* * *
Дождь разошёлся, вовсю заливая дороги и тарабаня по окну кофейни, куда привёл его Кастиэль, который уже десять минут стоял под козырьком у входа и разговаривал с кем-то по телефону. Скучающе помешивая крепкий кофе, Дин сидел в углу по-домашнему обустроенной кофейни, где, как оказалось, продавали отменные фруктовые пироги, чью половину видов он успел перепробовать за последние полчаса, и, откинувшись на мягкую спинку стула, поглядывал в окно. Несмотря на царившую непогоду, ветер и проливной дождь, Кастиэль стоял неподвижным изваянием, чей плащ успел окраситься в тёмно-горчичный цвет. Выглядел его ангел уже не обеспокоенным или раздражённым, коим был первое время телефонного звонка, — теперь бледное лицо прояснилось, словно от надежды, и серый взгляд бросился в его сторону. — Ваш яблочный пирог, — пропел девичий голос с причудливым акцентом. — А ваш друг? Так и покинет нас голодным? — Он на особой диете, — оторвав взгляд от окна, Дин терпеливо улыбнулся официантке, которая уже второй раз, пока Кас отсутствовал, подходила с подобным вопросом, получая один и тот же ответ. Разочарование не скрылось от зелени глаз, но только Дин пока не совсем понимал её цели: выручка и чаевые или сероглазый брюнет. — Что-нибудь ещё? — возвратив улыбку, поинтересовалась та. — Кофе. Такой же. Чиркнув в блокнотике, девушка развернулась на каблуках и поспешила выполнить заказ, по пути отвлёкшись на ещё одного клиента. Ненавязчивая мелодия какого-то радио вклинила в себя звон колокольчиков на входе. — Мокрый как собака, — с набитым ртом прокомментировал Дин снимающего промокший плащ Кастиэля и отправил в рот следующий кусочек пирога, смакуя мягкое тесто и сладкую начинку. — Кто хоть звонил? — Не подавись, — предостерёг Кастиэль, положив телефон на край стола и сев напротив. — Так кто? — не внял его совету Дин. — Габриэль. Пообещал придушить, изложил гневную тираду и закончил на том, что задержимся на четыре часа, — быстро описал последние десять минут бессмертной жизни Кастиэль и дополнительно пояснил, завидев немой вопрос в зелени глаз: — Соберутся все. Сейчас ждём Анну. Дин молча отломил следующий кусок вилкой и отправил его в рот. — И что это значит? Кастиэль повёл плечом, смотря на стекающие по окну капли. — Как минимум то, что этот день будет долгим. — Из-за этого настаиваешь на кофе? — Дин допил тот самый кофе и отставил кружку. — Не лучше ли мне снова заснуть в самолёте? На этот раз Кастиэль, смотря глаза в глаза, не спешил отвечать, а по лицу Дин не мог определить, какие мысли засели у того в голове. В итоге, выдохнув и снова отведя взгляд, Кастиэль запустил руку в мокрые волосы и провёл до затылка. — Не хочешь побороть этот страх? — аккуратно предложил Новак, и Винчестер застыл с занесённой ко рту вилкой, не решаясь поднять глаза. — Тебя же пугают не сами самолёты, а то, что там, в небе, ты ничего не сможешь сделать. — Кастиэль говорил мягко и очень осторожно, словно боялся спугнуть, но Дин не знал, что на это ответить. В целом Кастиэль был прав, но… эти самолёты и небо… Там же кругом полнейшая беспомощность, а беспомощности хватает и в наземной жизни! Дин опустил вилку обратно на тарелку, потеряв аппетит, но вскоре свободная рука, непроизвольно сжавшаяся в кулак, оказалась накрыта холодной ладонью. — Дин, солнце моё, посмотри на меня. — ласково позвал Кастиэль, и Дин поднял глаза раньше, чем подумал об этом. — Небо никогда не причинит тебе боли. — Откуда такая уверенность? — нахмурившись, решил поинтересоваться Дин. — Просто знаю. А ты должен просто верить мне. Веришь? — Куда я денусь? — Дин протяжно выдохнул, прикрывая глаза на пару секунд. — Но… Ладно. Верю, Кас. На бледном лице появилась улыбка, принадлежащая только ему, и тогда Дин решил взаправду поверить Кастиэлю и в его мёртвое небо. «Сложно, но можно», — решил он и не успел моргнуть, как Кастиэль пошёл на следующий шаг: поднял теперь уже расслабленную человеческую ладонь и коснулся губами побитых костяшек. Вспыхнув, Дин кинул взгляд на зал и людей и тут же выдохнул: никто не обращал внимания на их парочку. — У людей так не принято, — бросив смущённый взгляд, тихо оповестил Дин и всё-таки выдернул ладонь, пряча обе руки под стол. — Что «не принято»? — не понял Кастиэль, хмуро склонив голову к плечу. — Ну, общество не очень любит принимать что-то… нестандартное. Кастиэль моргнул, бросил нечитаемый взгляд на небольшое количество людей и возвратился к парню напротив. — А разве тебя должно волновать мнение незнакомых людей? Дин растерянно заморгал. — Нет? — Вот и всё, — пожал плечами Кастиэль и без интереса уставился на улицу. За прошедшее молчание Дин успел доесть брошенный пирог и теперь потягивал принесённый горячий кофе, раздумывая над словами Первозданного. — Вы такие странные, — еле слышно пробубнил Кастиэль под нос. — Придумываете нелепые правила и потом сами же страдаете из-за них. Что плохого в том, чтобы любить кого-то? Пожалуй, Дин был согласен с неожиданными мыслями вслух, но решил не подавать виду, что услышал их. — Почему ты сказал, что у полукровок отцовский запах? — вполголоса задал вопрос Дин, уводя внимание Кастиэля от людей и их, как тот выразился, странностей. Кастиэль задумчиво прищурился, провожая очередную каплю взглядом. — Полукровки, с которыми ты боролся и которых встречал до вчерашнего дня, относились к Люциферу. То есть, даже спустя столько времени и обращений, в их запахе легко улавливается принадлежность к своему создателю, — также негромко ответил Кастиэль. — А если ты меня обратишь, то буду пахнуть тобой, так? — встрял Дин и, не замечая ошарашенного взгляда, постукивал пальцем по нижней губе. — А что? Мне всё нравится. Окончательно пропитаюсь твоей мятой. Такая прерогатива полностью устраивала. Однако оставалось несколько «но», которые не совсем нравились: красные глаза, выдвижные акульи зубы, непереносимость солнца и ещё вагончик недостатков вампиров. — Что? — заметив странный взгляд, Дин как ни в чём не бывало сделал небольшой глоток подстывшего кофе. — Я не собираюсь… — Ты не собираешься забирать мою душу и бла-бла… Уже проходили, Кас, — перебил Дин, закатывая глаза, и выдохнул, унимая подступившее раздражение. «Кажется, Кас искренне верит, что можно стать таким же», — отставив стаканчик с недопитым напитком, Дин потёр лицо и, оперевшись подбородком на раскрытые ладони, уставился на мужчину перед собой. — Просто пообещай, что при необходимости обратишь меня, — прозвучала тихая просьба, на которую Кастиэль долго не реагировал. — Пообещай, Кас, — потребовал Дин, не спуская глаз с упрямой серости, в которой боролась смесь разных чувств. — Иначе сам из ада вернусь, и тогда пенай на себя. Угроза несущественна, но охотник так просто никуда не денется из этого мира, оставив Первозданного бушевать. На секунду прикрыв глаза, Кастиэль кивнул. — Вот и славно. Упрощаешь мне задачу, Кас. — Дин снова сделал глоток и облизнулся. — Так что там с полукровками? Эти пропахли твоим отцом? Кастиэль угукнул. — А почему он сам наобращал людей, а тебя не хотел оставить в покое? — Что дозволено королю, то нельзя подданым, наверное, — ответил Кастиэль, пожимая плечами. — На самом деле отец волновался. Никогда не признается в этом, но волновался. Дин хмыкнул в кружку. Знакомая ситуация. — Но теперь-то он успокоится? — Надеюсь. Неуверенный ответ не совсем понравился Винчестеру, но он решил не зацикливаться, припоминая, что ещё Кастиэль обещал поведать «потом». — А Кроули? Что ещё за обед и что за «первый»? — Как оказалось, отец обратил двух людей: Кроули и кого-то ещё. Про второго не могу ничего сказать — сам не знаю, а Кроули несколько столетий назад был подан на обед, но оказался чересчур разговорчивым и умеющим убеждать типом. Подавившись воздухом от неожиданности, Винчестер закашлялся. — Так вот оно что, — прохрипел он, постукивая себя по груди под обеспокоенный взгляд напротив, но, выставив указательный палец, остановил Кастиэля. — Живу-живу. Безнадёжно покачав головой, Кастиэль разблокировал телефон, на экране которого Дин успел увидеть время: почти четыре часа дня. — Уже час прошёл, — сообщил Кас и поднял глаза. — Ещё что-нибудь будешь? — Мы разве торопимся? Да и ливень на улице… Кастиэль неловко, немного извиняющееся улыбнулся, и Дин понял: конец их уединению. — Нас заберёт Бальтазар, ещё один брат. Он… та соломинка, которой отец поверит после Михаила. Непонимающе приоткрыв рот, но так ничего и не спросив, Дин закрыл его и пожал плечами, мол, ладно. За то время, на которое Дин отлучился в туалет, Кастиэль успел оплатить счёт и, накинув плащ, ждал его за тем же столиком, на котором теперь красовался бумажный пакет с ручками и большой стаканчик с крышкой и соломинкой. Дин подхватил напиток, обжигая пальцы через бумажные стенки, и сделал глоток, с удивлением обнаруживая, что этот кофе не имел ничего общего с тем, что он пил прежде. Молочный, гораздо слаще и помимо корицы в нём был ещё и яблочный сироп! С наслаждением облизнувшись и не пересекаясь с ещё более довольным и радостным серым взглядом, Дин поставил стаканчик обратно и надел куртку — на этот раз застегнул. — Понравилось? — не скрывая улыбки, спросил Кастиэль, подпирая щёку кулаком. — Вкусно, — кивнул Дин, продолжив стоять, и снова потянулся к сладкому напитку, который заслуживал больше, чем простое «вкусно». — А там что? — кивнул он на пакет. — Тебе тоже понравится, но оставим на потом. Бросив взгляд на улицу, где дождь продолжал лить непроходимой стеной и никаких машин не наблюдалось, Дин перевёл взгляд на Кастиэля и наконец-то решился задать давно грызущий вопрос: — Михаил взаправду настолько силён? Вспомнив вчерашний день, Винчестер непроизвольно сжал зубы, размешивая содержимое стакана трубочкой. Почему Михаил так легко швырял своего брата? Не мог же Кас поддаваться? Кастиэль почесал щёку и забегал взглядом по столу. — Я быстрее остальных, но не сильнее. Наверное... — Но не до такой же степени! — негодовал Дин. Он прекрасно помнил, как Кастиэль остановил Габриэля, когда тот на эмоциях попытался впиться в человеческую шею! А Габриэль, между прочим, дрался с Михаилом на равных, когда они утащились в лес. Дин сжал губы и внимательно прищурился, стоило догадке посетила его. — Это из-за меня, да? Михаил чем-то угрожал моей жизни? И, похоже, оказался прав: серые глаза распахнулись, но через мгновение Кастиэль вернул внешнее спокойствие. — Немного. — И кто сильнее? — Это мы собираемся узнать как-нибудь потом, — размыто ответил Кастиэль. — Если брат опять не начнёт вовсю пользоваться дарованной ему силой. — Кас. — Дин поставил стаканчик, сделал шаг к нему и положил руку на плечо. — Не нужно на меня отвлекаться и вообще совершать подобное, если тебе от этого больно и невыгодно. Понял? Кастиэль поднял голову и накрыл тёплую ладонь свой. — Он собирался испробовать на тебе силу напрямую, с помощью взгляда, — надломленным шёпотом ответил Кастиэль. — Для человека это смертельно, Дин. — Но я же жив, — Дин обхватил ладонь двумя руками и, не обращая ни на кого внимания, как и хотел того Кастиэль, наклонился, оставляя поцелуй на тыльной стороне ладони. — Стою перед тобой и опустошил половину твоего кошелька. А ещё там кто-то фарами мигает, — сдержав вздох, оповестил он.* * *
Что мог сказать Дин, проведя с Бальтазаром последний час, так это то, что у Кастиэля нет нормальных родственников. Поначалу Бальт показался вполне адекватным мужчиной, который следил за модой. Он вышел к ним с зонтиком и радушно, по-братски обнял младшего Новака, чьё лицо тоже сверкало искренней улыбкой. Дин даже засмотрелся на них и невольно вспомнил своего мелкого, которому так и не сообщил о последних новостях и переменах в жизни. Да и вообще не звонил и не писал последние несколько недель… или месяцев? «По-любому достанет с нравоучениями, — вздохнув, подумал Дин о младшем брате. — Надо будет какую-нибудь безделушку ему привезти» Задумавшись о подарке для Сэма, Дин не сразу отобразил взгляд Бальтазара. Ещё один оценивающий взгляд, которыми так любили награждать его Первозданные. С трудом не закатив глаза и удержав веко от дёрганья, Дин пожал протянутую руку приятному на вид мужчине, о чьих тараканах в голове ещё не подозревал. До одного момента. — Касси, что это за дерьмо на вас? — с той же улыбкой вопросил Бальтазар. — Не начинай, Бальт, — продолжая улыбаться, процедил Кастиэль. Так они с Касом и оказались почти за шкирку закинуты в машину и отправлены в неизвестность. Ну, на тот момент — неизвестность, сейчас же — квартира Бальтазара в каком-то богатом районе, где дома были гораздо шире и приспособлены для более чем комфортной жизни. Для описания самой квартиры хватит одного слова: дорого-богато. Если использовать чуточку больше слов: на кровавой диете деньги действительно некуда девать. Просторно, светло, какие-то антикварные вазы и картины, представляющие из себя «У чувака кровь из носа пошла» и высокомерно шепчущие о своей дороговизне, как и весь остальной интерьер двухэтажной квартиры. Кухня благополучно пустовала и сияла чистотой, потому что никто не готовил. А такие комнаты, как спальная и ванная, можно сказать, слегка отсутствовали. Точнее, отсутствовали стены. С ванной не так всё плохо, но то, что она стояла на кухне… А двуспальная кровать соседствовала с гостиной… Дин решил никак не комментировать очередное вампирское логово, которые не имело ничего общего с вампирами, зато всем своим видом кричало, что здесь живёт коллекционер с замашками извращенца. Второй этаж оказался бывшим чердаком, обустроенным под мини-подиум со входом в огромную гардеробную, которая занимала половину площади чердака. Вскоре пазл сложился и глаз обещал задёргаться: у Каса нет родственников без каких-либо причуд. То шутник-шериф, чьи шуточки с иллюзией Дин, слава небесам, не видел; то помешанная на книгах сестра, на которую так и хотелось нацепить солнцезащитные очки или вовсе завязать ей глаза; то отрешённая живая статуя, которая пыталась его задушить; то этот дизайнер, который только с виду представлял образец галантности и «мужчины мечты», а на деле оказался типом, помешанным на старинных вещах и моде. И это Дин ещё не видел остальных родственничков! Но и там не лучше: мутный папаша, неизвестно какая тётя, ещё один брат, который, наверное, походил на Михаила, и… ещё один старший брат, который вообще закован где-то во льду, если верить словам Первозданных. «Классная семейка, — саркастично подумал Дин, пока братья о чём-то спорили. — Хватать Каса подмышку и быстрее валить» Один Кастиэль казался на их фоне нормальным. Хотя, по правде говоря, у того странностей тоже хватало с головой: начиная с нелюдимого образа жизни и всего остального, что Дин приметил в начале знакомства, и заканчивая помешанностью на нём самом, Дине, и гиперопекой. Но если странности Каса Дин принимал и они его, вроде как, абсолютно устраивали, то входить в положение его родственников и принимать их причуды Винчестер не спешил и, честно, не горел желанием этого делать. Облокотившись на дверной косяк и перекрестив руки на груди, Дин покусывал щёку изнутри и, рассматривая выкрашенный в белый пол, пропустил мимо ушей какой-то вопрос. — Дин? — робко позвал Кастиэль, стоявший поодаль, и Дин поднял голову, не обнаруживая плаща на Касе, зато сталкиваясь со внутренней борьбой в серых глазах. — Так ты согласен? Предыдущего вопроса он не расслышал, и что-то подсказывало, что отвечать согласием не стоило, но смущающийся Кастиэль, скребущий шею, вызвал интерес. Тут же в дело вклинился хитро улыбающийся Бальтазар, который, видимо, решил воспользоваться замешательством обоих: — Ну же, парень, порадуй нашего Касси. «Чем?» — крутился вопрос на языке, но ни озвучивать его, ни переспрашивать, что ему предлагали, Дин не стал и вместо этого повёл плечом, соглашаясь на неизвестную ему авантюру. С одной стороны, оно стоило того: лицо его ангела удивлённо вытянулось, и через секунду тот уже вовсю улыбался, как ребёнок, получивший желанную сладость. Так что да, оно определённо стоило того! Вот только удовлетворённый взгляд Бальта ему не очень понравился. Но долго раздумывать не получились — Кастиэль, мимолётно коснувшись губами его щеки, взял за руку и повёл куда-то в сторону.* * *
— Кас, это перебор, — бесцветным голосом произнёс Дин, с никакущим выражением лица рассматривая себя в зеркале. Безнадёжно выдохнув, он скосил глаза на отражение вампира, сидящего на пуфе позади. — Поверь, в Италии будет гораздо жарче, — отозвался Кастиэль, с нескрываемым обожанием рассматривая его. — Ага, и во всех смыслах, — невнятно пробормотал Винчестер и, отвернувшись от этого безобразия в огромном зеркале, потёр лоб. «Да чтоб я ещё раз на что-то повёлся», — в который раз за последние полчаса повторил про себя Дин, едва не скрежа зубами, но каждый раз натыкался на счастливую улыбку своего ангела и тушил фитиль раздражения, позволяя и дальше с собой играться под предлогом Бальта: «Спаришься в Италии, парень». И ведь всё начиналось с простого и безобидного — с верха, но каждый раз Бальтазару что-то не нравилось. В итоге всё скатилось к тому, что Дин полностью переоделся: обувь, брюки, ремень с серебряной пряжкой, облегающая чёрная водолазка, которая так и притягивала серый взгляд, приталенное, жутко неудобное и абсолютно неподвижное в плечах пальто… Неплохо смотрится, но к чему это всё? Зачем устраивать показ мод, когда можно было обойтись одной водолазкой вместо свитера, в котором и вправду жарко? Лучше бы, конечно, по старинке в капусту: футболка, рубашка да излюбленная кожаная куртка, но после некоторых не особо сдержанных лиц приходилось прятать окольцованную синяками шею, чтобы не вызывать лишних вопросов. Шумно выдохнув, Дин машинально поднял руку, чтобы пальцами зачесать волосы назад, но застрял на полпути в тесной одежде. — Так, всё! Хватит! — передёрнув плечами, Дин быстро стащил сковывающую тело одежду и отбросил ту на ближайшую напольную вешалку. Опирающийся подбородком на кулак Кастиэль недоумённо проморгался, смотря снизу вверх. — Настолько не понравилось? — Да не в этом дело, Кас! — уже без помех всплеснув руками, Дин с насупленным видом скрестил руки на груди и прикусил нижнюю губу, смотря в пол перед собой. — Это перебор, Кас, — тише пробубнил он. — Что именно? — спокойно уточнил Кастиэль, и Дин боковым зрением заметил, как тот протянул к нему ладонь, приглашая подойти. Однако жест оказался проигнорирован. — Это, — с отвращением бросил Дин, кивком указав на зеркало, и задержался на отражении взглядом. — И это… Чёрт, это же не я. Наклонив голову к плечу, Дин рассматривал собственное отражение и видел совершенно другого человека. Перед ним стоял тот, кого так рьяно оберегал Кастиэль, — хрустальный человечишка, которому едва ли не задницу подтирали. Чем дольше Дин смотрел на незнакомца, тем больше задавался вопросами: куда делся бесстрашный охотник на вампиров, для которого долг важнее жизни, и что это за побитая жизнью собака, которая нашла приют в лапах тех, кого так ненавидела? Непроизвольно скривившись от омерзения к самому себе и тому, кем стал, Дин отвернулся и с потерянным видом уставился в пол. — Это не я, Кас, — тихо произнёс Дин, и не прошло и секунды, как со спины прижались и обвили талию руками. — А кто же тогда? — участливо поинтересовался Кастиэль и устроил голову на его плече. — Точно не этот смазливый тип, — морща нос, с пренебрежением отозвался Дин в сторону зеркала. — Не эта собачка на поводке и в розовой пачке. Послышался тихий вздох. Кастиэль оторвал голову от плеча и, несмотря на упрямство человека, легко развернул их к злосчастному зеркалу. Вот только задуманное не совсем удалось: развернуть-то развернул, но зелень глаз так и осталась прикована к полу. Тогда Кастиэль, придерживая колючий подбородок пальцами, поднял ему голову и уткнулся носом за ухо, пуская мурашки по коже. — Что же не так, Дин? — Это не я, — повторил Дин, всё-таки подняв глаза. — Я никогда не был таким, Кас. — Ты многим не был, — почти незаметно кивнул Кастиэль, щекоча кожу носом. — Сейчас же преобразился. Что в этом плохого? — Преобразился?! — шокировано усмехнулся Дин, метнув взгляд к спокойным серым омутам: Кастиэль понимал, что угнетало Винчестера, и говорил так, словно это абсолютно нормально! — Кас, я же буквально неженкой стал! Неженкой, за которой подтирают! И всё из-за тебя, Кас! — возмущённо буркнул Дин и собрался ткнуть вампира локтем, но тот вновь отличился предусмотрительностью. В итоге нерадивый охотник оказался зажат в стальной хватке без возможности вывернуться и безвольно повесил руки, сверля мрачным взглядом всё то же отражение лица за спиной, на котором теперь отчётливо виднелось беспокойство. — Моё маленькое солнце, что не так? Я сделал что-то лишнее? Поутихнув, Дин задумчиво прищурился. По сути, да. Кастиэль «сделал кое-что лишнее»: он походил на ту самую попечительную жёнушку, которая была везде и всюду. Но ещё больше он походил на наседку, которая с неимоверным трепетом крутилась над ним и в последнее время едва ли не душила заботой. Не то чтоб Дин сильно возмущался по этому поводу раньше или все эти дни терпел действия Каса… Нет, ни капли. Дин не терпел. Скорее, он с неверием, что такое возможно, принимал заботу Кастиэля, которую тот, похоже, скопил за пару тысячелетий жизни и решил скопом вылить её на своего человека. Сперва, конечно же, было непривычно от постоянного внимания к своей персоне, и Дин считал — продолжал считать, — что не заслужил подобного, однако задушенное многие годы назад внутреннее «Я» ликовало, впитывало и запоминало каждую проведённую секунду на островке безмятежности. Причиной же, по которой Дин не спешил останавливать Каса, стало то, что самому Кастиэлю нравилось осуществлять эти ухаживания. Посчитав, что это может стать временной платой, на которую только и способен охотник, Дин продолжил принимать непомерную заботу Кастиэля. Однако… Совсем скоро его ангел начал переходить границы, что не совсем понравилось его естеству охотника. И та ситуация с одеждой под носом — стала первой ступенькой к началу разговора, до которого они добрались только сейчас. Кас сделал многое и во всех планах. Начать можно с того, что косвенно помогал в поиске старшего Винчестера, а закончить огромный перечень тем, что дал Винчестеру помладше новый стимул в жизни. Поэтому-то Дин считал, что покажется настоящим скотом, которого одарили с ног до головы, а он ещё и посмел проявлять недовольство по этому поводу. Вот только… Он же не просил так много. Да он вообще ничего не просил… Впав в полнейшее замешательство, пожалев и испугавшись, что вообще это начал и что успел обвинить Каса вслух, Дин панически и с абсолютной беспомощностью мельтешил взглядом по полу. Что, если его слова задели Каса? Что, если на самом деле Касу неприятно нянчиться с ним? Что, если… его ангел посчитал человека неблагодарной тварью и попросту исчезнет, устав терпеть заморочки тараканов в русой голове? Сглотнув, Дин опустил голову, чтобы точно не пересечься глазами в отражении. — Солнце? — осторожно раздался тихий хрипловатый голос у самого уха. Дин не ответил, кожей ощущая пытливый взгляд через зеркало. Сдерживающие его руки ослабли, переставая давить, и парень выдохнул. — Давай… Дин запнулся, облизнул губы и попытался расслабиться, надеясь вернуть хотя бы видимую безмятежность. — Прости, ангел. И не бери ничего в голову. Пожалуйста, Кас. Я, видимо, уже выдохся и несу всякую хрень, — бормоча, Дин быстро сдал назад и, решив, что лицо больше не выражало всемирную панику, поднял голову. Паники действительно не оказалось. Зато виднелась тень напряжения — да он весь был напряжён с пят до головы! — и Кастиэль это должен был прекрасно видеть, но Дин не терял надежд, что тот подумает на предстоящий полёт или встречу со старшими родственничками Каса, а не на то, что охотник трусил признаться в том, что его не устраивает. Однако тот, кто прожил пару тысячелетий, не так глуп, и Дин это понимал. Слабо приподняв один из уголков губ, Дин поспешил добавить: — Давай не будем ничего брать у Бальта, а, Кас? Это лишнее. Правда. Дин не смотрел прямо в глаза и вообще не смотрел на Кастиэля, но вздох, наполненный какой-то горечью, не только опалил шею холодом, но и стёр проблеск улыбки и все остальные эмоции. Теперь-то Дин во всех красках почувствовал себя тварью. — Хорошо, — тихо согласился Кастиэль, продолжающий обнимать со спины. — На одежде всё равно чужие запахи, которые мне не нравятся. Но в Италии будет действительно жарко. Может, хотя бы свитер сменишь? Снова уставившись в пол, Дин пожал плечами: пусть делает с ним, что хочет, но только пускай остаётся рядом. С этой же мыслью пришло спасение в лице вернувшегося и неоднозначно присвистнувшего Бальтазара.* * *
Сколько раз Дин сдерживал себя от того, чтобы не разбить собственное лицо о свой же кулак или не упасть на колени прямо на мокрый асфальт перед Кастиэлем, — не сосчитать. А сколько раз осыпал себя ругательствами, что вытворял похлеще внутреннего голоса, — тем более. И всё из-за Кастиэля. Из-за Кастиэля, изменившего своё отношение к нему. Со стороны перемены заметны не были: никто из братьев и прибывшей сестры Каса и бровью не повёл, хотя охотник ожидал, что те заметят смену настроения младшего брата в считанные секунды и, добро улыбнувшись своей клыкастой улыбкой, оторвут ему, охотнику, голову в тот же момент. Но этого не произошло. Гейб, конечно, пошутил про кислую мину, получил от смурого охотника втык и успокоился. Но не более. И тогда Дин понял: только он видит эти перемены, только для него они существенны и только для него невыносимы. Во-первых, что заметил Дин, Кастиэль стал молчаливее. Не то чтоб он и до этого исполнял дифирамбы или вёл с кем-то долгие дискуссии, но Новак стал в разы тише и почти не говорил без необходимости. Во-вторых, пропала близость. Раньше Кастиэль так и норовил при удобном случае уткнуться носом ему в шею или в волосы, а за последние два часа он только и сделал, что незначительно приобнял, когда вёл его между полукровок Кроули, и держал за руку — и то только пару раз: перед заходом в самолёт и пока тот взлетал. В-третьих, Кастиэль, конечно, по-прежнему не отрывал от него взгляда, но если раньше в синеве плескалась любовь и обожание, то сейчас в сини застыл вопрос, который видел только Дин и ответ на который дать не мог. «Что не так?» — гадала синь глаз, а зелень спешила спрятаться за ресницами. Что ещё более удивляло — никто не лез с расспросами. Видимо, часть Первозданных решила дружно свалить подавленность человека на нервы, а другая, куда входили Михаил с Анной, вообще не интересовалась его личностью в подобном плане. Оставался только один бессмертный, кого это заботило. Кастиэль. И то он не стремился допытывать человека, как обычно это делал. Не этого ли добивался Дин: чтобы Кас перестал с ним нежничать? Так чего же сейчас бросал взгляды побитой собаки в сторону рядом сидящего Кастиэля? А тот сидел как ни в чём не бывало, подперев щёку ладонью и перекрыв его от назойливого взгляда Михаила, перекатывал во рту одну из кровавых конфет, которые изъял у Габриэля за излишние шутки, и сверлил взглядом чёрное полотно неба за стеклом иллюминатора. Поджав губы, Дин возвратил взгляд к зажатому меж двух пальцев круглому печенью. Причём весьма вкусному печенью, которое выбрал для него Кастиэль в той кофейне. «Всё-таки ты придурок, Винчестер», — в который раз повторил Дин, закидывая в рот лакомство и с хрустом разламывая его зубами, но с каких-то пор совершенно не чувствуя вкуса. И к чему он вспылил? Что его не устраивало? Если задуматься ещё раз, то всё же было хорошо. Ну, подумаешь, Кастиэль переборщил с… переборщил со всем. Увидел вместо овчарки чихуахуа. Но Дин же просто хотел, чтобы тот чуть-чуть усмирил свою заботливость и скинул человека с шеи, взяв за руку, а в итоге всё вышло так, что Дин плёлся в шаге позади и никак не мог дотянуться до своего ангела. Правильно говорят: пока не потеряешь — не поймёшь. Вот и сейчас, потеряв привычного Каса, Дин уже пару тысяч раз пожалел, что дал языку волю, попрекнув своего ангела в том, что он — причина разнеженности охотника. Сейчас же выяснилось, что этому охотнику, который стремился вернуть свою независимость и стать… Дин распахнул глаза и не донёс следующее печенье до рта. «Серьёзно?» — спросил он у самого себя и, кажется, получил положительный отклик изнутри. Неожиданно захотелось рассмеяться. Нервно рассмеяться. Но Дин сдержал порыв и, быстро закинув печенье в рот, метнул взгляд к ангельскому профилю. Пришедшая в голову догадка поразила, и было бы неплохо поделиться ею с Касом, но… Чёрт, и как это объяснить? Как признаться в том, что действия Каса его слегка ущемляют? Что, оказывается, ему, Дину, хочется не прятаться за спиной Кастиэля, а стоять рядом и стать такой же опорой, как и Кас для него? «Может, так и сказать?» — пришла в голову идея, однако, пораздумав секундой дольше, Винчестер отмёл ее: не глупо ли это прозвучит? У него всё равно не появится возможности когда-нибудь стать Касу ровней. В итоге, скуксившись, Дин смял опустевший бумажный пакет, отбросил его на стол и, откинувшись на мягкую спинку кресла, взял взамен початую банку чего-то кофейного, которая тоже досталась от Кастиэля. Шипучая сладкая жидкость с насыщенным кофейным вкусом прокатилась по языку, слегка пощипывая его. Что пил — без понятия. Какая-то газировка с этикеткой на незнакомом языке. Но, признаться, очень вкусная: газировка имела нечто схожее с сиропом, что делало её вязкой, и одновременно бодрила покалывающими пузырьками и кофеином. Дин медленно смаковал вкус и понимал: после всего, что он выпил, сна ему ещё долго не видать. И к чему эта энергия, когда её некуда деть? Заскучав, Дин бросил ещё один взгляд на Кастиэля и застыл. Синь глаз смотрела на него. На этот раз смотрела тоскливо. И тоскливо до такой степени, что внутри всё сжалось. Но не прошло и нескольких секунд, как взгляд Кастиэля покрылся ледяной коркой, а сам он отвернулся. Винчестер невольно поёжился, но не от внезапных перемен в своём ангеле, а от сидящего напротив Каса Габриэля, который оторвался от игровой консоли и теперь пытался своими поддельными янтарями проделать в человеке дыру. Так и казалось, что старший Новак продумывал мероприятие из сотни пыток, уготованных Винчестеру. — Габриэль, не лезь, — на грани тихого рычания предупредил Кастиэль. Габриэль никак не отреагировал. Никто не отреагировал. Даже Бальтазар, зажатый у окна, как и Дин, никак не шевельнулся — только едва заметно приподнял брови и тут же опустил их, продолжая увлечённо чиркать карандашом в блокноте. Про Анну с Михаилом Дин ничего сказать не мог — выпрямившийся Кастиэль почти что перекрыл обзор на двухместный столик, а отводить глаза от озлобленного Первозданного Дин не спешил. Но те наверняка — особенно Михаил — следили за развитием событий. — Ты прекрасно знаешь, кого я выберу, — через промежуток времени дополнил сказанное Кастиэль, видимо, отвечая на нечто мысленное от Габриэля. Эти слова привлекли внимание старшего. Двух старших: Габриэль обиженно поджал губы, а Михаил загадочно хмыкнул. Даже Дин метнул поражённый взгляд в сторону Кастиэля: в такой неопределённой ситуации с козлиным поведением своего человека Кастиэль всё равно выбирал его. Это и порадовало эгоистичную сторону, и больно кольнуло сожалением. Его ангелу нужен менее требовательный и проблемный спутник. Постаравшись, чтобы на лице ничего не отразилось, Дин перевёл взгляд на впередисидящих. В этот же момент Габриэль, прекратив гляделки с младшим, ткнул Бальтазара локтем. Карандаш со скрипом проделал жирную линию, и глаза окаменевшего творца округлились. — Бальт, а ты чего молчишь? — раздражённо шикнул Габриэль. Карандаш, изящно зажатый меж аристократических пальцев, с треском разломился надвое, и обломки покатились по столу. Бальтазар парой движений стряхнул щепки, но тем самым лишь размазал грифель по подушечкам пальцев. С секунду оценивающе посмотрев на чёрные пятна, мужчина внезапно растянул губы в улыбке и медленно повернул голову к своему старшему брату, который вопросительно изгибал бровь и ждал ответа. Со стороны донеслось хмыканье Михаила — тот явно наслаждался начавшимся шоу. Дин был бы не прочь разделить его наслаждение зрелищем и посмотреть, как Гейбу достанется за неосмотрительность, но так вышло, что охотнику было слегка не до беззаботного времяпровождения. И всё по тому, что прямо под носом нарастала буря между двумя бессмертными существами, а первопричиной являлся как раз таки он сам. Облизнув губы, Дин медленно опустил руку, которая всё это время висела в воздухе с зажатой жестяной банкой и уже неприятно ныла. Поставив банку на бедро, Дин обхватил её обеими руками. В этот же момент синева искоса метнулась к нему, и краем глаза Дин успел заметить, как дрогнула бледная кисть, что покоилась на колене. Кастиэль хотел коснуться его. Хотел, но не решился на этот шаг. И снова внимание младшего Новака вернулось к братьям, а ладонь сжалась в кулак. Тогда Дин, недолго думая и, кажется, вообще не думая, впервые за последние несколько часов коснулся Каса первым. До этого, как бы ни хотелось, он попросту не позволял себе подобного. «Не достоин», — говорил Дин себе. Сейчас же, поблагодарив свою поспешность, Дин накрыл напряжённый кулак тёплой мозолистой ладонью и ощутил хорошо знакомый холод гладкой кожи. В этот момент всё встало на свои места, всё сделалось таким, как надо. Пальцы мягко и несмело сжались, и Дин поймал озадаченный взгляд Кастиэля. Единственное, о чём сейчас думал Дин: «Н-да, довёл своего ангела». — В отличие от некоторых, — после продолжительного молчания заговорил Бальтазар, недобро щурясь, — роль обеспокоенной мамочки я играть не собираюсь. Габриэль недоумённо нахмурился. — И гадать, какая кошка решила пробежать между этой парочкой, — прошипел Бальт и бесцеремонно ткнул пальцем в них с Касом, — тоже не собираюсь. Дин стушевался: всё-таки все всё заметили. И чудо, что русая голова всё ещё была на месте. — И связь, к твоему сведению, брат, крепче твоей любви к азартным играм, — тем временем язвительно продолжил Бальтазар, из-за чего замешательство Габриэля переросло в негодование. — А теперь заткнись на полчаса и дай закончить эскизы. Фыркнув, Габриэль скрестил руки на груби, смерил брата взглядом, но так ничего и не произнёс в ответ. А Бальтазар, расслабив лицо и став менее мрачным, обтёр пальцы платком, который успел достать из кармана пиджака, как и ручку на замену карандаша. Дин растерянно моргал и не понимал, чему удивляться больше: непоколебимому спокойствию Бальтазара, быстро смирившемуся Габриэлю, некой связи, о которой упомянул первый, или в целом тому, как всё быстро улеглось и Первозданные вернулись к своим делам. Кастиэль тоже заметно расслабился, но взгляда от Габриэля не отвёл. Зато разжал кулак и перевернул ладонь так, что пальцы двух рук переплелись меж собой, а живое сердце робко замерло. Потеряв всякий интерес к Первозданным напротив, зелень глаз приклеилась к задумчивому профилю вампира рядом, и Дин не мог не признать то, насколько же красив был его ангел. То, что Первозданные Севера являлись наипрекраснейшими существами, — чистая правда, но не для всех. Его ангел имел всевозможные достоинства, являлся той ещё усладой для глаз, а остальные четверо — люди как люди. Может, Дин судил не совсем верно, видя перед собой одного лишь Кастиэля, но другие Первозданные, несмотря на свои врождённые особенности, совершенно не цепляли зелёного взгляда. Исподтишка любуясь, Дин гадал, о чём же может думать Кастиэль и всё больше склонялся к: «Какие же люди сложные», — излюбленное его ангела. Но мысли внезапно свернули в другую сторону. Связь. Дин моргнул и опустил голову. «Связь крепче, чем… — повторил он слова Бальтазара и оборвал мысль, недоумённо покручивая газировку в руке. — Какая связь?» Интерес разыгрался: во что он опять ввязался? Опять что-то связанное с Первозданными? В попытке самостоятельно разобраться, о какой связи могла идти речь, память подкинула слова Кастиэля о том, что он, Дин, поймал некую нить. Но вот являлась ли она той самой связью — непонятно. И что вообще за нить и как она выглядела — неясно. — А что за связь? — без его ведома сорвался вопрос с языка. — А ты пей энергетик, пока есть возможность, и не лезь, — прошипел Габриэль и получил предупреждающий рык от Кастиэля. Дин же, не сразу поняв, что вообще что-то произнёс, и бровью не повёл в сторону взвинченного Габриэля, чьё поведение доказывало, что без Каса он — кровяная губка для Первозданных. Придя к такому выводу, Дин ни капли не огорчился: это было и так понятно, что все Первозданные старались только для члена своей семьи, а его принимали, видимо, за пиявку, которая накрепко присосалась к младшему Новаку и которую нельзя было безболезненно оторвать. Почувствовав на себе взгляд, Дин поднял голову и встретился с дожидавшимся его внимания Бальтазаром. Мужчина подпёр щёку ладонью, крутанул ручку пальцами, направил один конец на пустое пространство между ним и Касом и лёгким движением изобразил перевёрнутую восьмёрку. — Связь, — с улыбкой сытого кота дал название воздушной петле Бальтазар, чем вызвал только бóльшую озадаченность Винчестера. Осознав, что его не понимают, мужчина выдохнул и на мгновение прикрыл глаза. Удерживая ручку, он сцепил пальцы в замок, устроился подбородком на них и заглянул в зелень глаз глубже положенного, из-за чего пальцы, переплетённые с Касом, неприязненно дёрнулись. — Я вижу связи между людьми и не совсем людьми, — пояснил Бальтазар, и Габриэль рядом не удержался от хмыканья, дополнительно закатив глаза. Но Дин не стал уделять много времени переменившемуся Габриэлю и вернул взгляд к Бальту. — Что-то вроде родственных или любовных. Одним словом, на гадалок тратиться нет необходимости — сам увижу, кто кого любит, а кто кого ненавидит, — голос Бальтазара звучал горделиво, но последнее слово он процедил сквозь зубы и, как видимо, сделал что-то под столом: Габриэль зашипел кошкой и едва не выронил свою игрушку. Дин задумчиво опустил взгляд и не смог пройти мимо мысли о том, что семья Первозданных представляла из себя какой-то шабаш. И как такое вообще имело место в их мире? «А ведь всё началось с вампиров, горящих на солнце, — неверяще заметил Винчестер, которому посчастливилось заглянуть за изнанку мира. — И кто следующий? Кракен с ногами или олень с человеческой головой?» Однако, представив, что такое действительно могло существовать, Дин скривился и отбросил мысль подальше. Вампиров вполне достаточно. Согласившись с последней мыслью, Дин заметил, что окружающие звуки стихли. Осталось только шуршание прозрачной обёртки конфет: Кастиэль одной рукой и с помощью зубов доставал кровавые леденцы. И тогда, заметив странность, Дин поднял голову. Бальтазар снова заговорил. Он говорит только тогда, когда на него смотрят или что? — Признаться, Дин, ты мне нравишься, — перебил его мысли Бальтазар, метнул заинтересованный взгляд в сторону оставшихся конфет и неуловимым движением подхватил одну. — Причём нравишься по-настоящему. И не только в плане внешности. Хотя я бы не отказался от такой модели лет через сто, когда все, кого ты знаешь, умрут, а твоё существование и вовсе сотрётся из людской истории. А нравишься ты мне тем, что это, — Бальтазар вновь обрисовал перевёрнутую восьмёрку между ними, закинул в рот леденец и с упоением продолжил, — настоящее. Это нечто большее, чем любовь. Это… Глаза мужчины прямо-таки загорелись, словно перед ним лежала настоящая ценность, некая реликвия, которую он был бы не прочь захапать к себе в коллекцию. Но Дин уже не слушал его, зациклившись на одной фразе. Все, кого ты знаешь, умрут. Он ведь знал это, когда соглашался провести с Кастиэлем остаток вечности. Так чего же сейчас беззаботно произнесённые Бальтом слова окатили ледяной водой? Потрясённо округлив глаза и застыв, Дин не заметил брошенный украдкой взгляд Кастиэля. «Все умрут, — повторил он про себя, и необдуманные слова Гейба: «Пей, пока есть возможность», — сопоставились с Бальтом и его уверенностью в бессмертную жизнь. — Неужели всё и вправду предрешено?» Хотел ли Дин вечной жизни? На самом деле ему хватило бы короткой человеческой, будь Кастиэль смертным. Однако так вышло, что тот, кому Дин был готов преподнести свою жизнь на блюдечке, оказался человеком только внешне. И этому существу Дин хотел соответствовать. Хотел иметь возможность стоять рядом. А для этого было необходимо стать одним из тех, кого он истреблял на протяжении многих лет. Так что… Да. Пускай это пугает. Пускай снова за него всё решили. Пускай и станет только второсортным полукровкой. Но он намерен остаться рядом с Кастиэлем. Вот только… Неужели так скоро? Он бы хотел хотя бы ещё раз встретиться с отцом, братом, познакомить их с Касом в конце концов, а уже потом исчезнуть под подстроенной неудачной охотой, чтобы сохранить существование Первозданных в секрете. И своё становление одним из кровососущих — тоже. На обретение уверенности в правильности своего выбора ушло слишком много времени, в течение которого Бальтазар продолжал увлечённо рассказывать и нахваливать некую связь, значения которой Дин так и не понял. Ну связь и связь — что дальше? Разве непонятно, что между ним и Касом явно не братские узы растянулись? — Касси, ты же что-то скрываешь, не так ли? — с лисьей ухмылкой обратился Бальтазар к брату, но Кастиэль ничего не ответил — лишь поднял на того посмурневший взгляд. «Сейчас-то что произошло?» — совсем растерялся Дин из-за очередных перемен в Касе. Поставив недопитую газировку на стол и наконец-то освободив вторую руку, Дин потянулся к холодной ладони, с которой переплёл пальцы, но остановился на полпути и вернул руку к себе на колено. Всё равно никто ничего не увидит — всю нерешительность Винчестера скрыл стол. «Что опять не так?» — искренне не понимал Дин, смотря на отстранённого Кастиэля. — Не может же существовать настолько крепкой связи — это немыслимо! — с энтузиазмом продолжал потрясённый Бальтазар, едва не размахивая руками и пытливо всматриваясь в лицо младшего брата. — Что не так? — резко выдохнул и наконец-то подал голос Кастиэль. Похоже, он не спешил разделять восторга Бальтазара, а Дин не совсем понимал: хорошо это или плохо. Он понимал только то, что Кастиэль в чем-то разочарован. И, возможно, как раз в их связи. «Касу не нравится?» — задался вопросом Дин и хотел бы получить ответ прямо сейчас, но Бальтазар решил сменить жертву, обращаясь уже к нему. — Ответь, парень, у тебя есть такое ощущение, что… Резкий хлопок закрывшейся книги прервал мужчину и привлёк внимание всех собравшихся. Даже Дин выглянул из-за Кастиэля и посмотрел на Анну. Девушка уставилась на Михаила ожесточённым взглядом, словно тот совершил нечто из ряда вон выходящее, но на деле же сероватые глаза зациклились на пустоте перед собой. Будто она не здесь и не с ними. Смотря на замерший неприятный взгляд, Дин передёрнул плечами и, сжав зубы, тут же едва не зашипел от боли: Кастиэль резко сжал пальцы, в которых покоилась человеческая ладонь, и быстро разжал, даже не удостоив Дина взглядом, как бы сделал это раньше. Выдернув ладонь, Винчестер пару раз встряхнул ту и негодующе повернулся к Кастиэлю, но тот смотрел на Анну. Как и все остальные: одни с интересом, Кастиэль напряжённо, а Габриэль, подхвативший настрой младшего, — с настороженностью. Дин же остановился на границе между интересом и непониманием. Однако, ответ пришёл сам собой: видение. Анна что-то видела. И это «что-то» заставило Кастиэля неосознанно сжать пальцы, причинив ему боль. — Что же ты увидела, дорогая? — Бальт опёрся локтем на стол и, несмотря на спокойный тон, из него так и сочился неподдельный интерес: взгляд быстро перемещался от одного к другому. Девушка моргнула, сжала губы в тонкую полоску и впилась в Дина ненавистным взглядом. И, пожалуй, не сиди Дин за Кастиэлем, тонкие пальчики не отказались бы раздавить ему шею. «А ей-то я что сделал?» — совсем отчаялся Дин, растерянно сведя брови. Кастиэль кашлянул, расправил плечи и под столом сцепил руки в замок, возвращая былое спокойствие. Видимое спокойствие. — А я говорила, что лучше сразу убить и не мучиться! — прошипела Анна, не дав никому и рта раскрыть. — Кого? — встрял Бальтазар. — Паренька что ли? Что? Дин бросил на него взгляд, потом на Каса и вообще перестал понимать ситуацию. Его планировали убить те, кто вызвался в защитники, а он узнаёт об это абсолютно случайно? — Тц, тебе не хватает одной каменной леди? — Бальтазар вопросительно поднял брови, без стеснения указывая на Михаила, тут же выгнувшего бровь. — Кастиэль? А ты чего молчишь? — Что случилось-то? — влез Габриэль, переместив взгляд с Анны на Кастиэля. — Есть две новости, — буркнула скрестившая руки Милтон. — Дин, твой отец жив, — не дал ей продолжить Кастиэль, метнув взгляд в сторону зелени глаз. Дин потрясённо замер и, кажется, забыл, как правильно дышать. Но оцепенение быстро спало, и он заморгал, переваривая в кои-то веки хорошие новости. Отец жив. Значит, не всё потеряно, и у них ещё будет возможность встретиться. Осталось только найти его. — Правда? — несмело переспросил Дин и, получив утвердительный кивок от Кастиэля, выдохнул. «Спасибо», — мысленно обратился охотник к неизвестно кому. — Во что вы вляпались? — присвистнул Бальт. — В болото, — коротко ответил Михаил. — Да нет у нас болот! — насупившись, пробубнил Габриэль. — Ну это я и так чувствую, а на деле? — не обратив внимания на бубнёж брата, допытывал Бальтазар. Его взгляд забегал между вампиром и человеком подле, но Дин, приятно потрясённый, не обращал никакого внимания на чужое любопытство. — Долгая и мутная история, — ответил за них Габриэль. — Ага, пропахшая болотом. — Вот только спустимся — уделаю тебя ещё раз, — несдержанно прорычал Габриэль Михаилу, и тот оскалился в ответ. Не вдаваясь в подробности происходящего, Дин рассматривал поверхность стола и, облизнув губы, поднял голову, встречаясь с непривычно задумчивой синевой, которая не спешила убегать от зелени. Дин нахмурился, предчувствуя что-то нехорошее в задумчивости своего ангела. Почему Кастиэль смотрел так, словно перед ним лежал сложный выбор? Что скрывалось за второй новостью, если первую можно считать хорошей? — А вторая? — осторожно подал голос Дин, и рычание Первозданных стихло. — Во Флоренции будет солнечно, — пожал плечами Кастиэль и отвернулся, вызвав недоумение у всех, включая Анну.