Принцесса и принц

Блондинистый мальчик, поправляя свою рубашечку и нервно вытирая о неё вспотевшие ладони, кинул взгляд на ребят из его группы. Он сглотнул, находя глазами нужную фигуру и кудрявую копну волос. Он не знал почему, но понимал, что именно этот кудрявый мальчик, который старше его на два года, но, кажется, эту разницу в возрасте вообще невозможно почувствовать, словно бы знаком ему. Каждый раз, когда он, Люк, видит на входе в садик его кудрявые волосы и слышит его смех, подобный девчачьему хихиканью, на его лице появляется широкая улыбка. Стоит сказать, он каждый раз ждёт кудрявого мальчика и каждый раз клеится к нему. Жужжит ему в уши, кажется, о всякой фигне. Говорит, что случилось за это утро, правда он не особо уверен в том, что то, что он говорит, кудрявый мальчик действительно слушает и воспринимает. Вот и сейчас, Люк, в последний раз поправив голубую рубашку, двигается в сторону кудрявого. Он хочет с ним поговорить и надеется, что в это раз у него будет больше времени на их диалог, хотя, кажется, каждый раз либо кудрявого мальчика кто-то куда-то уводит, отчего Люку не хватает времени что-то спросить у него, либо он сам жутко волнуется, отчего не может вымолвить и двух слов. Люк приближается к старшему, что сидит на ковре и играет в машинки. Конечно, он старше, но они, во-первых, в одной группе, а во-вторых, ему всё ещё интересны игрушки. Он, кажется, не из тех, кто, когда стукает 6 лет, начинает фыркать в сторону игрушек и подобных развлечений, говоря, что он уже слишком взрослый для этого. Некоторые дети уже грезят о школе, но, когда туда попадают, конечно же их напускная храбрость перед всеми трудностями, испаряется. Люк садится с кудрявым рядом, на корточки и внимательно смотрит, как тот ведёт чёрную машинку по карте на ковре. – Хэй, Эштон, привет! – Люк машет ему рукой, привлекая его внимание к себе. Эштон, кудрявый мальчик, оборачивается, а на его лице расцветает смущенная улыбка. – Привет, Люки-и-и, – тянет Эштон и откладывает игрушку в сторону, чтобы обвить ручками шею блондина для объятий. Он прижимается своей щечкой к пухлой щечке Люка, чуть ли не урча. И Люк понимает, что Эштон рад их встрече, хоть они и не виделись всего выходные. Эштон всегда рад его видеть. Эштон всегда зовёт его "Люки". Такой уж он. – Как ты, Кудряшка? – спрашивает Люк, а Эштон хихикает, прикрывая рот ладонью. Он всегда хихикает от слов Люка. Эштон вытягивает ноги вперёд и кладёт ладони на колени, а Люк, словно ожидает от того бурный рассказ о том, как он провёл это утро, о том, что он делал, как чистил элементарно зубы и что ел. Однако этого не происходит, так как к Эштону подходит другой мальчик, кажется, одного с ним возраста. – Хэй, Ирвин, – окликает его другой мальчик, возвышаясь над ними обоими. – Ты идёшь, нет? Странно было то, что этот мальчик, имени которого Люк не помнил да и не запомнил, всегда называл Эштона по фамилии. Хотя у кудрявого мальчика очень красивое имя, и Люк, на самом деле, очень любит произносить его. Этот наглый и нахальный мальчик всегда забирал у него Эштона. Всегда приходил и беспардонно уводил с собой. – Что тебе нужно от нас? – спрашивает Люк, поднимаясь с ковра. Он хочет казаться грозным и устрашающим, однако тот мальчик лишь смеётся, и Люк, на самом деле, не понимает, что сказал не то. – Конкретно от тебя – ничего, – отвечает тот и жмёт плечами. – Я пришёл за ним, – кивает головой на Эштона, который стоит позади Люка. И Люк знает, чувствует, понимает, что тот немного боится. Боится того мальчика, раз сжимает в своих маленьких кулачках рубашку на его спине. – Мы просто поиграем вместе, только не в ваши игрушечки, у нас с ним уже взрослые игры. – мальчик как-то брезгливо окидывает взглядом игрушку, оставленную Эштоном на ковре. – Он ведь взрослый уже. – Может он не хочет идти с тобой?! – возражает Люк. Рукой он нащупывает ладошку кудрявого и сжимает. – А чего ты решаешь за него? – фыркает он, возведя глаза к потолку. – Ты что его мама, чтобы решать за него? – и на самом деле, этот вопрос действительно заставляет Люка задуматься. Задуматься в первую очередь о том, кем он приходится этому милому кудрявому мальчику. И пока он думает, тот мальчик хватает Кудряшку за рукав футболочки и тянет на себя. Люк даже не успевает понять, что произошло, как Эштона тянут за собой. Тот мальчик увёл его. А Люк... Люк опять остался один. Он бы мог пойти и разбираться со всем этим, да вот только что-то ему подсказывает, что это бесполезно. К