10 лет спустя
2 октября 2017 года Лоренс, штат Канзас
Сероватое небо нависало над головой, но синоптики твердили, что дождя не предвидится. Ошибались, впрочем, как и всегда. Воздух пропах сыростью, и с уверенностью на все сто процентов можно было поставить на моросящий дождик часа через два — в полдень. Неспешно шагая по гравийной дорожке и держа в руках охапку белых цветов, Дин посматривал на верхушки деревьев вдали. По левую руку от него шёл Кастиэль, и оба молчали. Несмотря на то, что они шли меж рядов могил, на душе царило настоящее умиротворение. Тишина, ветер дул, вдали шумела листва, машины, люди… Спокойно. И запахи, приносимые ветром со стороны города, навевали приятные воспоминания о детстве. Помня дорогу наизусть, Дин свернул на узкую тропинку, прекрасно зная и слыша, что Кастиэль двигался следом. Однако, чем ближе становился нужный участок, тем больше спящее семя волнения начинало шевелиться. Тревожно. Дин принялся неосознанно покручивать кольцо с изумрудным камешком на левой руке, — привычка, что зародилась, когда Кастиэль окольцевал его, а он — Каса. Вегас, Вегас… Поистине город греха. Но в их случае — сладкого греха, который превосходная память бессмертного сохранила навеки. Двойное предложение и двойное согласие, долгий-долгий поцелуй и очень неожиданная расписка с сыгранной свадьбой, которую устроили Габриэль с Бальтазаром не без помощи предвидевшей всё Анны… Даже мысленное: «Рад за вас», — от Чака услышали, — точнее, услышал Кас, а потом поделился и с ним. На следующий день, не сговариваясь, обручённые попросту уехали от шумной толпы Первозданных и полукровок. Начался своеобразный медовый месяц, растянувшийся до полугода. Кастиэль, как и обещал, показал ему цвета небес. Они побывали и в Мексике, и в Рио, отдохнули от людей на каком-то островке, а после отправились через Африку к Европе, где каждые две недели переезжали из городка в городок, наслаждаясь обществом друг друга и спокойной жизнью. Конечно, без охоты не обошлось. Охоты на полукровок. Дин и раньше замечал, что в обществе полукровок находиться непросто, — внутреннее отвержение происходило даже в сторону Люси с парнями Амары. А уж когда им попадался след полукровок Люцифера, то и вовсе некая его часть жаждала поотрывать им головы, чем они с Касом, собственно, и занимались. С чем же было связано — и с его прошлым охотника, и тем, что стал Первозданным. В целом медовый… медовые полгода прошли более чем отлично. Дин чувствовал себя счастливым как никогда — да и все эти десять лет его ничего не тяготило. Ближе к Рождеству вернулись в штаты, на пару дней обосновались на окраине Огайо — там оказался расположен один из домов Новаков с потрясной автоколлекцией. Взяли приятно урчащий, но не сравнимый с мотором Импалы Фольксваген — белый внедорожник шестого года выпуска. После же отправились на Аляску, где их дожидались Габриэль и Анна. В забытых краях Аляски в снегах утопала библиотека — громадный особняк с многоуровневой библиотекой, уходящей глубоко под землю. Отцовский дневник покоился здесь же. И неким образом перевезённые записи его предков из фургончика — тоже. Каким образом и зачем всё это перевезли — Анна пожимала плечами, повторяя, что людям об этом знать не стоит, а у неё — безопаснее. Но Дин не стал спорить, согласившись. Несколько месяцев они провели на Аляске, и за этот период Дин немного научился у Каса енохианскому, чтобы в будущем прочесть Легенды Севера. И уже самостоятельно пытался разобраться с древним языком нимф, пользуясь невозможно старыми записями Каса и воспоминаниями Солнца. И всё ради того, чтобы однажды свести Каса с ума. В хорошем смысле. Раз уж его предки и он сам — нимфы, которых желали даже Первозданные, то почему бы не воспользоваться своей обольстительностью вкупе с древним языком? Вот только получалось не очень. И всё же Дин выучил банальную фразу: «Я тебя люблю», — выудил он из воспоминаний и оттачивал произношение, пока машинально не ляпнул признание во время очередной ночи любви. Кас, мягко говоря, оказался больше шокирован и напуган, чем всё прочее, что могло бы быть. С тех пор Дин не пытался говорить на языке нимф. Кас оценил его усердие и даже предложил помощь в изучении, но Дин видел, как тот реагировал на его схожесть с Солнцем: меж бровей складочка, а