Никаких сожалений

      Неожиданно для самого себя Эйгон осознает, что он должен быть защитником. Рейнира старший ребенок, но она женщина, нежная и мягкая. Эйгон внимательно слушает все, что она говорит и ее слова отцу о Лейноре, о том, что их совокупление происходило только когда он был сильно пьян и ей было больно и неприятно… Лейнор насиловал его сестру, ведь так? А Эйгон ходил рядом и даже не знал. Рейнира старший ребенок, но он старший мужчина. Их отец абсолютно бесполезен, а значит защищать свою семью должен он. С момента объявления о помолвке и предстоящей свадьбе, Эйгон начал пропадать в тренировочном дворе. Он должен стать лучше, чтобы защитить Рейниру, своих младших братьев и сестру и будущих детей. Он не обманывается, уже через год Рейнира будет беременна и меньше, чем через два у него на руках будет собственный ребенок. Это мысль заставляет его немного паниковать, но потом он берет себя в руки. Он будет не один, Рейнира будет с ним и она умнее, она будет знать, что делать.       Веларионы прибывают на свадьбу, так же, как и Деймон Таргариен со своими дочерями. — А мы их звали? — ворчит Эйгон. — Надо у вашей матери спросить, — отвечает Рейнира, нервничая. — Она занималась списками. Но Деймон мог пригласить себя сам, это вполне в его духе. Эйгон ловит ее руку и переплетает их пальцы. — Все хорошо. Веларионы могут скалиться сколько угодно, но отец очень на них зол. Раньше они могли пытаться диктовать нам условия, но теперь у нас драконов больше. Сиракс, Санфайр, Дримфайр, Тессарион и Вхагар. У нас пять, у них три. — У них четыре, — возражает его будущая жена. — Мы считаем птенца Бейлы? — удивляется Эйгон. — Птенцы вырастают, — произносит Рейнира. — Она уже навредила Эймонду. Мы не знаем, на что еще способна такая дикарка.       Эйгон кивает, признавая ее правоту. — Ну что ж, — бодро начинает он. — Тогда у нас нет другого варианта кроме как заполнить наш Дом собственными птенцами.       Рейнира смеется: — Не терпится? — Ты держишь меня в ужасном напряжении со дня моих именин, — жалуется Эйгон. — Нельзя так целовать мужчину и ожидать, что он остынет. — Кто сказал, что я хотела, чтобы ты остыл? — насмешливо улыбается его сестра. — Это жестоко, — смеется Эйгон. — Ну–ну, прояви немного терпения, брат, — Рейнира кладет руку ему щеку. — Два дня. — Но я хочу сейчас, — рука Эйгона ложится на ее талию.       Эйгон резко пошел в рост и теперь обгоняет свою сестру и смотрит на нее сверху вниз. — Терпение — добродетель, — Рейнира касается губами его щеки, Эйгон прижимает ее к себе ближе. — Расцепитесь! — слышится голос Эймонда. — Сюда идет мать, она снова начнет скандалить!       Эйгон неохотно убирает руку с талии своей будущей жены, но переплетенные руки не отпускает, мать потерпит.       Алисента смотрит на них неодобрительно. Эйгону все равно. Учитывая, что до их свадьбы осталось всего два дня, Алисента не может так сильно на них повлиять. — С ума сошла, дорогая племянница? — спрашивает Деймон, загнав Рейниру в угол накануне свадьбы.       Наследная принцесса, которая бодро лавировала между придворными, ловко избегая Веларионов и Деймона, на мгновение даже теряется. — Что? — моргает Рейнира. — Ты всерьез собираешься участвовать в этом фарсе? Брак с выродком Алисенты? — Ты говоришь о моем брате! — тут же вскипает Рейнира. — Придержи язык, дядя! — Ты хотела, чтобы я украл тебя, — шепчет Деймон, сжимая ее лицо, — Ты просила меня увезти тебя на Драконий камень и сделать своей женой.       Рейнира ничего не может с собой поделать, она смеется. — Ты решил вспомнить об этом? Сейчас? — Я сделаю это, — решительно произносит Принц–изгой. — Мы улетим на наших драконах. Визерису это не понравится, но он простит нас. Я подарю тебе детей. — Иди в пекло, Деймон, — шипит ему в лицо Рейнира. — Я никуда с тобой не полечу. Я выйду замуж за Эйгона и он подарит мне детей.       