тому же, данная ситуация происходит не впервые. Поэтому он просто опустился на ковёр, взял в руки машинку, с которой играл Эштон и грустно уставился вслед. Кудрявый мальчик всегда уходит от него. Не сам, конечно. Его всегда отнимают от него. Всегда появляется кто-то, кто встаёт между ними. Люк ещё долго смотрел, как кудрявый мальчик резвился с другими детьми. Конечно, можно было подумать, что Эштону лучше и без него, Люка, однако что-то блондину подсказывало, что нет. Эштону не лучше. И он хорошо это чувствует. Этим же вечером, стоя у большого зеркала в пол, Люк смотрел на своё отражение. Окончание сегодняшнего дня было чуть лучше, чем его начало. Он попрощался с Эштоном. Они обнялись. Эштон попросил у него прощение, и Люк никогда не задумывался о том, что какой-то мальчик, который старшего его на два года, способен так смущаться. Но это случилось, и Эштон действительно смущался подобно девчонке, пряча взгляд от Люка. На диване возились его старшие братья: Бен и Джек. Мама была рядом, сидела на краю дивана, наблюдая за детьми. – Люк, чего задумался? – спросила она и опустилась на пол к сыну, села у зеркала. – Так странно, – ответил Люк. – Что странного? – А Джеку нравится девчонка из его класса, – завопил Бен, спихивая брата с дивана и заходясь громким смехом. – Хэй, это не правда! – запротестовал Джек, но его щеки и кончики ушей предательски покраснели. Люк смотрел за ними через зеркало. Вздохнул. Джеку нравится девчонка из его класса... Но есть Эштон... – Мам, – позвал её мальчик, закусывая нижнюю губу. – Что такое, Люк? – спросила она. – Ты хоть знаешь, какие мальчики ей нравятся? – уловил Люк краем уха разговор старших братьев. Они уже покинули зал, но их голоса и перепалку он слышал. – Ты думаешь, я уродлив для неё? – этот голос принадлежал Джеку, обиженный и возмущённый. – Я ничего не говорю, просто пойди да спроси, – и Люк больше чем уверен, что Бен пожал плечами. – Люк, что такое? – голос и вопрос мамы вернул его из мыслей. Он сел на пол, сложил ноги в позу лотоса и сгорбился. – Эм... – он не знал, как начать. Он достаточно, кажется, мал для подобных разговоров и мыслей, однако он должен узнать. – Какая существует любовь? – спросил он, посмотрев на маму. –О, ну, любовь бывает самой разной, – женщина прислонилась к зеркалу, пожав плечами. – Любовь к родителям, к детям, к животным, к близкому человеку... – Нет, я имею ввиду, – перебил её он. Он знал, про какую любовь она говорила. Эта любовь называется всеобъемлющая. Абсолютная. Вся. Но он спрашивал не про неё. – Каких людей люди должны любить, а каких нет? – он перефразировал свой вопрос, надеясь, что мама надет на него ответ. – Ну, я думаю, прежде всего, если ты задался вопросом любви, то ты не должен кого-то любить, потому что так нужно. Ты не должен. Это не обязанность. Любовь предполагает за собой свободу. Если тебе симпатичен человек, то это не всегда называется любовь. Это просто симпатия. А симпатия, если повезёт, может перейти в хрупкую любовь. А потом, если опять же повезёт, хрупкая любовь станет крепкой, а потом вечной, – женщина задумчиво провела рукой по пшеничным волосам сына. – А почему ты спросил? – Просто, кажется... – он, конечно, не до конца был уверен в своих доводах, однако он хотел поделиться этим с мамой. – Я не особо уверен, но я думаю, мне кое кто симпатичен, – он смущённо увёл взгляд, так как на губах мамы расплылась небольшая улыбка, а брови удивлённо взлетели вверх. Кто же сумел завладеть вниманием её сына? Очень интересно. – И кто же это? Кто эта счастливица? – она по-доброму усмехнулась. – В том то и дело, что это не она... *** Люк всегда считал, что кто-то встаёт между ним и Эштоном. Его любовью. Да, Люк ещё давно понял, что Эштон – его любовь. Его крепкая любовь. Ещё не вечная, но уже крепкая. Хрупкая любовь была, и Люк очень боялся, что она разрушится, рассыпется, разобьётся. Он боялся, что если она разобьётся, то он непременно поранится о её острые углы. Однако беда миновала. Люк сумел это пережить. Хрупкая любовь выстояла. Она позволила крепкой любви сменить её. Симпатия была в садике, и Люк ещё тогда это осознавал. Ему был симпатичен милый кудрявый мальчик, что с упоением слушал всякие рассказы, который говорил ему Люк. Сложилось так, что судьба решила их не отпускать. Она не позволила им находиться далеко друг от друга, поэтому после садика они оказались в одном классе и проучились вместе около 4 лет. И на самом деле, Люк не может сказать, что это время было очень