, и под наклоном выбиваются пряди волос, заправленные за его уши; он выглядит слегка потрепано, и у авантюрина теплеет на сердце. даже жутко. – организуете мне дополнительные занятия, доктор? – пытается отвлечься он, растягивая слова слишком для себя спокойно, двигается к рацио ближе, опираясь бедром о чужой стол. рацио задумчиво хмурит брови. – я свободен на выходных, после семи каждый день и после четырех в четверг… почему вы смеётесь? авантюрин улыбается от бегущего по телу облечения – удивительно искренне и с удовольствием. чувство невероятно быстро разлетается вокруг, хватает за легкие и сжимает грудную клетку, и он спешит распрощаться и уйти, оставляя рацио одного, растерянного. они увидятся всего через день, в понедельник. можно считать это небольшой передышкой, наверное. в воскресенье к нему в кабинет стучится топаз. в руках ее нет бумаг, а в глазах играет что-то опасно-озорное. – вы с доктором рацио встречаетесь? – прямо спрашивает она, и авантюрин почти давится кофе. – …нет? она щурит глаза, легко улыбаясь. – ты давно заглядывал в сеть корпорации? хватая телефон, он машет на топаз рукой – и та, насмешливо улыбнувшись, уходит, захлопывая дверь. он не открывал эту соцсеть уже неделю – это правда, и летающее вокруг него понимание, что является горячей темой обсуждения, вызывает мурашки возбуждения и холод за грудиной. все что нужно он находит удивительно быстро – сразу же. к посту прикреплены две фотографии – девушка – видимо, студентка, едва заметный авантюрин, сидящий с ней на одном ряду, и рацио, рассказывающий о своей теме. «он позволил ему остаться в аудитории И не надел свою маску. это какое-то безумие». авантюрин не сдерживает смешка, запивая его кофе. они личности, слишком известные в кругах кмм – обсуждалось бы, если обычный рабочий с такими же замашками, как у рацио, пустил бы чужака в свою аудиторию? возможно, в кругах группы? конечно то, о чем говорила топаз находится не на поверхности – в постах, а в глубине – в комментариях. конечно, она знает больше, чем он здесь видит. он почти уверен, что она наблюдает за этой вакханалией как минимум несколько дней. «может у него есть разрешение? может это какая-нибудь проверка». «разве каменные сердца занимаются таким?» «вот именно, что нет». «не знаю тогда. они слишком разные, чтобы между ними что-то было». «тогда зачем он здесь? вы когда-нибудь видели, чтобы яшма или топаз ходили по учебному корпусу? вот именно, что нет». чем ниже авантюрин листает, тем больше догадки становятся похожими на конспирологические теории – он выдыхает, уже потеряв интерес, но «доктор рацио» в никнейме заставляет вскинуть брови и с бьющим в грудь предвкушением листнуть к комментарию. «хватит распускать слухи. если у вас есть время обдумывать такие глупости, не лучше ли потратить его на обучение? совсем как это делает так интересующий вас мистер авантюрин». щеки авантюрина, кажется, разорвет – он искренне, совершенно точно не хотел изматывать нервы рацио, но теперь… теперь он сам предоставил авантюрину шанс усугубить ситуацию – залезть к рацио под кожу, посмотреть на реакцию мышц и, возможно, не отстраняться, когда это заметят другие. эоны, ему так хочется это сделать. со звонком будильника понедельник обещает быть противным и слишком долгим – авантюрин успевает только на одно занятие рацио, самое последнее. но, несмотря на утомительное ожидание вечера, его все абсолютно устраивает – ведь, может быть, уставший, вымотанный веритас согласится на чашку кофе и даже десерт, прогуляется с авантюрином до самого дома и расскажет ему что-нибудь по теме лекции. или, может быть, рацио вышлет его далеко и надолго, куда-нибудь на другой конец галактики. оборот событий не важен, любое внимание рацио – это подкормка к щекочущему, раздирающему кожу азарту, поэтому он решает выглядеть сегодня немного… не в своем стиле. он зачесывает волосы назад, брызгает их лаком, обливается парфюмом, натягивает черную водолазку без горла, такого же цвета брюки с ремнем с крупной бляшкой, полирует туфли и не забывает облепить руки кольцами. полагается он больше всего, конечно, на водолазку, свое природное обаяние и реакцию студентов. рацио оглядывает его совсем не удивлённо, но очень внимательно. авантюрин, наверное, выдумывает, сидя в метрах трёх от него на столе первого ряда – и рацио даже его не упрекает, – наверное, ему стоит проверить глаза, но веритас сглатывает, и больше на него не смотрит, окунаясь в свои бумаги. его охватывает жаром с ног до головы – когда в кабинет заходит первый ученик, это проходит, но тепло в щеках обещает остаться до конца занятия. за окном стремительно темнеет – аудитория погружается во мрак, и авантюрин с болящими глазами почти хочет остановить руку рацио над выключателем. он пропустил почти весь материал, и его нельзя за это винить. день был длинным, а список задач на сегодня еще длиннее. стоит ли игнорировать утомляющее ожидание, смешанное с неясным волнением? что ж. рацио все также временами бросает на него взгляд – авантюрин чувствует это кожей, но не замечает глазами, игнорируя