* * *
Почти полное отсутствие источников света и визги шин. Прямо на него нёсся несостоявшийся или невменяемый водитель, ослепляя фарами. В этот же момент земля содрогнулась под раскатом грома, и Винчестера выбросило с парковки. Вот только получилось не так больно, как ожидалось. Словно это не в него только что въехала груда железа. Не то ощущение. Казалось, его подхватили, окутали чем-то — точно зимним одеялом, но мягкости в том не было. Отлетев и несколько раз перекатившись по мокрой траве до полной остановки, Дин запоздало понял, что не может пошевелиться. Тело не слушалось. Будто его то ли расплющило, то ли сковало чем-то, то ли кости переломало ударом. И все чувства притупились. Вдобавок полноценно вдохнуть не получалось, но не как ранее вечером, от фантомной боли, а так, будто… будто сверху что-то придавило. Даже сердце притихло. Но больно не было. Может, немного, но не столь критично. Либо не чувствовал. Либо это и есть та агония, при которой не чувствуешь боли на краю смерти? «И это всё? Как тупо, — с досадой пронеслась мысль. Дин, не в силах открыть глаза и перебороть головокружение с тошнотой, зажмурился. Ждал полукровок, а в итоге попал под машину. — Просто супер, Винчестер, пять!» Дин смерти не боялся. Наоборот, злился, потому что… Он ожидал чего-то другого. Более эпичного, что ли? Умереть на поле боя, когда стоишь весь в крови: и в своей, и в вампирской, — и заносишь мачете для последнего удара, но внезапно тебе вырывают сердце... Вот такой должна быть смерть охотника! А то, как закончит Дин, — это ж… Даже рассказывать будет стыдно о такой кончине. А, ну да. Уже не расскажет. И не факт, что до знакомых дойдёт новость о его «героической» участи под бампером авто. «А ведь я так и не знаю наверняка, что с отцом, — злость отошла на второй план, уступая место липкому отчаянию. Вслушиваясь в размеренный стук собственного сердца, что, казалось, билось прямо в ушах, Дин почти ощущал физический вес мыслей, которые медленно, как трясина, утягивали его. — И Сэмми не позвонил. И… Кас» Кас. Его Кастиэль. Кастиэль, который, по словам Габриэля, должен любить его так, как любят только Первозданные. Кастиэль, который не узнает, что Дин испытывает не только ненависть, но и распирающее грудь чувство. И… Неужели Касу придётся пережить то же, что и Люциферу, из-за человеческой невнимательности? Да нет… Быть не может. И всё же брови негодующе сошлись к переносице, а полные губы досадливо поджались, потому что так не пойдёт! Ни за что. Пускай его душу разорвут в клочья, пускай он больше не сможет подняться, но он не даст Касу страдать из-за него! Они же даже не успели поговорить! Он не успел объяснить! Ему ещё стольким нужно поделиться с Касом… Ещё рано помирать! Дин вложил все силы, чтобы пошевелить хоть чем-нибудь. Одно мгновение, другое — подушечки оледеневших пальцев начало покалывать. Тело всё ещё принадлежало ему. Тяжесть с груди исчезла, будто её никогда и не существовало! Но вместе с этим, словно лишившись поддержки, голова мягко опустилась на землю. Что? Притупленные чувства начали постепенно возвращаться. Помимо нарастающего сердцебиения Дин уже мог различить всё тот же шум дождя и далёкий раскат грома. Почувствовать неприятный ветер и сырую почву под собой. Пронизывающий до костей холод и то, как насквозь промокшая одежда неприятно липнет к телу. Только по неизвестной причине дождевые капли обходили большую часть тела, включая часть лица, стороной. Да и пахло не только сырой землёй, смолой и мокрым деревом, но и чем-то знакомым. Нелогично знакомым. Чем-то сладким, что приятно покалывало корень языка. Но в целом, раз почти ничего не болело, конечности вроде как слушались и моторика вернулась, то… обошлось? Дин с облегчением выдохнул и тут же непроизвольно охнул. Обошлось. Но парочку ушибов никто не отменял. Узнай об этом спасении Сэм, он бы точно назвал это «чудом». Решив, что належался в грязи и достаточно промёрз, из-за чего теперь точно заболеет и никакой иммунитет ему не поможет, Дин приподнялся, открывая глаза. Но так и замер на половине, оперевшись на руку и напрочь забыв, что собирался сделать. Перед ним, а точнее над ним, нос к носу оказалось самое настоящее чудо. Кастиэль. Вот только небо оказалось не там, где Дин привык его видеть. Ни один из небесных пейзажей, которые ему встречались на протяжении всей жизни, не шли ни в какое сравнение с радужкой глаз, смотрящих на него с неподдельным беспокойством и внутренней паникой. В один миг небо стало кляксой, что случайно разлили над поверхностью земли; и каким бы прекрасным его ни называли, как бы ни восхваляли его красоту, оно меркло рядом с радужкой, не поддающейся описанию. Либо же… это небо устало быть в тени туч и решило переселиться в радужку вампира? Небесная синева — вот он, настоящий цвет глаз Первозданного перед ним. Во тьме ночи радужка переливалась, подобно водам Тихого океана, подобно чистейшему роднику под полной луной, искрясь изнутри собственным, неземным светом и отбрасывая блики. Глаза мягко светились. Они светились. Они, мать его, светились, затягивая в себя человеческую душу. Тёмно-синий ободок радужки, перетекая к зрачку в более яркую и насыщенную синь, оказался пучиной, что медленно утягивала на дно. И Дин не мог оторваться. Сейчас в этой неземной синеве отражался лишь он один. Только его отражение. Только ему позволили стать утопленником этих вод. «И с этого момента ты видишь перед собой только одного человека. Желаешь только его. Готов пойти на всё ради него», — раздался на краю сознания голос. Доселе спокойное сердце сорвалось с места, начиная безумный танец в пределах грудной клетки и желая вырваться, всецело отдаться склонившему голову ангелу. Быстро облизнув пересохшие губы, Дин понял, что всё это время не дышал. Точно так же, как днём, когда увидел сверкающую на солнце кожу. Он снова боялся спугнуть лишним вдохом. Боялся, что Кас ему мерещится от удара головой. Боялся, что это — последний раз, когда видит Каса. В какой-то момент тело начало двигаться самостоятельно, но Дин заметил этого только посла того, как пальцы сжались на крепком предплечье. Точно муравей, хватающийся за соломинку. — Кас, — собственный голос прозвучал отдалённо, незнакомо и так, будто он действительно окажется на грани смерти, если отпустит чужую руку. В нём слышалась мольба и неверие, просьба и желание. На мгновение синие глаза скрылись за слипшимися ресницами, а напряжённые плечи опустились. Бледные губы быстро зашевелились, но за стеной дождя слов разобрать не получалось. Кастиэль сел на его колени, и в следующий момент Дин почувствовал, как его без толики усилий поднимают, помогая сесть ровнее, и параллельно ощупывают шею. Кастиэль шептал о чём-то ещё, но Дин не слышал, с распахнутыми глазами осознавая происходящее. Проверив шею, Кастиэль обнял и прижался к нему. Прижался так, будто перед ним была фарфоровая куколка, которую можно сломать грубым движением. — Прости, — услышал Дин возле самого уха хриплый голос. — Прости меня, Дин, — и почувствовал прикосновение по-особенному холодных губ к своему виску. Неожиданный поцелуй — если он не перепутал никакие части тела, ибо всё и так холодное, — слегка отрезвил. Отстранившись, чтобы ещё раз заглянуть в синеву глаз, Дин словил мокрое лицо в ладони. И произошло то, что ввергло в ещё больший шок. Кастиэль по-кошачьи прильнул к нему, не отрывая взгляда, в котором плескалось слишком многое: и вина, и боль, и облегчение, — и всё прочее, что невозможно описать словами за раз. Возможно — или даже наверняка, — со стороны выглядело немного странно: двое промокших до нитки мужчин, добротно извалявшихся в грязи, тесно жались друг к другу посреди ливня, словно оба могли умереть, если разлучить их… Но третью сторону никто не спрашивал. Сейчас весь мир принадлежит лишь им одним. Всё ещё с трудом веря тому, что Кас и правда перед ним — даже на нём, — Дин, несмотря на заливающий глаза дождь и темноту, исследовал лицо, как слепец. Большие пальцы очертили тёмные брови, что изгибались в сожалении, скулы, заскользили по гладкой и мокрой коже вниз, нарочито оттягивая краешки губ, и круговым движением возвратились обратно к вискам. Впав в некий транс под дымкой спиртного, Дин с недоверием оглаживал черты ангельского лица раз за разом, всё ещё не в силах поверить в происходящее, пока Кастиэль не поддался вперёд. И на это психика никак не рассчитывала, но благодаря этому Дин понял: это не сон, не выпитое и не мираж! Это реальность, чей сладчайший вкус он ощутил на искусанных губах. Совсем недолго, нежданно — воздух резко покинул лёгкие ещё в тот момент, как чужие губы коснулись его собственных, — но настолько отрезвляюще и желанно, что Дин захотел ещё. Всё его нутро было согласно с этим желанием. Но вампир прервал уж чересчур короткий и целомудренный поцелуй — охотник заскулил, досадливо выдыхая сквозь сжатые зубы. — Ты замёрз, Дин. Пойдём, — прошептал Кастиэль, наклонившись к его уху. Посчитав, что получил какие-то крошки после всего пережитого, Дин свёл брови домиком и с обидой уставился на Каса, который успел подняться и теперь протягивал ему руку. Конечно, ещё бы чуть-чуть — и от этих «крошек» снесло бы крышу, но и отморозить за раз все конечности — такая себе перспектива. И всё же детскость на пьяную голову брала верх. Надув начавшие подрагивать от холода губы — точно как ребёнок, у которого отобрали конфетку, — Дин поднялся на ноги с помощью Кастиэля и уткнулся лицом тому в плечо, краем сознания замечая, что Кас без плаща. Захотелось побыть слабым. Тем более в этих руках, что казались самой надёжной опорой среди всех существующих и существовавших. Да и, стоило встать, как тело прошибла дрожь и то болезненно заломило. — Кас, давай уедем, — тихо попросил Дин. И Кастиэль, продолжая поддерживать, молча увёл его. Жалостно скрипнув, Импала впустила в себя промокшую насквозь парочку. «Прости, Детка», — мысленно обратился к любимой машине Дин, шлёпаясь мокрым задом на пассажирское и ни на секунду не задумываясь, когда Кас успел забрать ключи. Кастиэль занял водительское. Пара секунд, и урчание мотора вплелось в песнь дождя. Ещё немного, и тёплый воздух начал заполнять салон, вызывая непроизвольный рваный вздох со стороны единственного замёрзшего. Однако сырая одежда препятствовала согреванию. И тогда, тысячу раз мысленно извинившись перед Импалой, которая уже куда-то направлялась, Дин скинул хлюпающую обувь. «Крошка, потерпи, отдраю дочиста», — пообещал Дин, отбрасывая куртку с рубашкой назад. Оставшись в джинсах и прилегающей к телу футболке, Дин вздохнул. Так гораздо теплее. Ну, по крайней мере зубы почти что перестали клацать. Обняв себя и расслаблено откинувшись на спинку сидения, Дин прищурился и не нашёл более удобного положения, чем повернуть голову налево. Не только удобно, но и вид хорош. Очень хорош. На сосредоточенный профиль Каса в полумраке. Никто не спешил прерывать тишину. Умеренный дождь тарабанил по стёклам, двигатель урчал, лаская слух. Снаружи проносились косые иглы дождя, а за ними — силуэты спящего леса. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Становилось совершенно не важно, куда они едут и что их ждёт. Дин лишь надеялся, что путь займёт больше времени. Растянется до бесконечности. Чтобы он и дальше мог наслаждаться видом точёного профиля, обрамлённого тенями. Промокшие волосы цвета смолы хаотично топорщились, создавая порочное зрелище. Слегка нахмуренные брови, густые тёмные ресницы, прямой нос, бескровные поджатые губы… И бледная кожа без какого-либо изъяна, которые присущи человеческим телам. Кастиэль вполне мог сойти за куклу, сотворённую руками величайшего мастера. Однако переливающиеся оттенками синего в темноте глаза создавали живой блеск. Но язвительный язык не поднимался пошутить про фары. Нет-нет! Необычайный свет завораживал. Манил, как огонь светлячков. Успокаивал. Обычные человеческие глаза, включая его собственные, были ничем не примечательны во мраке — при всём желании не заметишь. А глаза Каса… То были в прямом смысле неземные глаза. В его глазах ощущалась дикая, необузданная и неподвластная никому энергия, указывающая на превосходство Первозданного. Такие глаза должны были излучать тонны высокомерия и холода и не опускаться до мирских забот. Но всё оказалось иначе. Дин стал свидетелем того, как в бескрайних синих водах плескались беспокойство, вина и страх. И он хотел увидеть больше. Ещё больше. Хотел всплеснуть синеву как можно сильнее. Потревожить, раззадорить её. Волнительно облизнув губы, Дин опустил взгляд ниже и изумлённо вскинул брови. Он, конечно, заметил, что Кастиэль появился без излюбленного плаща, но чтоб тот сидел только в одной рубашке с распахнутым воротом и болтающимся на шее галстуком… Что пропустил Дин? Прищурившись, Винчестер попытался разглядеть чуть больше, но отсутствие света мало помогало. Скорее уж, пьяная фантазия дорисовывала то, что он плохо видел, — промокшую насквозь ткань, которая плотно прилегала к телу и обрисовывала рельефные мышцы. А ещё… Странно как. На боках виднелись размытые тёмные пятна, словно… Грязь. «Так это ты меня спас», — запоздало понял Дин. Как он раньше этого не понял? Почему не задумался? Никакого удара ведь не было. Точнее был, но не от машины. Это Кастиэль оттолкнул его и упал вместе с ним. И теперь-то Дин посмотрел на Новака совсем по-другому. Признательно. И… О прочем сказало сердце. «Вот так ты играешь? — беззвучно хмыкнул Винчестер, отворачиваясь к окну. — Плохой из тебя игрок, Кас» Остаток пути Дин не сводил взгляда от стекла. Но он не замечал ни деревьев, ни редких кустарников, ни знаков. Ничего. Перед глазами стоял неясный профиль водителя. Когда Импала мягко затормозила на неровной поверхности, усталость требовательно постучалась, желая свалить человека в сон, пока рядом находился тот, кто внушал чувство защищённости. День вышел чересчур насыщенным. Но осталось ещё одно дельце. Осталось то, на что было необходимо пролить свет. Жизненно необходимо. Сморгнув дремоту, Дин перекатил голову налево. Но встречи с пронзительной синевой не произошло: Кастиэль предпочёл уделить внимание своим ладоням на коленях, рассматривая те. Недоумённо хлопая ресницами, Дин окинул взглядом сгорбившуюся фигуру. Но и это не принесло ни ответов, ни догадок. Никакой реакции со стороны Каса. Никаких шевелений. «Как нашкодивший котёнок, готовящийся совершить очередную глупость», — пронеслось в голове сравнение, от которого Дин хмыкнул. От этого звука напряжённые плечи чуть вздрогнули, а голова опустилась ниже. Но на этот раз Дин не даст свершиться никаким глупостям. Он опередит Каса. Дин совершит глупость первым. Осмелевшее под действием виски тело начало двигаться само, исполняя наперёд то, о чём толком не успел подумать Дин. — Столь величественный Первозданный не желает снизойти до простого смертного? — без капельки возмущения прошептал хрипловатый голос, пока на губах засела игривая улыбка. И откуда все эти слова, слетевшие с языка? Неважно. Алкоголь проявляет скрытые стороны. Кастиэль не успел поднять голову, как оказался прижат к сидению: Дин, словно был рождён для этого момента или готовился к нему всю жизнь, почти что грациозно оседлал его. Ну, если его координацию можно назвать грациозной, то да. — Попался, Кас, — выдохнул Дин в самое ухо, после чего встретился с синевой глаз. Хотя, кто именно попался — вопрос спорный. Руки, что до этого чинно покоились на коленях, нашли себе место получше. На бедре и пояснице Винчестера. Усмехнувшись, Дин зарылся пальцами в мокрые чёрные пряди и потянул за них, вынуждая запрокинуть голову. Кастиэль не сопротивлялся, позволяя вершить задуманное. Разве что ресницы мелко подрагивали, словно пытались прикрыть глаза, и в тот же момент казалось, что Кастиэлю хотелось смотреть в ответ. Заметив борьбу между «смотреть неотрывно» и «спрятать глаза», Дин вздохнул, оглаживая пальцем холодную щёку. Кажется, он понял, в чём дело. Но интереснее сделать по-другому. — Не хочешь смотреть на меня, а, Кас? — Дин склонил голову набок, разочарованно опуская руки. Тёмные ресницы вмиг перестали дрожать, как крылышки колибри, и вместо оправданий мужчина мягко обхватил тёплую ладонь и поднёс ту к губам, оставляя поцелуй. Ни на миг не прерывая зрительного контакта. Дин непроизвольно сглотнул подступившую слюну. Стало жарковато. — Тебя не пугает? — раздался шёпот, пустившись табун мурашек от кончиков пальцев до макушки. Зациклившись на самом голосе и пропустив суть вопроса, Дин не сразу понял, что от него чего-то ждут. Ждут ответа. — А? — слетело с языка раньше, чем он успел прогнать слова Кастиэля ещё раз. Когда же смысл вопроса дошёл, Дин нахмурился. Пугает? Кто его должен напугать? Глаза что ли? — Серьёзно, Кас? — Одна бровь поползла вверх. — Да ты не видишь, что… «Я тут вообще-то только на тебя и залипаю», — хотело сорваться с языка, но Дин успел остановиться. Вообще он не таким планировал их разговор! — Кас, ты, чёрт… Придурок! — буркнул Дин, вырвав руку и спрятав лицо в изгибе шеи, где запах мяты ощущался наиболее выражено. — И я тоже, — тише добавил он, чувствуя, как холодные пальцы робко поглаживают спину через промокшую футболку. Успокаивающе. И тогда он всё-таки решил ответить на вопрос Каса. — Прозвучит сопливо, — сперва предупредил Дин, заранее краснея, — но я в жизни не видел чего-то более красивого. Не считая твоей кожи. Ну и тебя самого, — чем дальше, тем тише становился голос, а цвету лица позавидовали бы раки. Но, благо Кастиэль этого не видел. А сам Винчестер пропустил то, как с каждым словом синие глаза округлялись всё больше. — Но я всё равно тебя ненавижу, Кас, — обиженно пробубнил Дин, на деле же не чувствуя никакой ненависти. Да и по тому, как он хватался за Кастиэля, всё было понятно. — Ты меня меняешь, поэтому я ненавижу тебя, Кас. Руки, поглаживающие спину, замерли. Дин было испугался, что наговорил лишнего, и уже собирался извиниться, но через секунду Кастиэль прижал его к себе. Дин выдохнул, крепче сжимая чужую рубашку. «Не отпускай меня, — просил охотник у вампира. — Больше не отпускай меня, Кас» Мысли путались, усталость одолевала. Последнее, что решило посетить его перед отключкой, — воспоминание о холодности Каса, а перед этим… — Что сказала Анна?* * *
Кастиэль под ним напрягся. Что? Неужели произнёс вслух? Прекращая играть роль спящего, которого, похоже, давно вычислили, Дин подавил зевок и просунул руку под распахнутую рубашку. Получилось что-то похожее на объятие. Или нелепая попытка удержать Новака на месте. — Доброе утро, Дин, — послышалось над ухом, и Дин неопределённо промычал в ответ. — Ты когда успел меня раздеть? — вместо «Доброго утра» проворчал Дин, подавляя второй зевок. На нём точно была футболка. И они точно не пересаживались назад. Чем занимался Кас, пока он спал? Да и они ещё ни в каких не отношениях, чтобы так!.. Хотя ничего странного Дин не находил, словно так и надо. Словно лежать на Кастиэле — самое естественное и логичное действие в этом мире. Как дышать или поглощать яблочный пирог. В ответ — молчание. — Ка-ас? — всё-таки потребовал ответа Дин, краем сонного сознания начиная понимать, насколько ж сильно влип с этим вампиром. — Ты бы простудился, — последовало неуверенное оправдание, после чего Кастиэль, выдержав паузу, добавил: — Поговорим? — О твоём поведении? — лениво съёрничал Дин, не желая отлипать от прохладного тела. Но что-то было не так. Кастиэль тихо вздохнул — грудная клетка под Винчестером поднялась, — и вместо ответа прозвучал глухой вопрос: — Ты же хотел услышать слова Анны? Это подействовало эффективнее, чем несколько кружек крепкого кофе. Хотел. И всё ещё хочет! Нужно же знать, что сподвигло Каса на такой идиотский поступок — выставить себя таким крутым и отстранённым, тем самым задев даже чувства охотника… А ведь Дин вернулся как собачка. Скривив губы, Винчестер рывком оторвался от чужой груди и сел, о чём тут же пожалел: голова. Резким подъём нещадно долбанул по вискам кувалдой, дополнительно награждая головокружением. Неприятным, но не столь сильным. Наклонив голову и закрыв ладонью лицо, Дин замер на некоторое время, пока позади не послышалось лёгкое шуршание. Дверца приоткрылась, запустив поток свежего воздуха, пробежавшийся по оголённой спине. Дин поёжился. Однако дверца закрылась столь же быстро, как и открылась. Кастиэль вышел. Медленно подняв голову, парень обвёл салон взглядом. Небрежно скинутые куртка с рубашкой теперь аккуратно свисали со спинки переднего сидения. Пропавшая футболка нашлась там же. Проигнорировав принцип капусты и стараясь лишний раз не вертеть свинцовой головой, Дин надел сухую фланелевую рубашку. И, не удосуживаясь повозиться с пуговицами или накинуть что-нибудь ещё, босиком вылез из машины, тут же щурясь от солнца и дополнительной порции головной боли. А вот рядом с Кастиэлем, чёрт, так не болело! Тц. Вопреки боли, в голову пробралась одна смутная странность. Мысль, догадка. Или озарение? Первозданные часто называли себя то трупами, то мертвецами, и сейчас, пока лежал на Кастиэле, Дин упустил что-то важное. Но что? Однако странность, за которую Винчестер никак не мог зацепиться, сменилась вопросом: где они, чёрт возьми? Под ногами прохладная смесь из тёмно-серой гальки различной формы, мокрого песка и веток. Позади следы колёс на песке, оставленные его Деткой, и неясные очертания дороги, что уходила вверх к неизменному лесу. Над головой возвышалось бескрайнее небо с обрывками облачной ваты, а само светило выглядывало из-за лесных верхушек. В воздухе царила приятная сырость, смешанная с едва ощутимым ароматом смолы и чего-то солёного. Весенний ветер баловался с распахнутой рубашкой, задирая её и морозя кожу, но в целом стоять раздетым было некритично. Крики чаек, далёкий шорох ветра в кронах сосен и плеск… Дин резко обернулся, позабыв о боли. Океан. Впереди, через несколько десятков ярдов, распростёрся океан. От края до края, сливаясь с линией горизонта, солёные воды с шумом ласкали берег, безустанно перетаскивая различные обломки с места на место. И посреди всего хаоса, устроенного вчерашним ливнем, возвышалась одинокая фигура. Головная боль, словно унесённая тем же ветром, отошла на второй план, и Дин начал медленно сокращать расстояние, аккуратно ступая босыми ногами меж острых и торчащих деревяшек. На полпути, конечно, промелькнула мысль, что стоило одеться потеплее, а не лениться, но Дин прогнал её. «Даже ботинки успел надеть», — цокнул про себя Винчестер, пробегаясь взглядом по статной фигуре впереди. Мятая и покрытая пятнами одежда ничуть не портила вид. Наоборот, казалось одень Каса в холщовый мешок — и он будет смотреться в нём краше любой топ-модели в дорогом костюме. Даже учитывая то, что клетчатая рубашка Дина сохранила свой изначальный окрас, джинсы выглядели не так уж и плохо, несмотря на кувырки в траве, а природа внешностью явно не обделила, он всё равно ощущал он себя на несколько ступеней ниже. Хотя, каких ступеней? Этажей! Чем ближе становилась цель, тем сильнее чесались руки схватить Каса в охапку. Какое-то неумолимое желание овладело им, прося о близости. Последний шаг — вампир оказался пойман в кольцо рук. Дин устроил голову на плече. Чужие холодные ладони не заставили долго ждать и сомневаться — они накрыли предплечья поверх и слегка сжали. Запрокинув голову назад и плотнее прижавшись к тёплому телу, Кастиэль не взглянул на него, продолжив глядеть на линию слияния океана с небом. Зелень глаз устремилась туда же, но уже через полминуты Дин закрыл глаза, наслаждаясь новыми ощущениями — не каждый день в объятия попадает не хрупкая девушка, а крепкий мужчина, к которому испытываешь чувства. — Анна сказала, — втиснулся в окружающие звуки тихий голос с хрипотцой, и Дин замер, напрягшись, — ты умрёшь. Умрёшь рядом со мной, Дин. Секунда, две. Обдумав слова, Винчестер хмыкнул и только сильнее сжал объятия, проводя носом по открытой шее, поражаясь мягкости кожи и с удовольствием вдыхая запах морозной мяты. Что сподвигло на такое действие — не знал. Просто чувствовал, что можно себя так повести, будучи ещё сонным и вновь расслабленным. — Но что-то пошло не так, Кас? — Но что-то пошло не так… — повторил Кастиэль, наклоняя голову ещё немного. Просил ли Кас таким образом продолжить или что ещё, — Дин не совсем понял, но открытый жест волной пробежался по телу, окутывая живот теплом. В итоге Дин остановился на том, что есть, — уткнулся носом в изгиб шеи. — Не будь тебя рядом — я бы давно стал кровавой лепёшкой, — со смешком произнёс Дин, будто это не его вчера чуть не сбило. — Так что Анна ошиблась. — Но… — Без «Но», Кас, — уставше шикнул Дин и со вздохом оторвался от шеи. — С одной стороны твоя семья, с другой полукровки. Куда ни сунься — итог один. Так зачем пытаться бежать? — заявил тот, кто меньше суток назад планировал вернуться к привычной жизни охотника. — Тем более, — тягуче произнёс он, пробежавшись кончиком языка по губам, — одну вещь я понял слишком поздно. — Мозолистые пальцы охотника заскользили по рубашке вверх, останавливаясь напротив чужого сердца. — Из-за тебя здесь болело, Кас. И сейчас я понял, что хочу отказаться от привычной жизни, в которой… Дин резко замолчал. Что-то не так. Чего-то явно не хватало. И тут-то, прижав ладонь к холодному телу посильнее и немного выждав, Винчестер непонимающе нахмурился. — Кас, какого чёрта у тебя сердце не бьётся? — слетел вопрос с языка раньше, чем Дин успел продумать его. Нет, серьёзно, оно не билось! Дин даже ещё раз прижался носом к венке под ухом, но и та молчала! — Неужели ваши слова, что вы — мертвецы и ходячие трупы, — правда? — изумлённо прошептал Дин, поднимая брови. — Круто… — ещё тише добавил он с настоящим, детским восхищением. — Как зомби? Кастиэль кашлянул. — Во-первых, зомби не существует и не существовало, — с каким-то поучительным сомнением заговорил Кастиэль. — Во-вторых, в теории зомби раньше были живыми существами, то есть людьми, а мы — нет. Обдумав слова, Дин хмыкнул. — Вот это меня угораздило… — с улыбкой пробормотал он. Совсем чокнулся. — Куда? — Да так… — И тебя… — Кастиэль замялся на несколько секунд и опустил голову, из-за чего Дину с досадой пришлось оторваться от чужой шеи. — Тебя это совсем не пугает? Винчестер повёл плечом. — А должно? — Кастиэль молча кивнул, и Дин задумчиво покусал губу, понимая, что такое действительно должно пугать, вот только… — Ну, видимо, я какой-то не такой, — усмехнулся он и дополнительно заверил: — Ты меня не пугаешь, Кас. Совсем. Кастиэль вздохнул и, похоже, вместе с этим выдохом пробормотал: «Лучше бы ты боялся», — но вышло уж слишком тихо, чтобы Дин смог разобрать бубнёж с первого раза. Не успел Винчестер ничего переспросить, как Новак опередил его: — А полукровки причём? С какой они стороны? — А? — сперва не понял, о чём речь, Дин. — А… Да это ещё самому обмозговать предстоит. — Почувствовав, что готовится очередной вопрос, Дин поспешил оборвать его: — Пойдём к машине, а? Холодновато. Кивнув, Кастиэль обернулся к нему. Прямо в объятиях. Дыхание споткнулось, живое сердце подскочило, и причиной тому стало и осознание стёртых границ, и сам Новак. Кожа Первозданного искрилась в чистых лучах утреннего солнца, что выглядывало из-за русой макушки, а синь глаз, что светилась ночью, сейчас приобрела ещё более неземной оттенок — точно холодные воды в солнечный день. Красиво. Невероятно. Слишком… слишком, чтобы быть правдой. И вот этот вот ангел заметил какого-то человечишку? Серьёзно? Что ж Дин такого совершил в прошлой жизни, чтобы сейчас стоять здесь? Но достоин ли? Неожиданный вопрос, заданный самому себе, парализовал. — Дин? — Да, пошли. Голос значительно охрип, но Винчестер не стал с этим что-то делать и, заторможенно опустив руки, поплёлся обратно к Импале. Приведение себя в более человеческий облик и часть обратного пути по сосновому лесу прошли в молчании. Изредка взгляды пересекались, но зелень неловко возвращалась к окну. Кастиэль снова занял водительское, а Дин, как и вчера, устроился на пассажирском, но более скромно, впервые испытывая необъяснимую неловкость в присутствии Каса. Головная боль давно утекла — возможно, в арсенале Первозданных имелось что-то ещё, раз боль проходила, — и мысли принялись хаотично кружиться. Однако одну тему, которая породила неловкость, Дин напрочь избегал, не желая признаваться себе в подобном. В итоге пришлось всё-таки вернуться к теме вампиров, что написали сообщение с номера отца, — это стоило внимания гораздо больше, чем разбор своих недостатков. Странно всё это. Раньше Дин не копал так глубоко, но теперь, стоило прокрутить в памяти события последних двух недель, включая ещё более ранние и связанные с отцом, картинка начала складываться. Ни он, ни отец не должны были появляться в Кортлине. Как вообще Джон узнал о шайке вампиров и пропаже того паренька? Кто мог сообщить ему? Могло ли быть так… Чёрт. Могло ли быть так, что их с отцом попросту заманили, как рыб на наживку? Иначе как ещё объяснить пропажу старшего Винчестера, а после неё и попытку словить младшего?! Дин ведь с самого приезда чувствовал, что за ним следят — выходит, поджидали. Его ждали. А потом владелец змеиного взгляда время от времени наблюдал за ним, но охотник так ни разу и не заметил никого вокруг! Чёрт. Но ради чего? Отомстить охотникам? Неужели эта шайка вампиров из тех немногих недобитых и злопамятных? Но такие долго не жили — Винчестеры выслеживали и избавлялись от них. Да и зачем приводить охотников в город, в котором проживают Первозданные — такие же враги обычных вампиров? Неужели надумывали с их помощью избавиться от семьи охотников? Тогда они сильно прочитались. И всё равно не сходится. Отца поймали полукровки, а не Первозданные. И держат его полукровки. К тому же Джон Винчестер жив — семейная черта, интуиция, об этом твердила. Но зачем вампирам держать охотника в живых? Навряд ли им требовался выкуп. Скорее… Может, Дина пытались поймать тем же образом, что и Джона, — с помощью живой приманки, чтобы было ради чего стремиться поскорее попасться в руки вампирам? Всё равно странно. Дина могли поймать уже кучу раз, но он всё ещё жив и всё ещё не в вампирских лапах. Ну, почти. В одни он сам залез и пока не спешил вылазить… И тут-то Дин осознал одно нелепое, но весьма реальное предположение. А что, если цель вампиров не охотники, а их создатели, Первозданные? Что, если вампиры заманили охотников в Кортлин, чтобы одни перебили других? Но это ведь проигрышный вариант — человеку против силы Первозданного не пойти. Но это в том случае, если б вампиры болели за охотников; а вставать им на сторону Первозданных бессмысленно: во-первых, полукровки вполне в состоянии сами разделаться с охотниками; во-вторых, Первозданные ведь не очень-то жалуют полукровок. Так почему же Дин всё ещё жив и прямо сейчас находится под надёжной защитой одного из Первозданных? Может… Могло ли быть так, что… Чёрт, а если в этом и заключается план полукровок: Дин — наживка для рыбы покрупнее, то есть для Первозданного, Каса? Неужели вампиры собираются отомстить своим создателям? Но как? Что-то он слабо верил в силы красноглазых. «Первозданному можно навредить, убив его человека», — настиг охотника конечный замысел, ради которого он был здесь. Все краски схлынули с веснушчатого лица. Он опасен для Каса. Зелёный взгляд в ужасе метнулся к безмятежному профилю. Нет. Нет, нет, нет! Ни в коем случае нельзя допустить этого! Ни за что! Видимо, заметив движение, а то и услышав забившееся в липком страхе сердце, Кастиэль нахмурился и обернулся к нему, при этом даже не сбавляя скорости. Если сначала непонимание стало причиной морщинки меж бровей, то теперь — беспокойство и потрясение. Неужели с его выражением лица всё настолько плохо, что даже Кастиэль заволновался? — Дин, — холодные пальцы обхватили его тёплые и мокрые от пота, отнимая от тела, и только сейчас Дин понял, что, пока Кастиэль не взял его руку, до боли впивался в собственные предплечья. — Я не могу прочесть твои мысли. Что стряслось? — Мы не должны были появляться в Кортлине, — упавшим голосом прошептал Дин, и это заставило Кастиэля сбавить скорость. Впервые Дин боялся не за человека, не за члена своей семьи. Он боялся за вампира, которому больше двух тысяч лет. И почему-то — дело не только в чувствах, — это вампир являлся для него чем-то важным, значимым, чтобы подставлять его под удар. — Почему ты так считаешь? — мягко сжав пальцы, подтолкнул его к продолжению Кастиэль — при этом не давя и не требуя, а, скорее, прося поделиться. Подобная аккуратность задела. Но не в плохом плане — Дин просто не привык, чтобы с ним настолько осторожничали и боялись навредить не той интонацией. И при этом Кастиэль действовал искренне. Сжав пальцы в ответ, Винчестер опустил голову, краем глаза посматривая на переплетённые руки. — Кто-то подстроил всё так, чтобы мы с отцом появились в Кортлине, — негромко начал излагать свои предположения Дин. — Ну, я так чувствую. Да и логично… наверное. В общем, этот «кто-то» подстроил и слух о вампирах, на который повёлся отец, и его встречу с кем-то из вас без линз, а вчера вообще пришло сообщение с номера отца, чтобы я ехал в Колорадо! Но сообщение поддельное — отец так не пишет. Дин задумался, покусывая губу изнутри, и на некоторое время в салоне машины воцарилась тишина, нарушаемая шорохом шин и урчанием мотора. — Джон видел кого-то из нас без линз? — с недоверием в голосе переспросил Кастиэль. Дин угукнул. — И не только без линз, но и, как я понял, ещё во всей красе и силе, — невесело хмыкнул он и внезапно понял, насколько это нелогично, если сопоставить с неверием Каса. Почему Кастиэль удивился, если он, Первозданный, имел способности покруче, чем у красноглазых? — Но, Дин… — Кастиэль замялся, и Дин вскинул голову. — Такого не было. Так… — Откуда ты взял, что Джон Винчестер видел одного из нас? — Из дневника… — пробормотал Дин и сделал паузу, припоминая точные слова из записки. — Отец писал, что встретил чудище, монстра, обладающего бóльшей силой, чем обычные красноглазые кровопийцы… — В последний момент Винчестер прикусил язык. Наверное, не стоило говорить ни о чудищах, ни о монстрах. Но, благо, лицо Кастиэля не изменилось. — Но, Кас! Заметь! Я считаю иначе, — слетело с языка раньше, чем Дин успел даже подумать о том, что не относит Каса к страшным тварям. Хоть ангельское лицо и выражало тревогу, но уголок бледных губ всё равно приподнялся. Кас услышал его. Жар хлынул к веснушчатому лицу, и Дин, сглотнув, отвернулся к окну. — Красноглазые кровопийцы, да? — задумчиво повторил Кастиэль себе под нос. — Было ли что-то ещё? Мысленно пробежавшись по скачущим строчкам, Дин ответил: — Адрес магазина твоей сестры, название твоей книги и указание сжечь записку. — Ты сжёг?! — изумлённо прошипел Кастиэль, но вновь повернувшись к Новаку, Дин понял, что тот просто потрясён и даже несколько растерян. Что не так? — Там мог остаться запах, — более спокойно пояснил Новак, угрюмо смотря на дорогу. — Думаешь, писал не мой отец? Кастиэль кивнул. Внутри всё рухнуло. Огладив ладонь большим пальцем, Новак принялся перечислять доводы: — Твой отец не мог видеть никого из нас, чтобы отдельно упоминать красноглазых. Мы действуем аккуратно и почти не снимаем линз — даже Гейб перестал менять цвет глаз своим даром. К тому же, охотимся как можно дальше от людей, поэтому Джон точно не мог увидеть нас. Мы бы заметили, Дин. — Кастиэль вздохнул и ещё раз провёл большим пальцем по горячей ладони, невольно вызывая покалывание на затылке. — А я-то гадал, откуда ты узнал о книге, — тише прежнего пробормотал Кастиэль. — Её ведь нет в общем доступе, и ни в одном источнике не найдёшь… — Я заметил, — фыркнул Дин, на деле же не возмущаясь, а с трепетом запоминая лёгкие поглаживания. Вот только сейчас было не время наслаждаться ласками. — Значит, и записка поддельная? Тц, а ведь почерк был похож… Досадно. Зовёт себя охотником, а на деле!.. Дин выдохнул и опустил мрачный взгляд. Слова Кастиэля подтвердили догадку о ловушке, в которую уже попал один Винчестер. И от этого становилось дурно. Кто-то умело всё подстроил. Настолько, что Дин, сам того не ведая, продолжал следовать чужому плану, как послушная собачонка или марионетка в руках кукольника. Возможно, даже сейчас этот кукольник дёргал за паутинки, продолжая придерживаться своей цепочки событий. Но ради чего? Ради чего столько стараний и ухищрений? Как так вышло, что Дин стал идеальной пешкой? Кто решил сыграть с Первозданными? Был ли отец действительно жив или Дин гнался за иллюзией, порождённой интуицией? Мир покачнулся — Импала притормозила возле дома в лесу. — Дин. — Чужая ладонь сжала его. — На этот раз, что бы ни произошло, — Кастиэль слегка наклонился вперёд, заглядывая в глаза, — я буду рядом. Мы найдём зачинщика и освободим твоего отца. Доверься мне, хорошо? И не рискуй, Дин. Пожалуйста. В синеве плескались мольба и самый настоящий страх, боязнь не справиться и… что это? Чего боялся Кас? Разве Первозданные могут бояться?.. Неужели Кастиэль боялся за себя и того, во что втянул его охотник? Так и не определив исток тревоги, Дин кивнул и завалился набок, утыкаясь лбом в подставленное плечо. Может, со временем он поймёт или Кас сам признается, что вызвало в нём страх. — Предлагаешь уйти с поля? — хмыкнул Дин, не видя чужого лица. — Хорошо. Он снова положится на Каса и отойдёт в сторону. Тогда и переживать ни к чему — лишней тряской делу не поможешь и ничего не изменишь. Остаётся только ждать, когда за него выполнят всю работу. — Поставлю машину в гараж? — тихо спросил замерший Кастиэль над самым ухом. — Чтоб я точно не сбежал? — усмехнулся Дин, но тут же осёкся: — Стоп. Здесь был гараж?! Его Детка стояла под проливным дождём, когда могла быть спрятана от всех невзгод? Почему он раньше не узнал?! Выпрямившись, Дин кинул негодующий прищур на соседа. В эту же секунду всё возмущение как рукой сняло, когда взгляд упал на губы и несвоевременная память подкинула сразу два события: как Кастиэль целовал его и как Дин сам забрался на него и, видимо, уснул там же. Раньше, на пляже, это не казалось чем-то из ряда вон выходящим! А теперь!.. Дин поспешно отвернулся, прямо-таки ощущая пожар на лице, который мог сжечь все веснушки. А ведь его пальцы всё ещё покоились в чужой ладони. — Ты не спрашивал, — негромко ответил Кастиэль на возмущение. — Ладно, — буркнул Дин. — Тогда я в душ, — произнёс он первое, что пришло в голову, и, без сопротивления вытянув руку, бросился наружу, прежде чем Кастиэль успел что-нибудь сказать. До самой двери за ним следовал внимательный взгляд. Дом встретил тишиной. Не такой неловкой, как в прошлый раз, а, что удивительно, более привычной, подходящей этому месту. «На этот раз всё будет иначе», — кивнул похожий на рака Дин по пути на второй этаж. Грязная обувь была заранее скинута у двери, как и куртка. Теперь-то уж точно всё будет иначе: и куча неловкости появится, и внезапно белая полоса в его жизни настанет, раз Кастиэль рядом. Ну, почти белая полоса. Тележку неприятностей, с которой необходимо разобраться, никто не отобрал. Уверенность заметно поугасла. Стоило подняться наверх, где Дин точно