Шепот сквозь сумрак

И пропал… Интересно с какой скоростью может двигаться эта кальмарина, {1d20|15=6 или это была его проекция, а не маскировка… } К счастью, моя аварийная посадка оказалась не такой уж катастрофической благодаря полу Наутилоида, который, покрыт чем-то весьма сомнительным. Но кто я такая, чтобы спорить с неожиданным везением? Лучше уж не знать, что это было, и сохранить остатки своего здравого рассудка. Осмотрев свой кокон-капсулу, я обнаружила его в изогнутом, противоестественном состоянии. {1d20|5=8: Значит механизм работает так, что тебя сдерживают, чтобы ты не выбил стекло капсулы, поэтому я не врезалась в него будучи внутри, а именно выпала из капсулы, только когда Император отключил устройство.} Я огляделась вокруг, и помещение казалось мне полем после битвы, где красный свет, пронизывающий пространство, был словно отголосок кровопролития, окрашивающий комнату в багровые тона, пролитой в безумии отчаяния крови. Комнату медленно поглощало пламя. Стены были усеяны пустыми капсулами, стоящими рядами как надгробия на заброшенном кладбище. В центре, словно сердце этого зловещего места, стоял пустой резервуар, в котором когда-то вились личинки, предвестники новой, ужасающей жизни… В очередной раз мои мысли, непокорные и своевольные, переключились с одной проблемы на другую. Сознание подсказывало, что в этом мире без финансовых средств мне не выжить. С этой мыслью я присела рядом с телом побежденного иллитида и, не без удовлетворения, изъяла из его карманов гелиотроп — камень, который, возможно, станет моим талисманом в борьбе за выживание. — Дарк Урдж, — голос внезапно прорезал тишину, звуча как приговор, всего в нескольких шагах от меня. Я подскочила, сердце забилось в панике, и я обернулась, чтобы столкнуться с белым драконорожденным, застывшим в загадочном трансе. Ужас сковал мои мысли. Как он мог появиться так незаметно? Дурдж был воплощением опасности, и я молила судьбу, чтобы он не стал вестником моей смерти… Воспоминания о цифровых телах Альфиры и Квил, изуродованных множественными колющими ранами, внезапно навалились на меня, вызывая тошноту и холодный ужас… — Пора отсюда уходить, — прошептала я, с трудом сдерживая дрожь в голосе, и схватила его за нарукавник. — Подожди, мне надо осмотреться, — {1d20|15 - проверка силы=критическая неудача: отрывисто произнес он, освобождаясь от моего захвата.} Он даже не спросил, кто я… Я сдержала крик боли, когда ткань его одежды жестко скользнула по моей руке раня ее. — Оглянись, все горит, в комнате ничего нет, нам нужно выбираться. — Он словно не слышал меня, продолжая свой путь к резервуару, где когда-то копошились личинки. — Я бы не рекомендовала это делать, сомневаюсь что эта хрень выдержит, — произнесла я с ноткой скепсиса. Но, разумеется, мои предостережения остались без внимания… Он протянул руку к резервуару, а я, зная о опасности, отступила на безопасное расстояние. И вот, как я и предполагала, Дурдж был отброшен назад силой, которую он явно не ожидал, и я, честно говоря, тоже. После того, как я помогла ему подняться, я почувствовала, как страх за свою жизнь сменился беспокойством за него и раздражением из-за его упрямства. Мой взгляд наполнился осуждением. — Ничего не говори, — произнес он, отходя от ошеломления. — Иногда самые важные уроки приходят через боль и испытания. — Я согласна, мистер "Я-сделаю-все-по-своему", — язвительно отозвалась я, стряхивая пепел с его одежды. — Надеюсь, теперь ты понял, что мои слова не пустой звук. И на будущее, если соберешься снова игнорировать мои предупреждения, скажи мне об этом заранее, чтобы я хотя бы успела подготовиться к последствиям твоих решений. — Я почувствовала новую волну боли от ожога на руке. Его взгляд упал на мою руку, и я увидела в его глазах отблеск вины. — Ты обожглась… — Да, заметил, наконец-то, — ответила я, поднимая руку так, чтобы он увидел повреждение. — Не беспокойся, я переживу. Это всего лишь поверхностный ожог. Но спасибо за беспокойство, хотя бы после того, как ты чуть не отправил нас обоих на тот свет. — Я решила не уточнять, что ожог был от его наручей; пусть это будет маленьким напоминанием о последствиях его упрямства. — Прости, я… я не думал. — Сказал он, и в его глазах появилось искреннее раскаяние. — Давай уберемся отсюда, пока еще можем. Мы быстро направились к выходу, оставляя за собой разрушения, которые, к счастью, не стали его концом. — Так значит, Дарк Урдж? Ты не против, если я буду тебя называть Дурдж? — спросила я, пытаясь скрыть улыбку. — Конечно, против. — Ответил он, пытаясь сохранить серьезное лицо. — После