присутствие веритаса в комнате. он делал такие вещи и раньше, разве нет? до смешного нервно. за последним учеником без просьбы хлопает дверь, и авантюрин шумно выдыхает, поднимаясь. – у вас все в порядке? нет – хочется ответить. хочется пойти за манящим мягким тоном, ответить честно и без притворства. желание скребёт, кажется, в костях. – волнуетесь обо мне, доктор? – на самом деле отвечает авантюрин, спускаясь по ступенькам к чужому столу. рацио неуютно оглядывает его с ног до головы, захлопывая портфель. – вы ведете себя так, что вашим состоянием невозможно не интересоваться. – говорит он и уходит к двери, не давая возможности что-то сказать. хотя сказать было нечего. рацио не уходит – как дурак стоит с пальцами на ручке, пока авантюрин сверлит его спину. ему кажется, что рацио намного, до невозможного смелее него. – вам не хочется прогуляться? – тихо спрашивает авантюрин и слышит усталый вздох. ручка двери, наконец, поворачивается. – сначала зайдем в мой кабинет. коридоры, ведущие вглубь корпуса, к офисам, освещаются только лунным светом из окна; единственное, что бьет по органам чувств – стук обуви по полу. идти недолго, всего пару минут, но тишина по ощущениям режет сильнее, чем клинок небытия. нужная дверь – ослабление напряжения, ожидаемый конец, жгучая неприятность. звенят ключи, хрустит замок и скрепит дверь. веритас отходит назад, очевидно пропуская – авантюрин, чувствуя жар в грудной клетке и щеках, вскидывает брови, обводя рацио игривым взглядом, и заходит внутрь. где-то за грудиной все расслабляется от облегчения. пугающе приятное чувство. запах книг давно смешался с духами рацио, заполнив помещение одним сплошным о нем напоминаем. теперь сюда врывается парфюм авантюрина, и он точно не должен об этом думать. чисто, светло, свежо – вот и все. кроме книг на полках нет ни вещей, ни еды, ни даже растений – в стиле рацио. – невероятно, что вам дали кабинет, доктор. рацио прикрывает дверь, кладет портфель на столик и проходит к краю стола – авантюрин лезет в ответ, упираясь в него поясницей и придерживаясь руками. – мне он не нужен. – наконец отвечает рацио, и его тон обволакивает уши авантюрина мягкостью. – но, признаюсь, иметь большое хранилище для материалов и книг довольно… удобно. авантюрин легко смеется. – рабочие глотки рвут за отдельное место, а вы используете его как склад. удивительно, как нахождение на чужом личном квадрате успокаивает. он уже практически не чувствует волнения – скорее из-за отсутствия необходимости что-то делать. ему, на самом деле, хорошо и так. без риска. ужасно странно. – зачем вы хотели прогуляться? умеет же рацио все испортить. – я не могу пригласить своего дорогого друга на прогулку? – не можете. вы так не делаете. авантюрин не совсем понимает, что ему делать – возмущаться или растеряться из-за того, что рацио не отвергает их дружбу. в итоге он просто жмет плечами. – теперь делаю. рацио не отвечает – только вглядывается в его лицо до противного внимательно, давит взглядом, растаптывает выражением в глазах. авантюрин отворачивается, и рацио со вздохом делает тоже самое. – вы же знаете, что никто не накажет вас за честность, да? – он звучит устало. авантюрин рассматривает едва видимую царапину на своей обуви. – довольно неприятно делать все самому. авантюрин практически фыркает от возмущения. – вы первым начали отвергать меня, доктор. – я хочу видеть вас настоящего, а не отголоски ваших желаний за многочисленными масками. – как поэтично. рацио разочарованно качает головой. вздыхает. молчит добрую минуту. хотя авантюрин назвал бы ее отвратительно кусающейся, напряженной и противной. – пока вы не покажете мне себя, боюсь, дальше таких разговоров мы не зайдем. авантюрин кусает губы – ему определённо не нравится отсутствие нити, за которую он может вытянуть ситуацию в более раздражающую, более азартную, более им контролируемую. менее интимную. отвечает неуверенно и тихо: – не так уж это и просто. рацио тянет с ответом совсем недолго – авантюрин успевает пожалеть обо всем миллион раз. – я не прошу поменяться за один день. просто… – наконец произносит веритас, и его голос звучит слишком, чересчур мягко. настолько, что авантюрин почти сдается. – будьте со мной честнее. вздыхая, авантюрин проводит рукой по лицу. он выпрямляется и поворачивает голову в сторону рацио – и сразу же хочет отвернуться снова. веритас, как обычно, прибивает взглядом к земле, но в уязвимой близости он видит в нем осторожную поддержку – будто боясь спугнуть, рацио смотрит, кажется, не моргая. сказать вслух такое, от чего наизнанку вывернет внутренности, перемолет кости и вырвет без анастезии сердце, не хочется. но оправдать ожидания рацио – да. он решает выбрать что-то, что хоть и воткнет ему в грудь железную балку, но хотя бы не проткнет его насквозь. в горле отвратительно сушит, и он слабо хрипит, произнося первое слово. – не отвергайте меня? – не буду. – моментально обещает рацио. авантюрин очень сильно старается ему верить. возможно, когда-нибудь у него получится. – …пойдёмте прогуляемся? когда-нибудь.