знал о местоположении душа, как взгляд упал на кухню. Ровно на то место, где стоял Кастиэль в прошлый раз. Однако впасть в дежавю не позволила изменившаяся обстановка. Если в прошлый раз всё было стерильно — и даже бумажные пакеты у холодильника не портили общий вид, — то теперь всё, что не успело спрятаться в холодильнике, оказалось скинуто на пол, а по самой столешнице из одного углубления в центре тянулись глубокие трещины. В какой-то момент неосознанно приблизившись к хаосу, Дин провёл пальцами по одной из трещин. Каменная поверхность никак не походила на хрупкий материал. Даже невооружённым взглядом было видно, что сделано на века — так просто бы она не разбилась. Даже Винчестер, ударь он со всей силы, не повредил бы и верхний слой, а свои костяшки — вполне. «Насколько сильны Первозданные?» — попытался представить настоящие возможности Каса Дин, но всё было тщетно. Наверняка это — небольшое недоразумение, рождённое в момент несдержанности. Первозданные гораздо сильнее — так ему казалось. И почему-то сила совсем не пугала, учитывая, что на месте столешницы могла оказаться его голова. Наоборот, контраст завораживал: руки Каса — такие холодные, но мягкие и бережные с ним, — могли сотворить подобное. Невероятно же! Либо же ему льстил тот факт, что Кастиэль, похоже, только с ним был таким? Только его не тронет? Проблеск улыбки сменил смущение. В груди потеплело. Хмыкнув, Дин направился в ванную. Будучи втянутым в активные раздумья о том, какими ещё могут быть руки Каса, Винчестер скинул одежду на пол и забрался в душ. Долго возиться не пришлось, и уже через несколько секунд тёплая вода полилась сверху, временно унося любые мысли, как и запоздалое осознание того, что рюкзак со всеми вещами остался в машине. Когда же сей казус дошёл до него сквозь тёплую пелену, было поздно что-то делать. «Если с одеждой всё решаемо, то с мытьём… — Дин задумчиво осмотрел полочку перед собой, на которой ютилась пара литровых флаконов без этикеток и каких-либо обозначений. Разница состояла лишь в том, что один был с крышкой, а второй с дозатором. — Кас же не будет против, да?» Понадеявшись на то, что Кас действительно не будет против, если воспользуются его шампунем, Дин выдавил белесую жидкость на ладонь. То и правда оказался шампунь, который пах… Стоило поднести ладонь поближе к лицу, как в нос ударил запах морозной свежести и мяты. Пах почти так же, как и Кас. — Ну а кто же ещё, — шикнул на свои мысли Дин, быстрее привычного намыливая голову. Кто не будет пахнуть своим же шампунем? Только у Каса, помимо стойкого аромата морозной мяты, был собственный запах мяты и запах, скрытый этими нотками. Настолько скрытый и недоступный, что Дин в первый раз почувствовал его лишь в машине, прижавшись к оголённой груди. Запах, напоминающий зиму. Напоминающий метель, чьи порывы не кололи, а мягко укутывали. Неповторимый запах. Но в тот же момент в зиме чувствовалась родная мятная нотка, которую не смог бы повторить ни один шампунь. И что-то ещё, чего человеческое обоняние никак не могло уловить. Теперь подобная частичка мятной зимы осела и на теле Винчестера. Когда удалось вывести все травинки и засохшие кусочки земли из волос, Дин вышел и, если бы не реакция и стеклянная стенка душевой, за которую он успел схватиться, — проехался бы копчиком по плитке. Н-да, отличное начало. Захотелось возмутиться из-за отсутствия коврика, но потом… Нужен ли он Первозданным? Упали бы они столь нелепо? Вряд ли. Но всё возможно. Выдохнув сквозь зубы, Дин выпрямился и занялся тем, чего не сделал прежде, будучи поглощённым фантазиями о возможностях холодных рук: осмотрелся. Просторная душевая комната, которых раньше не доводилось видеть. Пожалуй, если только в рекламных роликах или сериалах. Но было и кое-что нетипичное даже для дизайнеров: зеркало в полный рост. Напротив душевой, между двух низкий тумб растянулось зеркало, чья поверхность по какой-то причине не запотела. Пробежавшись по своему отражению вверх-вниз несколько раз, душу охватил ужас, присущий неуверенным людям. Не жалеет ли Кас, что его взгляд упал не на кареглазую брюнетку с молочной кожей, а на него? Дин всегда считал, что выглядит очень даже хорошо. Даже больше, чем простое «хорошо». Да у него отбоя от поклонниц не было! И не только от них. Тем более он никогда не отрицал своего превосходства в плане внешности, которым пользовался на постоянке. Вот только встреча с синеглазым ангелом в лучах солнца подкосила его мировоззрение. Теперь собственное тело казалось приземлённым, по-человечески грязным и недостойным взора ангела. Мокрый ёжик светлых волос, избыток веснушек, глаза, нос и губы, — всё это выглядело вполне обычным, ничем не примечательным. А тело… Тело как тело. Ничего особенного для охотника: крепкие мышцы, что при движениях перекатывались под кожей цвета мёда, очерченный пресс, ноги… У него всегда были такие кривые ноги? Допустим. А ещё шрамы или, как любит называть их Джон, «охотничьи украшения». Медовую кожу то там, то тут рассекали порезы: незаметные и крупные, рваные и аккуратно зашитые, а на правом плече так и вовсе виднелся нечёткий след от зубов вампира. Ко всему прочему за вчерашний вечер добавились синяки, один из которых красовался на левом боку, а второй расплылся по соседству ниже — на внешней стороне бедра. Что ж… Девушкам — и, стоило признать, многим парням — он нравился с пят до макушки и в любой одежде, а шрамы стали изюминкой, которая открывалась счастливчикам чуть позже. Но Кас… Кас — совсем другое дело! Рядом с ним должен быть кто-то более подходящий ему, такой же совершенный, как и он сам, а не матёрый охотник с подпорченной шкуркой и тележкой проблем! И как так вышло, что выбор пал именно на Дина? Какой подвиг он совершил в прошлой жизни, чтобы синева заметила его? «Не жалеет ли Кас?» — снова тот же вопрос, не дающий покоя. Но Кас всё видел. Как минимум верх он успел разглядеть, и никакого омерзения не проскользнуло на лице. Наверное. Может, притворился. Втайне разочаровался во внешности своего спутника и смирился со своей судьбой. «Спутник… — смаковал слово Дин, параллельно вытираясь полотенцем. — Кто мы друг другу?» Вопрос, часто звучащий в кинокартинах, Дин, скривившись, решил проигнорировать. Хватало и того, что Кас явно не был против прикосновений и… возможно, он из любителей приводить в чувство поцелуем. Неплохо. Обернув полотенце, которым вытерся, вокруг бёдер и ещё раз окинув себя в отражении оценивающим — и недовольным — взглядом, Дин толкнул дверь, и царящая прохлада тут же атаковала, покрыв кожу мурашками и вынудив непроизвольно передёрнуть плечами. В поле зрения Каса не оказалось, но со стороны кухни донеслось шкварчание — что-то шипело на плите. И, судя по запаху… Бекон! Аппетитный аромат проник в самое сердце, наполнив рот слюной и маняще зовя, но пришлось остановиться: во-первых, неприглядную наготу прикрывало одно лишь полотенце, во-вторых, взгляд зацепляется за кресло, стоящее чуть дальше по коридору. На кресле ожидающе пристроился рюкзак со стопкой незнакомой одежды. С досадливым вздохом бросив последний взгляд в сторону кухни, Дин подхватил вещи и скрылся за дверью ванной. Умывание и прощание с лёгкой щетиной прошли в рекордные сроки и без происшествий — чего только не сделаешь ради сокращения времени до встречи с жареным беконом. Оставалось только одеться. Либо в своё, которое находилось в рюкзаке, либо… Взгляд переместился на захваченную стопку одежды, состоящую из светлой футболки и чёрных широких шорт. Дальше руки действовали сами, и через несколько мгновений Дин снова стоял перед зеркалом, но уже одетый. Судя по остаточному запаху пыли, в котором присутствовал едва заметный холодок, вещами давно не пользовались. Если, конечно, их вообще носили, так как те выглядели совсем новыми и совершенно чистыми. Но кому принадлежал сей комплект, который как влитой сел на Винчестера, было ясно. И сел-то весьма неплохо, подчеркивая достоинства. Неловко хмыкнув с того, чем занимается, но на чуточку став увереннее, будучи прикрытым тканью, Дин подхватил свои пожитки и вышел. Кас так и не появился, но стоило выйти из коридора в гостиную, скинуть ношу у дивана и добраться до разделяющей кухню стены, как глаза наткнулись на искомую макушку. Беспорядок на кухне бесследно исчез, оставив о себе одно лишь напоминание в виде треснувшей столешницы, а его виновник стоял спиной и перемешивал содержимое сковороды. Как только Дин приблизился и достаточно тихо для человека уселся на стул справа от разлома, рука, держащая лопатку, замерла в воздухе, а голова слегка повернулась в его сторону. Дин мог поклясться, что Кастиэль принюхивался — уж слишком наклон головы походил на то. Но через пару секунд Новак возобновил готовку, пока по нему беззастенчиво ползал зелёный взгляд. Если не присматриваться, то можно было сказать, что Кастиэль не менял одежду. Разве что та стала в разы чище. Волосы, как и всегда, торчали во все стороны, но теперь ещё и блестели от влаги. Если же приглядеться внимательнее, то можно было предположить, что Кастиэль не в чистом старом, а в новом — другие брюки и более свободная светлая рубашка с закатанными рукавами, благодаря которым открывался вид на белоснежные предплечья. Небо точно не поскупилось на мускулы, как и на всё остальное. За нескрываемым рассматриванием Дин даже не заметил, когда поздний и долгожданный завтрак оказался перед носом. Всё внимание приковалось к горящим глазам напротив. И не просто горящим — синь ликовала. Внешне мужчина оставался непоколебим, с лёгкой улыбкой смотрел в ответ, однако тот восторг, что плескался в синеве, было невозможно не заметить. Дин сглотнул. Ещё чуть-чуть — и потонет в синих глазах. — Кас, тебя так и распирает изнутри, — подметил Дин, с трудом шевеля губами. — Что случилось? Неужели появились хорошие новости? Хотя он не мог представить, что сподвигло Кастиэля чуть ли не светиться без солнца. — Можно? — попросил Кастиэль вместо ответа, кивком указывая на него. — Да? — без раздумий последовало полувопросительное разрешение. Но на что именно он давал разрешение? Не успев ничего уточнить, Дин замер, пойманный улыбкой, обнажившей верхний ряд зубов и клыки. Впервые Кастиэль улыбался так ярко. В то же время Кас плавно оттолкнулся от столешницы, на которую только что опирался, моментально зашёл за спину и, обняв поперёк живота, прижался к нему, уткнувшись носом в шею. Дин резко выдохнул от холода на тёплой коже и сглотнул. Сердце забилось птицей. «Точно принюхивался», — подтвердил свою догадку Дин, вопреки здравому смыслу наклоняя голову набок и открывая ещё больший доступ к шее. Скажи кто-нибудь пару недель назад, что он, будучи в трезвом уме, подставит шею под клыкастую пасть — не поверил бы. Покрутил бы пальцем у виска и послал шутника куда подальше. Однако у судьбы свои планы. Под медленным скольжением носа вверх по шее рвущееся наружу сердце трепетно замерло, а веки блаженно сомкнулись. Вот только стоило Касу подняться к макушке и замереть на месте, как Дин был готов заскулить от досады. Мало. Слишком мало! Конечно, ощущать себя вкусно пахнущим объектом — как-то странно. Но то мысль далёкая, и сейчас ей места нет и никогда не будет! И… Неужели он настолько привлекательно пах для Каса? Или дело в чём-то другом? — Кас, что ты там унюхал? — собственный голос оказался хрипловатым, и стоило заговорить, как Дин ощутил пустыню, царившую в горле. В ответ — мычание. Кас не спешил ни нормально отвечать, ни отлипать. Прошло точно несколько минут, за которые Винчестер успел позабыть обо всём и мысленно раствориться; но в итоге, приподняв голову, Новак устроился подбородком сверху, приобняв за плечи и тем самым невольно вынудив человека открыть глаза. — Похоже, я немного мазохист, — хмыкнул Кастиэль. — Горло адски жжёт, но так… Хорошо. Так хорошо, Дин. Не ожидал, что мой запах будет настолько хорошо смотреться на тебе, — тихий голос с хрипотцой увлёк за собой, почти что забирая обратно в тот безмятежный миг, и до Дина не сразу дошла суть произнесённого. Запах? Ох, точно. Шампунь. Мороз и мята. Запах Кастиэля. — И ведь это только шампунь и одежда, — продолжил Кастиэль, и тут-то Дин замер, точно громом поражённый. Ему же не послышался этот подтекст? Ему же не показалось? Может, всё то, что он надумал перед зеркалом про нежелание, — глупость? Охотник сглотнул, вампир довольно хмыкнул, вновь уткнувшись носом во влажноватые русые волосы. Однако Дин не успел ни ответить, ни что-нибудь сделать, как планы порушил телефон, затрезвонивший на краю столешницы. Огорчённо вздохнув и сделав более глубокий вдох без последующего выдоха, Кастиэль клюнул его в щёку и подхватил мобильный. — Скоро вернусь, Дин. Завтракай. И исчез. В ошарашенном состоянии дотронувшись до щеки, Дин даже не понял, что сидел с открытым ртом и округлившимися глазами. Несмотря на холодное прикосновение, лицо пылало. Это ещё что было? Может, и правда всё надумал? Проморгавшись и наконец-то прикрыв рот, Дин мотнул головой и залпом выпил стакан чего-то, который непонятно когда появился перед ним. То ли сок, то ли вода, то ли ещё что, — непонятно. Разумная часть ушла в загул. Так и прошёл завтрак, больше похожий на ускоренное запихивание еды без разбора. Вкусовые рецепторы восторженно кричали, но то было на краю сознания, и Дин не особо разбирал, что отправлял в рот, желая поскорее набить пустой желудок, чтобы тот отстал и не мешал в дальнейшем. Как только последний кусочек отправился вниз по пищеводу, Дин победно выдохнул и слизнул с губ крошки. За завтрак он успел понять одно: для вампира, который ни разу по-настоящему не вкушал человеческую пищу, Кас готовил отменно. Вроде. Дин не мог уверенно твердить о мастерстве, когда все мысли были поглощены самим мастером. Однако повар задерживался. Решив занять руки делом и перестать хоть в чём-то быть нахлебником, Дин взялся за грязное дело — мойку посуды. Относительно быстрое и простое занятие, чтобы скоротать время до возвращения Каса. Да и стоило отвлечься, пока все губы не съел за размытыми мыслями. Когда посуда была расставлена по своим местам, поиск которых не составил труда, а Кас так и не вернулся, Дин перешёл в залитую солнцем гостиную, где до слуха донеслось: «… я спрошу». Босая пропажа оказалась на балконе. Винчестер подошёл ближе и остановился в дверях, пересекаясь взглядами с обернувшимся Кастиэлем. Весеннее солнце, почти достигнув высшей точки, мерцало на белоснежной коже, порождая зрелище, на которое хотелось смотреть вечно. Плещущееся в синих глазах беспокойство быстро растворилось, и улыбка смягчила напряжённые черты лица. — Не пересолил? — поинтересовался Кастиэль, по-птичьи склонив голову к плечу. Увиливает. Дин, отзеркалив движение головы, не спешил расспрашивать о звонке. Возможно, звонили с работы, а значит, лезть не стоило. Хотя хотелось. Слишком странный звонок для воскресенья. — Для вампира неплохо, — усмехнулся Дин. Кастиэль, похоже, окончательно расслабился — прислонился спиной к перилам, расставив руку по обе стороны от себя. Следуя неведомому желанию и всё ещё неосознанно покусывая нижнюю губу, Дин вышел на балкон под тёплое солнце и, остановившись сбоку от Кастиэля, облокотился на перила — в отличие от Каса, лицом к лесу. Однако вид на лес оказался не столь увлекательным занятием. Щурясь от солнца, Дин повернулся к Кастиэлю. Снизу вверх тот смотрелся ещё лучше. Точно спустившийся с небес ангел. — Но, Кас… разве тебе не было противно готовить? Не кровь же. Обычно вампиры даже запаха еды не переносят. Главная цель — не дополнить знания о Первозданных, а… кое-что корыстное. Хотелось понаслаждаться низким голосом с хрипотцой. Синева задумчиво прищурилась, глядя на зелень. — Нисколько, — легонько мотнул головой Кастиэль. — И, Дин, мы не полукровки. Винчестер хмыкнул, отведя взгляд, и неловко почесал кончик носа. — Да помню, помню, — пробубнил он. — Просто сложно привыкнуть, что кроме обычных вампиром есть ещё и необычные. — Необычные, значит? — низко усмехнулся Кастиэль. Озорно улыбнувшись, Дин снова повернул голову набок, сначала зацепившись глазами за улыбку и только потом поднявшись к глазам. От чужой улыбки собственные губы растянулись ещё шире — при этом Дин улыбался искренне, без всех тех масок, к которым привык. Улыбался так, как мышцы уже позабыли. Солнечно. — О, ещё какие необычные, — пониженным голосом произнёс Дин и выпрямился, продолжая держаться за перила и слегка щуриться, из-за чего словам, которые должны были прозвучать более серьёзно, придался игривый оттенок. Небесный взгляд пробежался по веснушчатому лицу. — Начать хотя бы с того, что на ангела похож. Это заставило Каса на пару секунд прикрыть глаза и покачать головой. — Ты единственный, кто так посчитал, зная правду. Пускай бледные губы и продолжали изгибаться в улыбке, в тихий голос вплелись грустно-счастливые нотки. Дин перестал улыбаться. «Не стоило так говорить», — с сожалением сжал губы он, потупив взгляд. Опять всё портил. Не стоило вообще начинать этот разговор. Неужели ему одного присутствия и возможности смотреть на Каса мало? Обязательно было услышать голос, звучание которого он и так прекрасно запомнил и навряд ли когда-то с кем-то перепутает или забудет? — Не стоит, Дин! — шагнув к нему, резко шепнул Кастиэль, но Дину не пришлось поднимать головы — холодные пальцы аккуратно обхватили его подбородок и приподняли, вынуждая посмотреть в глаза. Синь глаз из-за чего-то переживала — да и в целом Кастиэль выглядел так, словно что-то потерял и теперь стремился вернуть. Дин недоумённо моргнул. Кадык на белоснежной шее дёрнулся. — Не стоит грустить по пустякам, Дин. — Но это не означает, что мне не стоит лучше следить за языком, — укорил сам себя Дин, как когда-то за такую же беспечность его ругал отец, и снова сожалеюще скривил губы, желая вообще отвести взгляд от глаз напротив, но что-то не позволяло оторваться. Большой палец огладил подбородок. Опустившиеся бледные уголки губ вновь приподнялись в мягкой, ласковой улыбке, вынуждая человеческое сердце трепетать и в то же время болезненно сжиматься в сожалении. — Твои эмоции искренни, Дин, — прошептал Кастиэль. — Не прячь их. Пожалуйста. Повисла пауза, во время которой внутри Винчестера что-то перевернулось. Что-то важное. Что-то в его морали сменило курс. Возможно, виноваты слова — ещё никто не просил его оставаться самим собой вместо того, чтобы осуждать за излишнюю вольность. Либо виноват он сам, раз Кастиэль каким-то образом обрёл его доверие и стал одним из ряда тех единиц, кому дозволено увидеть настоящие эмоции и чувства Винчестера. Либо виноват взгляд, с которым смотрел на него Кастиэль. Невозможно смотреть так, как смотрит на него Кастиэль. Невозможно смотреть на человека так, будто он один во всём мире. Нельзя смотреть так, будто не существует никого другого. Это вне всяких законов — излучать столько пылких и тёплых чувств одним лишь взглядом, краешками губ, приопущенными уголками глаз. Невозможно. Невозможно смотреть так на того, кто является вспыльчивым идиотом, простым человеком, грязным охотником. Нельзя испытывать столько всего, смотря на незнакомца. Но Кастиэль мог. И взгляд, которым он наградил его, — это взгляд влюблённого. Глаза влюблённого. И в них отражался лишь он один. — Ты похож на солнце, — на грани шёпота произнёс Кастиэль, но слова получились настолько чистым и громким заявлением, что воздух окончательно покинул лёгкие. Дин почувствовал, что задыхается. Чувствовал какую-то новую опору, новое притяжение, что сильнее земного. Ещё ни разу на него не смотрели так. Ещё ни разу его