Деймон яростно выдыхает. — Ты обезумела. Ты должна знать, что для тебя лучше. — И она знает, дядя, — в ухо Деймону вкрадчиво шепчет голос, и он ощущает холод стали у своего горла. — А сейчас, убери руки от моей будущей жены, если не хочешь, чтобы моя рука дернулась. Деймон отпускает Рейниру, которая тут же отшатывается. — Ну надо же, Хайтауэрский полукровка показывает зубы? — насмешливо тянет мужчина. — Дядя, у тебя старческие проблемы? — неприятно ухмыляется Эйгон. — Ты, вроде бы, должен помнить, что я больше Таргариен, чем Хайтауэр, но, видимо, тебя слишком часто били по голове и ты начал забывать свое место.       Рука Деймона летит к Темной сестре. — Не советую, принц Деймон. — говорит Аррик Каргилл, которого Рейнира не заметила. Деймон усмехается: — Ну раз уж у вас такое взаимопонимание, то я пойду.       Он демонстративно поднимает руки в воздух, будто показывая, что он не собирается ни на кого нападать.       Стоит ему только зайти за поворот, как Рейнира бросается в объятия брата. — Совсем сумасшедший, — возмущается Эйгон, осматривая покраснения на лице и на шее своей невесты. — Нам нужен мейстер? — Думаю, нет, — бормочет Рейнира. — Слава Семерым, ты появился. Я не знала, что делать. — Ты могла бы ударить его коленом в пах, — предлагает Эйгон. — Жить он смог бы, но любить уже никогда. — Эйгон! — нервно смеется Рейнира. — Что? — фыркает брат. — Дети у него уже есть, это не стало бы большой бедой.       Рейнира же молча обнимает его. — Спасибо. — неожиданно серьезно шепчет ей в ухо Эйгон. — Я услышал. Спасибо, что выбрала меня. — Ты мой брат, — отвечает ему Рейнира. — Пока ты выбираешь меня, я выбираю тебя.       Отто уверен, что эта свадьба между его внуком и наследной принцессой — это отличная идея. Вопреки всем его ожиданиям, принцесса Рейнира, выйдя замуж за Лейнора Велариона, не пустилась во все тяжкие. Принцесса не родила бастардов и не завела толпу любовников. Она стойко и спокойно переносила осуждения двора, продолжая выполнять свои королевские обязанности. Отто было ее в какой–то мере даже жалко. Тем не менее, Визерис все равно не лишал ее статуса наследной принцессы несмотря на все ее неудачи. Успокоившаяся с возрастом принцесса импонировала Отто и в качестве королевы, но консорта, разумеется. Еще одним, несомненным, плюсом в этом союзе было резкое взросление Эйгона. Мальчик отложил в сторону кувшин с вином и начал чаще появляться в тренировочном дворе, а также больше учиться. Политика, философия, торговля. Отто и хотел бы похвалить себя, но знал, что Эйгона на занятия отправила невеста, которая строго спрашивала с него, если он пропускал уроки. За последние полгода Деснице ни разу не донесли о посещении Эйгоном Шелковой улицы, что тоже было плюсом, хотя то, как он иногда обнимал сестру выглядело абсолютно скандально и вызывала нервную дрожь у его дочери. Дочь восприняла этот брак плохо. Плохо, но молчаливо. Хайтауэр не знал причин, но Алисента, грозившая всем неземными карами и обещающая, что разорвет эту помолвку, неожиданно отказалась от этой идеи. Отто хотел бы думать, что она поняла все положительные стороны, но что-то подсказывало ему, что дело куда сложнее. Об этом говорило также то, что его внуки не слишком хотели общаться с матерью. Какой–то разлад, не иначе.       Визерис не знал, как относиться к этому союзу. Рейнира заслуживала самого лучшего, особенно после того, как он так сильно ее подвел, а Эйгон… был Эйгоном. Его сын был… ну он мало его знал, но то, что знал ему не слишком нравилось. Он много пил и часто прогуливал уроки. Да и их разница в возрасте. Но Рейнира настаивала на этом браке и Визерис, обрадованный тем, что она выбрала не Деймона, согласился. По крайней мере, у Эйгона не будет проблем Лейнора, подумал король и поморщился, вспомнив, как Эйгон страстно поцеловал его дочь на днях. А, подождите, Эйгон тоже был его сыном. То есть его сын поцеловал его дочь, свою сестру. Пекло, в их семье что–то сильно не так. Король подлил себе немного вина, вспомнил, что его родители были братом и сестрой, так же как и дедушка с бабушкой, и долил вина до краев.       