Солнце умирает в сумерках

      Сколько просидел здесь, сжавшись калачиком из-за желания скрыться, исчезнуть из мира, самого себя и переизбытка непонятных эмоций, — Дин не ведал. Время потеряло счёт, и единственное, что он понимал, так это то, что тело перестало прошибать мелкой дрожью — то есть, кажется, успокоился. Но состояние покоя долго не продлилось: холодок пробирался сквозь тонкие слои одежды и заставил передёрнуть плечами. Наконец, убрав руки от головы и подняв ту, Дин, щурясь, пустым взглядом уставился на вытянутые тени перед собой, покрывающие его сторону берега.       Время близилось к сумеркам.       Сколько же он просидел, занимаясь не пойми чем? Час, два? День, месяц, год? Судя по затёкшим мышцам — вечность, о которой грезил не так давно.       Устало потерев лицо и выдохнув полупрозрачное облачко пара, Дин зарылся пальцами в ёжик русых волос, чувствуя себя при этом максимально разбитым — пожалуй, проще склеить раздробленный в крошку стакан, чем его.       Прийти в себя-то пришёл, но что делать дальше — не знал. Что с ним происходило последние два дня — вообще без понятия. Зачем пришёл сюда — самому интересно.       Ну, как зачем? Выпустить пар. Вот только «выпустить пар» означало разбить кулаки в кровь о что-нибудь одушевлённое или нет, но никак не уйти в глушь, едва не завыть от ноющей в груди и левом запястье боли и просидеть неизвестно сколько под деревом, вслушиваясь в шум бегущей воды и чувствуя неподъёмную тяжесть на плечах.       Вообще суперский способ выпустить пар! Настолько, что теперь внутренности стали обедом для пустоты. Зато все те эмоции, что точно не могли принадлежать ему, куда-то утекли, будто их и не существовало.       И как ему объясниться перед Касом, если сам ничего не понимает? Но попытаться стоило. И извиниться — это обязательно.       Вот только сил на обратный путь, как и эмоций, не осталось.       «Хочу увидеть Каса», — пожалуй, единственное, что понимал Дин и чего сейчас по-настоящему желал.       И ведь он каким-то образом смог подняться на ватных ногах, которые теперь гудели и покалывали от ожившей крови, и опереться спиной на то же дерево.       Всё-таки Кастиэль творил чудеса даже на расстоянии. Вот бы его ангел ещё появился прямо перед носом, вмазал за безрассудство и доставленное волнение и прижал к себе, спрятав ото всех... Да, было бы неплохо, но мечтать не вредно.       «Может, позвать?» — пришла на ум идея, но тут же ушла обратно — бесполезно. Кас не услышит. Да и издавать звуки не хотелось.       Простояв ещё неизвестно сколько, глядя на бушующий поток, который растерял солнечные блики и сейчас являлся единственным и постоянным источником звука, так как попросту перекрывал все остальные, Дин медленно выдохнул через рот, выпуская очередное полупрозрачное облачко пара.       Силы неспешно возвращались.       Дин успел смириться с почти что полуторачасовой дорогой назад на своих двоих — убиться в сумерках, когда зрение особенно подводит, о какой-нибудь корень было бы тупо и грустно, — и даже собирался оттолкнуться от неровной поверхности коры, чтобы совершить первый шаг, но замер, широко раскрытыми глазами всматриваясь в противоположный берег и не смея ни шевельнуться, ни лишний раз вдохнуть.       Он знал это чувство. Знал, потому что в этом городе ему уже доводилось сталкиваться со змеиным, вызывающим тревогу своим скольжением вдоль позвоночника чувством, от которого волоски на затылке поднимались дыбом. За ним следили. И это точно был кто-то быстрый, как Первозданный, — ему вкдь ни разу не удавалось застать владельца взгляда, — или неизвестный следящий и был Первозданным.       «Если это Первозданный… — начал вести мысль Дин. — Кас?»       Мог ли этот взгляд что тогда, что сейчас принадлежать Кастиэлю? Габриэль с Анной отметались — им дела до него нет, а вот Касу могло быть интересно понаблюдать за человеком.       Вот только… опять это «только».       «Лучше бы это был Кас», — взмолился Дин, непроизвольно сглатывая и тут же начиная дышать глубже, успокаивая сердце, но пришедшее осознание справилось с этой задачей лучше, точно облив ледяной водой и заодно введя её в вены.       Этот колючий взгляд не мог принадлежать Кастиэлю. Тем более охотничье чутьё лишь намекало на то, что с сероглазым мужчиной что-то не так, а потом и вовсе заткнулось, посчитав того за самое безобидное, что только есть в этом мире. Безусловно, оно право, но!       «Чёрт! Чёрт! Чёрт!» — почти до скрежета сжав зубы, Дин продолжал всматриваться в скудную растительность противоположного берега, в валуны и скалы, — да во всё, что могло стать укрытием для обладателя змеиного взгляда, но ничего не замечал, а стремительно растущие тени только усугубляли видимость.       Неужели всё-таки кто-то из семейки Кастиэля решил так не вовремя их навестить? Но… Погодите! Чувство слежки появилось гораздо раньше, чем хладная семейка узнала о нём.       Чёрт.       Кто же? Полукровки? Но разве они могли так быстро передвигаться? Или могли? Ну а кто ещё, если не они?!       Медленно и максимально бесшумно выдохнув, Дин взял себя в руки. В такой ситуации ещё не доводилось бывать, но он выберется. Обязательно выберется. Нужно только сообразить, что делать, и желательно поскорее: солнце — заклятый враг вампиров — ждать не будет.       Далеко позади, несмотря на шум воды, донёсся треск сухой ветки. Еле заметный, однако, сосредоточившись, охотник без труда уловил его, но не смог отвести взгляда от противоположного берега.       «Не оборачивайся», — почувствовал предостережение каждой клеточкой тела и послушался совета охотничьего чутья — или что это ещё было — Дин.       Н-да, ситуация принимала всё более дурные обороты. И сейчас Дин, учитывая свою собранность и хладнокровность, вновь, ровно как и неделю назад, почувствовал себя той маленькой полёвкой, за которой пристально наблюдала пара больших жёлтых глаз гадюки. Вот только сейчас рядом не найдётся синеглазого кота, который смог бы впиться этой твари в шею, чтобы и дальше продолжать играть со своей полёвкой.       Одно радовало: это обычный вампир, и потому шансы на выживание значительно возрастали. Не зря же почти всю жизнь он охотился на красноглазых? Правда, наверно, придётся врукопашную свою жизнь отстаивать. А потом ещё и перед Касом объясняться за поздние гулянки и кровь на одежде.       «Кас убьёт меня, если полягу здесь», — беззвучно усмехнулся Дин и всё-таки отвёл взгляд назад — тяжёлые шаги, точно принадлежавшие человеку, приближались.       Вот таким он нравился себе куда больше — всё-таки без охоты никак. Даже страх или паника не появлялись — охотничий азарт взял верх над телом, позволяя мыслить здраво.       «Пять шагов, — мысленно отмерил Дин расстояние до спуска вниз. — А уж там найдётся, что можно будет запихнуть кровососу в глотку»       Тем временем шаги неспешно приближались, и к ним прибавилось хриплое дыхание — точно полукровка, которому нужен воздух. И сейчас, пока между охотником и его будущей жертвой оставалось какое-то расстояние шагов так в двадцать, а широкая старая сосна надёжно скрывала за собой, Дин, прекрасно понимая, что такой трюк — рукопашка с вампиром — будет стоить ему пары-тройки костей, выдохнул тихое: «Прости, Кас», — и рванул вперёд.       