ЧАЙ С МЕДОМ

Сяо Синчэнь сидел за столом, оглушённый словами, которые как пощёчины обрушились на него. Горло, обожжённое горечью, не позволяло выдавить из себя ни единого слова. Он виноват! Опять виноват! Во всём виноват! Жестокие обвиняющие слова каменной глыбой придавили его. Сюэ Ян ушёл! Ушёл навсегда. А он даже не успел сказать ему всё, что должен был. Что тот уже давно не враг, и даже не друг. Вернее, не просто друг. Что он не представляет, как теперь жить без него… Бежать за ним? Остановить…. Объяснить… Зачем? Сюэ Ян сделал свой выбор. А в том – какой он, винить можно только себя. Себя – глупого наивного дурака, считающего, что его добрые дела сделают этот мир лучше. Это ж надо подумать – спасти мир! Да он себя-то спасти не может! Ему вообще не стоило спускаться с горы. Он ни на что не способен, лишь отчаянно и безнадежно рыдать! Что бы он ни делал, какие бы благие цели не преследовал, движимый самыми светлыми намерениями, всё оборачивалось вредом. И самые близкие и дорогие сердцу люди отворачивались от него. Вот и опять от него ушёл человек, ставший частью его души, обрывая с мясом и кровью связывающие их нити. И это только его, Сяо Синчэня, вина! Он сам себе судья и палач! Сяо Синчэнь отнял от лица ладони, покрытые липкой влагой. Не обращая на это внимания – уже ничего не имело значения! – Сяо Синчэнь вынул из рукава Шуанхуа и положил перед собой. Он, едва касаясь, поглаживал поверхность меча, наощупь узнавая узоры на рукояти и чувствуя холод лезвия. Надежный испытанный друг, единственный в этом мире, он не заслужил стать орудием палача! Вдруг его рассеяно блуждающие по клинку пальцы наткнулись на что-то маленькое и круглое. Взяв конфету, он поднес её к лицу – знакомый сладкий запах отрезвляюще ударил в нос. Так пахло от Сюэ Яна по утрам, когда он находил очередную подложенную на подушку Сяо Синчэнем конфету и сразу же, как малый ребёнок, засовывал её в рот. Эту он, видимо, оставил ему - «на память». Сяо Синчэнь крутил в пальцах сладкий шарик в бумажной обёртке – всё, что осталось от его горькой полыни – и вдыхал такой знакомый запах, который хотя и приносил боль, но почему-то успокаивал. Постепенно отпускала удавка, стянувшая горло, и стихал шум в ушах. Было ли его ошибкой то, что он использовал все доступные методы при спасении Сюэ Яна? Нет. Синчэнь никогда не жалел и никогда не пожалеет об этом. Сюэ Ян жив и это оправдывает все, может этически и спорные действия Сяо Синчэня. Он знал о возможных последствиях, как для него, так и для себя. И они, эти последствия, не заставили себя долго ждать. Почему он оттягивал момент признания? Да вот поэтому и не торопился, предвидя в том числе и такой вариант событий. Чему же теперь удивляться? Как будто издалека, сквозь отголоски звенящего в ушах: «Виноват!» и «Ни на что не годен!» – прорвался голос А-Цин. – Даоджа-ан! Испуганная заплаканная девочка трясла его за плечи. – Даоджан! Что случилось? Что сделал этот поганец?! Сяо Синчэнь отвесил себе мысленно очередную оплеуху. Он опять упивается своим горем и пытается уйти от действительности по самому короткому пути, позабыв о тех, кто рядом и зависим от него! – Всё будет хорошо! Чэнмэй ушел. Это его выбор. Мы будем жить как прежде. До него. А-Цин облегченно вздохнула – Даоджан очнулся! Увидев отрешенного Даоджана с окаменевшим, опять залитым кровью лицом, она даже забыла о том, что сказал Чэнмэй. Что ж, выздоровевшие и окрепшие побитые псы всегда уходят. А они с Даоджаном остаются! Даоджан посокрушается, может даже поскучает и забудет! А там, глядишь, и очередной щенок нарисуется. Уже глубокой ночью, лёжа в постели, Сяо Синчэнь вынул из-под подушки спрятанную туда конфету и вдохнул сладкий запах. Увы, личного счастья не получилось... Как-нибудь в другой раз… В следующей жизни… ************************************** Сюэ Ян уверенным быстрым шагом шёл по знакомой дороге к городу. В окружающем его ночном тумане кто-то ухал, стонал, шептался. На тёмном ночном небе, пробиваясь через муть тумана, жёлтым глазом стоял диск луны. И в её свете на земле возникали загадочные тени. Опять полная луна – прошёл месяц с той ночи, когда они втроём сидели во дворе похоронного дома и любовались печальной и недоступной луной. Сейчас она больше зловеща, но всё так же недоступна. Сюэ Яну казалось, что луна с молчаливым укором смотрит на него. Он тряхнул головой – хватит этих бабьих соплей! Долой лютики–цветочки, звёздочки и ласковые ветерки! Сыт по горло! По бокам от дороги голубым светом виднелись знаки заклинаний, поставленных Сяо Синчэнем. Ветер с тихим шорохом раскачивал вершины деревьев. Низко пролетела какая-то ночная птица, наткнулась на голубое заклинание и, отшатнувшись от него, свалилась в придорожный куст. Сюэ Ян метнул в неё талисманом, и она вспыхнула ярким, но быстро погаснувшим факелом. Сюэ Ян присел на лежащий у дороги ствол поваленного дерева, вынул из-за пазухи наручи, надел и закрепил кожаные ленты. Привычные методичные действия успокаивали, приводили мечущиеся в голове мысли в порядок. Он вытянул Цзянцзай. Лунный свет отразился на лезвии приглушенным багровым бликом, и лёгкая тёмная дымка окутала его. Верный испытанный друг, единственный в этом мире… Сюэ Ян привычным движением уложил меч на плечо и продолжил путь. Увы, личного счастья не получилось... Как-нибудь в другой раз… В следующей жизни…