Вторую свадьбу наследная принцесса ждала сильнее, чем первую. Рейнира была довольна своим будущим мужем. Эйгон оказался не тем, кого она ожидала. Только согласившись на эту идею, Рейнира приготовилась принести себя в жертву на алтарь счастья Эймонда и Хелены и, говоря, по правде, она не воспринимала Эйгона всерьез. В ее глазах он оставался тем же двухлетним малышом, который, забавно картавя, пытался выговорить ее имя. За эти полгода ее брат сделал все, чтобы доказать, что она ошибалась. У Эйгона было чувство юмора, немного темное, но тем не менее весьма забавное. Он был внимательным и прозорливым. Он слушал ее. Он слышал ее. Он показывал ей свою привязанность каждый день и, впервые за всю свою жизнь, Рейнира почувствовала себя любимой, избалованной вниманием мужчины. Эйгон, несмотря на свой юный возраст, словно встал перед ней и заслонил собой от грязи и пересудов двора. Эйгон уже доказал, что он мало похож на Визериса, хотя бы тем, что он не стал бы показывать свою слабость и предпочитал бросаться в атаку, а не искать мирные решения и мяться. Многие при дворе уже начали чаще вспоминать Весеннего принца, глядя на Эйгона, и Рейнира посчитала это хорошим знаком. «И ему всего четыре и десять», — подумала Рейнира. — «Каким же он будет, когда станет старше? Был ли дедушка Бейлон таким же? Он станет хорошим королем? Ну точно лучше, чем я».       Еще сильнее свою свадьбу ждал сам принц Эйгон. Он просто трясся от нетерпения, когда отец передал ему Рейниру, а Верховный септон начал свою речь. Его сестра была прекрасна всегда, но сегодня она была особенно восхитительна.       Он чувствовал, что Рейнира также нервничает, как и он, и нежно сжал ее руку, сестра улыбнулась. — Отец, Кузнец, Воин, Мать, Дева, Старица, Неведомый. Я ее, а она моя, с этого дня и до конца моих дней, — выученная наизусть фраза отскочила от зубов, как бы он ни боялся. Рейнира говорила слова в унисон с ним. — Пред ликами богов и людей торжественно объявляю, что Эйгон из Дома Таргариен и Рейнира из Дома Таргариен муж и жена. Одна плоть, одно сердце, одна душа отныне и навеки, и да будет проклят тот, кто станет между ними, — громко произносит Верховный септон. — Слава Богам, — шепчет Эйгон и склоняется к жене для поцелуя. — Эйгон! Эйгон! — шипит Алисента, когда время прошло и молодожены не перестали целоваться. Все гости хлопали и улюлюкали, веселясь от страсти молодой пары.       Рейнира облокотилась на него в карете и вздохнула. Слава Богам, в карете они были одни. — Что? — обеспокоенно смотрит на нее муж. — Церемония провожания, — ворчит Рейнира. — Эти мужчины облапают меня и разденут до нитки. А тебя перетрогает куча женщин. Мне это не нравится. Эйгон напрягается всем телом. — Ты уже проходила через это? — Нет, — качает головой Рейнира. — Тогда церемонию провожания отменили. — А почему? — заинтересовано смотрит на жену Эйгон, начиная прикидывать, как обойти унизительную традицию. Сам-то он не против, но мысль о том, что кто-то увидит Рейниру без одежды… — Потому что Кристон Коль забил насмерть любовника Лейнора, — мрачно отвечает Рейнира. — После этого наш брак был обречен на провал. — Во–первых, не упоминай про свой первый брак и проклятого Лейнора Велариона. Их не существует, — произносит Эйгон. — Во–вторых, сир Кристон сделал что? И почему он до сих пор жив и рассекает в белом плаще? — У матери своей спроси, — бурчит Рейнира. — Она его отмолила. — Конечно, — саркастически отзывается Эйгон. — Почему я вообще спрашивал? А… почему он убил любовника Лейнора?       