хорошее. Нет, конечно, определённо были хорошие моменты, был Эштон, но в то время были свои трудности, с которыми Люку, почему то, пришлось справляется в одиночку. А именно то, что он был достаточно пухлым ребёнком и был подвержен нападкам со стороны одноклассников. Однако Эштон всегда его поддерживал. Нельзя сказать, что в школе, в начальных классах, они сильно сдружились. Нет. Эштон, кажется, держался на расстоянии от Люка, но никогда не забывал каждое утро здороваться, а потом обниматься после окончания уроков, перед тем, как разойтись по домам. И первое время Люк думал, что всё, на этом как их хилое общение, так и их встречи в стенах школы закончатся, однако всё было не так. Он каждый раз, сидя чуть ли не за последней партой, смотрел в спину кудрявому мальчику. Конечно, Люк по-прежнему был стеснителен и замкнут, поэтому крайне редко заводил разговор сам с Эштоном. И, наверное, из-за того, что он был не таким, как все, стройным и высоким, у него было не так много друзей. Не многие с ним общались. И, наверное, это из-за его не той комплектации. И Люк какое-то время сильно загонялся по этому поводу. Он даже стал сомневаться в том, сможет ли он когда-нибудь понравится кудрявому мальчику. Однако все его сомнения всегда развевал Эштон. Он всегда крутился где-то рядом, как белочка. Его темно русые кудрявый волосы всегда щекотали нос и лицо Люка. Люк, по обыкновению сидящий позади всех, часто имел возможность наблюдать за кудрявым. Эштон, кстати говоря, заделался отличником, и, наверное, поэтому их дружба не смогла сдвинуться с мёртвой точки. Шли годы, и Люк из, как говорится, гадкого утёнка вырос в красивого юного лебедя. Тогда была старшая школа, и Люк, кажется, был самым красивым парнем в их школе. Многие девочки были влюблены в него. Однако сердце Люка навсегда принадлежало одному человеку. Он нёс с собой крепкую любовь к кудрявому мальчику. Также Люк привык считать Эштона принцессой, которую он, как любой другой принц, должен спасать из всяких опасностей. А именно спасать на уроках математики, к примеру. Даже если Эштон подтянул остальные школьные примеры на "отлично", то с математикой у него как были проблемы и пробелы, так и остались. Поэтому каждый урок математики, если Эштона спрашивали, то Люк всегда приходил ему на помощь. Благо у Люка было всё отлично. В плане математики. И когда случались такие моменты, Эштон всегда оборачивался, а Люк сразу же тянул руку. И каждый раз, когда Люк спасал его, Эштон смущённо благодарил после уроков. Они немного гуляли, но Эштон, видимо, сделался таким смущенным и стеснительным. Они словно поменялись местами. Говоря о том, почему Люк считает Эштона принцессой, то стоит сказать, что он просто надеялся на какую-нибудь ситуацию, в которой действительно мог бы его спасти. Люк считает Эштона принцессой, потому что Эштона хочется защищать, оберегать, спасать. В один из дней, гуляя около школьного двора, Люк заметил, что его принцесса забралась на дерево. Также Люк знал, что Эштон боится высоты и поэтому тут же побежал к нему. – Люки, – протянул Эштон, крепко обнимая ствол дерева руками-ногами. Он аккуратно выглядывал из-за кронов деревьев, боясь смотреть вниз. – Люки, спаси меня, пожалуйста... – его губы задрожали, а глаза сощурились так, будто он сейчас расплачется. И его слова стали отправной точкой для Люка. Он скинул портфель, который брал с собой на прогулку, на землю и полез на дерево. Полез на дерево, так как его принцесса нуждается в спасении. Его принцесса ждёт его. Его принцесса ждёт, когда принц придёт на помощь и поможет преодолеть трудности. Люк, цепляясь короткими ногтями за кору дерева, взбирался вверх, помогая себе ногами. Конечно, иногда гладкая поверхность кроссовок скользила по стволу дерева, отчего он съезжал немного вниз, но не сдавался и лез выше. И, наконец, добравшись до нужной ветки, на которой, дрожжа и сжимаясь от сковавшего тело страха сидел Эштон, Люк успокаивающе ему улыбнулся. Кажется, его улыбка подействовала так, как нужно было, ведь кудрявый слегка расслабился, однако хватку на стволе дерева не ослабил. – Привет, Эштон! – Люк махнул рукой, и, на самом деле, он зря это сделал, ведь только убрав ладонь со ствола дерева, он тут же потерял равновесие, ведь одной рукой и ногами было трудно удержаться. От того, что он чуть не свалился с дерева, Эштон сжался от страха и тоненько взвизгнул, на секунду лишая Люка слуха. Поэтому ему в любом случае пришлось зажать одной рукой ухо, чтобы окончательно не