Когда до края оставался шаг, Дин, всецело доверяя предчувствию, развернулся на ходу, застав врасплох опасно приблизившегося к нему мужчину, и с размаху зарядил по опешившему лицу одной левой. Что-то хрустнуло. Вампир, никак не ожидав такого сопротивления и такой приложенной силы от потенциальной жертвы, кубарем свалился по каменистому склону — подобное могло закончиться переломом шеи, но вампира со способностью к регенерации это не остановит надолго. Поэтому, не медля ни секунды, Винчестер поспешно пересмотрел планы и, проигнорировав предупреждающее «Не оборачивайся», сорвался на бег, стремительно скрываясь за деревьями.       Пока в голове безостановочно крутилась бегущая строка: «Твою мать, твою мать», — лёгкие жгло от недостатка кислорода, а сам он чудом не споткнулся и ни во что не врезался, но, судя по жжению на тыльной стороне ладони, снова поцарапался о дурацкие кусты, Дин, используя фору, продолжал скрываться в недрах леса и молился, что повернул в правильную сторону. Побег от разъярённого вампира, когда от тебя несло кровью, да и вообще человеком в целом, — не самая лучшая идея, посетившая в русую голову, но, увы, ни нормального оружия, ни того, что могло сойти за оружие, у него не было. Вроде вот же — лес, палки, но Дин продолжал бежать в ожидании подходящего момента, чтобы дать отпор возомнившему себя хищником кровососу, который, исходя из обострившегося чутья, не отставал.       Наконец, перед глазами показались знакомые «пеньки-гиганты», означавшие, что Дин свернул верно — впервые за прошедшие два дня сделал так, как надо. Но докуда именно доставали слуховые способности его Первозданного, который смог бы вытащить охотничью задницу из данной передряги, — не знал.       Да и надеяться на чудесное спасение было особо некогда. Сам справится. Наверное. А потом извинится перед Касом за свой врождённый идиотизм. Да, так и бу…       Может, судьба на него за что-то зла? Списочек косяков-то приличный, пусть лучше ткнёт, — подумал бы Дин, если бы его не отправили в полёт: красноглазый оказался проворен, быстр и… обидчив.       Вот только что Дин бежал, избегая встречных деревьев и «пеньки», вот получил нежданный удар коленом в бок, а вот он уже кубарем скатывался по мягкой подстилке, отбивая бока, спину, — всё, что только можно, о торчащие корни, камни и другую лесную хрень, которую успел проклясть, пока с резким выдохом и глухим стуком не встретился спиной с деревом.       Вампир был весьма обидчив, раз пошёл на детскость и повторил с обидчиком в лице охотника почти то же самое, что сделали с ним.       Что ж, не привыкать, но…       — Твою ж мать, — просипел Дин и, оперевшись на согнутое колено, сел.       Боль пока не появлялась, осталась где-то там, забитая в угол адреналином и желанием во что бы то ни стало выжить. По-хорошему стоило подняться на ноги — и Винчестер приготовился к очередному рывку, опустив ладонь на землю, чтобы иметь возможность оттолкнуться, но не спешил действовать, исподлобья наблюдая за мужчиной лет сорока, который, лучась мнимым превосходством, остался наверху.       Самое странное, что успел заметить Дин, — так это внешний вид вампира: одет по-офисному, совершенно неподходяще для лесной прогулки или, в случае этого же кровососа, охоты. Ну а ещё от его напыщенности так и хотелось, усмехнувшись, поднять бровь и бросить: «Серьезно?», — этот отъевшийся офисный планктон корчил из себя непобедимое величие? Боже, да это же позор всех вампиров!       Если и есть среди них кое-кто по-настоящему великий, то, к сожалению, он ещё не прибыл и не факт, что явится.       Дин облизнул обветренные и прокушенные — когда только успел? — губы, чувствуя солёный привкус, и параллельно обдумывал, что ему делать. Если бы он только мог отвести взгляд и поискать что-нибудь, но волосы на затылке поднимались дыбом от этой затеи: казалось, отведи он взгляд — этот мужик окажется перед носом, как какое-нибудь пугало из ужастика. А так, пока продолжалась игра в гляделки, тот почему-то стоял.       «О, — охотник приятно удивился, заметив неестественно скошенный нос на круглом лице. — Молодец, Винчестер»       Но довольство никак не отразилось на сосредоточенном, немного нахмуренном лице. Даже сердце билось не так быстро, позволив расслышать что-то кроме стука крови. Вот только лес притих, создавая всё более напряжённую атмосферу.       Сейчас перед Дином стоял именно тот, от кого он поклялся избавить мир. Хищник с красными глазами без капли здравомыслия и сознания. Только одно их наполняло. Жажда.       Сколько Дин просидел так — непонятно. То ли час затишья, то ли секунд тридцать, которые растянулись до часа. Вампир, наконец, хищно оскалился — будто до этого гадкой ухмылки не хватало — и шагнул.       Дин приготовился в случае чего увернуться или поставить блок. Но… вампир снова замер?       Сглотнув, Дин понял, что не дышал последнее время. И сейчас, когда лёгкие наполнились долгожданной прохладной, позволил себе пару глубоких вздохов, а на третьем выдохнул ещё медленнее.       — Кто ты и откуда? — раздался стальной голос, который мог потягаться минусовой температурой с многовековыми льдами.       И выдох застрял в горле.       Широко распахнув глаза и по-змеиному шипя, вампир извивался в воздухе и хаотично хватался то за шею, то за голову, то тянулся крючковатыми пальцами назад, силясь и вырваться, и схватить крепко державшую его руку.       С такого ракурса не было видно того, кто с минимальным усилием приподнял вампирскую тушу над землёй, но и не нужно было гадать о личности третьего лица — его-то голос Дин узнает из тысячи. Кастиэль. И явился тот весьма вовремя.       Вот только радость от долгожданной встречи не спешила накрывать его.       Нет, Дин рад услышать своего ангела, но от чувства вины хотелось пристыженно опустить голову и покаяться во всех грехах — точно нашкодивший щенок, разбивший ценную хозяину вазу. Вот только его застукали не с какой-нибудь разбитой вазой, а с тем, кто ещё на берегу мог и придушить его, и высосать досуха… Вот Дин и терзал и без того искусанные губы, наблюдая со своего места за представлением.       Помимо вины и толики радости встречи, что крылась где-то там внутри, Дин испытывал и нечто противоположное всему этому. Благоговейный трепет.       И вызвал это щекочущее, переворачивающее внутренности и заставляющее неотрывно наблюдать за каждым действием своего Первозданного чувство низкий голос, тихое звериное рычание и неистовая сила, от которой даже воздух казался тяжелее.       К непутёвому вампиру, шипящему и, несмотря на вес, хорошо вьющемуся, при желании можно было проникнуться жалостью — и без слов и угроз со стороны Первозданного было понятно, что кровосос попал под горячую руку.       Мог ли на месте вампира оказаться охотник?       «Нет», — сразу пришёл ответ откуда-то изнутри, хотя Дин и без него понимал, что такого не произойдёт.       Неожиданно вампир завопил, распугав притаившихся поблизости птиц — раздалось удаляющееся хлопанье крыльев. Как видимо, тонкие пальцы, намертво вцепившиеся куда-то в область затылка, либо приложили чуть больше силы, либо что. Вампир прямо-таки запел — хотелось закрыть уши, но вместо этого Дин только прищурился от неприятного звука.       