Эгоист

На месте она бросилась все проверять и отдавать распоряжения и увидела шефа только когда приехали автобусы с сотрудниками, и он поднялся на невысокий помост произнести приветственную и вдохновляющую речь. Настя невольно засмотрелась на него — он производил очень глубокое впечатление: настоящий лидер — высокий, статный, представительный. Она настолько привыкла к нему за этот месяц, что стала находить его даже несколько привлекательным, хоть раньше он и казался слишком уж бесстрастным, слишком холодным. Было в нем нечто притягательное, нечто заставлявшее внимать и повиноваться ему — то самое, чему она искала и не могла найти названия — кажется, в эту минуту оно замаячило на горизонте ее сознания… Это была сила. Не физическая, не гипнотическая, не денежная, а какая-то внутренняя, простая и древняя, как мир, но встречающаяся далеко не в каждом мужчине. Она позволила ему стать сильным и физически, и финансово, и она поможет ему восстать из пепла, даже если он все потеряет. Созерцание этой силы завораживало… и пугало. Он говорил без бумажки, гладко, складно, убедительно, так что хотелось следовать за ним. После обеда состоялась небольшая лекция-обучение спортивному ориентированию, потом всех сотрудников поделили на команды и провели серию простых игр на открытом воздухе для укрепления командного духа, а вечером состоялись посиделки у мангала. Максим Сергеевич увел Настю из пьяной компании сослуживцев на узкую и темную аллею, освещенную лишь отдаленными фонарями. М: Просто великолепно принялся он хвалить ее М: честно говоря, вы превзошли мои ожидания. Все получилось так… складно, так хорошо продумано. Н: Ваши слова были бы справедливы, если бы я сделала все сама улыбнулась Настя. Н: А ныне это наша с вами общая заслуга. М: Ваша скромность не знает границ! Н: Вы будете участвовать завтра в состязании? М: Нет. Н: Почему? Ведь вы сами сказали в самом начале, что давно хотели попробовать! М: А вы участвуете? Н: Нет потупилась Настя. М: Почему? Н: Я ужасно ориентируюсь, особенно в незнакомом пространстве… К тому же, я организатор, мне надо следить за приготовлением каждого следующего этапа. М: Я как раз хотел предложить вам проконтролировать финиш. Н: Каким образом? удивилась Настя. М: Я знаю короткую дорогу к нему, минуя все промежуточные пункты — мне Василий Михалыч показал, когда мы с ним маршрут проверяли. Буквально каких-нибудь сорок минут спокойным шагом… Настя задумалась. Сорок минут наедине в лесу — зачем? Н: Давайте еще кого-нибудь с собой возьмем? предложила она. Н: Например, Веронику. М: Нет довольно резко ответил Максим Сергеевич. М: Вероника не пойдет, она панически боится всего, что находится вне города, да и вообще, все эти люди вызывают у меня отвращение. Н: Какие именно? уточнила Настя. М: Вообще все мрачно уронил шеф. Н: Все, кроме меня? Максим Сергеевич вдруг спохватился: М: Да… будто бы рассеянно пробормотал он М: я хотел сказать, что здесь, на этой базе, нет приятных мне людей, кроме вас, и мне не хочется находиться в их обществе. Сердце Насти сжала ледяная рука дурного предчувствия. Все это было ужасно подозрительно и пугающе. Н: О, что ж пролепетала она как можно беззаботнее Н: я очень польщена, но, к сожалению, никак не могу отлучиться с базы завтра, мне надо держать тут все под контролем. М: Что именно? Н: Ну, проверить призы и подарки, проследить за подготовкой банкета, встретить завтрашнего докладчика… М: Хорошо, я понял кивнул Максим Сергеевич с таким мрачным и решительным выражением лица, какого она у него еще не видела. Утром сразу после старта основных состязаний он нашел ее и поставил перед ней спокойную и деловитую Веронику. В: Не беспокойтесь, Настя, все будет в порядке, я за всем прослежу деловито заверила она ее и тут же убежала. М: На нее можно положиться совсем уж страшным хриплым голосом прошептал Насте на ухо Максим Сергеевич. М: Ничто вас более здесь не держит. У Насти душа́ уходила в пятки, непонятно отчего. Ну что он с ней сделает? Хотел бы — уже бы сделал, они столько раз за этот месяц оставались наедине, и на час, и больше. Правда, никогда — в глухом лесу… Настя постаралась мысленно высмеять свои тревоги, а наружно улыбнулась шефу и бодро ответила: Н: Что ж, значит, идем. Только важный момент: там есть связь? Мне сегодня должен Костя позвонить, боюсь, как бы он не принялся меня искать, если не дозвонится… Максим Сергеевич на этот вопрос и ухом не повел. М: Не знаю насчет связи, вряд ли, но мы в любом случае ненадолго, так что успеете ему перезвонить. В лесу пахло весенней свежестью: распускающимися листьями, молодыми ветками, мокрым мхом… Макс был одет соответственно — в непромокаемый спортивный костюм, резиновые сапоги и потому не чувствовал сырости, а вот Настя — черт, и как он об этом не подумал! — шла в кроссовках и джинсах, и последние были уже во влажных пятнах. Как бы она и в самом деле не простыла, вдобавок к отравлению! Макс знал дорогу к хижине отлично, даже сделал себе несколько ориентиров, но постоянно оглядывался, всматривался и вслушивался, словно ищет тропу или людей. Примерно через полчаса он начал бормотать как бы себе под нос: М: Странно, уже должно быть… да где же она.? Настя реагировала на это спокойно, только взглядывала на экран телефона — наверно, проверяла, есть ли связь. Беспокоиться она начала через час, а ведь до избушки оставалось еще минут двадцать-тридцать. Начался мелкий моросящий дождь. Н: Давайте возвращаться наконец предложила она. Макс принял сокрушенный вид. М: Вы представить себе не можете, как мне стыдно. Хвалился-хвалился, что знаю короткую дорогу — и заплутал. Н: Ничего страшного покачала головой Настя Н: с кем не бывает. Однако в голосе ее чувствовалось напряжение. Она подозревает, что он что-то задумал! М: Хорошо, давайте возвращаться печально согласился Макс, повернул их путь на петлю и снова повел к избушке. Настя, кажется, ничего не заметила. Когда они подошли к хижине, то она была уже вся мокрая — и это оказалось кстати, потому что появился повод зайти и погреться. Н: Странно пробормотала Настя, ежась от холода Н: когда мы шли туда, то не встречали домик. М: Наверно, взяли чуть в сторону пожал плечами Макс. Он помог Насте снять мокрую тканевую курточку и накинул ей на плечи свою спортивную кофту, а сам принялся растапливать печь. Н: Вы уверены, что надо это делать? с сомнением спросила Настя. Н: Мы ведь должны быть где-то совсем близко от базы, может быть это даже ее домик, только заброшенный… М: А что если нет? задал ей встречный вопрос Макс. М: Если мы заблудились и ушли еще дальше оттуда, то вам необходимо согреться и обсохнуть, чтобы продолжать путь. Еще не хватало, чтобы вы подхватили воспаление легких! Н: А откуда здесь дрова? подозрительным тоном осведомилась Настя. М: Это охотничья избушка объяснил Макс, стараясь придать голосу как можно больше спокойствия и убедительности. М: Охотники всегда, по возможности, оставляют в зимовье дрова на растопку, спички и соль. Тут, конечно, ничего не было, когда он пришел в первый раз, кроме паутины и мышиного говна, зато уж этого было в достатке. Он прибрал — не до чистоты, конечно, но от грызунов продезинфицировал, протопил печку, просушил избушку, спрятал яд и припасы: дрова, спички, соль, старинный, побитый и закопченный котелок, железную кружку. Когда в печке затрещал огонь, то звук капающего снаружи дождя вдруг стал усиливать тепло и уют, зародившиеся внутри хижины. Макс принес котелок с дождевой водой и поставил его на печку. Н: Где вы взяли воду? спросила разомлевшая от тепла Настя. Она сидела у печки, прислонившись к ней спиной и смотрела в окошко уже почти совсем безмятежно. М: В ведре у дома, это дождевая ответил Макс. Это он устроил источник воды — не смог придумать ничего умнее и правдоподобнее. А ведь надо было как-то влить в нее отраву…