оглохнуть. Он, медленно переставляя руками – ногами, наконец таки добрался до своей принцессы. Эштон мило ему улыбался, однако на его лице был всё-же заметен страх. – Эши, почему ты забрался на такую высоту? – спросил Люк. Он понимал, если сейчас не отвлечь кудрявого чем-то, например, каким-нибудь незамысловатым и непринуждённым разговором, то Эштон будет боятся и дальше и, наверное, всё будет смотреть вниз, надеясь пока его снимут с дерева. – Ты, кажется, боишься высоты. – Да, я правда боюсь высоты, – дрожащим голосом ответил Эштон, ожидая, когда блондин подберëтся ближе. – Люк, пожалуйста, побыстрее... – попросил он, прикусив губу. – Прости, что тебе приходится спасать меня от сюда, – он посмеялся, только нервно. – Хэй, Эши, всё хорошо, – поспешил успокоить его Люк. Их разделяли всего несколько метров, но, казалось, между ними была огромная пропасть, которую не мог преодолеть Люк. – Я твой принц, хорошо? Я рыцарь, что спасёт свою принцессу, да? Эштон от такого сравнения захихикал. – Принцесса? – спросил Эштон. – Почему принцесса? Я такой красивый? – Очень, – тихо шепнул Люк, подняв взгляд на Эштона. – Ты насколько красивый, что мне действительно хочется стать для тебя принцем и рыцарем, – он, наконец, добрался до своего кудрявого мальчика. И тут на его глаза попались рваная штанина и рана на ноге кудрявого. – Ты поранился? – взволнованно спросил Люк. – Да, – кивнул Эштон, протягивая руки в сторону своего спасителя. – Тебе сильно больно? – Люк аккуратно и удобно устроился на широкой ветке, притягивая Эштона к себе. Они сидели друг напротив друга. Люк закинул ноги Эштона на свои. У них получилась достаточно удобная поза. Удобная для Люка. Он свесил свои ноги с дерева, опираясь на ствол спиной, а руками обнимал Эштона за талию. И ноги Эштона покоились на его бёдрах. – Нет, скорее терпимо. А мы не будем слезать? – Эштон кинул взгляд вниз и, видимо, испугался высоты, раз тут же прильнул к блондину, пряча лицо в изгибе его шеи. – Нет, я хочу посидеть немного здесь с тобой, – Люк провёл руками по спине Эштона, откидывая голову на ствол дерева и полностью расслабляясь. Такой хороший момент, и так не хотелось его прерывать. Люк смотрел на заходящее солнце, что последние минуты освещало бледно голубое небо. Это солнце поджигало облака в огненный цвет. Птицы, что летели в закат, были дополнением ко всей картине. Люк наслаждался этим моментом, сжимая в руках своего малыша. Они, наконец-то, вместе. Хоть здесь, на высоте трёх–четырёх метров. Конечно, он несомненно волнуется за Эштона, так как тот боится высоты, но он, кажется, хочет, чтобы тот поборол её. Он хочет, чтобы тот справился с ней. Он справиться. Люк поможет ему в этом. – Эштон, а почему ты всё таки забрался на дерево? – снова подал голос он. Его руки блуждали по спине Эштона, а вскоре нашли его кудрявые волосы и запутались в них. Он перебирал в пальцах волнистые пряди, восхищаясь как ими, так и Эштоном. Его мальчик такой красивый. Красивый с его вьющимися волосами, с его милым смехом и девчачьим хихиканьем, с ямочками на щеках, в которые хотелось ткнуть пальцем, хоть у Люка самого были такие же, однако ямочки Эштона почему то нравились ему больше. Хотя Люк знает причину. Это просто Эштон. Ему нравится всё в этом совершённом парне. – Я просто хотел... – он замолчал, верно, не зная, как сказать то, почему залез на дерево. Он кусал губу, и Люк понимал, что тот не может выдать чего-то, что его либо смущает, либо волнует. А может он просто стеснялся, как Люк отреагирует? – Что ты хотел сделать, раз залез на дерево? – хохотнул он, прерывая их объятия. – Что тебе понадобилось здесь, на такой то высоте? – он выпутал пальцы одной руки из кудрявых волос и опустил их на щеку Эштону. Провёл подушечками пальцев по нежной розовой щеке, а Эштон прильнул к его тёплой ладони, словно кот. – Я просто... – он помедлил, прежде сказать. Люк его не торопил, нежно лаская пальцами кожу на его щеке. А затем он спустился на светлую шею. Он так внимательно смотрел, как дергался кадык кудрявого мальчика, когда он трогал его шею в особо чувствительны местах. Кажется, Эштон даже склонил голову вбок, давая больше места и пространства для ласк Люка. – Мне показалось, что я смогу достать пальцами до низких облаков, – он плотно зажмурил глаза так, словно либо был смущён своими словами и не знал, какой реакции ожидать от Люка, либо прикосновения Люка были странны ему. – Тебе не приятно? – поинтересовался Люк, прекращая водить пальцами вверх