Наследник

Варис предпочитал удивлять, чем быть удивленным. Для него это было равно кратковременной и не очень потере контроля и ощущению того, что его кто-то обыграл. А Варис не любил ни того, ни другого, ведь в прошлом это принесло ему много проблем и даже горя. Поэтому он всегда старался держать все под своим контролем: слышать то, что другие не слышали, видеть то, что другим неведомо, и знать секреты, которые всегда были более твердой и никогда не обесценивающейся валютой. Что ни говори, а информация — это истинное золото, и тот, у кого она была, имел больше власти, чем любой правитель. Он довел свое мастерство сбора информации и умение подстраиваться под любую ситуацию почти до совершенства, как никто другой. Даже Бейлиш, который думает, что может с ним тягаться, хотя он едва ли выживет или сможет спрятаться среди людей, как высокородных, так и нищих, привыкнув покупать секреты за золото, своими шлюхами или за другие тайны, добытые им ранее. И тем не менее быть удивленным им было бы куда лучше, чем понять, что его переиграл тот, у кого в теле не было ни единой капли хитрости, изворотливости или даже заинтересованности хоть в чем-то, кроме шлюх, вина и призрака Лианны Старк. Роберт Баратеон обманул его. Его, Вариса, мастера над шептунами, шпиона с большим стажем и опытом, обманул вечно пьяный олень, спрятавший под самым носом у всего королевства — у него под носом! — живого сына Рейегара Таргариена. Законнорожденного ребенка Последнего Дракона и Зимней Розы, о чьем браке Варис тоже не знал. нет, его птички из Староместа еще в первые годы после восстания принесли ему весточку, что в Цитадели, в книге, где были указаны даты всех важных вех: свадеб, рождения, и смерти всех знатных особ, были записи об аннулирование брака Элии Мартелл и Рейегара Таргариена в связи с отныне бесплодной утробой последней, но с сохранением в первой линии наследования уже рожденных принцессы Рейнис и принца Эйегона. Это была… нетипична весть. Разводы и аннулирование браков как таковые не были приняты в Вестеросе, как и во многих других частях света. Брак принца Дорана и леди Мелларио был одним из примеров того, что несмотря на то, что пара давно полюбовно разошлась, и они жили на разных материках, формально брак не был расторгнут. Но с учетом указанной причины аннулирования брака принцессы Элии и принца Рейегара, это могло удовлетворить Верховного септона и позволить развести королевскую чету. Наследный принц был молод, у него был всего один хрупкий брат, а детей было всего двое, и только один из них — мальчик. Все знали, как хрупки были дети, особенно в последнем поколении Таргариенов. Дети королевы Рейлы, рожденные или только зачатые, гасли так же быстро, как искра жизни зажигалась в ее утробе, а принц Визерис был слабым, капризным и еще слишком юным на тот момент, чтобы ждать от него собственного потомства, которое могло бы держать линию наследования в безопасности на тот случай, если бы его старший брат, племянник или отец бы погибли. Но Варис не знал, что принц заключил новый брак. И уж точно не знал, что тот это сделал со своей волчицей, хотя и думал об этом. Мимоходом и совсем не всерьез. Да это уже казалось неважно, когда династия Таргариенов пала, Лианна Старк умерла, как все думали, от простой лихорадки, охватившей ее в Дорне, где она якобы была заключена, не оставив после себя ничего, кроме трагичной истории, где было явно много лжи, двух горюющих братьев и одного оленя с разбитым сердцем. Этот секрет был пустым и бессмысленным, поэтому Варис даже не зацикливался на этом, отдав все силы на то, чтобы и дальше служить королевству, на чье благо трудился уже долгие годы. И зря, выходит. Зря не пытался узнать больше о том, что произошло в Дорне, и не пытался разузнать больше о том, что стояло за побегом девчонки и принца. Варис не был настолько глуп, чтобы верить тем россказням о похищении и изнасиловании. Это была сказка для очернения Серебряного принца в глазах простого народа и знати, и мощный двигатель сил Севера, где очень любили дикую волчицу. После того, что Эйрис сделал с лордом Рикардом и его наследником, исказить образ принца, сына этого безумца, было не так уж и трудно. Эх, а ведь Варис пытался уговорить Эйриса помиловать молодого Старка и говорил не впускать в город лорда Тайвина и его армию. Говорил, но тот уже был за гранью разумных советов и поступил так, как захотел и итог был