Гермиона отстранённо почёсывала саднящую грудь. Сердце царапала тревога; непонятная, но настойчивая.
Мысли давно витали где-то в облаках, и она даже не старалась вслушиваться в болтовню своих друзей. Возможно, Гермиона — не самая лучшая подруга, раз вместо того, чтобы вникнуть в разговор, предпочла не моргая смотреть на озеро, но, оправдания ради, она дурно себя чувствовала.
На удивление солнечный день в середине октября единогласно было принято провести на свежем воздухе, вдали от пыльных тёмных кабинетов, мрачных лиц преподавателей и странной суеты. Чёрное Озеро безмятежно шелестело маленькими волнами, подгоняемыми ледяным ветром, создавало идеальную атмосферу для отдыха.
Джинни развалилась на пледе, расстеленном на поляне вдали от других студентов, и громко спорила с Роном о тактике игры в квиддич, в пух и прах разносила новый метод подачи и костерила прошедшую тренировку.
Лицо её багровело от злого румянца, горящего в шафрановых закатных лучах. Гарри безмятежно перебирал длинные огненные волосы Джиневры, вглядываясь в гладь, отражающую необыкновенно голубое небо, и поразительно долго притворялся невидимкой.
Лучи солнца выхватывали и озаряли волнующиеся листья, состаренную мшистую кору, повидавшую не одно поколение студентов, веснушчатые щёки, малахиты и лазуриты глаз — всё, до чего могли дотянуться, чего касалось дневное светило, кренившееся к горизонту.
Грейнджер повела плечами, удобнее устраиваясь у огромного дуба. Кора старого дерева по-своему приятно врезалась в кожу сквозь плотную ткань, а по ногам иногда ползали букашки, которые Гермиона лишь стряхивала, а не прихлопывала, как Рон.
Казалось, пора её детской жестокости закончилась, но... не совсем. Ползущий жук был на редкость противным и слишком болезненно кусался.
Призрачный покой Гермионы нарушила Полумна, сидевшая рядом с ней, — она вдруг посоветовала избавиться от мозгошмыгов и наконец перестать болеть. Грейнджер удивлённо посмотрела на неё, совершенно не понимая, о чём идёт речь, и растерянно согласилась. На всякий случай.
Гермиона вдруг заметила, как вспыхнуло дневное солнце на белоснежных волосах Лавгуд — словно водопад жидкого жемчуга — и одухотворённо улыбнулась, мысленно рассуждая о волшебных свойствах света.
— Ага, — протянул Рон, странно покосившийся на Полумну, и взял шоколадный кекс, вызвволяя подругу из глубоких дум. — Герм, ты прислушайся, она ведь дело говорит. Всяких мозгошмыгов и просто шмыгов лучше отгонять.
Глаза закатились сами собой. И ежу было ясно, о ком говорил друг: после победы над Волан-де-Мортом некоторые парни и девушки стали уделять намного больше внимания героям, чем следовало бы.
Гарри в самом начале года железно обозначил свою позицию — взял за руку Джинни и поцеловал при всех в Большом Зале. В тот день непременно подверглись сомнению его высказывания о ненависти к славе, потому как он выбрал свою главную фанатку. Гермиона решила не думать об этом, сосредотачивая внимание на отвлекающем маневре.
Не сказать, что это полностью остановило поклонников, но эффект определённый возымело. Особенно на Джиневру, застывшую на добрую половину дня; даром что однокурсницам пришлось водить её за руку на все пары. А вот Рону и Гермионе не удалось отделаться от навязчивых студентов, потому что они решили взять паузу на некоторое время, чтобы разобраться в себе.
Неожиданно, однако оба посчитали это правильным решением — их связывали не романтические чувства, скорее, подростковая симпатия, но не более. Рон тогда согласился с ней, окончательно обрывая их жалкие попытки завязать отношения, в которых несчастны были бы оба — они казались отдушиной и местом, куда можно было убежать в надежде на отвлечение от недавних событий, но не любовью.
Они некоторое время ещё продолжали строить пару в попытках спастись от преследующих воздыхателей, но, как это обычно бывало, слухи разлетелись по школе в тот же день. Гермиона даже не могла предположить, кто это мог сделать, потому что они не рассказывали даже Гарри о принятом решении, но Рон нарочито беспечно пожал плечами и с угрюмым лицом припечатал, что у стен были уши — и присутствовали они у одинаковых лиц его братьев и Ли Джордана.
Подул ледяной ветер, срывающий оставшиеся листья с деревьев и хлёстко бивший по оголённым лицам студентов, и усилием воли Грейнджер заставила себя выйти из мыслей, которые полностью затянули её в свой омут.
Гермиона задрожала, словно и внутри неё пробежал такой же морозный поток, и натянула шарф на нос. Порыв удивления от переменчивой погоды сгладился, как океан в штиль. Полумна перевела на неё странный взгляд и вдруг замерла, подставив лицо кусачему ветру, ласкающему её бледную кожу. Когда-нибудь Грейнджер узнает, что творилось в голове Лавгуд, и разгадает, что отражалось в мечтательных пронзительных глазах. Когда-нибудь обязательно.
— Да ты опять жульничал!
Сердце сжалось от внезапного крика. Джинни завопила, подскакивая на пледе, и ткнула указательным пальцем в грудь Гарри. Гермиона моргнула, удивлённая тем, какой ситуация приняла оборот — разбор полётов обыкновенной тренировки команды друг против друга превратился в… это. Чем бы это ни было.
— Ну-ну, когда-нибудь ты обязательно сможешь меня обыграть, — Поттер тихо посмеивался, аккуратно убирая руку Джин от себя, и поправил съехавшие очки. Снегг часто сравнивал его с Джеймсом и, казалось, был прав.
В перекрестьи взглядов Гарри и Джин мелькнула история — быстро, как в перемотке. Или просто свет так упал.
— Мы бы выиграли, если бы кое-кто играл честно.
Рон хохотал во всю от вкуса победы, поддразнивая сестру, и уворачивался от её гнева.
Внезапно к разбору полётов присоединились ещё одни проигравшие и сходу обвинили Гарри в жульничестве. Близнецы, шедшие в развалочку и закинув руки друг другу на плечи, деловито оглаживали воздух, вспоминая каждый косяк Поттера. Стоило им рухнуть на плед, потеснив абсолютно всех, жаркий спор об игре вновь начал набирать обороты.
Гермиона помассировала виски, пульсирующие от нескончаемого шума, и завопила, когда Фред перекатился на пледе ближе к ней и начал сажать на её ноги насекомых. Сперва они были совсем незаметными, но потом кто-то из них решил кусаться — и очень больно.
Сердце почти выскакивало из груди, но ужасная усталость притупляла эмоции; это даже спасало в некотором роде. Гермиона перевела дух и укоризненно пожурила Фреда за его неподобающее поведение и чересчур противные выходки.
Близнец огрел её тонной сарказма за такую яркую реакцию, а позже вдруг сделался серьёзным и предложил показать, как кусается лошадь. Продемонстрировал, не дожидаясь ответа.
Едва не отправившись бродить по Хогвартсу вместе с другими призраками от этого ощущения, Гермиона дёрнулась и схватила Уизли за запястья, удерживая подальше от себя. Покраснев от злости, Грейнджер возмущённо высказывала всё, что о нём думала.
Сердце до сих пор соревновалось в скоростном отбивании ритма. Казалось, подобное носило название тахикардии.
Гермиона выдохнула, отпуская покрасневшие от её хватки запястья, и застыла. Краем глаза девушка заметила ссадины на руках и разбитые костяшки, которые полностью завладели её вниманием, и тяжело сглотнула.
Длинные пальцы растирали покрасневшую от укуса какого-то жучка кожу, оглаживая каждый миллиметр. Гермиона не должна была так пристально смотреть на руки Уизли, но не могла отвести взгляда. Фред, всё это время наблюдавший за ней с нескрываемым любопытством, молчал, не желая вновь ударяться в клоунаду — слишком трогательно выглядела Гермиона, которая боролась сама с собой в попытках отвести взгляд.
Это не должно было так на неё влиять.
— Опять мозгошмыги, — Полумна поморщилась и с сочувствием посмотрела на Гермиону, наконец пришедшую в себя, а затем продолжила болтать как ни в чём не бывало.
Время даже не бежало — летело; ему потеряли счёт.
Солнце уже медленно скрывалось за горизонтом, окрашивая растянутое небо в огненные цвета. Рыжая шевелюра лежащего рядом Уизли раскинулась по пледу, а его удивительно спокойные и серьёзные глаза смотрели на ветки дерева, заботливо прикрывающих их своей листвой.
Вдруг Гермионе почудилось, что он как этот шафрановый закат — такой же яркий, огненный, с сияющей синевой. В широкой лёгкой рубашке с какими-то цветами и мантии нараспашку, пока сама Грейнджер куталась в вязаный шарф. Перехватив разглядывающий его взгляд, пристальный и чем-то шокированный, парень насмешливо вздёрнул бровь.
Девушка отвернулась, прочищая горло, и прикрыла глаза.
Голову словно сковал стальной обруч, и шум стал чуть более выносимым. Ветер шелестел редеющими кронами деревьев, волновал водную гладь, кусал лица студентов. То ли Фред, то ли Джордж — по голосу различить их было очень трудно — что-то шепнул близнецу, и они обратились к Рону. Тот захрустел шеей; казалось, предстояла очередная потасовка семейства Уизли, предпочитающей называть это “саркастической дуэлью”. Туда встряла и Джин, от которой досталось даже остроумному Поттеру, с интересом слушающего рассказ Полумны о «Придире».
Дорога в школу доставила Гермионе не меньше проблем — к их и так чрезвычайно громким разговорам присоединялись случайные проходящие мимо студенты. Она хмуро смотрела на всех знакомых близнецов, которые, казалось, были социальными бабочками всего Хогвартса. Ли Джордана только не хватало, но он не заставил себя долго ждать — появился прямо между близнецами с широкой улыбкой.
Полумна, бросив на Грейнджер полный сочувствия взгляд, осведомилась о её состоянии. Гермиона кивнула и неопределённо махнула рукой: она слегка отстала от всех, а поднимаясь по лестнице, и вовсе запыхалась. Девушка пыталась отдышаться, но с каждым шагом становилось всё тяжелее. Казалось, вот-вот и ноги подкосятся от навалившейся усталости, уронив её с лестницы куда-то вниз.
Гермиона бубнила себе под нос про то, что ни один инженер в этом магическом мире не додумался сделать в школьном особняке лифт или хотя бы адаптировать его к магии, и дрожащими пальцами цеплялась за перила. Впереди идущий Рон притормозил, оборачиваясь, охнул и подскочил к подруге, придерживая её за локоть. Она благодарно сжала его руку и покачала головой, пытаясь отмахнуться от вопросов, которые он определённо задаст ей если не сейчас, то позже. В этом не было сомнений.
Странный косой взгляд Джорджа не укрылся от Грейнджер, и она с лёгким любопытством наблюдала за тем, как один близнец что-то зашептал на ухо второму и Джордану, а после они резво остановились уже на площадке. Джинни едва успела оттащить Гарри от неминуемого столкновения, а вот меньше всего повезло Рону: он впечатался в брата, заорал на внезапную преграду, вздумавшую мало того, что дорогу перекрыть, так ещё и поглумиться над ним.
Полумна загадочно улыбалась и смотрела поверх головы Грейнджер, а потом завернула за угол и вовсе куда-то ушла. Может, в гостиную Гриффиндора, а может — Когтеврана. Гермиона глубоко дышала, почти полностью погружённая в себя, и старалась отогнать ненужные мысли.
Только взгляд то и дело соскальзывал на цветастую рубашку. Что ж там за узор-то такой, от которого даже в глазах рябило?
— Мы вас догоним, — кивнул один близнец, отступая на лестницу. Второй поступил так же. Джордан следом.
— Куда это вы собрались? — с подозрением спросила Джин, скрещивая руки на груди. Не то чтобы Джиневра была старостой, однако Гермиона, как ей показалось, была не в лучшем состоянии, чтобы выполнять свои обязанности.
— Интересно, Дред! Неужто мы дожили до того…
— Что нам нужно отчитываться…
— Перед нашей младшей…
— Сестрой?!
Джинни закатила глаза и махнула на них рукой, не желая слышать, как близнецы и их лучший друг рассмеялись. Гермиона прикусила губу, невольно заулыбавшись от заразительного хохота.
Лестница загудела, возвращая всё внимание к себе, разворачиваясь и унося близнецов и Джордана в каком-то другом направлении, и студенты двинулись в гостиную.
Немного сбитое дыхание от прогулки по длинным коридорам и лестницам на дежурстве всё ещё мучило Гермиону, вяло отложившую выполненную домашнюю работу.
Потрёпанная книга из библиотеки, оставленная в качестве лёгкого чтива на ночь, тоскливо шелестела страницами, и в шёпоте её скользили очерки прошедших поколений. Жаль было, что желание отложить её на завтрашний вечер перевешивало на незримых весах. Скверная слабость все последние дни преследовала Грейнджер, едва держащейся, чтобы не заснуть в позе креветки в её любимом кресле.
К вечеру столы и диваны в Гриффиндорской гостиной оказались раздвинуты, а освободившееся место у камина оккупировали ученики, усевшиеся в неровный круг.
Близнецы устроили очередные посиделки с играми, едой с кухни, со сливочным пивом, огневиски, гранатовым ликёром, каким-то элем из кухонных залежей и далее, далее, далее. Гарри похвастался, что нашёл пиво из патоки, грог и малиновое вино. Последнее звучало немного заманчиво.
Гермиона даже не собиралась подниматься с кресла, чтобы сообщить о неразумном времяпрепровождении и, как это бывало, даже снять баллы со своего же факультета — пригрозила без особого энтузиазма. Брови близнецов взлетели аж под крышу Астрономической Башни.
Фред театрально упал в обморок, наколдовав под собой мягкий матрас, а Джордж потрогал её лоб на наличие температуры, громко вздохнул и диагностировал переохлаждение. Гермиона вяло отмахнулась от них.
Младшие курсы с огромной неохотой ушли спать, в то время как старшие устроили себе «заслуженный отдых, ну правда, Грейнджер». Присоединились даже студенты с других факультетов. По всей гостиной раздавались не особо тихие разговоры и очень даже громкий смех, потому что можно было не скрываться: Гермиона наложила заглушающие заклятия. Несколько, чтоб наверняка скрыть следы особо шумных студентов.
С лёгкой улыбкой Грейнджер наблюдала, как Джордж театрально взмахивал руками и объяснял принцип работы их нового изобретения —«Шкатулки лжи».
Это была маленькая круглая шкатулка золотистого цвета, которая чем-то походила на лампу Джинна, но была изящнее, отличалась более вытянутой формой. Нужно было не потереть, но прикоснуться к ней, чтобы перед человеком появился пергамент с вопросом и заданием. Магия струилась вокруг шкатулки, огненными всполохами являя каллиграфические буквы, забавно перепрыгивающие с места на место, чтобы сложиться в слова, а следом и в предложение.
Фурор это изобретение действительно вызвало, да ещё какой, ровно так близнецы предрекали на прошлой неделе — карандаши в рыжих волосах подскакивали от взбудораженности юношей, вносивших последние штрихи.
— Неужто просто магическая «Правда или действие»? — Рон откинулся на руки, скрестив ноги по-турецки, и приподнял бровь. У близнецов не бывало изобретений без подвоха. Никогда.
— Не «просто», — Фред кивнул, подтвердив догадку брата, растянул губы в усмешке и осмотрел немного взволнованные лица, остановившись на непоколебимой Гермионе. Та даже бровью не повела. — Кроме того, что нельзя будет выбрать больше двух правд подряд, есть ещё одна очень заманчивая вещь. На шкатулке заклятие, при котором ты не сможешь соврать и не выполнить действие.
— В этом всё веселье, но для некоторых это может быть жестоко, — Джордж хлопнул в ладоши, прекрасно поняв волну шепоток старшекурсников, и кивнул. Все свечи подлетели к нему, окутывая ореолом тёплого света. — Так что этому есть альтернатива. Залпом выпиваете стакан самого крепкого напитка.
Рон проворчал, что кто-нибудь обязательно просто напьётся вдрызг, на что близнецы переглянулись и заверили, что никому не позволили бы оставить при себе свои грязные тайны.
Утверждение определённым образом подействовало на студентов — они воодушевились, предвкушая интересный вечер, а вот Гермиона занервничала, когда Фред, всё это время не отрывавший от неё взгляда, зашевелился. А ухмылка на его бедном лице, расписанном шафрановыми лучами летающих свечей, и вовсе не предрекала ничего хорошего. Особенно Грейнджер.
Щёки обдало жаром, и единственным желанием Гермионы было не покраснеть, как рак — и незаметно сбежать, пока не стало поздно. Сердце зашлось в усиленном темпе, казалось, вновь состязаясь в соревновании на скорость. Это угнетало, корило за несвойственную ей нервозность и слабину, если совсем грубо выражаться.
С преувеличенным зевком Гермиона поднялась с кресла и шепнула Джинни о дурном самочувствии; та окатила её встревоженным взглядом, но ничего не сказала. Грейнджер стала осторожно двигаться в направлении лестницы. Глубокий голос в спину, заставивший затихнуть весь гомон, оглушил её, и девушка замерла, как вкопанная.
— Грейнджер, ты куда это собралась? — Фред с весельем наблюдал, как Гермиона пару секунд притворялась каменным изваянием, но всё же обернулась. Снова с этим спокойным и усталым выражением лица.
— Отдыхать.
Как само собой разумеющееся ответила Грейнджер, но щёки её покрыл предательский багровый румянец. Студенты наперебой бросились уговаривать её остаться с ними, и близнецы даже решили взять её на слабо. Гермиона удивлённо оглядела их, пытаясь задушить клокочущее раздражение.
В сумраке, прорезаемом свечами, и внимании, почти полностью обращённом к ней, Грейнджер терялась, путалась в своих же мыслях, не могла удержать взгляда, то и дело соскальзывающего на пёструю рубашку — цветы, казалось, ожили под покровом ночи и покачивались на ткани, струились по складкам.
Гермиона их узнала: то были цветки жасмина, странно яркие, в местах порой неестественные, но изумительно природные, сохраняющие эти плавные линии. Внезапная тишь, настигшая гостиную, бережно вывела Грейнджер из задумчивости — она прослушала большую часть явно не очень убедительных аргументов.
— Бросьте, разве вам недостаточно того, что я и слова не сказала про вашу вечеринку? Которая, между прочим, всё ещё против правил.
— Нет в уставе школы запрета на дружеские посиделки в гостиной, — заметил Джордж, просияв мягкой улыбкой, когда услышал поддержку Анджелины. Гермиона мотнула головой, считая делом принципа напомнить о существующих правилах.
— Есть. 5 подпункт Правил о незаконном пронесении на территорию Школы алкогольных напитков, хранении их, а так же употреблении несовершеннолетними студентами. Хочешь сказать, всем здесь уже исполнилось?..
— Да ладно тебе, Грейнджер, — Фред перебил её и подался вперёд, опираясь ладонями о пол. Тени очерчивали его словно выцветшее лицо. Его взгляд пронизывал насквозь, опалял жаром, возносил и низвергал в подземелья. — Мы все устали и сейчас сидим отдыхаем. Неужели наша любимая староста не умеет веселиться?
Раздражение забурлило по венам, заставляя её лицо ещё больше багроветь, хотя Гермиона не была уверена, возможно ли это вообще. И даже сумрак не скрывал её отчаянного положения — все свечи подлетели к ней, шафраном оседая на коже.
Фред умел давить на её слабые стороны, даже вить из неё верёвки, добиваясь своего, и ходил по острому лезвию, прекрасно зная меру и предел терпения Грейнджер.
Умело балансировал над пропастью, уводя ситуацию туда, куда ему было нужно, и, к удивлению, никогда не пересекал черту. Ни разу. Но, скорее всего, особую роль в его уговорах играло то, что он имел невероятное влияние над девушкой, даже сам того не подозревая.
И сейчас Гермиона, едва не скуля от вызова, который она просто не могла не принять, с тоской оглянулась на лестницу, ведущую к женским спальням. Мерлин, она ведь правда устала, но нахальный взгляд Фреда, поддразнивания Джорджа и уговоры других студентов толкали её в направлении к импровизированному кругу. Иногда ведь можно снять с себя бремя старосты и выпить с друзьями?
Девушку посадили между Фредом и Ли Джорданом, чтобы она точно не смогла по-тихому сбежать. Гермиона невинно поинтересовалась, точно ли она должна сидеть между лучшими друзьями, и попыталась устроиться ближе к Гарри, но потерпела поражение. Джордан как лучший друг близнецов и прирождённый заводила полностью поддержал эту затею и, закинув руку ей на плечо, потрепал, взывая к бодрости духа.
— Он нам роднее Рона, — близнецы с двух сторон потрепали Джордана за щёки и расселись по местам.
— Мило, — Гермиона поджала губы, внезапно почувствовав какой-то укол обиды за Рона. Тот безмятежно пожал плечами, уже привыкший к такому отношению.
Напротив хихикала Джиневра, показывая расстроенной Грейнджер большие пальцы, но ничуть не успокаивала своим присутствием — лишь недоумённо глядела на кислое лицо. Рон с кривой улыбкой посмотрел на подругу и поднял бокал с огневиски, словно чокнувшись с невидимым бокалом, сделав несколько больших глотков.
Гермиона оглянулась на Гарри, глаза которого горели азартом, и раздосадованно поджала губы. Все были настроены на развлечение, на отдых. Все кроме неё. Гермиона знала, что её не осудили бы, встань она сейчас и уйди — нет, конечно, почти все довольно понимающие, но разве она не увидела бы в глубине их глаз разочарование? То, о котором никогда не сказали бы, но о котором и говорить не приходилось — она сама прекрасно знала. Им не было нужды обвинять её в чём-то — она прекрасно справлялась с этим сама.
Иронично хмыкнула тому, какой самостоятельной она у себя была.
— Слишком громко думаешь, — Фред ущипнул её за руку и довольно заулыбался, когда вскрикнувшая Гермиона свирепо уставилась на него. Он не раз отмечал, как забавно подскакивали её кудри, когда она злилась. — Привет, Земля, я Юпитер. Ты прощёлкала целый круг, и теперь не узнаешь, что Симус сделал интимный пирсинг.
— И ты мне, конечно, не скажешь об этом, — Гермиона притворно печально поджала губы, пытаясь подавить улыбку.
— Ни в коем случае, мышка, — Фред оскорбленно уставился на неё. — Может, тебе ещё и про магическую татуировку матки у Алисии на бедре рассказать?
Гермиона проигнорировала последнее предложение, прогнав из головы мигом вспыхнувшую фантазию, и с неверием оглянулась — и в правду, очередь уже доходила и до неё.
К шкатулке полез Джордж под дружные улюлюкивания и криво усмехнулся, заглянув в пергамент. В этом не было толка — игра сама огласила вопрос и задание. Фраза близнецов про грязные секреты всплыла в сознании, Гермиона тяжело сглотнула, обхватывая свою лодыжку, и с ужасом поняла, во что именно она ввязалась.
Действительно, у игры был недетский настрой.
В противовес волнению внутренний голос даже не шептал, но почти кричал о том, что ей нужно было в кои-то веки расслабиться, что она могла позволить себе развлечься в приятной компании. Фред эти мысли разделял, словно считывая их с её лица, и деловито отряхнул невидимую пыль с рукавов. У коленей Гермионы совершенно случайным образом возникло два бокала — один с огневиски, а другой с малиновым вином. Последнее девушка почти с облегчением пригубила, насильно расслабляя плечи и шею. Совершенно случайный образ рядом тихо посмеялся и чокнулся с ней своим бокалом.
Взгляд его задержался на Гермионе, скользнув вниз и обратно, к глазам, на долгие-долгие мгновения, до тех пор как звонкий женский голос не вернул их в реальный мир из странного, тёмного, вязкого омута.
— О, ну давай, — Лаванда подначивала Джорджа и весело смотрела на Анджелину, мысленно благодарившую своих родителей за возможность не краснеть.
— Определённо да, — Уизли кивнул. Гермиона оказалась сбита с толку, растерянно пытаясь понять, о чём шла речь, но была готова поклясться, что Джордж покраснел, точно как и половина сидящих. — К вашему сведению, секс-игрушки — потрясающая вещь.
Ах, вот оно что.
Студенты загудели, наперебой обсуждая столь интимную вещь, и погрузились в глубокие рассуждения. Осушив бокал, Грейнджер тряхнула головой, отгоняя воспоминания о своих экспериментах, но каждый раз терпела неудачу — Джиневра обладала специфическим чувством юмора, поскольку в последний день рождения Гермионы подарила ей набор разных игрушек для взрослых. Очень неплохих, на самом деле, даже восхитительных.
Алисия тоже без зазрения совести поделилась о том, что одним из самых крышесносных был секс именно с использованием игрушек, и поблагодарила своего партнёра. Кого именно, так никто и не понял. Гермиона, снедаемая неловкостью от происходящего, чесала бровь, закрывая ладонью горящее лицо. Парвати вдруг спросила студентов об их любимых игрушках, и обсуждение вновь затянулось. Грейнджер была готова взвыть.
Дышать стало труднее, когда до Гермионы в полной мере дошло, какого рода вопросы будет задавать эта шкатулка. Щёку опалило жарким дыханием и запахом огневиски, когда Фред наклонился к ней и прошептал:
— А ты чего молчишь? Или наша прилежная староста слишком невинна для такого?
— И почему ты так этим интересуешься? — Гермиона смерила него нечитаемым взглядом, едва не задохнувшись от того, как засветились его глаза.
— А кто, если не я?
Грейнджер хмыкнула.
— Ну, конечно. Самый любопытный нос Магической Британии.
— Протестую! — заорал Джордан. — Это мой титул! Заслуженный!
— Протест отклонён. Твой титул — угодник Анджелины, — Алисия озорно улыбнулась. — Без обид, Джордж.
Тот отмахнулся, прекрасно зная, какие отношения между Джорданом и Анджелиной на самом деле. Фред тем временем дотронулся до шкатулки и с любопытством взглянул на пергамент. От разглядывания сосредоточенного Уизли её отвлёк Джордан, который захихикал и, заговорщически подмигнув Гермионе, наклонился к ней, наполняя её бокал вином.
Ли был хорошим парнем, на весь Хогвартс кричащем о симпатии к Анджелине, но, честно говоря, они были больше похожи на друзей-шутников. Гермиона иногда узнавала в них себя и Рона — просто приятельские подколы и ничего более. Да и Анджелина состояла во вполне счастливых и крепких отношениях с младшим из близнецов.
Грейнджер перевела на них задумчивый взгляд.
Джонсон была погружена в разговор, в то время как пальцы Джорджа бегали по её ладони, слегка поглаживая, а вот Джордан, казалось, ни к кому не относился серьёзно. Говорил о том, что любил абсолютно всех женщин мира, но создавал впечатление, что на деле не любил никого.
Гермионе становилось дурно.
— «Был ли у тебя секс в общественных местах?» — Фред состроил такое выражение лица, что и без ответа всё стало понятно — конечно, был. Гермиона прикрыла глаза, спасаясь от головокружения и неуместных картинок под веками. — Рассказать бредовую историю эротичным голосом.
Фред усмехнулся и призвал всех к тишине.
Студенты зашевелились, устраиваясь поудобнее. Падма так сильно наклонилась вперёд, что чуть не прочесала носом ковёр, и Гермиона её прекрасно понимала. Взгляд сам собой приклеился к Фреду. Уизли тянул интригу, как мог: закатывал рукава пёстрой рубашки, причёсывал волосы пятернёй, прочищал горло.
На напряжённых руках проступали вены, пока длинные пальцы обхватывали палочку и кружили ей в воздухе. Гермиона не могла оторвать глаз от его аристократичных кистей, цепляясь своими пальцами за ковёр, и изо всех сил пытаясь обратить своё внимание на что-нибудь другое, пока не сделалось совсем дурно.
Свет в гостиной погас, оставив только несколько свечей, и Фред, отложив палочку, заговорил. Глубоким, низким голосом с хрипотцой нёс полную чушь про панталоны Снегга. В животе затянуло от странного напряжения. Гермиона бросила быстрый взгляд на него, так сосредоточенно нёсшего ерунду, на его профиль. Две родинки у рта шевелились от каждого его слова, пальцы оглаживали воздух на каждом жесте.
Сглотнув, Грейнджер попыталась переключить своё внимание на что-то другое, но не смогла и в конце концов была поймана с поличным за подглядыванием. Голубые глаза сощурились, а губы растянулись в усмешке. Гермиона отвернулась, ощущая, как жгучий стыдливый румянец ползёт по её шее и щекам.
— Вот и сказочке конец, — Фред откинулся назад, опираясь на руки, и почти шептал этим своим соблазнительным голосом. — Ну, а те, кто слушал, хорошие девочки и мальчики.
— Ох, у меня было, — Джордан громко и протяжно выдохнул, наигранно пытался отдышаться и размахивал руками.
— У меня тоже, — Девушка с Когтеврана — Гермиона забыла как её зовут, — громко задышала. Посмеивалась, но из роли только что получившей оргазм девушки не выходила, обмахиваясь первой попавшейся книгой.
— Теперь твоя очередь, Грейнджер, — Фред вновь зачесал волосы длинными пальцами; желудок Гермионы подскочил к горлу.
Она с напускным равнодушием потянулась к шкатулке, дотронулась до неё и села обратно, вздрогнув от касания к себе. То место обожгло жаром. Фред пересел поудобнее, скрестив ноги по-турецки, и откинулся на руки, прислонившись коленом к её бедру. Грейнджер ощутила тепло сквозь слои одежды, стараясь выровнять сбившееся дыхание, и вперила взгляд в пергамент.
По мере высвечивания вопроса глаза Гермионы расширялись всё больше вплоть до невероятных размеров.
«Самая сексуальная часть мужского тела?
Или
Просиди на коленях у самого горячего, по твоему мнению, игрока три хода»
Шею опалило горячим дыханием, пославшим табун мурашек по коже, когда Фред присвистнул, заглянув ей за плечо. Этого не требовалось, потому что шкатулка сама же и озвучила всё, что написано на пергаменте, но Уизли так не считал. Гермиона сглотнула и слабо улыбнулась, выбрав правду, пропустив мимо ушей, что именно за её плечом пробурчал Фред.
— Ну давай, Герм, поведай нам о твоих слабостях.
Рон задорно посмотрел на неё, поднимая бокал. Засранец. Её друг знал всё о её предпочтениях и пользовался этим, так нагло подначивая и обращая всё внимание присутствующих на неё: те сидели в предвкушении и потягивали огневиски. Девушка прочистила саднящее горло, на секунду подумав о том, что сама не прочь выпить для храбрости.
— Руки, — выпалила Гермиона, на мгновение зажмурившись, и попыталась найти поддержку в глазах других девушек. — Вены. Тонкие длинные пальцы.
— Мерлин, да, — Лаванда слегка наклонилась вперёд, поддерживая Гермиону и мечтательно вздыхая. — Это так сексуально, особенно когда мужчина умеет ими пользоваться.
— И большие ладони, — подала голос Джиневра, энергично кивнув.
Гермиона засмеялась с выражений лиц братьев Уизли. В её животе затягивался узел, заставляя слегка сводить ноги, но по закопошившимся девушкам облегчённо подумала о том, что не у неё одной такая проблема. Грейнджер вперила взгляд в пол, сжав колени, когда обсуждение заиграло новыми красками, и постаралась вспомнить что-нибудь отталкивающее. Тётушка Марюэль, которая постоянно лезет целоваться к Рону? Мерлин, это отвратительно и то, что нужно.
Фред наклонился к ней, что-то зашептав на ухо. Благополучно всё прослушав и качнув головой, Гермиона повернулась к Уизли и переспросила, о чём он говорил. Тот только рассмеялся, отмахиваясь.
— О, да, а когда они обхватывают твоё, — подключившаяся Фэй взволнованно подалась вперёд и резко прервалась чьим-то воплем.
Пивз, каким-то чудом залетевший в их гостиную, с безумным хихиканьем летал под потолком и задувал свечи, пытаясь рассказать некую историю, которая приключилась вот буквально только что, и улетел восвояси.
От ужасного шума головная боль усилилась, раскалённым обручем обвиваясь вокруг лба и затылка, и Гермиона попыталась подняться. Колени подогнулись, заставив девушку рухнуть обратно на подушку. Ей почудилось, словно Фред что-то спросил. Подумалось, будто она что-то ответила.
Джинни, в какой-то момент оказавшаяся рядом с ней, помогла подняться и, аккуратно придержав за талию, проводила до комнаты. Рон, Джордан и близнецы перетянули внимание на себя, проводив девушек встревоженными взглядами. Гарри почти пошёл следом за ними, остановленный зыбкой лестницей.
— Милая, расскажи мне, что с тобой происходит, — Уизли присела на край её кровати, без стеснения смотря, как шатающаяся Грейнджер переодевалась в пижаму — огромную голубую футболку и штаны. — Ты заболела? И это что, футболка Фреда?
— Наверное, простудилась на озере, — Гермиона благодарно сжала её руку, укладываясь в постель. — Не июнь на дворе. И нет, это не футболка Фреда, мне подарила её миссис Уизли.
— Зайди завтра обязательно к мадам Помфри, — Джинни поцеловала её в лоб и встала, задёрнув полог.