Чего он не сразу успел осознать, так это то, что с появлением Кастиэля из тела ушла всякая напряжённость. Сожаление о произошедшем казусе так и осталось, а напряжённость как рукой сняло. Хотя воздух готовился заискриться вокруг родной сердцу фигуры.       — Повторять не стану.       Холодок голоса прошиб мелкой дрожью, отдаваясь покалыванием в кончиках пальцев, и Дин непроизвольно сглотнул.       Чёрт.       «Реально больной», — единственное, что мог сказать о себе Винчестер.       И «болезнь» проявлялась не в том, что он два дня проживал не свои — посторонние — эмоции, а в… Нём.       Дин болен. Болен существом, что только одним присутствием внушало окружающим страх, но только не ему. Существом, которое другие примут за самого настоящего демона, пришедшего из глубин преисподней, и только Дин видел в нём свет, видел ангела божьего, покинувшего небеса.       Дин видел ангела. Ангела, который немного испачкался о людскую грязь.       Своего ангела.       И ангела, который, не дождавшись внятного ответа, с лёгкостью и характерным треском костей размозжил вампирскую черепушку, прекратив стенания.       Дин сглотнул, наблюдая, как обмякшее тело отлетело в сторону, аккуратное запястье брезгливо стряхнуло мозговую жижу и, наконец, Первозданный предстал во всей красе, укутанный заходящими лучами, что пробивались сквозь ветви. Босой, в неизменных брюках и свободной рубашке с закатанными рукавами — в том, в чём Дин видел его в последний раз. Сейчас же светлую рубашку и открытые молочные ключицы украшали кровавые брызги и ошмётки. Вместо приличной причёски всё то же воронье гнездо, а синева глаз…       А синева глаз, как только Кастиэль очистил руку, метнулась к нему, прожигая насквозь.       Не успел Дин пристыженно отвести взгляд, как оказался рывком поднят за грудки и прижат к дереву, на которое только что опирался. Невольно охнув и зажмурившись от полученного удара спиной о ничуть не мягкую кору, Дин не решился открыть глаза и встретиться с обладателем синевы, поэтому, сжав губы в тонкую полосу, прислушивался к приглушённому рычанию и неосознанно внутренне радовался тому, что морозный мятный аромат щекотал ноздри.       Наконец-то.       Даже соскучиться успел.       Выдохнув, пойманный охотник опасливо открыл глаза.       Как и ожидалось, Кастиэль скалил зубы, демонстрируя острые клыки, а в синих глазах с расширенными смольными зрачками так и пылала рвущаяся наружу ярость. Но, как бы Кас ни скалился, как бы ни был зол и рассержен, Дин каким-то образом чувствовал исходящий от него страх на фоне, сменяющийся невероятным облегчением.       Дёрнув уголком губ, Дин планировал выдать что-то похожее на улыбку — вышло плохо. В итоге он прекратил эти жалкие попытки, виновато поджав губы и больше не отводя взгляда от глаз напротив.       Секунда, две — и синева забегала по его лицу — морщинка меж тёмных бровей слегка разгладилась, но до конца не пропала, как и рык — тот стал тише и уже походил на обессиленное утробное то ли ворчание, то ли урчание, то ли вообще скулёж. Небесный взгляд смягчился, и Кастиэль, не отпуская ворот куртки, резко выдохнул и прижался лбом ко лбу, припечатав затылок охотника к дереву — тот сжал зубы, но принял порыв и приобнял, сжав тонкую ткань рубашки и игнорируя боль в левой кисти.       — Придурок, — процедил Кастиэль.       — Угу.       — Идиот, — продолжил Кастиэль, трясь лбом о его и одаривая прохладой.       — Угу.       — Ненавижу.       На этот раз Дин ничего не ответил, вздрогнув от голоса, перетёкшего в слабый шёпот. Ни капли злости — сплошное отчаяние, сломленность и крайняя усталость.       — Прости, — только и мог, что сказать Дин, зажмурившись и сильнее впившись пальцами в рубашку. — Прости, Кас.       Какое-то время простояв в тишине, Дин почувствовал, как хватка на его куртке ослабла и одна рука сжалась на плече, словно удерживая от очередного побега.       — Дин, ты хоть знаешь, как я испугался, заслышав чужие мысли? Ты хоть представляешь, что я пережил? Ты хоть… Я же… Я же думал, что не успею, Дин!.. Что больше не увижу тебя.       Слабый, надтреснутый голос никак не мог принадлежать его ангелу, великому и почти всемогущему Первозданному, но именно он принадлежал Кастиэлю.       Дин приоткрыл глаза, смотря вниз. В горле встал противный горький комок, и он не с первого раза смог проглотить его.       — Почему ты такой сложный, Дин? — продолжил Кастиэль. — Почему не похож ни на кого другого? Почему именно такой сумасбродный дурак стал моей жизнью?       — Жалеешь?       Кастиэль немного отстранился, чем вызвал неприятную холодную дрожь вдоль позвоночника, зато Дин смог рассмотреть бледное лицо. Вопреки тонким лапкам страха, сожаления на немного заляпанном кровью лице не оказалось.       — Никогда, — твёрдо отрезал Кастиэль, чем вселил надежду в замершее сердце. Ледяные пальцы оставили ворот куртки, коснулись щеки и, словно что-то стряхнув, огладили мягкую веснушчатую кожу. — Будь у меня выбор из всего человечества — выбрал бы твоё безрассудство. Вот только однажды оно доведёт меня, — невесело добавил Кастиэль, и Дин хмыкнул.       — Ну, если верить этому растущему списку, то в конце концов тебя доведёт не конкретная часть меня, а я в целом, — слабо улыбаясь, отшутился Дин и, выждав паузу, спросил: — Если боишься, зачем отпустил? Почему не можешь запретить думать о ком-то ещё, кроме себя? Почему не можешь поставить на место? Зачем… Зачем ты дал мне эту свободу, Кас?       Бледное лицо напротив застыло в замешательстве.       Кастиэль открыл рот и, видимо, не найдя слов, закрыл. Вместо ответа он слегка развернулся, опустив руку, но оставив ту, что на плече, поднял голову и, судя по движению той, прошёлся взглядом по заметной полосе на земле, ознаменовавшей нелепое падение охотника, и поднялся обратно к зелени глаз — уже нахмуренный.       — Тебя настолько сильно приложило?       К замешательству прибавилось беспокойство, а бровь взметнулась вверх.       — Ди-ин… — обречённо протянул Кастиэль и, на мгновение подняв глаза к темнеющему небу, снова коснулся щеки ничего не понимающего и хлопающего глазами Винчестера. — Я хочу оберегать тебя, хочу защитить ото всего на свете, включая тебя самого, но это не даёт мне права забирать твою, как ты выразился, свободу и лишать права выбора! Сейчас, когда эти твари, — Кас кивнул в сторону тела вампира, — представляют особую опасность для тебя, я только прошу быть рядом. Просто рядом, солнце моё, — прозвучало устало и умоляюще.       — Я не уйду, Кас, — тихо заверил Дин, накрыв холодную ладонь своей уцелевшей. — Больше не хочу никуда уходить.       И это — чистая правда. Свобода действий, конечно, приятна, да и слова Кастиэля обдали теплом, но… нет. Больше Дин не намерен отдавать контроль над телом каким-то нелепым эмоциям, а потом жалеть о случившемся.       — Что на тебя всё-таки нашло?       «Хороший вопрос, — подумал Дин, опустив взгляд. — Самому бы знать»       — Не знаю, — в итоге пожал он плечам, механически поглаживая холодную ладонь большим пальцем. — Давай вернёмся? — скорее попросил, чем предложил Дин: усталость брала своё и теперь, когда боли ничего не препятствовало, в теле ныло всё, что только могло ныть, а левая кисть оказалась так и вовсе не прочь наградить его ещё большей болью при попытке сжать рубашку.       