плачевен. «Впрочем, сейчас не тот момент, когда стоит зацикливаться на прошлом», — одернул себя Варис, быстро двигаясь по коридорам Красного Замка и пытаясь сосредоточится на плане дальнейшего действия после того информационного взрыва, который напоследок устроил Роберт Баратеон. Мало того, что при большой толпе признал, что восстание было полно фальши, и обрушил на головы всех присутствующих новость о том, что у принца Рейегара есть живой законнорожденный сын, также являющийся племенником нынешнего Десницы и Хранителя Севера, так еще и отрекся от короны в пользу мальчика, аннулировал своей брак с Серсеей Ланнистер и объявил ее детей бастардами от чужого мужчины. И вновь еще один шок. Варис не знал, откуда Роберт узнал о том, что дети не его. Точно не от него, не от Джона Аррена, и не от лорда Старка, который только собирался тому обо всем рассказать, после охоты, который кончилась столь нелепо и смертельно для короля. Неужто были другие доброжелатели, или сам догадался? На фоне тайн, который тот, как оказалось, хранил, это было бы уже не так удивительно. Впрочем, судя по всему, тот не знал, что настоящим отцом бастардов королевы был ее же брат-близнец. Не то, чтобы это что-то меняло. Он был уже мертв. Колокола громко звенели за стенами Красного Замка, возвещая об этом весь люд. Хотя Варис едва слышал их. Его мысли все лихорадочно крутились вокруг этого внезапно возникшего мальчика, Деймона Таргариена. Что ему с ним делать? В его планах совсем не учитывалась эта новая неизвестная ранее фигура! Нет, он уже думал о том, что нужно искать альтернативы шаткой династии Баратеонов, которая заканчивалась на то, кто ее начал. И даже думал о том, чтобы посадить на трон ту девочку, Дейенерис, которая сейчас ждала ребенка. Варису казалась это неплохая идея, но дотракийцы еще не были готовы выступить и начать поход на Вестерос. К тому же ребенок в ее утробе только имел потенциал стать мальчиком, а когда-то в далеком еще будущем мужчиной, который мог бы стать королем Вестероса. А Деймон Таргариен уже был здесь. Не где-то за морем и не был уже младенцем, хотя Варис и не был уверен, что мальчик не вырос еще одним безумцем, как были его предки, просидев всю жизнь взаперти. Вот только и безумцы бывают разными, и порой даже полезными. Если в Джоффри, о чьем незаконнорожденном статусе уже знает весь двор, и скоро новости разнесутся по всему королевству, был потенциал безумного садиста, каким был Эйрис в последние годы, то в Деймоне Таргариене мог быть потенциал слабого умом мальчика, чье безумие имело вид чудачества и недалекости. Ни то, ни другое для королевства не было хорошей новостью, но, по мнению Вариса, пусть будет лучше безобидный безумец, которым можно управлять, и от чьего имени еще два года все равно будет править лорд Старк, чем еще одно чудовище на Железном троне. Это могло дать нужную ему отсрочку. Ему и Дейенерис, которая за эти два года могла успеть родить этого ребенка или, может быть, еще одного, а дотракийцы могли созреть для того, чтобы пересечь столь пугающие прежде их море и набраться сил для завоевания. Или, если найти подходящую невесту, к концу регентства лорда Старка его племянник мог обзавестись своим ребенком, которого можно было выпестовать в достойного правителя с самого детства. У Вариса даже было уже пара незамужних дев на примете. Маргери Тирелл, к примеру, чье приданное и верность Простора новому королю, могла укрепить власть молодого Деймона. Или же его собственная кузина, Санса Старк, ранее обещанная Джоффри, хотя этот брак принес бы мало пользы, ведь мальчик и так наполовину Старк. Мирцелла могла бы стать мостом между династиями и тем самым задавить назревающий конфликт на самом корню, но, к сожалению, это было бы возможно, если бы Серсея не была так глупа и родила Роберту хотя бы одну законнорожденную дочь. Была еще леди Ширен, дочь Станниса, но… «Сначала нужно увидеть мальчика, и не дать этому замку рухнуть нам на голову уже к этому вечеру, а потом думать о сватовстве», — одернул себя Варис, цепким взглядом отмечая, как знать собралась тут и там собралась в небольшие кучи и перешептывалась. Опять же, он не мог не заметить, как вороны один за другим покидали Птичник, а люди все быстрее стекались в сторону Западного двора, откуда не так давно со своим эскортом уехал лорд Эддард за наследником, которого Роберт держал где-то в городе. И вот еще один удар по