Рейнира нерешительно открывает рот, словно собираясь что-то сказать и закрывает. — Мне это не понравится, да? — со вздохом спрашивает Эйгон. — Это связано с тобой?       Рейнира кивает. — Я в любом случае хотел бы знать, — просит Эйгон. — Это дела прошлых лет, поэтому… Я ведь помню, что раньше сир Кристон охранял тебя, а потом почему-то стал тенью матери. Он был твоим любовником?       Рейнира собирается с мыслями и начинает тихо рассказывать брату всю историю, источая вокруг виноватую ауру. Эйгон, чем больше слушает, тем сильнее мрачнеет. К концу рассказа на его лбу образовывается хмурая морщина. — Рейнира, думаю, ты совсем не права, — в конце концов приходит к выводу Эйгон и прижимает ее к себе. — Ты была одинока, у тебя не было никого, кроме него. Тебе было шесть и десять, а он был взрослым мужчиной куда старше. Это его вина, что он нарушил клятву, а не твоя. Не говоря уже про то, что он предложил тебе сбежать с ним. Одного этого достаточно, чтобы его обезглавить, про твое девичество я вообще молчу. И еще я молчу про то, что он не в состоянии себя контролировать. Забить человека голыми руками на глазах у всех? Он же и на тебя так мог накинуться. Честно говоря, я бы отправил мерзавца куда подальше от двора. — Твоя мать никогда с этим не согласится, — бормочет Рейнира. — Оставь мою мать мне, — твердо говорит Эйгон. — Больше она к тебе не будет придираться. — Теперь она моя свекровь, — фыркает Рейнира. — У нее больше поводов. — Доверься мне. Она не будет. Рейнира кивает. — Будь осторожнее с Деймоном, — просит Рейнира. — Прошлый раз он устроил сцену на свадьбе. Хорошо бы не попасть на танец с ним. Эйгон задумчиво напевает. — Попробую. Мы могли бы пойти танцевать только на те танцы, где не нужно обмениваться партнерами. — Да, было бы правильно. И не пей сегодня. — Я уже обещал тебе. — Я знаю, но на всякий случай напоминаю, — с этими словами Рейнира несколько раз быстро целует мужа. Эйгон стонет: — Скорее бы вечер! Это невыносимо!       Рейнира только смеется.       Деймон, конечно же, не может удержаться от того, чтобы причинить неприятности. Он поднимается прямо к королевскому столу и приглашает Рейниру на танец. Визерис замирает, Алисента замирает, Рейнира замирает. Эйгон реагирует. — Прости, дядя, — тянет он, демонстративно положив руку на руку жены. — Но сегодня моя жена танцует исключительно со мной. — И ты не уступишь мне? — щурит глаза Деймон. — Я очень хочу танец со своей племянницей. — Чудно! — неожиданно восклицает Хелена. — Я потанцую с тобой, дядя. Деймон переводит взгляд на вторую свою племянницу с которой за всю ее жизнь не перекинулся и парой слов. — Хелена, — шипит Алисента. Деймон ухмыляется, заметив какой дискомфорт причиняет это Хайтауэр: — Было бы приятно, Хелена. — Итак, дядя, ты был на войне, — с первого шага в танце начинает Хелена. — Да, — соглашается Деймон с интересом глядя на этого ребенка. Она поразительно не показывает своего опасения. — Ты видел трупы? — Да? — недоуменно отвечает Деймон, начиная осознавать, что разговор сворачивает куда–то совсем не туда. — Ты видел, какие насекомые пожирают плоть? В какой момент они появляются? Как быстро у них это получается? Это насекомые разных видов? Ты мог достать несколько для меня? А они живых едят?       Глаза Деймона Таргариена в шоке расширяются, а Хелена… Хелена ждет ответов, внимательно глядя на своего дядю и не отвлекаясь от танца. — Думаю, она его сломала, — с усмешкой шепчет Эйгон жене.       Деймон буквально сбился с шага и уставился на их младшую сестру почти с ужасом. Рейнира морщит нос. — Могу представить, что она у него спрашивает. — Что–нибудь про опарышей, — фыркает жених.       