вниз по шее Эштона. – Нет, мне приятно, просто... Это же глупо надеятся, что можно достать до облаков, да? – он нервно хохотнул, дернув плечами. Его ореховые глаза впились в голубые напротив. Эштон, словно ждал ответ на свой вопрос. – Нет, Эши, – Люк его лицо в ладони. – Это нормально... – Хотеть невозможного? – перебил его кудрявый. – Нет, я вовсе не это хотел сказать. Нормально почувствовать того, что за гранью понимания и реальности. Это нормально, что ты считаешь, что возможно дотронуться до облаков. Я думаю, у тебя это получится, если ты попробуешь. Знаешь, если ты забрался на дерево с целью дотронуться до облаков, несмотря на то, что ты жутко боишься высоты, то это уже само по себе говорит о том, что ты пытаешься сделать – возможно. Ты же забрался на дерево, значит понимал и знал, что это осуществимо. Так почему ты вдруг передумал? Почему подумал, что это глупо? – Это могло звучать по-глупому, – Эштон пожал плечами. – Я думал, ты почитаешь, что это глупо, и мне либо нечем заняться, либо у меня с головой не всё в порядке, – он усмехнулся, однако Люку это показалось не смешным. – Хэй, Эши, – он поднял его голову, так как Эштон потупил взгляд, кажется, не желая смотреть на Люка. – Почему ты... – он помотал головой. – Ты не правильно думал. Я не стал бы считать твоё желание прикоснуться к облакам глупым и тебя тоже. Эштон, ты ошибаешься. Нельзя вот так взять и сразу думать за других. Прежде всего это было твоё стремление, твой стимул забраться на дерево, чтобы осуществить задуманное, но стоило мне появиться, ты вдруг передумал. Запомни, одно: если тебе нужно это сделать, то сделай, невзирая на последствия, так как все действия будут идти непосредственно от твоего сердца, – Люк дотронулся одной рукой до груди кудрявого, дотронулся до сердца. – Делай это, несмотря на людей, которые окружают тебя. А главное, не смотри на меня. Это ты и твои желания, стремления и действия, которые ты хочешь осуществить. Здесь только ты и они. И я, но я лишь защита. Я твой рыцарь и твой принц. У меня немножечко другие функции, способности и возможности. Знай одно: я всегда буду рядом. Всегда, когда тебе нужна будет помощь. Я ведь твой принц, да? – Люк прикоснулся лбом ко лбу Эштона. А Эштон нежно улыбнулся, касаясь губами губ Люка. Такое робкое и нежное прикосновение. Так робко и аккуратно он прикоснулся к губам напротив. Этот поцелуй не удивил и не взволновал Люка. Он знал, что Эштон сам потянется к нему за поцелуем, чтобы закрепить громкие слова. Этот поцелуй для того, чтобы все эти слова не были лишь пустым звуком. Люк перебрался ладонями на талию кудрявого, а Эштон обвил руками его шею. Их поцелуй не был пошлым или страстным, нет. Их поцелуй был поверхностным, невесомым. Когда их поцелуй завершился, Эштон по-прежнему тянулся к губам блондина. Он невесомо касался его губ, отчего был слышен чуть влажный звук. Их губы раскраснелись, однако никого это, кажется, не волновало. Был важен лишь момент. Здесь и сейчас. Здесь они находятся на дереве, на высоте трех–четырёх метров. Сейчас они находятся в объятиях друг друга. Сейчас они целуются. Сейчас их губы сливаются друг с другом в нежных касаниях. Сейчас они пробуют друг друга на вкус. – Эштон, Эштон, постой, – заговорил Люк, останавливая поток поцелуев кудрявого. Он провел большим пальцем по губам кудрявого, а тот поспешил поцеловать и их. – Разве ты не хочешь прикоснуться к облакам? – спросил он и выглядел он недоуменным. – Так я уже, – выдохнул он, стремясь снова прикоснуться губами к губам напротив. – Ты...ты мои облака, Люки, – протянул Эштон, а его ресницы трепетали. *** Глядя на не совсем тёмное небо, Эштон вспоминал момент на дереве. Он вспоминал, как прикоснулся к своим облакам. Конечно, он в действительности хотел забраться на самую высокую ветку и вытянуть руку вверх, чтобы быстро плывущие по небу облака задели его пальцы. Он говорил в прямом смысле достать до облаков. Только он не знает, в какой смысле понял его Люк. Возможно, в том же самом. А может и нет. Сейчас они сидели на небольшой кровати Люка в его доме. Родителей блондина дома не было, поэтому они могли спокойно, в обнимку, сидеть и смотреть на тёмное небо. И их поза тоже была удобная. Удобная для обоих. Если на ветке дерева они сидели лицом к лицу, то сейчас нет. Их взгляды были устремлены в окно, а пальцы переплетены между собой и покоились на животе кудрявого. После того, как стало темнеть, они слезли с дерева. Точнее, первый спустился Люк, а потом уже