того, что случилось, я думаю, что вправе тебя назвать по своему. — Не унималась я, глядя на его обгоревшую одежду. — Все равно теперь ты для меня Дурдж, взрыватель резервуаров. Он вздохнул, но в его глазах появилась искра смирения. — Ладно, ладно… — Сдался он. — Если это поможет тебе забыть о моем недавнем… эпическом провале, то пусть будет Дурдж. — Отлично, Дурдж. — Я кивнула с удовлетворением. — Теперь давай побыстрее свалим с корабля, пока ты не решил взорвать что-нибудь еще. — Закончила я фразу и увидела лифт. — Хотя знаешь, возможно ты и прав, нам стоит тут осмотреться. Посмотрим, что нас ждет на следующем этаже. Надеюсь, там нет ничего взрывоопасного. Дурдж вздохнул, и я уловила тень раздражения в его взгляде, — видимо, я уже переборщила с напоминаниями о взрыве. Впрочем, он последовал за мной. Вместе мы встали на платформу, {1d20|15=4: и хотя механизм ее активации оставался для меня загадкой}, она ожила под нашими ногами. — Сюда! мы здесь! Мы в западне! Выпусти нас! — Послышался голос. Мы подошли к трупу эльфа. Я уже сталкивалась с реальной смертью, когда родители провожали в последний путь бабушку, а затем и дедушку; их лица были спокойными, словно они просто уснули. Но этот труп… он словно вырвался из страниц книги ужасов. В воздухе витал запах запекшейся крови, напоминающий горелую медь, который пронзал ноздри. Фильмы часто показывают, что трупы вызывают тошноту и панику, но я не чувствовала отвращения, а лишь странное любопытство. Даже мозги, стоявшие в кувшинах, не изменили ситуацию. Я заглянула в открытую черепную коробку, где лежало мягкое, извилистое вещество, напоминающее грецкий орех, но в разы больше. Изначально он казался розовым из-за света, но я увидела оттенки белого и серого, с множеством складок и борозд. Мозг заполнял всю полость черепа, и я заметила тонкие нити или сосуды, пронизывающие его повсюду. Пока я рассматривала мозг, Дурдж начал разговор, и я решила его не перебивать: — Да! Ты спасешь нас. Ты Освободишь нас из этой темницы! — Мозг аж подрагивает от возбуждения от ожидания. — Скорее, пока они не вернулись! Они вернутся! — Кто говорит со мной — мужчина или мозг? — спросил Дурдж, пытаясь понять природу этого голоса. — Новорожденный. Явившийся на свет из этой оболочки. — ответил голос, и в его тоне чувствовалась тревога. — Кажется, ты напуган. Отчего? Боишься кого-то? — Врагов. Их очень много. — Боюсь, спасать тебя уже поздновато. Говори, что нужно делать, — сказал драконорожденный, его голос был спокойным, но в нем читалось желание узнать больше. — Извлеки нас из этого тела. Освободи нас из этого плена. Пожалуйста! — Дурдж внимательно изучает черепную коробку, затем осторожно извлекает мозг, и вновь его охватывает транс, подобный тому, что я наблюдала при нашем знакомстве. Я вижу, как его пальцы непроизвольно сжимаются, словно он борется с желанием раздавить мозг. — Парень, отпусти его, — произнесла я, легким нажимом на его руку подчеркивая свои слова. Дурдж послушно ослабил свою хватку, и в тот же миг мозг выскользнул на свободу. В то время как драконорожденный все еще был погружен в состояние транса, я нежно обхватила его голову руками и наклонила его лицо к себе, чтобы наши взгляды встретились. — Возвращайся ко мне, — прошептала я, осторожно встряхивая Дурджа за плечи, но его взгляд был пуст, словно его душа ушла в путешествие по темным уголкам разума. — Да, очнись ты. — произнесла я с уверенностью, и легкое похлопывание по щеке вернуло его в реальность. Он взглянул на меня, и в этот момент Мы уже обрело четыре ноги и вновь установило связь с нами. — Мы свободны. Свободны. Друг. — произнес голос, наполненный восторгом и благодарностью, словно каждое слово было вздохом облегчения. — Зачем нас перенесли на этот корабль? — Познать вас. Возлюбить вас. Поделиться щедрыми дарами, — голос был наполнен неописуемым восторгом, словно каждое слово было искрой, зажигающей фейерверк блаженства от осознания единства сознаний, сливающихся в роевой разум. От этих слов мне стало не по себе — в памяти всплыли образы боргов из "Звездного пути", безжалостных и неумолимых, теряющих свою индивидуальность ради коллективного существования. — Мне что-то засунули в глаз, что это? — вопрос прозвучал с тревожным ожиданием, смешанным с неподдельным интересом к неизведанному. — Дар. С его помощью ты преобразишься, станешь частью нас — превосходящей всех в красоте и мощи, — произнесло существо, затем вдруг замерло, словно прислушиваясь к невидимому зову. Я почувствовала движение в своем глазу, эхо того же самого прикосновения к разуму Мы донеслось до меня, которое