Эйгон едва не начинает аплодировать Хелене, когда Деймон приводит ее обратно. У мужчины явно начал подергиваться глаз.       В конечном итоге, Рейнира и Эйгон так и не смогли придумать как пропустить церемонию провожания и, когда зазвучали первые аккорды песни «Снял король корону, королева — башмачок», обреченно переглянулись.       Рейнира говорила, что их разденут до нитки. Рейнира не соврала. Набожные и праведные женщины, коих был полный двор, никогда не пропускающие походы в септы и простаивающие часы перед статуями Девы и Матери, щипали Эйгона за задницу. Голую задницу, потому что они в буквальном смысле раздели его до гола, а он даже не смог сопротивляться, боясь причинить им вред. Когда его втолкнули в комнату новобрачных, Рейнира уже была там. И она каким–то образом сумела сохранить внутренне платье. — Как тебе это удалось! — возмущенно восклицает Эйгон! — Эймонд угрожал мужчинам Блэкфайром! — весело воскликнула Рейнира. — Ты бы его видел. Когда тебя уже утащили женщины, он воскликнул: Отец, я одолжу! Выхватил Блэкфайр и побежал в мою сторону. С меня уже успели содрать платье, а он протиснулся между мной и мужчинами и крикнул: Вы сделали достаточно! Следующему, кто протянет руку к моей сестре, я ее отрублю. Эйгон присвистывает. — Блэкфайр размером с него самого, как он его поднял? — Не знаю, но выглядел он внушительно для своего возраста. — Поблагодарю его завтра, — Эйгон тянется к жене. — А сейчас, иди ко мне. — О, — смеется Рейнира, входя в его объятия. — Ты долго ждал. Почти полгода. — Нет, — Эйгон зарывается в ее волосы. — Я ждал этого всю жизнь.       О том, что Рейнира беременна, она узнает от мужа. — Вот, — Эйгон гладит ее по животу. — Я заметил, когда мы вчера ложились спать. Ты округлилась. — Может быть, это пирожные, которыми ты меня постоянно подкармливаешь? — с сомнением спрашивает Рейнира, положив руку на живот. — Я так не думаю, — мягко говорит Эйгон. — Давай сходим к мейстеру. — Но ведь прошло всего полгода после свадьбы, — Рейнира почти шепчет. — Разве я могу быть уже беременна? — Мы старались, разве нет?       Весь Красным замок был в курсе, насколько принц Эйгон и принцесса Рейнира ответственно подошли к вопросу зачатия наследника. Они настолько старались, что Эймонд и Хелена предпочли переехать в другое крыло замка, лишь бы не слышать брата и сестру. — А если нет? — испуганно хватает мужа за руку Рейнира. — А если ты ошибаешься? — А если я ошибаюсь, то ничего страшного, — успокаивает ее Эйгон. — Я принесу тебе еще пирожные, а потом мы займемся любовью, как и всегда. Рейнира фыркает. Эйгон не ошибается. — Беременна? — белеет Алисента. — Это чудесная новость, дети! — восклицает Визерис. — Мой первый внук или внучка! Мы должны объявить турнир! — Никаких турниров, — у Рейниры сразу же портится настроение. — Но… — Никаких турниров, отец, — твердо поддерживает жену Эйгон. — Мы отпразднуем рождение нашего малыша, когда он родится и окрепнет. — Но это же… — Отец, будь тактичнее, — Хелена качает головой. — Если ты до сих пор не понял, то рождение детей — это сложная тема в нашей семье.       До Визериса, наконец, доходит. До него доходит и то, что когда он последний раз объявлял турнир наследника, его жена… А Рейнира… — Вы правы, — тихо произносит король. — Сделаем так, как вы хотите.       Сама мысль о родах сводит Рейниру с ума. И чем дальше она заходит в своей беременности, тем сильнее ей страшно. Рейнира боится родов, боится мейстеров. Эйгон не может ее винить. — Я выберу тебя, — обещает он жене. — Если что–то пойдет не так, я не позволю им навредить тебе. Я всегда выберу тебя.       