внизу дожидался, когда его принцесса спустится достаточно низко, чтобы он потом смог его словить. Так и случилось. Точнее, произошло всё немного не так, как Люк планировал. Эштон не удержался на ветке и соскользнул, а Люку пришлось лихорадочно думать, как лучше его поймать, чтобы тот не пострадал. Конечно, он его словил, в чем вопрос. Однако он и сам не удержался и повалился на спину. И, на самом деле, Люк был этому рад, так как его принцесса лежала сверху, на нём. О, Люк всё ещё помнит широко раскрытые удивлённые глаза Эштон, а его милый стыдливый румянец на щёчках он никогда не забудет. – П-прости, я не хотел, – заикаясь, пролепетал кудрявый и поспешил подняться с тела под собой, однако Люк обвил его талию руками, не позволяя этого сделать. – Останься, малыш, – прошептал он и вытянул шею, чтобы прикоснуться губами к губам Эштона. В этот раз Эштон, кажется, дал Люку возможно целовать его. Он прерывисто дышал, а его ресницы часто трепетали, и Люк полагает, что ему это нравилось. Эштон прикрывал глаза на секунды, когда Люк ловил его губы своими, а сердце останавливалось в груди, когда блондин кусался. Эштон еле слышно не то скулил, не то вздыхал. Люк не скажет точно, но ему однозначно нравились звуки, издаваемые кудрявым. Его мальчик хныкал, ведь Люк дарил ему ленивые, тягучие и вязкие поцелуи. Люк оттягивал его нижнюю губу, а языком иногда пробирался внутрь, но потом вся страсть на этом заканчивалась. Люк не позволял себе зайти дальше. Однозначно этот поцелуй отличался от того, что был на дереве. Древесный, так его назвал Эштон, поцелуй был другим. Он был робким, нежным, невесомым и еле ощущаемым. Но травяной поцелуй был иным. Травяной поцелуй с запахом сырой и влажной земли и с теплом жидкого солнца был живим, чувственным и активным. Если древесный поцелуй был лёгким, как облака, которые лениво плыли по голубому небу, травяной поцелуй был более приземленным, как и сырая земля с капельками росы на траве. После очередного чувственного вздоха, слетевшего с уст кудрявого, Люк перевернул их. Он повалил кудрявого мальчика на землю, возвышаясь над ним. Он смотрел в ореховые глаза и видел крапинки радости и веселья. Его принцесса радовалась. Люк мягко улыбнулся Эштону, а затем заправил за ухо длинную кудрявую прядь. Нагнулся, чтобы снова оставить на покрасневших от непрекращающихся поцелуев ещё один. Он, словно сцеловывал с его губ не сказанные слова. И своими короткими, маленькими и невесомыми поцелуями он заставлял сердце кудрявого стучать быстрее в его груди, а дыхание замирать. Дыхание его мальчика, его принцессы, было сбито. Эштон не успевал наполнять лёгкие таким нужным воздухом, как Люк снова нападал на его губы. Поэтому Эштон хватал воздух ртом, и это выглядело так, словно он задыхается. Задыхается прежде всего от их близости. Задыхается от Люка. Задыхается от их чувственных поцелуев. Сейчас, сидя в объятиях друг друга на кровати блондина, ребята смотрели в окно, каждый думая, кажется, о чём-то своём. Когда они вернулись с прогулки, на которой Люк спас Эштона, они сразу пошли, даже как то не сговариваясь, домой к блондину. Просто Люк взял руку Эштона в свою и повел к себе. Сказал, что родителей дома нет, так что...так что Эштон может чувствовать себя, как дома. Наверное, Люк да и Эштон полагали, что перед тем, как завáлятся с поцелуями в обитель блондина, сперва посидят за столом или поиграют в видео игры, однако всё пошло не так, кажется, с самого начала, как только нога кудрявого ступила на порог дома блондина. Всё пошло не так, так как Люк сразу припечатал свою принцессу к входной двери, как только её закрыл. Травяной поцелуй тут же перерос в тяжёлый и сильный. Люк с нажимом пробегал пальцами по телу Эштона, а кудрявый чуть слышно стонал. Однако, как только они добрались до заветной комнаты, то пылкость и страсть, словно бы ушли. Люк просто потянул Эштона на кровать вместе с собой. Он просто оперся спиной о деревянную спинку кровати, раскрывая руки для объятия с Эштоном. Эштон и упал в его объятия. Какое-то время они лениво целовались, играясь с языками друг друга. Эштон лежал на груди Люка, между его ног, а Люк бегал пальцами по его спине, иногда забираясь под футболку и дразня нежную кожу спины, вызывая в кудрявом бурю эмоций и чувств. Когда губы стало покалывать от непрекращающихся поцелуев, они сменили позу. Эштон повернулся к нему спиной. Он прислонился спиной к широкой груди Люка, чувствуя, как блондин обвивает его за талию руками. Эштон переплел