Кастиэль окинул его взглядом, и наконец-то Дин увидел слабую тень улыбки на его лице. Холодные губы коснулись лба.       — Глупый маленький охотник, — пожурил Кастиэль и как-то странно сверкнул глазами.       Дин прищурился, чувствуя подвох, но не успел ни понять, что означал этот взгляд, ни отразить произошедшее, как оказался схвачен и бесцеремонно перекинут через плечо, словно мешок картошки или какой-нибудь трофей. Дин успел только охнуть от неожиданности.       — Ты!!! — вскрикнул Винчестер, тарабаня уцелевшей ладонью по ровной спине. — Кас, блин! — Но Кастиэль, игнорируя распугивающие лесную живность крики, пару раз хлопнул по ягодицам и двинулся вперёд. — Да погоди же! — не успокаивался Дин, однако тарабанить перестал. — А как же этот? Восстановится же, если голову не оторвать.       Кастиэль остановился, повернувшись в сторону неподвижно лежащего тела.       — Габриэль после смены заберёт.       — Но здесь был кто-то ещё!       — Что?       Судя по мельтешащей перед глазами лесной подстилке, — не выдержав лёгкого головокружения, Дин зажмурился, — Кастиэль сделал круг на месте.       — Я никого не слышу, — недоумевающим шёпотом оповестил Новак.       — А запах? Как же нюх?       — С тех пор, как почувствовал твою кровь вблизи, больше не дышал. — Ему показалось или Кастиэль произнёс это с каким-то упрёком?       — Просто добей на всякий, — буркнул Дин, приподнявшись и скрестив руки. — Но тогда мы ничего нового не узнаем, — явилось запоздавшее осознание, но характерный шлепок, треск разрывающихся связок и хруст позвоночника, неприятное ушам шварканье и бульканье, а также цоканье с тихим: «Теперь ещё и ноги мыть», — намекнули, что явилось оно чересчур поздно.       — Этот был совсем зелен, как и предыдущие, и тоже ничего не знал…       — «Предыдущие»? — перебил Дин, поднимая голову и смотря на труп, оставшийся позади.       Кастиэль то ли замялся, то ли нарочно остановился, чтобы вытереть подошву стоп.       — Габриэль поймал троих за эту неделю, — признался Кастиэль, продолжив путь. Дин же, слегка покачиваясь, в замешательстве вслушивался в низкий голос. — Все зелёные — новообращённые. Никто из них не знал ни как здесь оказался, ни что с ними произошло, ни-че-го. Но всех тянуло именно к нашему дому.       Что?       — По сути все они — невинные люди, ставшие жертвами этого «кого-то». Им ничем не поможешь — сам знаешь, Дин. Но… по воле случая, — Кастиэль оборвал себя, и больше ничего не произнёс, а Дин, задумавшись, не сразу понял, что тот замолчал.       В итоге спутанные раздумья прервал очередной переворот мира перед глазами, и на этот раз спина Дина соприкоснулась с чем-то мягким, а перед глазами возник белый потолок, слабо подсвечиваемый вечерними сумерками.       Конечно же Кас не стал тратить почти полтора часа на дорогу назад, когда можно было немного ускориться и вернуться за считанные минуты, — только оставалось загадкой то, почему Дин ничего не заметил. Неужели снова задумался настолько, что не отобразил реальность?       Сев, Винчестер огляделся: гостиная на первом этаже, Кастиэля не видать, зато от дивана до ванной тянулся грязно-кровавый след в виде отпечатков человеческих стоп, а из приоткрытой двери лился тёплый свет и доносилось журчание воды.       Проведя ладонью по лицу, Дин ущипнул переносицу и оглянул себя. Света, конечно, не хватало, но и в полумраке Винчестер заметил прилипшие к одежде последствия лесной «прогулки» и слегка покоцанные джинсы. Отцовская куртка, кажется, не пострадала — как минимум, Дин надеялся на это и, стянув ту, отбросил на пуф.       — Сиди смирно.       Потянувшись к обуви и, как видимо, прослушав возвращение Кастиэля, Дин вздрогнул от неожиданности, когда в полнейшей тишине дома раздался низкий голос, и замер, глянув в сторону Новака. На этот раз Кас остался без рубашки, и Дин невольно залюбовался поджарой фигурой, остановившейся недалеко от теперь уже закрытой двери ванной.       И чего ему дома не сиделось?       — Всё-таки головой ударился?       — А?       — Я спросил: в Импале есть аптечка? — вздохнув, терпеливо, как видимо, повторил Кастиэль, прищурившись и склонив голову к плечу.       А тому вампиру вопрос повторить не соизволил.       — Эм… В багажнике.       Тихо угукнув, Новак скрылся из виду, а Дин, недоумённо моргнув, всё-таки продолжил начатое — дотянулся до обуви, скинул ту на пол и следом, откинувшись на мягкую спинку, опустил ноги.       Во второй раз Кастиэль вернулся также незаметно, и только по внезапно загоревшемуся белому свету, из-за которого пришлось зажмуриться и наклонить голову, Дин заметил его появление. Точнее, даже не увидел — почувствовал, как рядом продавился диван. И затишье. Никаких движений со стороны.       Попривыкнув к яркому свету, проникающему даже сквозь сомкнутые веки, Дин на пробу приоткрыл один глаз, сразу натыкаясь на Кастиэля, усевшегося рядом. Тот наклонился вперёд, оперевшись щекой на кулак, и снизу вверх наблюдал за ним. При этом на бескровном лице не проступило ни одной эмоции: только какая-то усталость в потухшей синеве. Дин же, моргнув, молча смотрел в ответ и изо всех сил боролся с желанием пристыженно отвести глаза. Вот только сейчас он ни за что не последует за этим порывом — за день успел достаточное количество раз и взгляд наотводить, и нос поворотить, и зубы поскалить.       Через некоторое время гляделок, бесшумно вздохнув, Дин скатился вниз по дивану, оказываясь ниже Каса. Спина в нескольких местах — по ощущениям вся — заныла тупой болью, но Дин не придал этому значения и никак не изменился в лице.       — Прости, Кас, — больше он не знал, что сказать, и всё-таки опустил взгляд. — Не знаю, что на меня нашло, — в итоге сумел подобрать слова Дин и, пока те никуда не делись, продолжил: — Всё так… резко навалилось: то сон, то голос отца, то ты там...       Дин оборвал себя, засеменив взглядом по полу.       — А потом всё как-то… ну вот, — и развёл руками, не зная, как объяснить произошедшее с ним. Выдохнув ещё раз, Дин потёр лицо ладонями. — Знаю-знаю: я придурок. Можешь не повторять, Кас… Или можешь — без разницы. Если тебе так будет легче — валяй. Если совсем выбесил — ударь, но не молчи и не слоняйся по углам, пожалуйста, Кас. Это невыносимо. И в этом виноват только я и моё придурковатое поведение. Но сейчас… я… вроде, я. Не знаю. И я сам устал за эти два дня и, правда, ангел, не знаю, что со мной произошло, — да я даже подростком такое не выдавал, а тут!.. Прости. И что злился, и что заставил волноваться. Я не хотел, Кас.       Дин опустил руки, глядя на раскрытые ладони, и пока не решался встретиться с синими глазами.       Так странно, но именно сейчас, чувствуя себя выпотрошенной курицей, он ощущал тепло, которое так хотелось почувствовать там, у воды. Даже пустота то ли затягивалась, то ли заполнялась в присутствии синеглазого вампира, то ли у этого же вампира имелись нитки и он неосознанно штопал зияющую дыру. Одним словом — пустота исчезала рядом с Кастиэлем.       — Я такой идиот, Кас, — невесело усмехнувшись, прошептал Дин и поджал губы. — Если всё расскажу… ты же не примешь меня за ещё большего придурка или сумасшедшего?       Наконец, Дин поднял глаза на последних словах и встретился с потеплевшим взглядом. С необычайным взглядом.       — Мой глупый человек, — хмыкнул Кастиэль и ткнул указательным пальцем ему меж бровей — Дин и не заметил, что хмурился. — Этого-то я и жду со вчера. Но сначала разденься. — Дин недоумённо поднял бровь. — Уже по одежде оценил, во что ты влип, а теперь бы хотелось увидеть картину целиком, — пояснил Кастиэль, и отчего-то Дину почудилось, что в воздухе повисло окончание фразы: «…и оторвать этому полукровке голову ещё раз».       Но, послушавшись, Дин сел нормально и, пока Кастиэль снова куда-то удалился, снял с себя весь верх.       — Кстати, здесь разве нет аптечки? — поинтересовался Дин, когда его ангел вернулся с влажным полотенцем.       — Ты видел признаки присутствия других людей в этом доме? — вопросом на вопрос ответил тот, изогнув бровь. — Или считаешь, что Первозданный может пораниться?       Дин просто закатил глаза и принялся с интересом наблюдать за каждым движением врачующего, чем, кажется, немного мешал, но Кастиэль ничего не говорил, аккуратно протирая лицо махровым полотенцем. Всё-таки пришлось на несколько долгих секунд зажмуриться. Но стоило жестковатой ткани перейти к нижней части лица, как зелень глаз вновь взирала на синеву. Влажная ткань прошлась по обветренным и несколько раз прокушенным губам, и в сини глаз залегла тень недовольства — бескровные губы напротив сжались в тонкую полосу.       Но ниже шеи тряпица не пошла. Кастиэль окинул его быстрым взглядом и сразу перешёл к кистям, начав с правой.       И тут-то Дин, не заметив привычного едва заметного движения плеч и грудной клетки во время дыхания, вспомнил, что не так давно Кас сообщил про запах: он не дышал с тех пор, как почувствовал его — человеческую — кровь. Конечно, Первозданному воздух ни к чему, но дышать и ориентироваться на запахи — вещи разные. Да и говорить же как-то надо. А учитывая то, что Кас всё ещё не «дышит»…       — Тяжело?       — В плане? — не понял Кастиэль, перешедший уже на левую руку, с которой успел смыть кровь и сейчас занимался царапинами и ссадинами — заметно щипало, а сама кисть так и вовсе на каждое прикосновение отдавала острой болью, которую Дин никак не показывал, чтобы не доставлять бóльших хлопот и волнений. Да и хватит с него лишнего нытья — Кастиэль и так перед ним крутится.       — Ну, кровь.       Рука Кастиэля замерла, и тот поднял голову, склонив ту немного набок.       — А по мне не видно?       После «подсказки» Кастиэля Дин стал рассматривать родное лицо внимательнее. Но только когда тот опустил голову, до Дина дошло, что не так: расширенные больше обычного зрачки.       — Боишься? — внезапно спросил Кастиэль, не поднимая головы, и, бережно обхватив левую ладонь двумя руками, поделился приятным холодом.       Дин хмыкнул.       — С чего бы?       Замерев, Кастиэль бросил взгляд исподлобья.       — Значит, нет?       — Кас, я от начала до конца видел, как ты тому мужику черепушку раскрошил. И уже поверь: он заслужил. На моём месте мог оказаться обычный человек, на помощь которому никто бы не пришёл, и сам бы он ничего не смог сделать. Это — во-первых, а во-вторых, это было… сильно.       — Сильно? — переспросил Кастиэль, всё-таки подняв голову. — На его месте мог оказаться ты, Дин! Я же…       — Но не оказался, — перебил Дин. — И не оказался бы никогда.       Кастиэль насупился.       — Откуда тебе знать?       — Знаю, — усмехнулся Винчестер и пожал плечами. — Просто знаю, Кас.       Некоторое время проведя в приятной тишине, Дин не мог не пошутить ещё раз, когда взгляд упал на повреждённую ладонь, надёжно спрятанную за двумя бледными.       — Своеобразный компресс?       — Морозилка всё равно пустует.       По правде говоря, Дин был не согласен с таким ответом — курица из морозилки никуда улететь не могла. Но он не стал опровергать Кастиэля, который, видимо, тоже успел соскучиться по прикосновениям к своему человеку. Тогда Дин просто улыбнулся ему.       «Как же всё-таки хорошо, когда всё хорошо», — не мог не подумать он.       — Сильно повредил? — нарушил тишину Дин, кивая на руку.       — Не столь сильный ушиб, но... — Кастиэль внезапно и совершенно бесчеловечно надавил на место ушиба, и Дин против воли зашипел и попытался одернуть руку — ничего не вышло. — ...болезненный, не так ли?       — Зато сижу здесь, с тобой, — тихо пробубнил Дин, надувшись. Однако, быстро отойдя, кивнул и добавил более бодро: — Но этот полукровка явно не ожидал отпора. Не на того напал.       — А мог бы вообще не нападать, — едва слышно проворчал Кастиэль, но остался услышанным.       — Тогда бы я не узнал, что за это время Габриэль словил трёх полукровок, — упрекнул в ответ Дин, но на деле ни капли не злился.       — Они были абсолютно пустыми и потому не стоили твоего внимания, — оправдался Кастиэль тихим голосом, забравшись с ногами на диван, и, примостившись к тёплому боку, устроил голову на широком плече.       Побоявшись лишний раз вдохнуть, чтобы не спугнуть, Дин всё же наклонил голову и прижался к взъерошенной макушке щекой, вдыхая мятный аромат. И, конечно же, не мог не умилиться и не подивиться с разницы: буквально час назад этот Первозданный являл собой пример холодной ярости, а теперь пристроился рядом, чуть ли не свернувшись клубочком, как кот, да ещё и носом тёрся.       В теле осталась одна приятная нега от близости — никакой боли. Говорить и что-то делать совершенно не хотелось. Однако у Кастиэля, как оказалось, другие планы.       — Мне бы всё ещё хотелось узнать, что с тобой произошло. Тем более ты сам предложил рассказать, или я не прав, Дин?       Протяжно выдохнув, Дин закрыл глаза.       — Прям всё?       — Столько, сколько посчитаешь нужным.       Под «нужным» Дин посчитал всё.       Припомнив, где начало у всей этой заварушки, тихо выложил Кастиэлю всё, что только можно: и сон, который уже начал тускнеть, из-за чего некоторые детали забылись, но основные — реакция отца и уход самого Каса — накрепко засели в памяти; и похожий на отцовский голос, который являлся отголоском кошмара; и переживания за отца; и собственная никчёмность с беспомощностью во всём этом; и то, как он устал от навалившихся разом чувств; и непонятное раздражение на всё; и… странное щемящее чувство в груди, как вишенка на торте, и опустошённость после исчезновения этой ноющей боли, — Дин поделился всем, а Кастиэль молча слушал и ни разу не перебил.       — Может, уже с ума схожу, — закончил Дин длинный монолог, смотря в пустоту перед собой. — Хотя, знаешь, вполне реально. Кас, ты же не против жить с сумасшедшим? — усмехнувшись, произнёс он в шутку и не ждал ответа.       Кастиэль медленно-медленно вдохнул.       — Ты ещё мою семью не видел, — всё же прозвучал голос с хрипотцой в ответ.       Дин фыркнул.       — Значит, согласен?       — Сейчас ты — это ты, — продолжил Кастиэль, пропустив вопрос. — И тогдашний ты — тоже ты. Просто немного злой и… не такой. — Выдержав паузу, Новак шёпотом неожиданно выдал: — На самом деле думал, что это я в чём-то виноват, что сделал что-то не так. Уже голову сломал, предполагая, что с тобой, а ты всё волком смотрел и не давал ни подойти, ни спросить прямо.       