Рейниру это немного успокаивает, но самому Эйгону этого недостаточно. Он идет на Шелковую улицу и находит там акушерку. — Акушерка с Шелковой улицы? — кричит Алисента. — Для твоего первенца? — Мама, достань уже в конце концов свою голову из помойки, которую ты называешь праведностью, и открой глаза! — рычит Эйгон. — Эта акушерка каждый день принимает роды. Каждый! Чертов! День! Она самый опытный человек в этом вопросе во всем Вестеросе. Если ей удается помогать женщинам благополучно родить в грязных проулках, то она точно сможет помочь Рейнире. — В этом так много смысла, — кивает Эймонд. — Когда мы ищем наставника, мы выбираем самого опытного, разве нет? — Никогда не понимала, как мейстер вообще может помочь при родах, — тянет Хелена. — У него нет необходимых частей тела, чтобы понять, что чувствует женщина. Какой от него вообще толк?       Дейрон, обосновавшийся в Красном замке после свадьбы брата, фыркает. — В Цитадели мейстеров даже на роды не пускают во время учебы. Якобы, это неприлично. Они и по записях прекрасно сориентируются. Знаете, сколько есть историй о том, что мейстеры падали в обморок при первых родах? — Еще один довод в мою пользу, — указывает на брата Эйгон. — Мама, прошу тебя, прекрати. Я все равно не передумаю, и, если ты продолжишь, я просто нажалуюсь отцу на тебя. — Но Эйгон! — ЭТО МОЙ РЕБЕНОК И МОЯ ЖЕНА! — кричит на нее сын. — И ТЫ МОЖЕШЬ БЫТЬ СТО РАЗ КОРОЛЕВОЙ, НО ТЫ ВСЕГО ЛИШЬ КОНСОРТ! Я — ПРИНЦ КРОВИ, ТЫ НЕ В ПРАВЕ МНЕ УКАЗЫВАТЬ!       Алисента дергается, и в ее глазах набираются слезы.       Эйгон присутствует при родах. Он недостаточно доверяет Орвилу, которого все равно прислал отец, хотя Рейнира и Эйгон отказывались. Но, по крайней мере, мейстер прекрасно понимает, что ему тут не рады и стоит в углу, стараясь не мешаться. Роды, это не то, чего ожидал Эйгон. Он считал, что как только у его жены отойдут воды, то буквально через час ему на руки положат его первенца. Никто никогда не упоминал о долгих часах боли и мучений, которым подвергается женщина. Они с Рейнирой ходили по комнате первые несколько часов, периодически акушерки проверяли что–то у жены между ног. — Пора прилечь, Ваше высочество, — произнесла акушерка. — Вы скоро начнете раскрываться. Эйгон ужасается. — Что? — Ребенок не сможет пролезть в эту узкую дыру между моих ног, — бормочет Рейнира. — Мое тело изменяется сейчас, кости расходятся…       Эйгон шокировано смотрит на жену, ему и в голову не приходило, что… Он смотрит на тело жены внимательнее и начинает паниковать. Живот жены огромный, но ее нижняя часть — тоненькая. Что, если ребенок сильно навредит ей, пытаясь выйти? — У Ее высочества все в порядке, — успокаивает его акушерка. — Все идет хорошо. Эйгон помогает жене лечь и садится рядом с ней. — Ты уверен, что хочешь остаться? — устало спрашивает Рейнира. — Это продлиться еще долго. Не хочешь пойти полетать? — Сначала я полетаю, а потом мы поменяемся, — шутит Эйгон. — Чтобы не останавливать процесс, я буду рожать, пока ты летаешь. Рейнира смеется. — Было бы славно. — Я останусь, — говорит Эйгон. — Я никуда не пойду.       Ребенок рождается в час волка. Какой бы вымотанной ни была Рейнира, ее счастливая улыбка почти освещает комнату, когда ей на грудь кладут малыша. — Это были хорошие роды, Ваше Величество, — говорит акушерка, убираясь между ног принцессы. — У вас отлично получилось.       Эйгон, продержавший руку жены последние несколько часов, облегченно выдыхает, его голова падает на подушку рядом с головой жены. — Эй, — шепчет ему Рейнира. — Возьми его. Нашего сына. Эйгон, трясущимися руками, берет младенца. — Джейхерис, — говорит он, глядя на малыша. Как они и выбрали. Джейхерис для мальчика и Висенья для девочки. — Знаешь что, какой–то ты еще маленький для Джейхериса. Мы будем звать тебя Джейс, — Эйгон целует сына в макушку, на которой пробиваются белые волоски. — Эйгон, яйцо, — просит Рейнира. — Принеси для него яйцо из драконьей ямы. — Конечно, — счастливо улыбается принц. — Только разберемся с толпой, стоящей у наших покоев.