в глазах испуг, — это и поставило жирный крест на нимфах. Одно из неожиданного, что произошло на Аляске, — поздравление с днём рождения. Дин ни разу не заикался ни о дате рождения, ни о том, что хотел бы как-то отметить ещё один прожитый год, — а смысл праздновать дни рождения, если не стареешь? — но Новаки решили за него. Точнее, один из них — такой вариант оказался оптимальным, как выяснилось позже. Никаких шаров и тортов, естественно, не приготовили; Анна отделалась коротким поздравлением, Гейб — всучил бумаги об открытии счёта на имя Винчестера с неплохой суммой. Кастиэль поздравил последним. То произошло уже ближе к ночи, когда на небе плясали всполохи сияния, а они с Касом остались наедине. Дин не ждал подарка. Совсем. И даже не хотел что-то получить — ему и так всего доставало, но отказаться протянуть левую руку не смог. Кожаный браслет из четырёх тонких слоёв — две косички, один той же толщины, но плоский, а четвёртый состоял из ряда небольших бусин и серебряной фигурки волчьей головы посредине, — оплёл его запястье. — Теперь собачьи меня преследуют, да? — пошутил тогда Дин, рассматривая подарок, который неожиданно хорошо смотрелся на запястье. — Это волк, — поджав губы, упрекнул его Кастиэль. — Он станет твоим оберегом, Дин. — Зачем мне оберег? — Мне так спокойнее. — В этом же есть ещё какой-то смысл, да, Кас? — понял Дин, но Кастиэль лишь молча улыбнулся в ответ. Четыре тонкий браслета с единой застёжкой, фигурка волка и камни, — что это означало — Дин так и не узнал до конца. Гейб пожал плечами, Анна направила к книгам, а Кас стойко молчал. Четвёрка могла обозначать четверг, а четверг — Кастиэля, ангела четверга, если судить по библии. Многие из древних и нынешних считали волка борцом за справедливость, символом свободы, бесстрашия, преданности и всего прочего, что заставило задуматься: неужели Кас видит его именно таким? Только ответов так просто не получишь. В конце концов Дин прикрыл свои исследования, порешив на том, что браслет — оберег, чьи корни тянулись из ещё одной древней глуши, отсылка на самого Каса и… что-то с волком. В начале весны все вчетвером перебрались в красочный, но имеющий ужасное в плане произношения название городок на востоке Канады, где пробыли целых четыре года. Точнее, Дин пробыл три года, остальные — все четыре. Уютный городишко, с трёх сторон окружённый хвойным лесом и состоящий из одинаковых двухэтажных белых домиков с чёрной черепицей, чем-то напоминал Кортлин. Разве что был немного побольше и четвёртой стороной располагался на берегу поистине гигантского и уходящего вдаль озера, которое зимой замерзало настолько, что можно было спокойно проехать по льду на машине. Анна вернула к жизни свой книжный магазинчик, Габриэль без проблем устроился в местную полицию, а Кастиэль неожиданно сменил роль деятельности, став профессором биологии и химии. Дин не собирался отставать или сидеть на шее, но не знал, куда податься. Кастиэль предлагал пойти учиться в местный университет, что располагался в десяти милях от города, но от одной мысли об учебный учреждениях фантомно скручивало живот, а память подкидывала наискучнейшие подростковые годы жизни в стенах школ. Так что Дин отказался. Тогда Кастиэль сказал, что там есть и вечерние курсы. Дин остался на своём: что ему может дать универ? Для жизни вполне хватает школьного образования, а становится так каким-нибудь юристом или финансистом не собирался — и вряд ли соберётся в будущем. Вот только Кас не оставлял попыток. В третий раз Кастиэль предложил походить хотя бы на его курсы или начать заниматься дома под его руководством. Дин же ответил, что они вполне могут позаниматься биологией. Кас не совсем эту одобрил затею. В конце концов Дин сдался, но с условием, что позже. Возможно, лет через десять или пятнадцать. Удивительно, но Кастиэль остался доволен. В конце концов — ближе к началу лета — Дин нашёл занятие по душе. Точнее, оно его нашло. То произошло совершенно случайно, когда на обратном пути из института, — хоть у Каса и была машина, но тот просил подвозить и забирать его до с работы, что в итоге вылилось в приятную традицию, — Дин встретился с источником уже стихшего адского звука. На последнем повороте криво припарковалась… белоснежная Импала. Дин не смог проехать