Солнце умирает в сумерках

      Неведомым образом Дин не заснул — отрубился, прободрствовав всего-навсего часов шесть от силы. Вроде и кофе пил, и не устал, а выключился как по щелчку пальцев. И ведь даже не лежал, а сидел! Чертовщина какая-то.       Во сне его встретил всё тот же мрачный лес, по которому он бесцельно плутал, не сопротивляясь невидимым нитям, но вот конец… Конец сна изменился.       Обычно Дин просто непроизвольно жмурился и в следующий раз, когда открывал глаза, видел перед собой не чёрные корни столбов-сосен, а одну из стен комнаты. Сегодня же в сон сначала пришли новые звуки — не только медленные шаги по сухой хвойной подстилке и хруст этой самой хвои, но и вой ветра с вороньим криком. Крик оказался весьма неожиданным, и Дин, кажется, смог сам поднять голову. И на этом остановился — замер в прямом смысле. Либо же нити остановили его.       Посреди чёрного леса, куда не заглядывал ни свет солнца, ни луны, но всё же что-то позволяло видеть на расстоянии в несколько шагов, замерла белая точка, напоминающая первую звезду на ночном небе. Абсолютно белая — белее снега, — она постепенно увеличивалась, но в скорее Дин понял, что она приближалась, а не росла.       Несколько секунд — та стала размером с ладонь и приобрела вытянутую форму. Человек, — разглядел Дин очертания конечностей. Разрезая тьму, к нему направлялся абсолютно белоснежный человек.       На моменте, когда фигура достаточно приблизилась и обзавелась отчётливыми мужскими чертами, Дин проснулся с колотящимся сердцем и полностью вспотевшим. Вот только сердце колотилось не от страха. Он знал эту фигуру. Не видел лица, но знал. Не видел этого человека обнажённым и надеялся, что не увидит, но он знал эту чёртову фигуру!       Видимо, на фоне переживаний и новых открытий мозг решил не позволять ему отдыхать, а устроить настоящую кашу, соединив всё вместе.       Простонав в ладони, Дин упал обратно на кровать и застонал по новой, когда кожа встретилась с неприятно промокшей тканью. Рывком поднявшись и бросив взгляд на цифровые часы, которые вещали о приближении семи утра, парень направился в душ.       Сегодня ему впервые приснился Кастиэль Новак.       Неужели этот тип начнёт доставать — завладевать его вниманием — даже во сне?! Всё же, если подумать, это лучше, чем просыпаться в состоянии переспелого кабачка.

* * *

      Впервые за несколько дней окунувшись в ритм жизни нормального человека, Дин сперва подвёз Миссури до работы, а после отправился в участок. На самом деле ему хотелось присмотреться к младшему Новаку, но ни судмедэксперта-терапевта, ни Вольво не оказалось на месте. Его отсутствие… почему-то огорчило. Дин не сразу понял, что вырвавшийся вздох относился к огорчению, а уж причины и тем более не знал. Вероятно, хотелось побыстрее разобраться со всем, проверить Новаков и убедиться, что сильнее и страшнее вампиров никого не существует, — поэтому-то Дин и отправился в участок, где должен быть Габриэль.       Безупречно нырнув меж двух припаркованных машин, Импала остановилась. Винчестер усмехнулся, довольствуясь мягкому ходу, но всё ещё чувствуя некоторое огорчение. Однако не успел он заглушить двигатель, как взгляд упал на зеркало заднего вида.       Напротив участка — на противоположной стороне парковки от Импалы — стояла та самая Вольво. Зелёный взгляд тут же забегал в активном поиске чего-то — или кого-то, — а сердце вместе с дыханием чуточку ускорились.       Нашёл.       За углом участка стояли оба Новака и, похоже, о чём-то спорили: Кастиэль, стянув маску безразличия, угрюмо хмурился и поджимал губы, чем вызвал удивление у Винчестера, а Габриэль, словно чем-то разъярённый, размахивал руками и что-то вещал. Сложилось впечатление, что старший ругал младшего. Но даже если так, то за что?       Засмотревшись на короткую сцену, которая закончилась тем, что Габриэль, в последний раз взмахнув руками, схватил Кастиэля за подбородок и повернул его голову в сторону. И то ли так совпало, то ли специально, но зелёный и серый взгляды встретились через зеркало заднего вида.       Всего на секунду угрюмое выражение бледного лица сменилось растерянным, и Кастиэль отвёл взгляд, вырываясь из хватки Габриэля. Бледные губы быстро зашевелились — тот что-то бросил брату, а после быстрым шагом двинулся к Вольво.       Снова грудь заполнилась тяжестью огорчения, стоило золотистому автомобилю завестись и покинуть парковку. Когда же до Дина дошло, что щемящее чувство уж больно походило на тоску, Винчестер потрясённо уставился на деревья и дорогу впереди. Потребовалось, наверное, полминуты, чтобы осознание улеглось, негодование вспыхнуло, а рука резким движением заглушила Импалу. Выйдя на прохладный воздух, Дин не успел надеть маску спокойствия, чтобы поговорить с шерифом, как тот уже оказался сбоку, заставив непроизвольно передёрнуть плечами от неожиданности.       — Агент, — сложив руки на груди, поприветствовал его шериф и оглянул с головы до ног, после чего бросил взгляд на Импалу и кивнул, — хорошая машина.       — Шериф, — в той же манере ответил Дин и тоже глянул на свою Детку, вздёрнув краешки губ, — я бы сказал: лучшая.       Габриэль лишь хмыкнул и протянул руку, которую Дин без запинки пожал, сдерживаясь, чтобы не одёрнуть сразу же. Не просто холодная — ледяная. Сколько же нужно было простоять на улице для такого эффекта?       — Долго же сидели.       — А-а. — Дин потёр кончик носа пальцем. — Не хотел прерывать.       Габриэль снова хмыкнул и облокотился на соседнюю машину.       — Новостей нет, — лаконично заявил Новак, и Винчестер окончательно отвлёкся от мыслей о Кастиэле и переключился на отца.       — Вот как.       Поджав губы, Дин спрятал подмёрзшие ладони в карманы куртки. Не сказать, что был удивлён, — он и не верил в копов, — но всё-таки разочарование в отсутствии продвижения дела и тревога за отца зародились сами по себе. С этими Новаками тоже ничего — Дин не заметил ни одной странности у Габриэля.       Ну да, холодный, но таких людей полно. Ну да, видимо, не загорал никогда — кожа бледна, но генетика хороша: ни одной морщинки, ни родинки, ничего. Янтарные глаза чисты, никаких алых прожилок. Ничего, что могло бы указывать на вампира. Новаки чисты.       — Аллен, что думаете делать дальше?       Чуть щурясь, Дин задумчиво разглядывал значок шерифа.       — Искать, — пожал плечами он и посмотрел прямо в глаза. — Что же ещё?       Прикрыв глаза, Габриэль вздохнул и сунул руку за пазуху, вынимая тощую папку.       — Тогда возьмите это. Дин, повинуясь интересу, принял папку и тут же удивлённо вскинул брови: «Дело №4023 Остин Блер», — красовалось название на титульнике. Удивление переросло в сомнение.       — Такая щедрость входит в разряд «Всё, что в моих силах»? — припомнив фразу шерифа, недоверчиво изогнул бровь Дин.       — Это сжатая копия, — беспечно пожал плечами тот, кто раскидывался рабочими документами. — Раз уж ведёте собственное дело, то почему бы не узнать побольше об источнике проблем? Да и путь у нас один.       Источник проблем?       Дин открыл папку, бегло пробегаясь глазами по ровным строчкам основных данных, найденных улик и чёрно-белой фотографии, с которой на него смотрел парень моложе его на несколько лет. Стоял тот немного полубоком, сдержанно улыбался и даже смутно напоминал кого-то, но Дин видел достаточно кудрявых и людей, и вампиров, чтобы спутать этого Блера с кем-то ещё.       — Знаете, Габриэль, в подобных случаях я привык слышать о нападении зверя, — через какое-то время медленно произнёс Дин, бросая внимательный взгляд на шерифа.       Тот пару секунд поковырял мизинцем в ухе и, склонив голову к плечу, опустил взгляд на палец.       — Поверьте, Аллен Смит, — начал Габриэль холодным, уверенным тоном, — в нашем городе и вблизи него вы отвыкните слышать о всяких зверях. — Всего на секунду создалось впечатление, что Новак в теме, и Дин даже задержал дыхание, но следующая фраза разрушила все догадки и предположения: — Как минимум по тому, что в этих лесах гулять безопасно даже ребёнку. А вот любителям охоты приходится тяжко. — Габриэль шумно вздохнул и разочарованно посмотрел на лес. — Нормальной добычи совсем нет.       — Нормальной добычи? — переспросил Дин, закрывая папку и тоже переводя взгляд на лес.       — Хищников, — пояснил Габриэль. — Мы с братом иногда катаемся на охоту, и единственных, кого видим, — так это каких-нибудь рогатых, — сетовал мужчина. — Спросите кого другого — пожалуются и они.       — Верю-верю, — хмыкнув, вставил Дин, когда взгляды встретились. — Ещё не встречал врачей, которым бы нравилась охота.       Габриэль криво, даже как-то вымученно улыбнулся.       — Мой брат странный.       «Да вы оба странные», — добавил про себя Дин, собираясь распрощаться с Новаком, который точно не мог быть вампиром, и заняться делом.       — И он же является причиной, по которой эти бумажки оказались у вас в руках, агент.       Что?       Дин уже собирался потянуться к ручке, как снова взглянул на Габриэля. На этот раз растерянно.       — Каким образом?       — Кастиэль сердобольный, — с явным неодобрением процедил Габриэль.       Сердобольный врач, который занимается охотой? Дин правильно понял? Или младший Новак действительно относится к тому типу людей, которые любят не животных, а людей? Да даже для Дина это странно!       — А этот беспризорник Остин наверняка свалил в другой город или штат, — сменил тему Габриэль, и Дин с трудом поспел за ходом его мыслей, едва отойдя от новостей, — почему-то я уверен в этом.       Дин же был уверен, что парень мёртв, но Габриэль, опять же, выглядел так, будто иначе и быть не могло. Откуда столько уверенности?       Наконец-то распрощавшись и открыв дверь Импалы, Дин заметил, что шаги прекратились, и услышал позади себя тихое:       — Одна просьба, агент, — не мозольте глаза моему брату.       Низкий голос имел и угрожающе нотки старшего брата, и уставшие, но Дин ничего не ответил и никак не отреагировал, притворившись, что не услышал тихого шипения. Однако внутренне прямо-таки стоял на грани негодования. С чего это он мозолил глаза этому Кастиэлю? Они даже ни разу не говорили! Да Дин того вблизи особо-то не видел!       Вопреки предупреждению, в течение дня Дин то и дело ловил себя на том, что думает о странном судмедэксперте-терапевте. Вроде начинает читать досье, а уже через несколько секунд мысли крутятся вокруг фигуры в неизменном бежевом плаще.       Почему этот Новак попросил помочь ему? Какое тому, даже такому сердобольному, дело до незнакомца? И из-за чего Габриэль ругался на брата? Или что происходило до приезда Дина?       Вопросов образовалась целая куча, но об ответах можно было и не мечтать. Зато с каждым разом этот младший Новак становился всё более интересной и в то же время странной личностью.       Но, даже несмотря на постоянное переключение мыслей, Дин сумел изучить досье.       Остин Блер — ровесник Сэма, двадцать четыре года, студент, в следующем году должен был закончить учёбу. Усыновлён, родители живут в другом штате. Исходя из копии фотографии — кудрявый светлый юноша неплохой наружности. Друзей почти не имел, перевёлся в местный университет год назад, до этого учился в Аризоне. Пропал в начале февраля, некоторые ценные вещи из комнаты общежития также отсутствуют. Ни улик, ни следов, ни правдивых слухов; родители на связь не выходят.       Н-да, тупиковое дельце. Как отец вообще узнал о пропавшем в глуши парне? Вроде, Джон что-то упоминал, но Дин никак не мог вспомнить. Может, из новостей? А были ли новости?       Вновь не продвинувшись ни на йоту, Дин убрал дело к дневнику, перекусил и отправился за Миссури. Точнее, сначала за лучшим на свете пирогом, а уже потом за Миссури.       