я испытала в своем разуме в капсуле {1d20|10=14: Получается я могу чувствовать Императора через коллективный разум} Таким образом, кальмарина, по всей видимости, действительно помогает нам в побеге. — Нам следует отправиться в рубку. Наше присутствие там необходимо. — А что там, в этой рубке? — Ты что не слышишь? Нам здесь не выжить. Надо бежать из этого мира. Надо проложить курс. — Как мне к тебе обращаться? — О, значит не у меня одной привычка запоздало спрашивать имена, а точнее забыть об этом, мои мысли вернулись к моему спасителю… — Мы. Это мы. — твердило существо невинным голосом, но Дурджу такой ответ явно не понравился. Драконорожденный, в свою очередь, стоял с возмущенным от злости лицом, словно старший брат, уставший от детских игр. — Мы пойдем, но без тебя, — заявил он. — Ты — это мы. Друг, — голос мы звучал нежно, но настойчиво. — Я не такой, как ты, — возразил Дурдж, его тон напоминал подростка, отстаивающего свою индивидуальность. — Друг, — повторило существо, словно малыш, который только что выучил новое слово и не желает его забывать. {1d20|18 - проверка скрытности=критический успех: Пока они спорили я собрала все кувшины с мозгами}, которые не были прикручены и положила их в свою, как ранее, с гелиотропом выяснилось, "бездонную" сумку. Их препирательства были забавны, но пора было их прекратить. — Хорошо, ребята, пора заканчивать игры, — сказала я с улыбкой, готовая разнять двух упрямых "детей" и направить их в более продуктивное русло. Дурдж взглянул на меня с такой глубиной отчаяния, что его молчаливая просьба стала ясной без слов: "Если Мы последует за нами, я найду утешение в беседах со стенами — они по крайней мере молчат в ответ." Однако я осознала свою ошибку — это было больше, чем просто взгляд. Это были его мысли, которые незаметно проскользнули в мой разум, словно непрошеные гости, которые теперь были частью моего сознания. — Тише большой парень. Я никогда не сражалась и не знаю, насколько буду полезна в бою, если мы встретим врагов. Поэтому давай пойдем вместе. Хотя бы у нас будет дополнительная боевая единица, — сказала я, пытаясь убедить его. {1d20|10=9: Дурдж кивнул, но в его взгляде читалась неуверенность}. Ладно, пойдем. Но Мы помни, я держу тебя на виду, — сказал он. — Мы идем в рубку! Друг зовет в рубку! — сказали Мы. Это вызвало рык у Дурджа, а я еле смогла подавить смешок. В конечном итоге мы на платформе спустились вниз, я повзаимодействовала с руническими табличками: мои пальцы скользили по их холодной поверхности, и каждый символ, словно живой, впечатывался в мою память, оставляя после себя эхо давно ушедших и нынешней эпох. Хоть это и не самое приятное, конечно, ощущение от контакта, но знания, что пронеслись сквозь меня и укоренились в моей памяти, точно могут пригодиться в будущем. Когда мы пересекли разлом корабля, я сжала руку Дурджа, искав в ней опору, в то время как ветер, обрушился на меня, вызывая головокружение и страх перед бездной под нами. В этот критический момент, когда каждый атом воздуха казался заряженным опасностью, Лаэзель взмыла в воздухе, совершив сальто, и приземлилась перед нами с мечом, готовая в одно мгновение лишить нас жизни. Но Дурдж, с реакцией, достойной самого проворного из хищников, мгновенно встал передо мной, защищая меня своим телом. — Чудовища. Вам конец, — Голос Лаэзель пронзил тишину, предвещая неминуемую битву. — Передо мной стоит только одно чудовище, — сказала я, слова мои были пронзительны, как клинок, они придали мне храбрости, чтобы хоть как-то усмирить трепещущий перед бездной страх, который все еще сжимал мое сердце. Всплеск гнева от осознания всего безумия, разверзшегося вокруг, вдохнул в меня мимолетную силу стоять непоколебимо. Но это было лишь на мгновение… В этот момент у нас всех начала болеть голова: виски начали пульсировать, по коже пробегать мурашки. Перед взором пронеслись образы: крыло дракона, серебряный меч и мое лицо глазами Лаэзель. — А-а-а, голова раскалывается! Что это за… м-м-м. — воскликнула Лаэзель, ее голос затих на полуслове. Кажется, неожиданные видения ошеломили её так же, как и меня, нас всех… Я молюсь, чтобы в следующий раз Импи проявил больше нежности, когда будет устанавливать связь. Не хочется, чтобы мои мысли стали не более чем кашей. А вот и подтверждение — отсутствие болевых ощущений на руке говорит о том, что кальмарина не в силах проникнуть в мои мысли. Едва я пришла в себя и эта мысль мелькнула в моей голове, как вокруг всё замерло, и перед моими глазами возник голографический интерфейс, на котором, кажется, начало проявляться сообщение: