Вампир Чу и его команда

«Так, теперь «с», пожалуй», — решил Мо Жань, открывая четвертую по счету папку и определяясь, на какую букву будут начинаться слова, коими он сейчас мысленно будет крыть подполковника Чу. Первыми на ум пришли «сволочь сильновыебистая» и почти безобидное «старый сухарь», но его сразу решено было отправить в утиль: старым назвать вечно молодого Чу Ваньнина язык не поворачивался даже у злющего Мо Жаня. Повод злиться, как он считал, был. Он, значит, четыре года впахивал до нервной икоты, раскрывал такие дела, от которых даже старожилы их полицейского участка отмахивались, на стрельбище мчался при первой удобной возможности — и все это, чтобы соответствовать требованиям, предъявляемым подполковником Чу к Охотникам. А этот-не-пойми-как-назвать явился, уничижительным взглядом к полу пригвоздил и про существование Мо Жаня забыл. Словно он пустое место. Словно между ними никогда ничего не было. «Хрен тебе», — думал Мо Жань. «Не на того напали, подполковник Чу. Я не только вашего внимания добьюсь, но и всех нужных мне объяснений. И про хмыря, с чьей недопомощью твой аромат изменился, тоже». В своих силах Мо Жань был уверен. К достижению целей он обычно двигался с грацией и упорством сошедшего с рельс бронепоезда. Сказали ему все долги закрыть за неделю? Закрыл, и неважно, что почти сочился энергетиком — даже ему, молодому сильному вампиру, его тогда пришлось пить взахлеб. Потребовало начальство план по поимке преступников перевыполнить, чтобы показатели участка улучшить? Мо Жань заглянул под крышку каждого канализационного люка и залез в каждую помойку в поисках опасных криминальных элементов. Амбре от него потом перло такое, что у окружающих глаза слезились, но босс остался доволен. Решил попасть в Отдел сразу же, как узнал, что его возглавил Чу Ваньнин? Попал. Остальное — дело техники, наглости и опыта. Мо Жань до сих пор во всех деталях помнил день, когда на него свалилось это судьбоносное известие. Дядя сообщил им с Сюэ Мэном, что их неожиданно для всех уволившийся декан Чу любезно согласился возглавить только-только созданный Отдел по контролю за исполнением вампирско-человеческого соглашения. Заключения этого соглашения «Пик Сышэн», далеко не первое десятилетие занимавшийся защитой нечисти вроде вампиров и оборотней, добивался очень долго. Сюэ Чженъюн в подробностях о нем сыну и племяннику рассказал, но те уловили только краткое содержание: вампиры не пытаются высосать показавшегося им аппетитным человека, а люди не бегают за вампирами с развеселым улюлюканьем и распятиями наперевес. Ну и знакомую фамилию, естественно, тоже. Противостоянию Чу Ваньнина и Мо Жаня на тот момент перевалило уже за полгода, поэтому он интересующий его вопрос не задал, зато фанатевший от Чу-лаоши Сюэ Мэн любопытство решил удовлетворить в полной мере: — Отец, но он же ученый. К тому же, весьма стройный, если не хрупкий. Как он может возглавить такой Отдел? — Хо-хо, сынок, ты же представляешь, сколько Чу Ваньнину лет и сколько профессий можно перепробовать за такой долгий срок? Да и не стоит судить вампира по внешнему виду. Чу Ваньнин пришел в Академию, чтобы передохнуть немного после того, как десять лет проходил военную службу. Там он скрывал, что вампир, и отточил при этом боевые навыки до совершенства. Я уже имел честь увидеть, что он представляет из себя в бою, когда можно в полной мере проявить силы. Поверь, Мэн-эр, это впечатляюще. Хотя и вызывает головную боль. Мне ему сейчас Охотников набирать, Дракула его знает, откуда их доставать с заданной им планкой. — А я не подойду? — поинтересовался Сюэ Мэн, распушив несуществующие перья. Сюэ Чженъюн расхохотался, спуская сына на землю. — Хочешь к нему попасть, будь готов сначала лет так пять отпахать в полицейском участке. Потом, может, и замолвлю перед ним за тебя словечко. Совет двоюродные братья на ус намотали, хотя Мо Жань виду и не подал. Но стоило им получить диплом Академии, как он тут же брату это предложил, от чего тот временно онемел, что с ним происходило последний раз буквально никогда. — Слышь, летучая мышь-недоделок, а тебе-то почему хочется с Чу-лаоши работать? Мало ты ему нервов, что ли, успел потрепать до его увольнения? — А ты не заметил, курица-кровопийца, — вернул ему любезность Мо Жань, — что он первый начал ко мне придираться? Я ему вообще ничего не сделал, зато он с меня почти три шкуры успел спустить. В последние месяцы взвыть от него хотелось. Не припоминаешь, как он меня восемь раз на пересдачу отправил? Даже ректор охренел от происходящего. Или мне привести в пример тот случай, когда я случайно хрюкнул от смеха на паре, и уважаемый декан Чу две недели обращался ко мне исключительно «Господин Мо «Хрю» Вэйюй»? — Поделом тебе, заслужил. Я всегда замечал только то, что до определенного момента он уделял тебе много внимания, возился больше, чем с любым другим из студентов, и перед преподами защищал. Потом ты где-то явно подобосрался. — Закончили, — раздраженно буркнул Мо Жань. — Давай лучше решим, что со службой в полиции делаем. Один участок выберем? — Как будто ты меня мало в Академии и дома успел побесить, — фыркнул Сюэ Мэн. Но участок они выбрали все-таки один. Ши Мэй, ничего опаснее вилки в руках никогда не державший, был прихвачен братьями за компанию. Он даже пискнуть ничего против не успел — ладно хоть попал в отдел информационной безопасности, — и в итоге он оказался в «Пике Сышэн» вместе с Сюэ Мэном и Мо Жанем. Где последний теперь был готов работать сутками напролет, лишь бы получить возможность выехать на задание с Чу Ваньнином и напрямую спросить: «Так, мол, и так, уважаемый подполковник, не соблаговолите ли вы мне объяснить, каким током вас шибануло в день нашего последнего разговора? Или вы такой некачественной крови хлебнули, что потом решили меня выпотрошить до состояния рождественской индейки?». Вот только от мысли об их последней, далеко не самой удачной беседе, током прошибало Мо Жаня, потому что перед глазами сразу мелькала слишком яркая и детализированная картинка того, что он учудил в предшествующий ей вечер. На Чу Ваньнина он залипал с первого курса. До такой степени, что иногда подозревал у себя мутацию в человека, настолько сильна была иллюзия, что где-то под горлом бешено бьется сердце. Чу Ваньнин, в свою очередь, горестные страдания, вынуждающие студента познавать новые грани самоудовлетворения, никаким образом не облегчал. Потому что Мо Жаню то и дело казалось, что с ним декан Чу ведет себя мягче и ласковее, чем с остальными. Мо Жаню хотелось продолбить лбом в стене внушительных размеров дыру. Ну или долбануть Сюэ Мэна за дурацкую игру «Любовь в Человеческой Академии», которой он тогда увлекся. Мо Жань убеждал себя в том, что именно от приложения в телефоне брата исходят особые эманации, вынуждающие честных вампиров влюбляться в преподавателей. Чертовски сексуальных, горячих и привлекательных преподавателей. Но тикающие от вожделения часики Мо Жаня уже начали обратный отсчет. Дотикались они до той точки, в которой Мо Жань опрокинул в себя несколько «Кровавых Мэри» для храбрости, вернулся в Академию, где Чу Ваньнин собирался сегодня задержаться, и без стука вломился к нему в кабинет. — Мо Жань? — декан Чу, стоявший у книжного стеллажа, удивленно на него взглянул. — У тебя что-то случилось? — Ты случился, — выдохнул Мо Жань и уже через мгновение вжал его в шкаф и начал целовать. Готов был к тому, что замерший в его руках Чу Ваньнин вот-вот его оттолкнет, врежет, оторвет яйца или еще какой причиндал. Каково же было его изумление, когда Чу Ваньнин с пылом начал отвечать. То, что творилось между ними дальше, было похоже на наваждение. Приходить от него в себя не хотелось. Трещала ткань рубашек, отлетали пуговицы — Мо Жаню было плевать, что домой придется возвращаться помятым, словно после драки, — расцветали засосы на ключицах. Мо Жань проложил по обнаженному животу своего декана дорожку из влажных поцелуев, добрался до ремня, стянул брюки сразу вместе с бельем и к делу приступил, не откладывая в долгий ящик. Пяти минут не прошло, как ему захотелось удивленно присвистнуть. Его поразило, с каким напором всегда убийственно строгий, способный взмахом ресниц довести студентов до полного паралича декан Чу трахал его в рот. Не давая отстраниться и сдавливая волосы на затылке с такой силой, что у Мо Жаня безумные звездочки перед глазами плясали. Настоящий рейв они устроили, когда Чу Ваньнин простонал: — Давай, малыш… Так хорошо… Крыша Мо Жаня с глухим треском оторвалась и устремилась в неизвестном направлении. Ее просто вытеснили хмельные пары, ощущения, неповторимый цветочно-яблочный аромат и осознание Мо Жаня, что минет Чу Ваньнину он делает прямо в его кабинете, где на колени перед деканом обычно готовы были встать совсем по другим причинам. То, с какими звуками Чу Ваньнин кончал, снится Мо Жаню до сих пор. Отсасывал он с не меньшим энтузиазмом, чем принимал ласки. Изгибаясь, насаживался на Мо Жаня ртом, постанывал, то и дело бросал снизу вверх затянутые поволокой похоти взгляды и откровенно кайфовал. До такой степени, что непроизвольно выпустил когти и расцарапал бедра Мо Жаня. Ну а пока он вбирал все до последней капли, Мо Жань восхитился: это ж надо было под такой холодной аристократичной внешностью вулкан спрятать. Через полчаса, обессиленные, удовлетворенные, полусонные, они сели каждый в свое такси — а утром до Мо Жаня в полной мере дошло то, что он натворил. Внутри него шла борьба, достойная стать сюжетной основой для эпичной дорамы. Одна половина личности Мо Жаня привела около двадцати аргументов в пользу того, что стыдиться нечего, потому что Чу Ваньнин удовольствие от происходящего скрывать и не думал, всякие ласковые глупости («А-Жань, мой невероятный А-Жань») нашептывал, свободного от засосов места на шее Мо Жаня не оставил. Вторая бегала в панике, рвала на себе волосы, причитала и лезла на стены, не понимая, как теперь почитаемому и уважаемому декану Чу в глаза смотреть. К несчастью Мо Жаня, в схватке победила именно она, вынудив заявиться к Чу Ваньнину в кабинет, с порога выпаливая: — Декан Чу, если сможете, простите меня за вчерашнее. Это ужасно и омерзительно. То, что я сделал, неправильно! Не знаю, что на меня нашло! Чу Ваньнин медленно — не будь Мо Жань так взволнован, то смог бы уловить, что чересчур медленно, — отложил ручку. — Тебе было омерзительно? — Нет-нет, я не то имел в виду. Не подумайте, мне было хорошо, очень. Просто я не должен был. Я не хотел… Мо Жань так упорно сверлил в полу дырку взглядом, что не заметил, как глаза декана Чу заволокла непроглядная тьма, а на ее дне вспыхнуло алое пламя. — Не хотел? Поясни-ка, что ты имеешь в виду? — Это же вы, декан Чу! — Пошел нахуй из моего кабинета, — отчеканил Чу Ваньнин властным, не подразумевающим никаких возражений голосом. Мо Жань остолбенел. У той половины его личности, чей план предусматривал извинение, прощение и снисхождение, отпала челюсть. Вторая половина делала фейспалм и спрашивала небеса, почему ей в качестве носителя досталось именно это тупое тело. Он просипел: — В смысле? Я же извинился перед вами, декан Чу! — В прямом. Вон отсюда! — рявкнул Чу Ваньнин. — Не смей ко мне подходить ближе, чем на три метра! И если ты сейчас же не выйдешь, я выкину тебя за шиворот! Мо Жань, не смея ослушаться, выскользнул за дверь, но еще долго стоял в прострации рядом. Велика вероятность, что часть нормально функционирующих извилин Мо Жаня именно там и осталась, потому что суть произошедшего он не уловил и по сей день. И вот он здесь. Изучает отчет о вскрытии молодой вампирши сорока семи лет, убитой позапрошлой ночью. Мо Жань со всех сторон рассмотрел фотографии с места убийства, не увидел ничего необычного: ни пентаграмм, ни рун, ничего, что могло бы указать на проведение ритуала. Порезы на теле абсолютно хаотичны, ни у одной из жертв они не складываются даже в маломальское подобие рисунка. На первый взгляд, их не связывает ничего — словно жертв выбирал какой-то безумный рандомайзер. Возраст, социальное и семейное положение: никаких пересечений. И внезапно Мо Жань зацепился взглядом за одно слово: «обращенная». Он тут же принялся пролистывать остальные досье, открыл последнее из оставшихся, после чего окликнул Е Ванси: — Сколько среди твоих жертв не чистокровных, а обращенных? Е Ванси, отпивавшая кофе, поперхнулась: — Чтоб век мне мяса не видать! Все. — У меня тоже. Мэнмэн? — Погоди, открою последнее. — Через полминуты он с удивлением подытожил. — Все. Е Ванси потерла виски. Она уже понимала, какой объем работы Отделу предстоит в ближайшее время. Списки обращенных поднять — благо, сами должны регистрацию каждый год проходить, — тех, кто жертв обратил, найти, кукухой не отлететь. — Значит так. Я пошла к подполковнику с отчетом. Если получится, уговорю его, чтобы вы и дальше со мной работали. — Она посмотрела на все еще зеленоватого Ши Мэя. Ладно, и ему задача найдется. — Ждите. — Есть, капитан Е! — откликнулся Мо Жань и внутренне возликовал. «Вот так, Чу Ваньнин. Хотел, чтобы я архивные бумажки перебирал? Ничего подобного. Посмотрим теперь, сколько времени у меня уйдет, чтобы стать твоим Охотником».