В голосе так и скользила настороженность и опасливость, и, не сдержавшись, Дин прыснул со смеху и свободной рукой потрепал и без того взъерошенные смольные пряди.       — То есть я тебя не боюсь, а ты меня — да? Серьёзно, Кас?       Кастиэль недовольно засопел.       — Не хотел вмешиваться, пока сам не попросишь.       — Ангел, — мягко позвал Дин, слегка перебив.       — М?       — Не позволяй мне быть таким мудаком — всегда вмешивайся и вправляй мозги, понял?       — Это приказ?       — Это просьба.       Через несколько секунд Кастиэль то ли угукнул, то ли проворчал, но и то, и другое означало неохотное согласие, которому Дин не особо-то и поверил.       — Нужно нанести мазь.       — Не хочу, — отрезал Дин.       — И спину осмотреть, — продолжил о своём Кастиэль, но, кажется, тоже не горел желанием подниматься.       — Подождёт.       Не успело пройти и пары минут — охотник, ойкнув, оказался повален на спину, а вампир навис сверху. Синева глаз немного потемнела.       — Поднимайся или снова понесу на руках.       — Как мешок картошки? — опечаленно скривился Дин, приметив изменения в радужке. — Тогда уж лучше сам.       Холодные пальцы дотронулись до щеки и с небольшим нажимом соскользнули к уголку рта.       — Больше такого не будет, — заверил Кастиэль. — Жду наверху. — И, поднявшись и подхватив что-то с журнального столика, скрылся из виду.       Поднявшись следом и немного щурясь от боли в спине — последствия «хорошего» тормоза в виде дерева, — Дин огляделся. За панорамными окнами наступила темень, и вокруг стало как-то чересчур тихо. Чего-то не хватало. Не став заморачиваться и выдохнув, Дин последовал на второй этаж. Первое, что бросилось в глаза, так это то, что стало как-то… чище? Словно тоже чего-то не хватало, но он пока не мог понять чего. Но однозначно: Кастиэль прибрался здесь и, возможно, не только здесь — видимо, настолько сильно переживал, что решил занять руки чем-то помимо книг.       Но чем дольше Дин смотрел на привычную обстановку, тем больше понимал, что что-то здесь не так. В итоге, решив отложить бессмысленные гадания, Дин направился к ожидающему в гостиной Кастиэлю. Взгляд соскользнул ниже, и тут-то дошло, что не так.       — А где книги? — подойдя ближе, поинтересовался Дин. — Думал, они тут приклеенные.       — Разобрал, — пожал плечами Кастиэль и кивнул в сторону дивана. — Сядь.       — Не выкинул хоть? — с подозрением покосился Винчестер, но всё же сел и протянул руку к раскрытой вверх ладони.       — За кого ты меня принимаешь? — в низком голосе послышались нотки возмущения. — В библиотеке всё. Можешь проверить.       — Ладно-ладно, я просто спросил! Не горячись, ангел! — поспешил отступить Дин, но улыбка, не насмешливая или дразнящая — мягкая — никуда не делась.       «Хоть на этот раз обошлось без разбитых столешниц», — дополнил уже про себя.       Кастиэль поддержал протянутую ладонь одной рукой, и ту окутало прохладой: тонкие пальцы нанесли и теперь неспешно растирали ту самую мазь, принесённую Габриэлем. Признаться: больновато. Но только самую малость, а, раз это обычный ушиб, то боль скоро уляжется — проверено и не раз.       «И даже не перелом, как в прошлый раз», — не мог не порадоваться своей везучести Дин, припомнив первую рукопашку с вампиром, которая закончилась переломом ребра и лучевой кости, но в его пользу! Но и не без подоспевшей помощи в лице отца, конечно.       — Спасибо, что поделился, — закончив растирать прохладную мазь, прошептал Кастиэль, заглянув в зелень глаз. — И извини, что сразу не сказал о тех полукровках. Но они и вправду не несли никакой пользы в деле твоего отца. Даже этот.       — Но он только и делал, что вопил. Как ты… А, мысли? — Кастиэль кивнул. — Понятно.       — Ляжешь? Джинсы только сними.       Дин хмыкнул.       — Уже?       — Дин. Либо я сниму.       — Ой да лад… — Дин заткнулся, когда смысл сказанного дошёл до него, и заинтересованно поднял голову. — Вообще не против.       — Вот только, боюсь, испачкаю мазью, — со вздохом развёл руки в стороны Кастиэль. Что-то подсказывало, что он издевался, а вздох и вовсе не выражал ни капли сожаления.       — Ты это специально, да? — Дин поднял бровь, недоверчиво поглядывая снизу вверх. — Злишься что ли? Или мстишь?       Кастиэль моргнул, никак не меняясь в бесстрастном выражении лица.       — Что ты, нет, — отрезал Кас и отвёл взгляд, дёрнув плечом. — Ну, слегка.       Фыркнув от неожиданного признания, Дин, поджав полные губы, всё же избавился от джинс и улёгся на живот, устроив голову на руках. Точнее на одной руке: на левой, которая при движениях и прикосновениях продолжала колоть болью, не полежать.       Какое-то время ничего не происходило, но вскоре, когда Дин собрался обернуться и поинтересоваться, что не так, диван рядом с ним немного продавился под весом мужчины, и тонкие пальцы нанести не менее, чем они сами, холодную мазь, покрыв кожу мурашками, и начали методично втирать ту: не слабо и не сильно — идеально настолько, что хоть ушибы и побаливали, но это не мешало наслаждаться работой умелых рук.       — Кас, — позвал Дин, готовый замурлыкать то ли от в самый раз грубоватых ласк, то ли от присутствия Кастиэля рядом.       И эти самые ласки прекратились.       — Что?       Перевернувшись на бок, Дин поймал ладонь Кастиэля и, облизнув губы, встретился с синью глаз. К чему эта наигранная холодность — не знал, но, может, таким образом Кастиэль хотел проучить непутёвого охотника, либо ещё что.       — Я ведь… только и делал, что извинялся, а…       Дин замялся. Даже после всех оправданий осталось множество причин, из-за которых Кастиэль вправе злиться на него, и от этого чувство вины никуда не девалось. Опустив взгляд и поднеся удерживаемую ладонь к губам, Дин мягко прикоснулся к прохладной коже. Обычно этот приём проворачивал как раз таки не он, но действовал тот отменно и являл собой нечто большее.       — Прости, Кас, — в который раз повторил Дин, снова поднимая глаза. — И спасибо.       Язык так и чесался добавить: «Но я бы и сам справился», — но эти слова Дин посчитал благоразумным проглотить.       Синева прищурилась — льдинки начали таять, но хищная искорка, вызванная голодом, никуда не делась. Наконец на бескровном лице расцвела едва заметная и неповторимая, как первый снег, улыбка. Кастиэль, наклонившись, оставил целомудренный поцелуй на лбу.       — В следующий раз, когда захочешь побыть в одиночестве, — хорошо подобранное слово кольнуло под рёбрами, — бери с собой оружие. Или не уходи так далеко.       — Оружие? — фыркнул Дин: ему теперь что ли с мачете разгуливать или что? — Тебя что ли?       — Было бы славно, — склонил голову Новак, и Дин усмехнулся.       — Не думаю, что захочу повторения всего этого, — признался он и решил повторить сказанное ранее: — Я больше не уйду, Кас.       На эти слова тонкие пальцы легко выскользнули из хватки и зарылись в ёжик русых волос.       — Ты сильный, моё маленькое солнце. Очень сильный, — спустя какое-то время, перестав перебирать пряди и приподняв веснушчатое лицо двумя пальцами, тихо и очень уверенно произнёс Кастиэль. Эти слова относились не к чему-то конкретному, не к той же физической силе, а ко всему сразу. И такая похвала, как и прозвище, нравилась, окутывая теплом. — И, пожалуйста, больше не доверяй снам.       