не сравнивали с солнцем. Кто-то вполне уверенно мог подкатить к нему с фразой: «О, а ты случаем не актёр из того-то?» — или в более тупой и безнадёжной манере. Кто-то мог сравнить его внешность с другой, опять же, актёрской, — Дин уже попросту не вспомнит всю эту серость своей памяти, все эти однотипные фразы, идущие из одного места. Но он точно знал, что ещё ни разу его не называли солнцем. Ещё ни разу к нему не обращались, чтобы не привлечь, а… а просто сообщить. Просто озвучить мысль. Просто сказать что-то по-родному приятное. Кроме, наверное, одного, но давно умершего человека. Мамы. Чем он заслужит такое обращение к себе? Сглотнув, Дин почувствовал, как обожгло глаза. Никакое он не солнце. За оставшиеся полшага сократив расстояние, он уткнулся лицом в широкое плечо, надеясь хоть так скрыть свою уязвимость. Кастиэль обнял его. Дин схватился за рубашку, комкая мягкую ткань. — Потому что на меня больно смотреть? — отшутился он хриплым голосом спустя какое-то время. — Дин, на тебя очень приятно смотреть, — явно не поняв шутки, недоумённо произнёс Кастиэль и, судя по знакомому тону, наверняка нахмурился. Закрыв глаза, Дин не ответил. Говорить не хотелось — да и так всё ясно. К тому же, чувствуя себя уязвимым — будто голым, — и в то же время защищённым, говорить совсем не хотелось. И не нужно. Солнце грело спину, затылок, тревожило птиц, извлекая из них песнь. Ветер шуршал кронами сосен, распространяя тепло. Но самым жарким являлось объятие с ледяным ангелом, самым громким стала тишина между ними. — Кас, — негромко позвал Дин, краем уха слушая чей-то стрекот из леса. — Можешь снова поцеловать меня? — ещё тише попросил он. Кастиэль — со своим-то слухом — наверняка услышал его. Вот только на долгие секунды одни лишь птицы щебетали да деревья шуршали. Напряжение, порождённое неловкостью и желанием, возросло. Не стоило говорить. Не стоило ни о чём просить. Наконец, спустя целую вечность, широкие ладони огладили напряжённую в ожидании спину. — Дин, я могу причинить тебе боль, — шёпотом признался Кастиэль, по-кошачьи и со всей нежностью трясь щекой об него. — Я боюсь сделать тебе больно, понимаешь? — Но ты же не собираешься кусаться? — хмыкнул Дин и тут же усомнился. — Или собираешься? Или это всё отговорки, что не выполнять просьбу? Без сопротивления оторвавшись от чужого плеча, Дин взглянул на лицо в нескольких дюймах от себя. Нет, похоже, Кастиэль правда беспокоился на этот счёт. Не отговорки. — Неужели я для тебя — хрусталь? — неожиданно пробормотал он мысль вслух. Кастиэль улыбнулся и кивнул. Одна из холодных рук накрыла веснушчатую щёку. — Люди хрупки, — не стал отрицать он. — Особенно для моих зубов. — Так всё-таки собираешься кусаться? — нервно хохотнув, вздёрнул бровь Дин. Зелёный взгляд сбежал с сини на губы. Вампирские клыки являлись той ещё неприглядной мясорубкой, что скрывалась в дёснах неровным рядом, но красноглазые без труда прятали их, внешне становясь ничем не отличимыми от людей. У Первозданных же… вроде, не так. Вот только острота никуда не девалась. Но ведь Кас не на охоте — так к чему скалиться лишний раз? Ответ прозвучал не сразу. Кастиэль молчал, отведя взгляд в сторону перил. В итоге спустя время, за которое Дин успел неосознанно прильнуть к прохладной ладони, с бледных губ сорвался смешок. Вмиг Дин оказался прижат животом к животу плотнее некуда, едва не наступая Касу на ноги. — Ди-и-ин, — протянул Кастиэль с оскорблённо-насмешливой интонацией. — Ты снова подумал о полукровках? — А не так что ли? — пробубнил Дин. — Ты же не… — Дин заткнулся, так и не произнеся «граф Дракула». Взгляд снова вернулся к губам, что теперь растянулись в улыбке, открывая взору клыки. Точно, клыки. — Правда что ли?.. Смутное ощущение, что он уже видел, как Кастиэль кусался без использования выдвижной челюсти, посетило Дина. Только откуда? — И насколько опасно? — шёпотом поинтересовался Винчестер, не дав вставить и слова. Навряд ли его остановит порезанный язык, а вот реакция Каса на вкус человеческой крови — вполне. Но… не съест же его Кастиэль из-за пары капелек? — При желании могу перекусить перила, — буднично произнёс Кастиэль, кивнув в сторону тех самых перил. — О-о… — удивлённо протянул Дин, поднимая брови и тоже бросая взгляд на крепкое железо. — Такого у вампиров я точно не видел. Кастиэль вздохнул. — Тебя даже это не остановит? Совсем не пугает? Дин самодовольно ухмыльнулся. — Не-а. Получив безмолвное приглашение в виде поглаживания щеки, Дин немного наклонил голову и осторожно прильнул к чужим губам. Вчера Дин совершил огромную ошибку, не заметив ни мягкости губ, ни их необычной температуры. Губы Кастиэля холодные, будто тот простоял на морозе не меньше часа, но мягкие и податливые, так что сминать их — ни с чем не сравнимое удовольствие. От одного только осознания, кого он целует, бросало в дрожь — что уж говорить о том, какие чувства вспыхнули огнём, когда Кастиэль ответил — осторожно, аккуратно. А когда необычайно холодные губы переняли инициативу, тонкие пальцы зарылись в русые волосы, а поцелуй углубился — тёплый язык столкнулся со своей полной противоположностью по температуре, — Дин и вовсе потерял голову и способность мыслить, крепче сжимая рубашку Каса. Внутри Кастиэль оказался столь же холоден, как и снаружи, но эта отличительная черта не отталкивала и не вызывала омерзения, а только усиливала влечение и вопреки своей природе разжигала желание. Поцелуй сопровождался массирующими, слегка царапающими поглаживаниями холодных пальцев. И вышел он мягким и аккуратным, тягучим, как патока, и таким же сладким. Получился совсем не похожим на те грязные облизывания, в которых Дин принимал участие когда-либо в жизни. Хотя с Касом он был согласен испробовать всё, что только можно и нет, ибо казалось, что всё самое грешное становилось рядом с этим вампирским ангелом святым. Доступным ему. Возможным. Искусное умение приятно удивило: то, как Кастиэль сплетал языки, по-собственнически проходился по зубному ряду, задевал нёбо и снова сталкивался с языком, — вызвало стон, который шокировал самого Винчестера. Дин ошарашенно распахнул глаза. До этого момента он не ведал, что способен издавать такие звуки: обычно подобное исполняли под ним, а не он! Однако устыдиться не позволил жадный, почти что пожирающий поцелуй, из-за которого немногочисленный воздух стремительно покинул лёгкие и который означал одно: Касу понравилось, и он жаждал услышать ещё. Кастиэль — осознанно или нет — стремился вызвать следующий стон. И Дин, больше не сдерживаясь, прикрыл глаза, начиная постанывать под морозными ласками. Пламя, сжигающее изнутри, зудилось под кожей и рвалось наружу, заставляя всё естество молить о большем. Дин хотел большего. Хотел всего Каса без остатка. Здесь и сейчас. Стоило приоткрыть глаза, как помутнённая желанием зелень наткнулась на горящую небесную синеву, от чьего вида колотящееся сердце пропустило важный удар. — Мой, — с толикой неуверенности прошептал Кастиэль в приоткрытые губы, пользуясь очередной заминкой. Как только смысл произнесённого дошёл до разгоряченного мозга, Дин расплылся в солнечной улыбке, обхватывая лицо Каса руками и сцеловывая неуверенность. — Твой, — на выдохе заверил он, прогоняя сомнения прочь и вовлекая в новый поцелуй. Мысли кружились в безумном танце, сердце ликовало, а в животе поселился рой пчёл. В один миг целый мир перестал существовать, сжимаясь до одной точки. До одного вампира перед ним. Его. Только его. Однако из объятий наслаждения выдернуло назойливое жужжание, из-за которого Дин протестующе нахмурился и заскулил в поцелуй. А Кас, явно разделявший желание проигнорировать телефонный звонок и также протестующе промычавший, всё равно повернул голову и тем самым покинул объятия тёплых ладоней, что нашли новое место, обвив шею и плечи. — Дин, — более охрипшим, чем обычно, голосом позвал Кас, трясь щекой о щёку. Дин, учащённо дыша, шумно сглотнул. — А? — Будь то сообщение правдивым, куда бы ты поехал? Застигнутый в не самое подходящее время, Винчестер даже не попытался вникнуть в суть вопроса — неповторимый и будоражащий всю его сущность голос утянул сознание куда-то на синее дно. Возвращение в реальность произошло только после второго или третьего повтора его имени. — А? А… — наконец-то отозвался Дин, опуская руки с плеч на талию и укладываясь подбородком на подставленное плечо. — А зачем тебе? — Я попросил Габриэля кое-что проверить. На время уйдя в мысли, Дин, начав глубже дышать, ответил: — В Колорадо. Там есть стоянка на границе со штатом Канзас. В ответ до слуха донёсся посторонний, приглушённый чем-то вздох и неразличимый бубнёж. — А более точно? — лишний голос стал громче. Знакомый голос. Габриэль. — Шоссе семьдесят, — коротко добавил Винчестер, не заморачиваясь насчёт того, услышат его или нет. — Шоссе семьдесят, — повторил Кастиэль для Габриэля. — Услышал, — фыркнул старший Новак в трубку, — и не только это. Будешь должен, Касси. И за мой выходной тоже. — Знаю. Спасибо, Гейб. Свободная от телефона рука прижала Дина ближе, а холодные, несколько влажные после поцелуя губы коснулись русых волос. Мягко, но Дин почувствовал. В следующую секунду Габриэль с цоканьем и явным закатыванием глаз отключился — раздались гудки, — и Кастиэль убрал телефон обратно в карман, начиная поглаживать крепкую спину уже обеими руками, но вдруг остановился, словно вспомнив о чём-то. — Пойдём, Дин, — прошептал Кастиэль над ухом. — Если после вчерашнего хождения по лужам в одних носках и ливня ты чудом не простыл, то сейчас вполне можешь. И правда. Лёгкая одежда никак не подходила для весеннего Кортлина с ярким, но почти что безучастным солнцем, а Дин, увлечённым поцелуем и самим Касом, предпочёл не замечать этого. Но и открыто признавать человеческую слабость