мимо. Возле машины удручённо вздыхала и посматривала на пробитое колесо женщина с сединой в кудрявых волосах. Решив помочь старушке в беде и совсем немного поглазеть на Импалу, Винчестер остановился чуть подальше и вышел. Миссис Пин — так позже представилась миловидная женщина — сперва покачала головой и вежливо отказалась от помощи, сказав, что её муж скоро приедет и разберётся со всем. Только тот не явился и через пятнадцать минут, пока всё это время любопытная старушка, — которая неким образом знала об их семье, как и, похоже, половина города, — расспрашивала о том о сём и сетовала на то, что в компании мужа не достаёт дельных работников — двое разъехались по разным городам, а оставшихся двух не хватало. В конце концов Дин, видя, что на горизонте так и не появилось ни одной машины, ещё раз предложил помощь, заверив, что ему не сложно и у него найдутся нужные инструменты. Миссис Пин согласилась, кивнув. И всё то время, что Дин менял колесо, женщина уж слишком пристально наблюдала за его работой. Позже он понял, что это не какое-то там недоверие, а чистое любопытство и взгляд знатока. Но откуда эта старушка могла что-то понимать в машинах? Правильно, в машинах та не разбиралась, зато в людях — вполне хорошо. В конце Миссис Пин с горящими глазами, словно нашла клад, поблагодарила его, отсыпала искренних похвал и протянула визитку с названием местной автомастерской. — В наше время не часто встречаешь молодых людей с золотыми руками. Если найдётся желание и время, Дин, приходите по этому адресу, — сказала она и завела машину, чей движок издавал наихудшие звуки в жизни Винчестера. Так предложение о работе и поступило к Дину в руки. Всё равно не зная, чем заняться, Дин отправился по указанному на клочке картонки адресу. То оказалась небольшая мастерская на два отсека, расположившаяся на противоположной части города недалеко от воды, а уже на берегу стояло отдельное сооружение для ремонта катеров. Хозяин мастерской, Мистер Пин, уже услышал о нём от жены, — и когда старушка успела? — немного поспрашивал о том, откуда навыки и сколько опыта в деле с машинами, и сразу, будто Дин мог убежать, предложил работать у него. Ни дня в своей жизни официально не работая, не желая возиться с бумажками и часто мелькать на улице, Дин остановился на полставки — пускай это будет подработка без официальности. Хозяин ничуть не огорчился. Узнав об этом, Кастиэль обрадовался даже больше самого Дина, который пребывал в растерянности. Так и началась нормальная человеческая жизнь, будучи не совсем человеком. С утра подвозил Каса, получал свой законный поцелуй, дальше ехал на незапарную работу, которая вполне нравилась, возился в машинах, вечером, забрав Каса, выслушивал жалобы о запахе масла, а ночь была отведена для более приятного, — так и проходили дни за днями, недели за неделями. Вечером в пятницу они уезжали на охоту, называя её «походом», а к вечеру воскресенья возвращались, чтобы вновь окунуться в человеческую жизнь. Дину нравилось. Работа механика начала приносить особое удовольствие в тот момент, когда в середине лета пришлось чинить Импалу Миссис Пин. Они как раз поменялись с Касом ролями, — Кас начал подвозить и забирать его с работы, так как у студентов начались летние каникулы, — и если бы не прибытие Кастиэля, то Дин бы до вечности копошился под капотом чужой Импалы, позабыв о времени и вынужденных перерывах на человеческую еду. Работа превратилась в хобби, а подработка в полноценный рабочий день. Только приходилось постоянно помнить об осторожности и по возможности не поднимать машины или прочие тяжёлые предметы. К августу белоснежная Импала урчала кошечкой. Семья Пин осталась довольна и пригласила его вместе с Новаками на ужин. После человеческой еды глаз у Анны дёргался ещё пару дней. У Дина же, что странно, переносимость пищи — пускай и нереально пластмассовой на вкус — оказалась получше, чем у истинных Первозданных. В октябре в мастерскую зачастила дочь хозяина — Глория, второкурсница. Проницательный, как у матери, взгляд, те же кудри, но менее говорливая. Они пересеклись случайно, когда девчонка заносила своему отцу какую-то вещь, а потом всё чаще и чаще… В испытующем взгляде скользило любопытство к нему, и Дин не до конца понимал, что ей нужно. До или после пар Глория то и дело захаживала в мастерскую — но никогда не задерживалась до конца его смены — и наблюдала за ремонтом автомобилей, чья численность отчего-то возросла примерно через полмесяца после его устройства на работу. Иногда девушка чем-то интересовалась, но никогда томно не вздыхала и в его сторону ничего не имела. Вроде как. Однако любила посматривать на его левую кисть. И ближе к зиме девчушка выдала вопрос, прозвучавший как гром среди ясного неба: — А где вы с профессором Новаком парные кольца купили? — так и спросила она, и Дин едва не помял лбом низ машины, пока вылезал из-под той. К их не совсем стандартной паре относились вполне нормально, и никто пальцем не тыкал. Конечно, многие шептались, и первое время слышались огорчённые вздохи по подобии: «Да почему все красивые мужчины заняты другими красивыми мужчинами?!», — но в основном всё проходило тихо-мирно. Да и они с Касом оказались не первой однополой парой в городе. — В ювелирном, — ответил ей Дин. Ответ не удовлетворил юное любопытство, но допытывать та не стала. Вскоре девушка призналась, что тоже бы хотела разбираться в начинке машин, и Дин предложил ей иногда участвовать в замене масел и прочих мелочах. Так и тянулось время. Зимой они с Касом уходили подальше в горы, находили безлюдное озеро и либо дурачились, либо Кас демонстрировал виртуозное катание на коньках, которое стоило золотой медали на Олимпийских играх, и пытался научить и Дина тоже. В такие моменты Дин чувствовал себя коровой на льду и не понимал, как вообще согласился на подобное занятие, которое больше подходило женскому полу. А потом видел ангельскую улыбку, и понимал, что ради неё готов хоть плясать балет в пачке. Весной занятий было куда меньше, и они просто любовались небом вдали от огней городка. Ближе к лету заскучавший Габриэль вызывал его на поединки в грозу и каждый раз злился проигрышу, требуя реванша, — старшему Новаку не хватало буквально чуть-чуть, чтобы сравняться с Дином силами. Летом Дину с Касом выдавалось больше времени друг на друга, но стоило действовать аккуратнее из-за кожи и потому приходилось брать отгулы. Больше всего Дину нравилось нырять — дыхание-то задерживать не нужно. Но не то чтоб водная жизнь была столь буйной и манящей — спокойной. А ещё Дину хотелось скататься к Марианской впадине, но Кастиэль не знал об этой авантюре. Осенью Кастиэль вновь окунался в работу. На его строгость любила жаловаться Глория, а Дин лишь посмеивался и думал про себя, что и ноги его не будет в учебных учреждениях. Дни бежали незаметно. В его жизни появились рабочие, выходные, праздники, отпускные дни, — всё, как у обычных людей. Только обычным людям стоит позаботиться о будущем и здоровье, а ему — без надобности. Помимо этого, Дин практиковал свою способность, прощупывая её, изучая. Та походила на плёнку, которую никто не видел, но мог почувствовать едва заметные колебания тёплого воздуха. Как минимум, Кастиэль их чувствовал. Плёнка могла расширяться, тянуться, но сил и концентрации требовалось немерено. Только это не мешало Дину по выработанной привычке прикрывать ею Каса. Как-то Кас сравнил его способность с крыльями, но Дин-то знал, что среди них двоих есть только один ангел — и он был напротив него в то мгновение. С момента приезда в город прошло чуть больше трёх лет, когда до Дина дошёл слух о массовых исчезновениях людей в Аризоне. Вампиры. И ведь это так близко к Калифорнии, а в Калифорнии Стэнфорд! Конечно, прошло целых три года — учёба Сэма наверняка подошла к концу, но вот куда младший брат отправился дальше — Дин даже не представлял. Три года… А ведь он обещал охотиться. Новаки и без него догадались, кто стал причиной исчезновения людей, но не собирались с этим что-либо делать. Габриэль так и сказал: — Мы не вмешиваемся, парень. Полукровок, конечно, полезно поизводить, но специально? Не, спасибо. С этим неплохо справлялись и справляетесь вы, охотники. И тему закрыли. Разве что Кастиэль, кажется, начинал всё лучше видеть его насквозь. — Хочешь уехать, Дин? — спросил Кас, но, скорее, то прозвучало, как утверждение. — Поезжай, солнце, — с мягкой улыбкой сказал ему Кастиэль. «Как же я без тебя, ангел мой?» — повис в воздухе непрозвучавший вопрос, но Дин не мог взять и озвучить его: у Каса работы навалом. — Дин, конечно же ты важнее всего! — понял его Кастиэль. — И мне совсем не хочется отпускать тебя, но… У людей ценится свобода, не так ли? Поезжай, солнце. — Разберусь с этими тварями, но я всегда буду выбирать тебя, Кас, — уверенно произнёс Дин. — Этого я и жду, солнце моё. Придумали легенду о родственнике, о срочном и неизвестно сколько продлящемся отъезде, и Дин уволился из автомастерской. Конечно, Мистеру Пину не понравилось такое, но держать не стал. Да и не смог бы. Взяв свой внедорожник, сотовый, некоторые документы, стопку линз и кредитную карточку Каса, которую тот сунул под предлогом, что так будет лучше, Дин уехал. Но перед этим пообещал, что надолго не задержится, а уж когда вернётся — Кас от него обязательно устанет. На тот момент никто из них не ведал, что охота затянется на год. При возможности Дин звонил ежедневно, пока добирался до Калифорнии. Если же не получалось — знал, что Анна увидит его, и жестами оставлял послания Касу. И всегда говорил, что любит его. Путь в Калифорнию затянулся — то там, то тут попадался перечный запах полукровок, и приходилось лишний раз останавливаться. Благо, превосходный нюх и зрение помогали выследить этих тварей на раз-два. К тому же интуиция никуда не делась. Пока добирался до Калифорнии, сбился со счёта на четвёртом десятке красноглазых. Но, пожалуй, чем от большего количества избавлялся, тем было лучше. В Калифорнии на след полукровок оказалось выйти чуточку сложнее — мешались охотники, которых он не знал, но приметил сразу. Да и полукровки больно хорошо заметали следы. С людьми дела иметь не хотелось, и потому Дин обходил охотников стороной, ведя собственное расследование. Ну, как расследование. Просто оставил машину на какой-то парковке вблизи продуктового и отправился в лес по старому следу. Группировка здешних полукровок поразила своей масштабностью. Часть пропавших людей стала живым кормом на последнем издыхании, единицы — жестокими обращёнными, а оставшиеся, вероятно, мертвы и где-то захоронены. Дин избавился ото всех. Быстро и безжалостно, что те и понять не успели, почему их собратья потеряли головы. Людей же освободил, оставил след для охотников, но большим помочь не смог. Нельзя. И так увидели его. В итоге с его отъезда прошло два месяца. Только охота не закончилась. Дин облазил каждый штат, каждый город и уголок, выискивая красноглазых. На пути даже встречались так называемые «вегетарианцы», которых Дин, хоть и было сложно, не трогал, но потому попадался на глаза и вызывал вопросы. Вскоре среди полукровок пошёл слушок о зеленоглазом демоне-охотнике. Что ж, то ли приятно, то ли странно. Кастиэль оценил. Кстати о Касе… В отъезде Дин спасался охотой, но многогранное мышление так или иначе выходило на Каса. Дин скучал. Желание вернуться боролось с желанием сделать штаты и жизнь брата безопаснее. Долг перевесил личное. Кастиэль не злился и не обижался на него, твердя, что от этого миг воссоединения будет только слаще. Дин верил. Так и прошёл год непрерывных разъездов по всем штатам, затрагивая даже Мексику. В конце весны Кастиэль сообщил, что в скором времени они будут готовиться к переезду. Новость оказалась очень и очень неожиданной. Дин сперва даже застыл, испугавшись, что может упустить Каса, но тот, словно предвидев испуг, предложил встретится в Северной Дакоте, когда распустится подсолнечник. — Кас, а когда он распускается-то? — До этого момента тебе хватит времени завершить все дела. Большего Кас не сказал. И тогда пришлось уделить чуть больше времени на поиск информации о подсолнечниках в Северной Дакоте. Подсолнечник пилообразный — узнал Дин — прорастал как раз в Северной Дакоте и распускался к концу лета. Что ж, этого времени ему точно хватит. Так и случилось. Запахов полукровок стало заметно меньше — и не только вблизи трасс и городов, но и глубоко в лесах, ущельях и прочих тёмных и непроходимых местах. У Дина, кажется, получилось выполнить то, чего желал любой охотник на вампиров и его отец в том числе. Дин подчистил штаты Америки, часть Канады и Мексики от красноглазых кровопийц. И к концу лета отправился в Северную Дакоту. Только, по правде говоря, он понятия не имел, где они с Касом должны были встретиться. Стояла жара, но лично ему жарко не было — потому он без проблем ходил в излюбленном стиле лучка: футболка, рубашка и джинсы. Тонировка на окнах машины позволяла не надевать линзы, но людей и так не было ни видно, ни слышно. Старая песчаная дорога, кругом прерии, шум ветра с урчанием двигателя машины, стрекот насекомых и фырканье бизонов вдали… Дин как раз рассматривал массивных животных, гадая, похож ли их вкус на прочих травоядных или имел что-то своё, когда услышал тот самый запах. Окна были приспущены и пыльный ветер забирался в салон, но Винчестера это не волновало. Он вдыхал из раза в раз, желая поскорее почувствовать тот самый освежающий мятный аромат с лимонной долькой. И почувствовал. Внутри всё поднялось и перевернулось от предвкушения, и ему едва хватило сил, чтобы не вжать тормоз. Дин был готов бежать так — и то было бы куда быстрее и удобнее, но оставлять машину посреди пустыря… Кастиэль бы не шибко обрадовался, наверно. Да и вопросы бы возникли у тех, кто решился бы проехать здесь. Да и запаху было уже несколько дней. Продолжив путь, к вечеру следующего дня Дин добрался до холмистых и изрезанных оврагами территорий. И как раз увидел тот самый подсолнечник. Оставив машину в укромном месте подальше от дороги, Дин наконец-то покинул салон, срываясь по следу. Солнце готовилось зайти за горизонт, украшая земли тёплыми красками; насекомые всё так же стрекотали, у широкой реки буйно рос подсолнечник, а на мелководье лакали воду несколько бизонов, пока остальные толпились на суше. В конце лета Дин увидел ангела, что, стоя перед зарослями жёлтых цветов, купался в лучах заходящего солнца, отражающихся от него ореолом. Настоящий ангел. Только одет по-человечески и без крыльев. Прекрасно догадываясь, что Кастиэль услышал его ещё у машины, Дин не спешил его звать. Для начала он хотел опробовать то, что практиковал время от времени. Медленно выдохнув, Дин отпустил свою защиту. Сразу стало как-то голо, неуютно и тяжело, но резкий и судорожный вздох оказался достойной наградой. Кастиэль сам развернулся к нему и прямо-таки обомлел. Дин никогда не забудет то выражение, сочетающее в себе шок, испуг, неверие, радость от встречи и ещё больший шок. Кастиэль услышал его мысли.* * *
Следующие пять лет они прожили в уютном городке Испании в большом загородном доме с садом из плодовых деревьев. Уютно, мило и безмятежно. Правда, солнечно, что затрудняло жизнь, но именно эти пять лет прошли без спешки. Кажется, они почти и не выходили из особняка, и Дин бы точно стал статуей, если бы не Кас со своей домашней учёбой: скучнейшие науки и громадная стопка языков. Только бежать некуда. К концу пятилетнего заточения в прекрасном городке, куда они спускались ночью, но по большей части гуляли по пляжу, Дин бегло знал шесть языков — всё благодаря памяти. Ну и Касу, который резко начинал говорить на непонятном языке, параллельно с этим всовывая ему старый как мир учебник, и Дину приходилось учиться, чтобы понять, что же нёс Кас. Это было жестоко, зато Дин смог общаться с местными. Так и прошли десять лет и полгода с его обращения в вампира, Первозданного. Никто из них не менялся, но это не пугало. К началу очередного переезда Дин предложил Кастиэлю сначала вернуться в Америку, сделать одно дело, а потом — куда угодно. Под «делом» Дин имел в виду навестить родной город и могилу матери. Так они вдвоём и оказались на кладбище Лоренса. Наконец, узкая тропинка начала подходить к концу, но Дин остановился раньше и повернулся к ограждённому участку с одним большим надгробием, которого здесь точно не было. Неужели дело рук Сэма? Вполне вероятно… Верхняя строчка гласила: «Мэри Винчестер, 1954 — 1983». Следующая: «Джон Винчестер, 1954 — 2007». Была ещё одна строчка, третья и последняя: «Дин Винчестер, 1979 — 2007». — Никогда не думал, что увижу собственную могилу, — хмурясь, в замешательстве пробормотал Дин. — Неужели Сэмми и правда поверил, что я умер в тот год? Кастиэль сделал осторожный шаг и мягко сжал его локоть через ткань пальто. — Ладно, — вздохнул Дин, собираясь с мыслями. Взгляд скользнул по голой земле, и он сглотнул, опуская принесённые цветы возле каменного надгробья и присаживаясь на корточки. — Мам, пап, — через силу улыбнувшись, шёпотом начал Дин, — привет. Наверное, стоило прийти пораньше, но… Теперь вампиров стало меньше. Слова застряли в горле. Впервые после обращения Дин почувствовал комок, мешающий говорить. Тогда Кастиэль опустил ладонь ему на плечо. Стало легче. Даже улыбка из натянутой стала пускай и блёклой, но настоящей. — Я пришёл познакомить вас с одним очень-очень хорошим… не совсем человеком. — Дин бросил взгляд на бедную ладонь и накрыл её поверх собственной. — Его зовут Кастиэль. Ангельское имя, правда ведь? — усмехнулся Дин, сжимая тёплые пальцы. — И этот ангел совсем не тот вампир, которых вы видели. Кас другой. Неповторимый. Он спас меня и подарил лучшую жизнь, о которой я и мечтать не мог. Кас… Он отомстил за всех нас. Ни Сэмми, ни мне ничего не угрожает, но, наверное, вы и то больше знаете, хах. Дин закусил губу. Слова полились сами, но не вслух — он неосознанно перешёл на внутренний монолог, рассказывая родителям о том, что всё хорошо, жизнь наладилась, Сэмми наверняка живёт счастливо и по-нормальному, как родители того и хотели. А ещё Дин рассказывал о Касе. О том, какой его ангел замечательный, любящий, и как Дину повезло встретиться с ним. Некоторая часть непроизвольно слетала с губ — уж очень хотелось донести, что Кас лучший. Дин не знал, сколько прошло времени, но, видимо, как раз те два часа. Заморосил дождик. На душе стало спокойно. Уходя первым, Дин услышал, как Кастиэль обращался к могиле его родителей. — Спасибо и простите, — поблагодарил и извинился тот за что-то, что, видимо, произнёс мысленно. Дин не стал спрашивать. Кастиэль благодарил Джона и Мэри за Дина. И извинился за смерть Джона. И за смерть Дина. Когда подходили к выходу с территории кладбища, дождик стал капать реже, а уж на середине аллеи через две мили ходьбы — вовсе прекратился. Осенний парк пестрил жёлтыми красками, где-то зелёными, но больше всех выделялся алеющий клён. Присев на лавку в пятидесяти ярдов от клёна, Дин смотрел вслед Кастиэлю, который попросил подождать его. С каждым шагом мужчина становился меньше, но превосходное зрение позволяло разглядеть каждую непослушную волосинку на голове. А потом взгляд перешёл на клён. Старое дерево, увешанное разноцветными ленточками, которые должны исполнять желания, если повязать ткань на ветвях. Массивные корни, торчащие из земли, раскидистая ало-бордовая крона. И под ветвями находилась семья из трёх человек. Высокий мужчина стоял спиной и держал на руках мальчика лет пяти, пока тот завязывал ярко-зелёную ленточку на ветке, а женщина, чьё лицо и распущенные золотые локоны Дин видел, мягко улыбалась и страховала маленькие ручёшки, воркуя: «Во-от так, Дин, умничка!» В голове что-то щёлкнуло. То был такой же пасмурный, но более тёплый будний день. Парк почти что пустовал, если не считать некоторых парочек и пожилых прохожих, неспешно прогуливающихся по занесённым опавшей листвой тропинкам. Через какие-то полгода — даже меньше — Дину исполнится четыре года, а там и до рождения младшего брата недалеко. И вот, он, совсем маленький, сжав губы и приложив тучу усилий, пытался самостоятельно завязать голубую ленточку. Держащий его на руках отец терпеливо ждал, а мама, улыбаясь, наблюдала. Тёплый — даже жарковатый — октябрь. Дин одет морячком с безумно дурацкой фуражкой, которая то и дело «нечаянно» соскальзывала с его головы, пока Мэри, вздохнув, не убрала её в сумку. Наконец-то. Родители тоже были легко одеты. Завязав несчастные концы ленты, Дин победно выдохнул. Только он не знал, что загадать. — Ну, пожелай, чтобы всё было хорошо, — предложила Мэри, копошась в сумке. Дин пожал плечами, схватился за один конец ленточки и пожелал. А потом кто-то громко-громко крикнул: «Нашёл!» — чем привлёк его внимание. Однако сколько бы Дин ни вертел головой — так и не нашёл того, кто кричал посреди бела дня, — прохожие выглядели вполне спокойно. Да и мало их. Разве что какой-то мужчина, одетый не по погоде в длинный бежевый плащ, присел через две лавки напротив клёна и, скользнув недоумённым взглядом по округе, словно кого-то искал, уставился в книгу. — Дин, хватит вертеться! — шикнула Мэри, и Дин непонимающе замер. А потом увидел полароид и скривился. Только не снова! И опять начал вертеться. — Так, Дин, смирно! — подключился отец, и тогда-то пришлось послушаться, но страдальческое выражение лица никуда не делось. Джон заметил его. — Не будешь слушаться — отдам тому дяде, — пригрозил отец, кивнув в