свои пальцы с его. И какое-то время они так и сидели, смотря, как солнце медленно близится к закату. Они смотрели, как небо с каждой секундой становилось темнее, словно кто-то очень медленно опускал выключатель. А потом в какой-то момент стало очень темно, словно этот кто-то резко и неожиданно выключил свет во всём мире, лишая их возможности что-нибудь увидеть, хотя бы друг друга. Но, на самом деле, видеть друг друга было вовсе не обязательно. Было достаточно и того, что можно было ощущать друг друга. Ощущать своим телом тело другого человека. Через какое-то время Люк выпутал свои руки из рук Эштона и скользнул ими под пояс летних шорт, и накрыл ими низ живота Эштона. Можно было подумать, что у Эштона болит живот или он просто замёрз, однако это было не так. Подобное действие со стороны Люка удивило его. Когда тёплые и широкие ладони Люка легли на его живот, руки Эштона зависли чуть в воздухе. Он не знал, как отреагировать. Его удивило то, почему Люк это сделал. Однако он не стал спрашивать, почему тот это сделал. Он лишь растаял в его руках, наслаждаясь их своеобразной близостью. Он чувствовал, как Люк гладил пальцами кожу внизу его живота. Его пальцы находились в опасной близости от его нижнего белья. И, наверное, Эштон думал, что мелкие прикосновения перейдут в более настойчивые и требовательные. И он думал, что желание настигнет его. И, наверное, он не был этому удивлён, всё таки это тело, и вполне логично, как оно отреагирует на ласки. Поэтому он решил занять свои мысли другим, чтобы вдруг не выдать своё состояние Люку. А Люку, кажется, было не до этого. Он смотрел в окно и, кажется, даже не задумываясь о том, что делает, доставляя кудрявому удовольствие. Эштон думал о мягкости губ Люка. Также он думал о том, почему он первый поцеловал Люка. Кажется, он даже не думал о том, что сделает в тот момент. Ему просто так захотелось прикоснуться к этим губам и понять, что Люк тоже этого хочет. Вообще, кажется, за это короткое время, что они провели друг с другом, словно бы прошла вся жизнь. За эти короткие мгновения они, словно успели познакомиться снова, подружиться, а потом одновременно испытать симпатию друг к другу. За это короткое мгновение они успели так привыкнуть друг к другу, что от неловкого и робкого поцелуя они перешли к более страстному и глубокому. Вспоминая их страстные поцелуи как на траве у дерева, так и несколькими секундами раннее, Эштон смутился. Щеки и уши покрылись румянцем, но благо в комнате было достаточно темно, чтобы Люк мог заметить это. Эштон усмехнулся своим мыслям, ведь, кажется, в данный момент думать, что всё, чем они занимались, не должно уже его как смущать, так и вгонять в краску. Он откинул голову на плечо Люка, и так вышло, что своим небольшим и незамысловатым движением он предоставил блондину доступ к его шее. И, видимо, Люк правильно это понял и расценил, раз в следующую секунду его губы опустились на доверительно подставленную шею и принялись оставлять нежные чувственные поцелуи, а Эштон сглотнул, прикрывая глаза. Одной рукой, что покоилась выше рук Люка, Эштон пополз вверх. Очертил мышцы на руках Люка, не больно царапнул короткими ноготками не большие бицепсы, а на его лице появилась игривая улыбка. Его рука следовала дальше и вскоре запуталась в светлых волосах на затылке. Он сжал волосы на затылке в кулаке, вынуждая Люка быть ближе к нему. Он всё ещё чувствовал, как ладонь Люка покоилась на его животе, но он, кажется, не ожидал, что Люк станет играться пальцами с резинкой его нижнего белья. Подобные действия распаляли Эштона, вынуждая его тело гореть. Гореть полностью. От головы до ног. Эштон судорожно сглотнул, так как Люк, во-первых, засосал губами кожу на его шее, а пальцами всё же нырнул под резинку нижнего белья, заставляя его выгнуться на кровати. Он не думал, что этот ничем не примечательный вечер приобретёт подобные краски. Однако стоило ему подумать, что вечер вряд ли обретёт такие события, как Люк как-то быстро и неожиданно перевернул их. Эштон даже и не понял, что произошло собственно, как оказался прижатым спиной к кровати, а блондин уже нависал сверху, а глаза его были тёмные. – Моя принцесса, – выдохнул Люк, проводя носом по шее Эштона. – Моя малышка, – шептал он, а кожа на шее Эштона покрывалась мурашками. Кудрявый мальчик сжал ноги вместе, однако Люк раздвинул их своим коленом. – Не закрывайся от меня, – и губы Люка накрыли губы Эштона. Эштон чувствовал, как проваливается в пучину чувств, эмоций, наслаждения