профессиональному эго Вариса. Он гордился тем, что знал каждый угол столицы, и тем не менее все эти годы даже и не подозревал, что в Драконьем логове, обросшем мрачными легендами за эти годы, обитал сын Серебряного принца, которого вскоре увидит. Или нет, если учесть, что лорд Старк, кажется, забрал с собой всех слуг и своих домашних рыцарей, переживших ту стычку с Цареубийцей. Наверное, намерен был забрать племянника и бежать прочь отсюда. Варис даже не мог его винить. Королевская гавань была тем местом, где Старки не очень хорошо приживались и так было уже не одно поколение. Но все же он надеялся, что Десница вернется. Варису больно уж любопытно было увидеть сына принца Рейегара и Зимней Розы. К тому же, если тот сбежит с дядей, то в столице точно настанет анархия. Если бы Роберт хотя бы озвучил свое завещание в узком кругу людей, а не почти при всем дворе, то Серсея могла бы воспользоваться этим и посадить на трон своего бесценного Джоффри. Вероятно, так она и хотела сделать, когда подстроила смерть короля на охоте. Она отнюдь не была тонкой, и Варис быстро понял, кто приложил к этому руку, опять же, одна из его пташек нашептала ему, что это именно Серсея дала то крепкое вино оруженосцу Роберт, Ланселю, отчего тот быстро опьянел перед тем, как пойти на кабана. Но теперь это было труднее ей будет сделать. Хотя бы потому, что Варис был тем, кто подсказал сиру Барристану о тупиковом тайном проходе, а даже скорее комнатке, неподалеку от королевских покоев, где была полна звукоизоляция и где тот запер Серсею, как из последних сил велел сделать Роберт. Выйти оттуда можно было только также, как войти и проход открывался лишь с внешней стороны. Варис подозревал, что это место было построено Мейгором для того, чтобы запирать там нерадивых слуг, чтобы они долго и мучительно там умирали от жажды, голода и всепоглощающей тишины, которая окружала несчастного со всех сторон. Дети тоже все еще сидели взаперти, под бдительным оком Королевских гвардейцев, все еще слушающихся своего лорда-командующего, который не очень-то в них верил, ведь иной власти здесь сейчас нет. Был бы здесь Цареубийца, то он мог бы оспорить слова старого рыцаря и попытался бы что-то предпринять, организовать верных своей семье людей, как уже сделал, напав на лорда Старка. Но он сбежал. И теперь вместе со своим отцом терроризировал Речные земли, вероятно, пытаясь тем самым выманить лорда Старка из столицы, чтобы обменять того на нелюбимого сына дома Ланнистеров. А также показать в очередной раз как был сильны львы и что им лучше не перечить. Было плохо то, какую большую армию собрал Тайвин в столь близких к столице землях, но в то же время это было хорошо, ведь так у Джоффри и Серсеи здесь сейчас было не так уж много союзников, кроме продажных мечей среди Золотых плащей и прочих охранников, который были на то стороне, кто пообещает больше золота и чью верность было легко перекупить. Кстати, о продажных лицах. Варис едва заметно прищурился, когда увидел, как в его сторону, по лестнице, поразительно бодро для дряхлого старика, каким часто притворялся перед другими, семенил Пицель, на чьем морщинистом лице застыл испуг наполовину с растерянностью. Глупый дурак. Неудивительно, что знать так легко могла использовать ворон в Птичнике, если учесть, что Великий мейстер шлялся пекло знает где. Серсею, видимо, искал, чтобы узнать, что делать дальше. Увидев его, старик ускорился, пока не замер рядом с ним, тяжело дыша и согнувшись в талии, отчего его цепи тихо звякнули. — Варис, — прохрипел он. — Король… он… королева… — У нас больше нет королевы, — сладко произнес Варис, сложив руки в рукава своего одеяния. — Вы же были там, когда было написано и озвучено завещание, великий мейстер. Кстати, почему вы здесь, а не в Птичнике, откуда вылетела целая стая воронов, как я мог заметить, или не даете указания Безмолвным Сестрам, чтобы те подготовили тело нашего почившего короля? Пицель поджал губы, а его глаза лихорадочно забегали из стороны в стороны. — Неужели вы всерьез поверили, что наша добрая королева могла изменить королю? — с нервным смешком спросил он. — Или что королевские дети могут быть бастардами? Это же абсурд!.. Варис, не скрываясь, закатил глаза. — Мы оба знаем, что это так, — откровенно сказал он, и прищурился. — Кстати, вы уже послали весточку лорду Тайвину о том, что его дочь опозорена, а внуки всего лишь бастарды, и что Роберт