не собирался. — Не недооценивай охотников. И я тебе не маленький ребёнок… — протестующе проворчал Винчестер, пока его, схватив в охапку, не утянули внутрь, где было чуточку теплее. — А по мне, так похож, — пожал плечами Кастиэль, не отрывая взгляда от зелёных глаз и продолжая шагать спиной назад. — М-м, — мыча, поджал губы Дин, следуя за ним и чудом не наступая тому на ноги. — Так вот какими склонностями страдает двухтысячелетний дед, да? — Дед? — поражённо выдохнул Кастиэль, вскинув брови, и фыркнул. — Подумаешь, прожил чуточку больше твоего… Дин хмыкнул. Шаг — и вампир врезался в спинку дивана, дополнительно припечатавшись человеком. — Чуточку больше? — переспросил Дин, скользя взглядом по идеальному лицу, которому позавидует модель любого пола. Однако долго держать себя в руках не получилось, и под обиженным взглядом Винчестер по-доброму усмехнулся: — Шучу, Кас. — Короткий поцелуй в губы. — Для деда ты староват. Может, стоит добавить несколько «пра»? Не успел охотник опомниться, как их положения поменялись, — теперь его прижали к дивану. Однако нахальная улыбка не спешила покидать полные губы. — Ты меня дразнишь, — скорее утверждал, чем спрашивал Кастиэль. После этих слов улыбка стала шире, подтверждая слова Каса. — Что, только сейчас заметил? Безнадёжно покачав головой, Кастиэль сделал полшага назад, покидая кольцо рук, и окинул Дина внимательным взглядом. Вздохнув с сожалением, Кастиэль произнёс: — Всё-таки тебе стоит переодеться в своё. — Что, настолько плохо выгляжу? — состроив обиженное выражение лица скуксился Дин, склоняя голову и складывая руки на груди. Дразнить Каса было занимательно. Будто играть с большой кошкой, которая сдерживалась, но в любой момент могла цапнуть. Чистой воды мазохизм. Кастиэль отзеркалил позу и ещё раз пробежался оценивающим взглядом. Не ведётся. — Тебе во всём хорошо, — после недолгих раздумий заявил он, да с таким выражением, будто являлся экспертом. Улыбка сползла с веснушчатого лица. Не выдержав зрительного контакта и таких откровений, Дин, прикрыв глаза, кашлянул в кулак и почувствовал, как горят уши. Впервые он завидовал Сэму с его длиной волос. Получать подобные комплименты — не впервой. Обычный комплимент, после которого обязательно добавляют: «Но без одежды ты ещё лучше», — но слышать такое от Каса в свой адрес… Крайне смущающе. Хотя Дин не был против услышать продолжение типичной фразы. Вот только Кас не спешил сотрясать воздух. Со стороны Каса донёсся то ли смешок, то ли хмык, после чего холодные губы коснулись горящей щеки. — Если ты не против, я запущу стирку. — Таким голосом принято не про стирку спрашивать, — тихо пробубнил Дин, жмурясь. Снова хмык-смешок и поцелуй в кончик носа. Лёгкие шаги, шорох одежды — дом погрузился в тишину, среди которой Дин открыл глаза и, действительно никого не обнаружив, дотронулся до губ. Ранки от укусов покрылись загрубевшей кожей, но это совсем не помешало там, на балконе. Вкус Кастиэля сохранился на губах, языке, накрепко запечатлелся в памяти вместе с его запахом. Необычно. Но первый поцелуй с тем, кто нравится сердцу и глазам, представляют обычно по-другому: неловкость и нетерпение. В их же ситуации всё произошло иначе. Ну, как минимум для Дина. Ни капли неловкости — только желание и чувство правильности ситуации. Что так естественно. Что он родился, чтобы их губы однажды встретились. И даже ни одно из чувств нельзя было назвать «нетерпением» — скорее, жжением. Да, его жгло от желания. Будто пару веков Дин простоял в очереди, ожидая этого дня. И теперь этот день настал. Настоящая эйфория. Однако опасения по поводу своей внешности и личности не спешили уходить, намертво въевшись в кости и отравляя изнутри. Даже после всего увиденного и пережитого Дин сомневался в том, что достоин всего этого. Он не мог быть достоин внимания Кастиэля. Он точно занимал чьё-то законное место. Сколько бы Дин ни повторял себе, что Кас видел почти всё его тело, буквально проник в душу и целовал его с ликованием и обожанием в глазах, Дин всё равно не мог не чувствовать себя неподходящим куском пазла. Грязный, с потрёпанными краями и вообще из другой коробки, он пытался соединиться с чистейшим кусочком неба из эксклюзивного набора. И почему-то его принимали. Назвали солнцем и своим, чтобы это ни значило и как бы странно это ни звучало, и раскрыли объятия, укрыв от всего. Погрузившись в невесёлые мысли, Дин успел и переодеться, оставив футболку и накинув поверх рубашку, и зарыть самооценку на дно. Остановившись на том, что стоит спросить прямо у Каса, а не строить теории и догадки, Дин ушёл на кухню. В закрытой одежде и носках стало в разы теплее; и переохлаждение, наверно, больше не грозило, но и от горячего питья он бы не отказался. Конечно, лучше бы заменить «чего погорячее» на «чего покрепче», а там и до избавления языковых оков недалеко, как вчера, с Гейбом, но это будет совершенно не то. Так и пролетели минуты ожидания перед разбитой столешницей с горячей кружкой чая, который, к сожалению, был без сахара, но хотя бы этот окрашенный кипяток прогревал изнутри. За спиной послышались тихие шаги, и холодные руки обвили талию, сцепляя пальцы в замок. Кастиэль заглянул через плечо, тоже утыкаясь взглядом в линии разлома. — Неплох ремонт, — прокомментировал Дин, делая очередной глоток и кривясь. Мерзость. — Кто должен был оказаться на её месте? Не охотник ли? Или всё-таки вампир? Кастиэль ничего не ответит, но кольцо из рук притянуло Винчестера ближе. — Тот, кто изменил ход судьбы, — совсем тихо пророкотал низкий голос вблизи уха, опаляя холодным дыханием. Чёртовы мурашки пробежались по спине. — Какой судьбы? — заинтересовавшись новой темой, переспросил Дин. — Люди говорят: счастье любит тишину, — ушёл от темы Кастиэль, целуя за ухом и только больше тревожа душу. Сделав мысленную пометочку вернуться к вопросу некой «судьбы», которая, видимо, являлась одной из тайн вампирской семьи, Дин поставил кружку между трещин и накрыл аристократические пальцы своими. Ледяные. Но он не сможет ни согреть их, ни опуститься до такой же температуры, оставшись при этом в живых. Вместе кисти смотрелись и хорошо, и ужасно плохо — неестественно, — но опустить руки не позволил Кастиэль, переплетя пальцы с тыльной стороны. — Кас, — неуверенно позвал Дин, но тут же заткнулся, закусив губу. Разбираться с кровопийцами проще, чем обсуждать с ними щепетильные дела. Да и вообще выяснять отношения Дин не привык. Да и как что-то обсуждать, когда со стороны они наверняка похожи на пару, которая вместе со времён динозавров?! Отношения вообще не так строятся! — Так… ты… Что там делает Гейб? — после небольшой заминки нашёл он выход. Кастиэль вопросительно хмыкнул. — Я попросил его проверить путь и назначенное место встречи. — И как? — Ничего. Если что и было, то всё смыл дождь, — тихо сообщил Кастиэль. — Но Габриэлю знаком запах Джона Винчестера. Так что, если твой отец действительно там, то брат сможет его обнаружить, — в тихом голосе проскользнула крошечная капля чего-то горького, нежеланного, будто возвращение старшего Винчестера не шибко радовало Новака. Некоторое время прошло в тишине, которая рядом с Кастиэлем ощущалась мягкой завесой, и без лишних телодвижений, позволяя Дину прикрыть глаза и отгородиться от крутящихся на первом плане переживаний. Первым тишину нарушил Кастиэль. — Я тут подумал… — М? — Дин открыл глаза, слегка поворачивая голову на голос. — Михаил ещё вчера должен был явиться по наши души, — тихо продолжил доносить мысль Кастиэль. — Но нет ни запаха, ни другого намёка на присутствие брата. Возможно… Возможно, отец передумал и принял мой выбор. Надежда в тихом голосе перешла во вздох, наполненный облегчением, которое передалось и Дину. Даже если это только догадка, но вполне оправданная, то это значит, что одной проблемой меньше. И это же упрощало жизнь Кастиэля, позволяя сохранить отношения с семьей, и заодно продлевало человеческую жизнь, жизнь Дина. — Ты рад, Кас? — слетело с языка. Тц, снова. Но останавливаться было поздно. Винчестер быстро облизнул губы. — Рад тому, что сможешь остаться с семьёй? В ответ — ничего. Дин, прикусив губу, пожалел о заданном вопросе. — О чём ты думаешь, Дин? — спустя несколько долгих минут напряжённого молчания раздался низкий голос, окутывающий, подобно снегопаду, но не предвещающий ничего плохого. Напротив, снежные хлопья огорчённо таяли, не успевая коснуться живого тепла. Впервые Дин чувствовал себя настолько паршиво, став причиной чужого разочарования. Даже с отцом было попроще — того-то он просто уважал и, может, побаивался показаться плохим сыном. С Касом всё иначе. Дин не хотел разочаровывать Кастиэля — кого угодно, но только не его, — и не из-за того, что боялся или хотел отплатить, а… Дин просто не хотел огорчать Каса. Впервые ему было дело до чужого — не считая отца — мнения. Да и слово «чужой» Касу больше не подходило. Только совесть не помогла развязать язык. — Бред всякий, — в итоге качнул головой Дин, выпутываясь из ослабевшей хватки. Причина для побега нашлась сама собой, стоило взгляду упасть на грязную кружку. — Я обещал Детке помыть её. Проводишь? — всё-таки пришлось обернуться и встретиться с колеблющейся синевой. Рой вопросов сократился до одного: почему Касу не мог достаться тот, кто не будет приносить проблемы и сделает его счастливым? Ещё чуть-чуть, и Дин бы сдался, но Кастиэль вернул прежнее нейтрально-спокойное выражение лица и коротко кивнул. Развернувшись на пятках, мужчина направился в сторону лестницы. Ничего не оставалось, кроме того, как последовать за ним, но отстранённое поведение вызвало покалывания в области сердца. Чувствуя себя по-дурацки вдобавок к колющей боли, в которой сам и повинен, Дин остановился на последней ступени лестницы. — Почему именно я, Кас?