Эгоист

Макс фыркнул: М: Эта цена годится разве что для повседневного платья, но никак не вечернего. В общем, все это уже решено, завтра пойдем в «Лувр». Самый дорогой магазин женской одежды в городе! Настя тут же вообразила, как ей будет неловко под пристальными взглядами пафосных продавщиц, привыкших обслуживать миллионерш, но все оказалось совсем не так. Две милые девушки отнеслись к Насте как к равной, без подобострастия и небрежения, и при этом были бесконечно приветливы и дружелюбны. Платье нашли очень быстро: у Макса был наметанный глаз, он сразу вычислил несколько вариантов, которые могли подойти Насти, а потом отобрал самый удачный из них. Это было длинное, в пол, платье лазурно-голубого цвета, с закрытыми плечами и неглубоким декольте, сверху до талии расшитое тонкими блестящими кружевами, и многослойной юбкой из полупрозрачной газовой ткани и шелковой подкладкой. Платье подчеркивало ее тонкую талию и удлиняло силуэт. В «Лувре» к нему нашлись и подходящие туфли — белые, на небольшой танкетке, но изящные и удобные. В таких туфлях можно танцевать! Ценник платья привел Настю в ужас: Н: Надеюсь, после праздника ты сможешь сдать его обратно! сказала она, когда они вышли из магазина. М: Вот еще не хватало! возмутился Макс. М: Оно твое, это подарок в признательность за все то, что ты делаешь для меня каждый день. Н: Но куда я буду его носить? М: Не знаю, может быть на церемонию вручения подарков в детдоме? Н: Мне будет стыдно прийти к детям, у которых нет ничего, в платье за тридцать тысяч рублей. М: Ты стесняешься богатства? Н: Иногда выставление его напоказ кажется мне неуместным согласилась Настя. Макс пожал плечами: М: Не знаю, почему я должен стесняться того, что смог стать обеспеченным человеком, если это произошло законным путем. Н: Сознание неправды денег в русской душе невытравим. улыбнулась Настя. Н: Кажется, Цветаева это сказала… М: Да? удивленно спросил у нее Макс и сам же ответил: М: Да, возможно, она была права… наверно, у меня нерусская душа́… а может быть, у меня ее вообще нет… Н: Макс! возмущенно осадила его Настя. Н: Зачем ты так говоришь? Такого не бывает, все живое имеет душу, точнее, именно душа́-то и есть ты. М: Я не верю во все это беспечно откликнулся Макс. Н: Пожалуйста, не верь согласилась настя Н: только не говори при мне такие вещи. Какое-то время они молчали, и Настя снова погрузилась в свои печальные размышления о Косте. Никак у них не ладится, ревность совсем заела его, а теперь еще эта квартира. Настя чувствовала, что не хочет с ним жить, что это окончательно разрушит их отношения. Да и вообще, ей казалось, что совместная жизнь — удел женатых пар, а гражданский брак — это неприлично. Макс заметил, что она вся как на иголках и мало-помалу выспросил у нее все ее горести. Она привыкла быть по-дружески откровенной с ним, хотя бы даже тема была щекотливая. М: Что ж, это важный шаг пробормотал Макс. М: Если ты любишь его, я не вижу препятствий… Только, если ты не уверена, если тебе кажется, что не стоит, переступать через себя в таких вопросах опасно. Н: А что, если я потеряю его? М: Во-первых, это не ты его потеряешь, а он тебя, по собственной глупости. А во-вторых, шантаж — последнее средство труса, еще никогда он ничего хорошего не приносил. Н: Ой всплеснула руками Настя Н: я ведь до сих пор не придумала, что скажу ему про эту свадьбу.! М: Ну если ты обязана отчитываться перед ним за каждый свой шаг, то можешь сказать, что идешь на важное корпоративное мероприятие — это почти так и есть. На свадьбе будет еще кое-кто из топов холдинга. Н: А они ничего не скажут обо мне гостям? М: Ты думаешь, они знают, тебя в лицо? Н: Могли видеть на первомайском корпоративе… М: Ерунда. Даже если и узнают, ничего страшного. На следующий день после платья они пошли выбирать свадебный подарок. В гипермаркет электроники и бытовой техники. У Насти глаза разбегались, ей нравилось решительно все: роботы-пылесосы