отрекся от короны в пользу живого сына наследного принца династии, чьему падению, а также смерти его сводной сестры и брата, вы поспособствовали также, как и многие другие? Глаза Пицеля забегали еще сильнее, а губы затряслись, что ясно говорило о том, что именно это старик и сделал, едва покинул покои с умирающим Робертом. — Жаль, ты ведь мог бы еще пригодиться, — почти искренне сказал Варис, когда увидел, как Пицель открыл рот, чтобы запротестовать, пытаясь отрицать эти обвинения. И, убедившись, что в удивительно пустом холле и на лестнице, впрямь никого нет, толкнул старика в грудь. Он не был силен, но и Пицель давно не был таковым. Поэтому хватило одного легкого толчка, чтобы старик упал назад и покатился кубарем по той лестнице, по которой только что поднялся. Варис не любил марать руки, предпочитая нанимать для этого, если есть такая нужда, обученных людей, не обремененных совестью. Но Пицель уже давно был помехой, и было бы глупо не воспользоваться возможностью от него избавится. Если бы не его большой рот, то Эйрис может быть и не пустил бы в столицу армию Ланнистеров, те не устроили этот жуткий погром и кровопролитие, где погибло очень много невинных простых жителей. И претендентов на трон у него было куда больше, чем беременная девушка, чей брак ему с большим трудом удалось организовать совместно с Иллирио, за неимением других, более выгодных, и незнакомый мальчик, проживший всю жизнь в темноте пещер, может быть, даже прикованный цепью как зверь: скорее всего слепой от вечной мглы, неграмотный и полоумный. Варис вновь огляделся и сложил руки в рукава. Он дернул бровью, смотря на распластавшиеся ниже неподвижное тело Пицеля с неестественно вывернутой шей, чей широко распахнутый пустой взгляд смотрел в потолок, а под головой растеклась лужа крови. Варис скривил губы и притворно-печально покачал головой, хотя и знал, что вокруг никого нет, чтобы его увидеть, или даже услышать. — Великий мейстер был стар и его часто подводили ноги, — все также фальшиво сочувственно произнес Варис, после чего ухмыльнулся и продолжил путь на кухни, где была одна из его пташек, благодаря которой он держал связь с Эссосом. Обычно эти связи он использовал, чтобы обмениваться сообщениями с Иллирио или узнавать о передвижениях Дейенерис и ее бесполезного во всех смыслах брата, которого Варис даже не брал в расчет, уверенный, что рано или поздно тот прогневит мужа своей сестры, и тот его просто убьет. Но сейчас ему нужна была не информация, а человек, который проникнет в кхаласар, который сейчас как раз должен был прибыть в Ваэс Дотрак и украдет одно из яиц дракона. Тех самых, что Варис и Иллирио с большим трудом достали для девочки, как подарок на ее свадьбу. Конечно, он еще не решил, как именно поступить с мальчиком, но если все же будет шанс, что из него выйдет неплохой король, или хотя бы временная управляемая марионетка, то стоит ему преподнести и достойный Таргариена дар. В крайнем случае, если все же придется вернутся к кандидатуре Дейенерис, то яйцо можно было вернуть и ей, сплетя какую-то очаровательную сказку о ее чудом найденном яйце, которое было вероломно похищено прямо из кхаласара. К тому же, стоит позаботиться о новом Великом мейстере. У него было не так уж и много связей в Цитадели, к сожалению, но и того, что было должно было хватить, чтобы убедиться, что новый будет выходцем не с Запада и желательно даже не с Юга. Из Долины, быть может, а если повезет, то вовсе с Севера. Или хотя бы из Речных земель. Чтобы даже если Ланнистеры и смогли подкормить нового Великого мейстера, то хотя бы не сразу. Отсрочки, отсрочки, отсрочки. Ему нужно было время, которое ускользало сквозь пальцы, как песок, чтобы выбрать новый путь следования и вновь обрести равновесие, выбитое раскрытой Робертом на смертном одре тайной и несколько пошатнувшимся положением дел Ланнистеров, еще даже не осознавших этого. Опять же, Варис должен был позаботится о том, чтобы не все успели сбежать из замка, как крысы с тонущего корабля. Ему нужно было иметь как можно больше карт на руках. Ситуация была столь щекотлива и непредсказуема, что любой козырь мог пригодиться в грядущие суматошные дни, где просто народ мог пострадать так же, как в прошлых войнах. И если Варис не мог этого избежать, то должен попытаться минимизировать риски и кровопролитие. В конце концов, в первую очередь он служит королевству, а уже потом королю.