Дин кивнул и не мог не подумать, что лучше бы ему ничего не снилось. Вообще. Только для этого нужно быть везучим — а удача исчерпала себя ради встречи с синеглазым ангелом, — или мёртвым.       — Ужинать будешь? — поинтересовался Кастиэль, поднимаясь.       — Ещё спрашиваешь!       Подскочить следом не позволил метнувшийся в его сторону взгляд.       — Аккуратнее, — прозвучало предупреждение.       — Я не хрустальный, — закатил глаза Дин, но остался лежать, подпирая голову рукой.       — На твоём месте я бы так уверенно не щебетал.       — Ах, щебечу, значит?       — Как воробей, — спокойно кивнул Кастиэль, скрестив руки на груди. — Как маленький и возомнивший себя всесильным воробей.       Дин недовольно засопел.       — Собрался до смерти мне это припоминать?       — Угу. Моей, — во второй раз кивнул Кас, сохраняя при этом наиспокойнейшее выражение лица. — Просто подожди здесь и не ищи новых неприятностей на свою красивую задницу хотя бы две минуты, а то и вовсе одну, хорошо?       Невольно покраснев, Дин поджал губы и отвернулся, вглядываясь в темноту сквозь отражение гостиной.       — Я не ребёнок, хватит, Кас, — пробубнил он. — Я же всё объяснил. Или дело в крови? Настолько пить хочешь, что ворчишь, как старый дед, а, Кас? — высказав предположение, в котором отчётливо прослеживался вызов, Дин повернулся обратно и поднял бровь.       Вернувшись к тому же бесстрастному лицу, на котором теперь красовалась тень раздражения, Дин не смог сдержать вздоха.       — Ладно-ладно, — насупившись, отступил он. — Но почему так скоро? Ещё недели не прошло.       И правда: в последний раз Кастиэль охотился во вторник, а сегодня только конец субботы — не маловато ли? Кас же сам говорил, что охоты хватает как минимум на неделю.       Пришедшее осознание вселило волнение, и Дин, перестав хмуриться, обеспокоенно всматривался в бледное лицо, которое при искусственном освещении казалось ещё более мёртвым.       Взгляд Кастиэля смягчился.       — Если бы кое-кто не пускал себе аппетитную кровь, то сейчас я бы не испытывал потребности впиться в этого кого-нибудь, — со смешком и не без упрёка пояснил Кастиэль. — Я ответил на твой вопрос, Дин? — склонил он голову набок.       Закатив глаза, Дин не успел попросить прощения ещё раз — Кастиэль исчез.       Проведя полминуты за корябаньем обшивки дивана, Дин снова проворонил приход Кастиэля. На этот раз о его возвращении сообщила опустившаяся перед носом стопка одежды. Дин нахмурился.       — М? Зачем?       Приняв сидячее положение, Дин покрутил в руках рубашку и спортивные штаны, в которых уже доводилось бывать, когда Кастиэль уходил охотиться.       — Половину ночи я с тобой, остаток и утро — Габриэль, — ответил Кастиэль по пути на кухню.       — Так долго с Гейбом?! — возмутился Дин, едва не запутавшись в штанинах.       — Мне казалось, вы поладили. Разве нет? — донёсся голос с кухни.       — Не, Гейб хороший парень и за многое ему спасибо, — исправился Дин, на ходу засовывая руки в рукава и не став мучиться с пуговицами. — Но зачем столько времени тратить на охоту?       Кастиэль, занятый приготовлением ужина, стоял к нему спиной.       — Хочу поискать эту тварь.       Дин недоумённо склонил голову к плечу.       «Какую?» — хотел спросить он вслух, но ответ пришёл сам собой. Всё-таки присутствие Кастиэля отбивало и чувство самосохранения, и память, и чего только не отбивало.       Дин же сам попросил избавиться от полукровки, так как знал, что тот пришёл не один: недавно укушенный вампир не мог вызвать предчувствие смертельной опасности, посетившее его на берегу.       — Как выглядел второй? — прервал раздумья Кастиэль.       — Я его не видел.       — Что? — Кас обернулся, непонимающе смотря на него. — То есть? Ты же сам сказал…       — Это интуиция, Кас, — перебил Дин, опустив ладони на столешницу. — Предчувствие. То ли врождённое, то ли наработанное со временем. Обычно у нас, охотников, к нему принято прислушиваться, но в Кортлине оно начало подводить — так я считал до сегодняшнего дня, — торопливо поведал Дин и нервно облизнул губы.       — Подробнее. С самого начала, Дин.       «Сейчас точно получу», — ясно понял Винчестер, но всё равно послушался.       — Сначала думал, что мне кажется. Ну, понимаешь, когда несколько раз ловишь на себе чужой взгляд, а за спиной никого не оказывается, то начинаешь сомневаться. Да и рядом с тобой эта штука не работала. Как минимум на тебя — нет. Вот я и перестал придавать значение предчувствию. Ну, до того, пока до меня не дошло, что мне не кажется и этот взгляд точно не твой.       Кастиэль нахмурился.       — И сколько раз такое случалось?       Дин пожал плечами.       — Не помню. Раза четыре точно.       — А началось когда?       — С первого дня приезда.       Кастиэль замолчал на некоторое время, сверля взглядом пол и задумчиво хмуря брови.       — Мы уже знаем, что ваш приезд подстроен этим кем-то, но… какова его цель? — медленно проговорил Кастиэль, отрывая взгляд от пола. — Своими предположениями ты так и не поделился, а мы с Гейбом и Анной смогли найти только два: либо он вам мстит, либо…       — Ловит наживку для рыбки покрупнее, — шёпотом закончил за него Дин.       Кастиэль хмыкнул.       — Можно и так сказать. Поэтому…       — Буду ходить за тобой хвостиком, пока не надоем.       — Ты же знаешь: такого никогда не произойдёт, — приподнял уголки губ Кастиэль. — Но идея хорошая. Мне нравится.

* * *

      Утреннее апрельское солнце метко попало лучиком в лицо, подсвечивая россыпь веснушек и побуждая подняться с нагретого места, то есть поприветствовать новый день. Однако Дин только сильнее зажмурился и скрылся под пледом с головой.       Н-да, будь здесь Кас — дал бы поспать подольше, спрятав своего человека от назойливого солнца. Вот только место рядом пустовало: его ангел на охоте, а сам Дин остался с Габриэлем, который, по словам Каса, на первое апреля мог что-то заготовить. И, судя по плохому предчувствую, что грызло желудок, лучше и дальше не подавать признаков жизни и дождаться Кастиэля здесь. Конечно, на нём фокусы Первозданного не работали, но кто знает, что этот Новак мог вытворить и без своих способностей? Так что самый оптимальный вариант — дождаться Кастиэля.       Но обратно заснуть не получалось. Даже задремать. Ни через пару минут, ни через десяток, ни через ещё сколько-то.       В итоге Дин, попривыкнув к свету через защитный слой пледа, стянул его с головы и, глотнув прохладного воздуха, пялился уже на изумрудные хвойные ветви, подсвечиваемые ярким солнцем, за окном.       «Подозрительно тихо», — не мог не заметить охотник.       Обычно дом и так пустовал в плане звуков, но та тишина и эта по непонятной причине различались.       «Меня точно что-то ждёт», — бесшумно вздохнув, смирился Дин. Оставалось надеялся, что под этим «что-то» Габриэль подготовил то, после чего удастся сохранить и психику, и конечности.       Но разве такое оттягивание неизбежного и ожидание спасительного круга в лице Каса — не слишком трусливо?       «Нет», — отмахнулся Дин и продолжил неподвижно лежать.       Мысли крутились вокруг вчерашнего, рождая рой вопросов: прекратил ли Кастиэль дуться? Где он сейчас? Вышел ли на след второго полукровки? Что, в конце концов, произошло с ним самим вчера? К чему этот «кто-то» обращал людей и наводил их на дом Первозданных?       Что этот неизвестный собирался заполучить у Кастиэля в обмен на человека?       Ответов, конечно же, никто не дал.       В какой-то момент лежать надоело, да и позавтракать было бы неплохо. Оглянувшись и проверив, что никого нет, Дин потянулся, растягивая затёкшие за ночь мышцы, но вместо наслаждения почти всё тело укутала боль. Чертыхнувшись, Винчестер поднялся, ступая босыми ногами на холодный пол и радуясь, что утренняя прохлада не могла добраться до тела из-за рубашки и штанов — опять же, спасибо Кастиэлю.       Путь до ванной комнаты прошёл без происшествий, внутри тоже всё обошлось, но настороженность не спешила покидать охотника.       Хотя к чему лишнее напряжение? Ну окатят разок ледяной водой. Ну два. Ну ещё что придумают. К чему ныкаться по углам?       В итоге пожав плечами и решив, что ничего страшного не произойдёт, Дин перестал озираться по сторонам и пошёл прямо в сторону кухни. Однако и там Габриэля не оказалось.       «Ну и чудненько», — подумал Дин и значительно успокоился, начиная наскоро готовить завтрак.       Заниматься готовкой, когда левая рука при малейших движениях покалывала и отказывалась нормально слушаться, конечно же, не хотелось. Вот только желудок, привыкший за короткий период времени к нормальным и постоянным приёмам пищи, не принимал отговорок и старательно поднывал, подначивая шевелить лопаткой и переворачивать поджаристый бекон поактивнее.       Завтрак прошёл в той же тишине и спокойствии — Габриэль так и не объявился. Отсутствие старшего Новака снова начало напрягать. Так-то до Гейба Дину не было никакого дела, но уж больно подозрительным казалось затишье.       «А если он собрался сделать что-то с Деткой?!» — уже в гостиной ужаснулся Дин и поспешил вниз. Только увидев невредимую и родную частичку себя, проверив, что всё в порядке, и нежно проведя рукой по глянцевому капоту, Дин выдохнул. Цела.       Тогда дело с этим коротышкой обстояло куда сложнее.       Обойдя почти весь дом, просмотрев все комнаты, но так и не найдя следов Первозданного, Винчестер вышел на залитый солнцем балкон — погодка действительно была хороша, но на голубоватом небе потихоньку начинали скапливаться клочки облаков, намекая на предстоящую пасмурность, а то и дождь.       Осталось ещё одно место, где Дин не был. Третий этаж. Вот только туда совершенно не хотелось.       «Может, оно и к лучшему», — кивнул сам себе Дин, сложив руки на железные перила, и, мазнув взглядом по фиолетовым костяшкам, начал всматриваться в лес.       Сколько уже времени? Часов десять-то наберётся. Значит, скоро и его ангел вернётся.       Где-то в глубине души Дин и желал, чтобы Кас нашёл следы некого полукровки — это пролило бы свет на историю с отцом, — и не хотел, чтобы тот что-нибудь нашёл — может, это какая-нибудь ловушка?       Дин усмехнулся.       Ну да, пускай попробуют поймать Первозданного, который раздавил крепкую черепушку полукровки одной рукой, словно та — полый мячик или яйцо.       Но даже более чёткое представление о силе Первозданных не помогало утихомирить беспокойство за Кастиэля. Хотелось поскорее увидеть небесную синь и прижаться к обладателю неповторимого мятного аромата, но, к сожалению, желания не исполняются по щелчку пальцев.       «Кстати о силе, — Дин припомнил поляну с поваленными деревьями. — Из-за чего Кас так разозлился-то?»       Конечно, то могло быть дело рук старшего Новака, а то и вовсе Милтон, но на обычно спокойного Кастиэля падало больше всего подозрений.       Заскучав и подмёрзнув, Дин переступил с ноги на ногу. Сколько уже стоял — всё тихо, за исключением шума леса и птичьих пересвистываний. Побоявшись отморозить пальцы на ногах, Дин вернулся внутрь. Особой разницы в температуре не наблюдалось, но можно было хотя бы поискать носки — этим бы Дин и занимался следующие минут десять, если бы один предусмотрительный вампир не оставил их на видном месте, как и сменный комплект одежды, который Винчестер успешно проигнорировал, взяв только нужное. Либо попечительство Кастиэля зашкаливало, либо тот принимал Дина за несамостоятельный субъект.       С одной стороны, удобно и утопать во внимании приятно, а с другой… Кастиэль начинает перебарщивать. Внутренний охотник начинал возмущаться.       «Лучше поговорить», — пришёл к выводу Дин. Всё-таки он не калека и вовсе не ребёнок. И не собачка. Не нужно его наряжать. Не нужно его, охотника, так сильно опекать. Он же… вырос совсем по другим правилам.       Ожидание продолжилось.       В итоге, от скуки посетив библиотеку, где значительно прибавилось книг, перекусив и намотав пару ленивых кругов по дому, Дин позвал Габриэля — тишина. И ему это совершенно не нравилось! Но, предположив, что затишье может быть частью розыгрыша, перестал слоняться и засел — точнее залёг — в гостиной с телевизором и миской снеков.       Одно неудобство присутствовало у дома: отсутствие часов.       Время можно глянуть и на телефоне, но тот валялся где-то в рюкзаке, а рюкзак тоже где-то… А, вот, стоит недалеко от дивана — у стены.       Подумав, что это чересчур далеко, Дин, облокотивший спиной о стенку, закинул в рот горсть островатых снеков и захрустел.       Однако через парочку таких горстей в монотонный телевизионный голос вмешалось что-то постороннее. Отряхнув руки и отложив полупустую миску, Дин огляделся в поисках источника жужжания — то оказался телефон Кастиэля, беспечно оставленный под раскрытой книгой. Опустив ноги на пол и дотянувшись до разрывающегося устройства, Дин с удивлением обнаружил, что звонок исходил от Анны.       В груди что-то кольнуло от нехорошего предчувствия, и сердце ухнуло вниз. Но не успел Дин понять или предположить, с какой целью могла звонить сестра Кастиэля, как пальцы сами потянулись к кнопке принятия вызова.       — Кастиэль! — послышался взволнованный голос по ту сторону.       — Что случилось? — едва слышно спросил Дин.       — О небо! Дин?! — На пару секунд женский голос затих, и, кажется, послышалось нечто похожее на скулёж или гневное рычание. — Ты один?!       — Гейб рядом.       «По идее», — про себя добавил Дин, нервно облизывая губы, но тут же попытался взять себя в руки — не получилось.       — Так что слу…       — Передай ему, что я видела Михаила!       Михаила?       Это же…       Глаза распахнулись от осознания, а пальцы сильнее сжали сотовый. Девушка продолжала что-то кричать в трубку, то ли что-то прося, то ли объясняя, то ли спрашивая, но Дин её не слышал.       Сердце замедлилось, боясь пошевелиться.       Дин медленно поднял голову в том направлении, куда предчувствие молило не смотреть и скорее уносить ноги.       В тени, в шаге от прямых солнечных лучей стоял незнакомый ему человек — человек ли? — с ног до головы укрытый чёрным плащом. И только голубые глаза ярко светились под массивным капюшоном, отбрасывая блики на мертвецкое лицо.       — Так ты человек Кастиэля?