и посудомоечные машины, фритюрницы и кофеварки, утюги и увлажнители воздуха, но Макс отвергал ее предложения одно за другим: М: Кофеварка у них есть, фритюрница — вещь бесполезная, а все остальное — это больше подарок невесте, потому что глажка и уборка — в основном женское дело. А вот едят они вместе и он подвел Настю к полкам с электрогрилями. М: Вот! с апломбом возвестил он. М: Великая вещь! Я только на ней и готовлю. Н: Ты готовишь? изумилась Настя. М: Конечно! самодовольно откликнулся Макс. М: Терпеть не могу ходить по ресторанам один, да и холодная еда из доставки иногда надоедает. Если мне хочется горячего, я беру мясо и жарю его на электрогриле. Это очень просто, я тебе покажу… Н: Как ты мне покажешь? прыснула Настя. Н: Прямо здесь? М: Зачем здесь? Сейчас купим в супермаркете куриные бедра и поедем ко мне… он украдкой испытующе взглянул на нее и тут же сделал вид, что рассматривает гриль. Настя задумалась: это уже был вход на запретную территорию, нельзя было соглашаться, если только она желала быть чиста перед Костей! Но как же ей хотелось побывать у Макса в гостях! От любопытства у нее скручивало живот… Н: Хорошо так и ляпнула она, не обращая внимания на возгласы совести у себя в голове, и стараясь принять беззаботный вид. Губы Макса слегка тронула торжествующая улыбка, но он тут же спрятал ее, отдал распоряжение продавцу по поводу электрогриля и повел Настю на кассу. Квартира его вполне отвечала ее представлению о жилище богатого человека. Интерьер был выполнен в светлых тонах, мебель — удобная и добротная, всюду масса разнообразной техники и фантастическая стерильная чистота. Н: У тебя есть своя уборщица? поинтересовалась Настя. М: Не совсем моя, это апартаменты, их все убирает один общий коллектив горничных. Макс он показал Насте посуду и холодильник — в шкафу, сама бы она ни за что не нашла! — и фартук и попросил ее начать мариновать курицу, а сам пошел переодеться. Вернулся он очень быстро, в спортивных штанах и футболке, и Настя словно смотрела на него в первый раз. Ей почудилось, что она никогда не видела его руки обнаженными, даже до середины плеча, как сейчас, и они оказались на удивление мускулистыми и волосатыми. Она невольно сравнивала их с гладкими и тонкими, словно веточки без коры, ручками Кости, и по ее телу проходили странные волны дрожи, заставлявшие ее краснеть и смущаться. М: Так-так пробормотал Макс, заглянув в миску с бескостными куриными бедрами, и всыпал туда еще пригоршню специй. Потом достал из холодильника какой-то маленький бутылек — очевидно, с очень драгоценной жидкостью — и вылил чуть не половину его содержимого на мясо. М: Это бальзамический уксус пояснил он в ответ на немой вопрос Насти и принялся вместе с ней перемешивать бедра. Руки их часто соприкасались, время от времени Макс ловил ее пальцы, мягко, но игриво пожимал, смеясь, и тут же отпускал. От этой игры дрожь в теле Насти усилилась, и она наконец осознала, что возбуждена. Ей хотелось потрогать густые курчавые волосы на предплечьях своего шефа и она категорически избегала смотреть ему в глаза, потому что это было ей невыносимо. Возможно, что если бы прямо сейчас он обнял ее за талию вот этими перепачканными в мясе и специях руками, прижал бы к себе и стал горячо и страстно целовать, то она не смогла бы противиться ему и даже отдалась бы совсем — так сильно жар желания обуял ее тело. Да как же это? А как же Костя? Разве она из тех женщин, что не могут управлять собственными побуждениями? Макс так и не попытался овладеть ею, а мысль о Косте несколько отрезвила ее, и когда игра в перемешивание курицы была окончена, то Настя освободила руки, обмыла их в раковине и смогла более или менее спокойно посмотреть в лицо шефу, хотя ее лицо еще долго горело после пережитых чувств. Курица пожарилась очень быстро, почти моментально, Макс сразу убрал поверхности гриля в посудомоечную машину, и они с Настей сели за стол напротив друг друга.