и страсти. Он, закрытая глаза, чувствовал, как Люк шепчет ему то, как сильно он его любит. И, наверное, Эштон мог подумать, что подобные слова слишком громкие, но с последующими поцелуями, что приходились на всё его тело, он понимал, что всё так, как должно быть. *** Сидя за партой в школе на уроке, Эштон вспоминал ту вчерашнюю ночь, что они провели вместе. Воспоминания прошлой ночи заставили его улыбнуться. Он прикусил губу, что его улыбка не была настолько широкой, чтобы у учителя это не вызвало подозрений. Он никак не ожидал получить записку от Люка, что, кажется, прилетела на его парту в тот момент, когда воспоминания прошлой ночи всплыли в его памяти. Он внимательно посмотрел на неё, а потом перевёл взгляд на того, кто послал её ему. Люк кротко улыбался, а его глаза говорили ему, чтобы он поскорее её отрыл. Его глаза уверяли его в том, что в этой записке содержится нечто важное, отчего Эштону нужно быстро её открыть. Эштон послал Люку ответную улыбку и развернулся. Открыл записку и ему казалось, что бумага очень громко шуршала и привлекала к себе лишнее внимание в гробовой тишине класса. Однако он всё же её открыл, и его глаза тут же забегали по расмашистому почерку на бумаге. "Согласна ли моя принцесса на прогулку после урока? Принц отказов не принимает, так что я в любом случае любой ответ буду расценивать, как "да". Можешь считать эту прогулку свиданием. Ты ведь моя принцесса, right? А принцессам следует ходить на свидания. Так что я приглашаю тебя сегодня на свидание. Наверное, это свидание будет первое в твоей жизни. Жду на школьном дворе." О, Эштон даже не ожидал получить подобную записку. Он не ожидал получить подобные слова. Тем более он не ожидал того, что Люк позовёт его на свидание. Эштон с румянцем на щеках обернулся к блондину и увидел на его лице немой вопрос. Конечно, Люк говорил в записке, что он не ожидает ответ вообще, так как уже заранее знает, каким он будет, однако выражение его лица в любом случае было вопросительным. Даже если в записке он писал уверенно и без намека на отступления, однако при зрительном контакте он робел. И Эштон улыбнулся ему уголками губ, говоря таким образом, что согласен. Согласен на свидание с красивым блондинистым принцем. Когда закончился урок, Люк действительно ждал его на школьном дворе. Кажется, он не сразу заметил появление Эштона, так как его взор был устремлён в небо. Он, кажется, не щадя свои глаза, смотрел на яркое солнце и даже не щурился. И, имея хорошее зрение, Эштон видел, насколько прозрачными стали его глаза. Некогда голубые, они приобрели прозрачный оттенок. Его принц выглядел действительно, как принц. Сегодня Люк, почему то, выглядел не так, как в обычное время. Сегодня на Люке было надеты белая рубашка, тёмные стройные брюки и пиджак. Всё по-деловому. Неужели он специально так оделся на их свидание? Эштон не уверен, однако его одежда выглядела скудной на фоне одежды Люка. Сегодня он надел обычную школьную форму: тёмные шорты и белую рубашку. Эштон, закинув полупустой портфель на плечо, двинулся в сторону своего принца. Когда Люк заметил его, то тут же расплылся в широкой солнечной улыбке. – Привет, принцесса! – сказал он, а на щеках Эштон появился румянец, и он ничего не мог с этим поделать, потому что ему понравилось, как Люк обратился к нему. – Ты действительно выглядишь очень красиво. – Нет, красиво выглядишь ты, – протянул Эштон и легонько ударил кулаком Люка в грудь, когда тот обнял его. – Я в повседневной одежде, а ты прям при параде. Вместе посмеявшись, они отправились к дереву, под кроны которого потом сели, чтобы спрятаться от яркого и жаркого солнца. – Я кое-что взял с собой, только ты не подумай, что я какой-то сумасшедший, раз взял с собой нож на свидание, – поспешил успокоить его Люк и потянулся к своему портфелю. – Да, я действительно взял нож, но не для каких-то плохих целей. Я просто подумал, что было бы не плохо оставить наши инициалы на коре дерева, – он кивнул на дерево позади них. – Ну так что, ты составишь мне компанию? – и он поднялся. Эштон поднялся тоже, подошёл к Люку. Они стояли плечом к плечу. – Напишешь первым или мне начать? – спросил Люк. – Напиши ты, просто хочу посмотреть, чьи инициалы ты напишешь первыми, – пожал плечами кудрявый. Эштон смотрел, как Люк поудобней перехватил нож и прижал его к коре дерева. Надавил, а потом стал царапать одно единственное имя, что будет в нём всегда вызывать бурю эмоций, чувств, наслаждения и воспоминаний. "Эштон... "