сторону мужчины с книгой. Дин посмотрел на мужчину ещё раз и задумчиво наклонил голову набок. Растрёпан, как воробей, одет странно и наверняка читал какую-то скукотень. Но очень красивый. Ни разу не встречавший столь красивых людей, Дин бессовестно пялился и пялился, пока не выдал фразу, которую отец впоследствии будет использовать против него: — Хочу к тому дяде. Сначала родители никак не отреагировали, а потом Мэри звонко рассмеялась, опустилась полароид и направилась прямо к тому мужчине. Дин не разобрал, о чём они говорили, но слышал приятный голос, отвечавший его матери. А потом мужчина отложил книгу и пошёл следом за Мэри, перенимая полароид из её рук. Встав рядом с Джоном и обняв сына одной рукой, мама улыбнулась. Дин же во все глаза смотрел на незнакомца. Щёлкнув и передав получившийся снимок Мэри, мужчина пожал руку Джону и глянул на Дина, улыбнувшись ему краешками губ. Бросив, наверное, всего один взгляд на снимок и довольно кивнув, Мэри забрала полароид и поблагодарила мужчину. Однако разговор не завязался — вежливый незнакомец сказал, что ему пора, и распрощался с ними. И бросил на Дина ещё один внимательный взгляд серых глаз, которые сравнимы с облаками, что прячут синь неба в пасмурный день. Дин вспомнил. Они с Касом действительно встречались до Кортлина. И с того дня прошло… тридцать четыре года, кажется? Надо же. И сегодня события почти что повторились: клён, семейная пара с ребёнком-тёзкой Дину и Кастиэль. Разве что Кас шёл не с целью сфотографировать эту семью, а… зачем? Подойдя, он… Дин перестал дышать. — Сэм Винчестер? Здравствуйте, — поприветствовал Кастиэль, и высокий мужчина развернулся к нему. — Ох, вы, должно быть, Кастиэль? Приятно познакомиться! — перехватив ребёнка поудобнее, Сэм протянул руку для рукопожатия. Блондинка тоже поздоровалась. Дальше Дин не слышал — вокруг будто растёкся вакуум, и он не мог даже моргнуть. Сэм. Со своей семьёй. Живой, здоровый, улыбается. Всё хорошо. Всё в порядке. Всё… так, как и должно быть у людей. Тем временем, немного разговорившись, Сэм с Касом обменялись друг с другом какими-то предметами, и Дин, очухавшись, разобрал только последнюю часть фразы брата: — Позаботьтесь о них, Кастиэль. Кас кивнул и, попрощавшись, отправился обратно к нему. Вряд ли человеческого зрения хватило бы, чтобы рассмотреть небольшой объект, то есть другого человека, на расстоянии в пятьдесят ярдов, но карий взгляд брата зацепил его на несколько секунд. Или Дину показалось? — Солнце, — позвал Кастиэль, успевший преодолеть разделяющее их расстояние, и Дин перевёл на него растерянный взгляд, — дай руку, пожалуйста. Дин на автомате протянул руку ладонью вверх, и Кастиэль обхватил ту. Что-то небольшое и едва тёплое опустилось в центр ладони. Ключи. До боли знакомые ключи. — Чёрт, Кас… — Пойдём. Кастиэль закрыл его ладонь, чуть сжав, и потянул за запястье. Дин поднялся, растерянно смотря то на кулак, в котором покоились ключи от Импалы, то на лицо Каса, то на семью из трёх человек вдалеке. — Так он знал? — охрипшим голосом тихо спросил Дин. — Догадывался, — также тихо ответил Кас, и Дин прижался к нему, обнимая одной рукой и пряча лицо в изгибе шеи. — Спасибо. Правда спасибо, Кас. Кастиэль сжал его крепче, поглаживая спину широкими кругами. — Всё в порядке? — Неожиданно, но… лучше и быть не может, — пробормотал Дин в шею и глубоко вздохнул. — С Сэмом всё хорошо и даже успел ребёнка заделать, хах… Спасибо, Кас. За всё спасибо. Не без труда вернув душевное спокойствие, Дин, до этого момента не знавший, что его волновали и родители, и судьба Сэма, выдохнул. — Но Сэмми, конечно, тот ещё придурок, раз назвал сына в честь меня, — усмехнулся Дин, но на деле же оказался польщён. Отлипнув от Каса и заметно воспрянув духом, он воодушевлённо спросил: — Так где моя Детка? Кастиэль прищурился. — Ты же не будешь любить машину больше меня? Дин лишь хмыкнул и прикусил губу, пытаясь не улыбаться. Вместо слов он мягко поцеловал Каса в губы. — Надеюсь, ответ понятен? — Вполне. Но стоит разобрать поподробнее. Закатив глаза, Дин поцеловал Каса ещё раз и последовал за ним. — Будь счастлив, Дин, — услышал он через несколько шагов далёкий голос и запнулся бы на ровном месте, если бы не поддержка Каса. — Будь счастлив, Сэмми, — не стал оборачиваться Дин.