Прибыв на место за полчаса до окончания смены, Дин припарковался почти что напротив входа. И всё ради того, чтобы увидеть Новака, — золотистая Вольво стояла на своём месте. Конечно, стоило бы просто завести разговор, чтобы развеять все сомнения о вампирах, но Дин… Дин отчего-то трусил. Боялся не мужчины, а… подойти? Господи, да он как школьница перед красавчиком-преподом!       Минуточку.       Красавчиком? Он, что, снова назвал этого Новака красавчиком?!       — И что на меня нашло? — в отчаянии пробормотал под нос Дин, сверля взглядом выход.       Ладно, Кастиэль красив. Но он ведь странный! Зато голос интересный, какой-то бархатный, и Дин бы, наверное, не отказался услышать его ещё раз. Но он странный! Но эти волосы, которые никогда не бывают в порядке, серые глаза, которые невозможно прочесть, черты лица, точно выведенные божьей кистью, тело, что всегда скрыто плащом, — всё это приковывало взгляд. Дин понимал, что не должен пялиться на представителя своего же пола, но ему хотелось смотреть. Ему было интересно смотреть. И, похоже, дело было не только в вампирской проверке, но подобные мысли пролетали слишком быстро, чтобы Дин мог ухватиться за них.       Однако всякие эмоции сошли с лица, кровь отхлынула от него, а сердце, наоборот, зашлось маленькой глупой пташкой. Зелёный взгляд спешно опустился к мокрому асфальту. Стало не до шуток.       «Не мозоль глаза моему брату», — вспомнилось предупреждение Габриэля.       Дин зажмурился, противясь желанию найти того, кто смотрел прямо на него. Нельзя-нельзя-нельзя. Неправильно. И дело далеко не в Габриэле и предупреждениях, а в… это неправильно! Дин же даже не знал этого Кастиэля лично, а уже боролся с противоречивыми чувствами к этому типу!       И отбивающее бешеный ритм сердце со вспотевшими ладонями были не на его стороне.       Это не реакция на вампира, это не чуйка, не интуиция, — да Дин даже представлять не хотел, что это!       «Не мозоль глаза моему брату».       Почему он не должен мозолить глаза младшему Новаку? Разве тот не сам захотел помочь ему через Габриэля? И, главное, по какой причине Габриэль защищал брата от Винчестера?       Вопросы нарастали подобно облакам на небе над Кортлином. Дин, продолжая жмуриться, опустил голову и зажал переносицу пальцами. Наконец, ощущение того, что на него смотрят, пропало. Веки осторожно приоткрылись, и зелёный взгляд украдкой метнулся в сторону широкой спины.       Будь у Дина возможность — ударил бы себя или взвыл, но место людное.       Стоило скорее заканчивать с поисками отца и сваливать, пока жизненные устои ещё целы, иначе… Дин бы не хотел вдумываться в реакции тела и своё поведение.       Но одно знал наверняка — Новаки чисты. И Габриэль, и Кастиэль не могут оказаться вампирами — Дин не встречал ни одного кровососа с такой фарфоровой кожей. Оставалась, конечно, ещё и Анна, но по слухам та тоже красавица. Да и… Дину не хотелось думать, что Новаки и Милтон причастны к изнанке мира. Точнее один Новак, и Дин ничего не мог с собой поделать.       Остаток вечера прошёл тихо-мирно и по-домашнему. Миссури не лезла с вопросами о продвижении дела и вместо этого завела беседу на отвлечённые темы, что заметно расслабило витающего в мыслях Винчестера. Но каким-то образом тема пирогов перешла к работе, а уже потом — на молодых коллег, которые, по словам Миссури, ей все уши протрещали.       Как оказалось, работа Миссури скучна и однообразна — на взгляд Дина, — но ей нравилось по той простой причине, что всё спокойно, никаких ярых обострений, никаких забот и проблем. Одним словом — идеальные условия для безнервной жизни и скорой пенсии. Дин даже сдержанно рассмеялся, позволив себе побыть нормальным человеком. Миры обычных людей и его так сильно разились… Эти люди были так беспечны, думали о пенсии и будущем… Дину далеко до них.       — И на что девушки жалуются? — поддержал разговор Винчестер, на деле внимая лишь вполуха.       Миссури ответила не сразу, и пришлось оторвать глаза от столешницы, когда молчание затянулось. Взглянув на женщину, Дин столкнулся с пристальным вниманием.       — Додумаешься? — осторожно выдала та, изогнув бровь. Точно преподавательница, проверяющая, слушал ли её ученик.       Сперва Дин не понял, чего от него хотели, и некоторое время тупо смотрел в ответ, пока не моргнул с глухим: «А». Так и хотелось возмутиться: «А почему я?» — но в итоге просто отвёл взгляд вбок.       — Психология в мои сильные стороны не входит, — со смешком увильнул Дин и сделал глоток остывшего кофе.       Зачем вообще эту тему поднял? Ей-богу, как сплетница какая-то. Да и тем более о последнем не врал: ему всегда удавалось вскружить девушкам голову, но вот копаться в их мозгах — ну уж нет, убейте! Так что, если и представлять то, на что могут жаловаться девушки, получится типичный список «проблем».       — Кастиэль Новак, — неожиданно произнесла Миссури, но Дин, краем глаза видя, что та уж чересчур внимательно бдит за ним, никак не отреагировал. Хотя от упоминания этого имени внутри пробежала мелкая рябь.       Если Миссури поймёт, что он подозревал Новаков, то может вытечь не совсем приятная ситуация: Новаки-то ни к чему не причастны. Да и тех так любят, что Винчестер может оказаться крайним.       — И? — подтолкнул Дин, склоняя голову к плечу.       Никакой связи между проблемами девушек и младшим Новаком не прослеживалось, но упоминание странного судмедэксперта зацепило. К чему он тут?       Однако, стоило продолжить, как смутившаяся и, кажется, покрасневшая Миссури кашлянула в кулак и, поднявшись со стула, принялась собирать грязную посуду. Поведение показалось странноватым и из-за этого разожгло ещё большее любопытство в адрес Новака.       — Миссури? — настойчиво позвал Дин, поднимая брови.       — Помнишь, я упоминала, что Доктор Новак не состоит в отношениях? — Дин негромко угукнул в кружку, допивая горький напиток. — Так вот, все девочки, кто пытался сблизиться с ним, начали возмущаться и пустили слушок, что Кастиэль… не тех взглядов.       Захлебнуться не позволило лишь то, что Дин вовремя допил кофе. Но всё равно, с грохотом опустив кружку на стол, начал откашливаться, поперхнувшись воздухом.       Каких взглядов? Каких «не тех взглядов»? О чём речь? О том самом, или он неправильно подумал?       «Так Габриэль опасался, что я свяжусь с его братом?!» — собрался воедино пазл.       Да нет! Нет! Нет!!! Чёрт!!! За кого Габриэль его принял?!       Пересилив желание взвыть во второй раз на дню, Дин сморгнул проступившие от долгого кашля слёзы. Ладно. Теперь поведение братьев оправдано. Осталось только оправдать ускоренное сердцебиение, но, вероятно, дело только в том, что он подавился. Либо информация настолько неожиданная, что даже веснушчатые щёки вспыхнули.       И всё же назрел вопрос.       — А мне зачем это знать? — прохрипел Дин.       — Не ты ли начал докапываться? — пожала плечами Миссури, стоя к нему спиной.       — Это часть работы… — невнятно попытался оправдаться Дин, но понимал, что ему нечем крыть. — Может, эти девушки просто зляться? Вот и придумывают всякое, — бубня под нос, предположил он спустя некоторое время, которое потратил на восстановление дыхания.       Отчего-то Дин был уверен, что такой мужчина, как Кастиэль Новак, ни за что не окажется ни вампиром, ни… человеком «не тех взглядов». Вот только реакция Габриэля твердила об обратном. Или это Дин её неправильно растолковал, сославшись на слухи?       — Может, — снова пожала плечами Миссури. — Лично я не лезу — до чужих вкусов дела нет…       Неловкий разговор прервался звонком, на который Миссури, как раз закончив с приборкой, поспешила ответить. В её отсутствие Дин успешно ретировался к себе в комнату. Оставший наедине с самим собой, Винчестер не стал включать свет — просто одёрнул шторы, сложил руки на груди, облокотился сбоку от приоткрытого окна и, набрав полной грудью прохладного влажного воздуха, выглянул на улицу.       Темно. Из дома напротив лился свет, но его было недостаточно, чтобы рассмотреть примыкающие друг к другу участки. Зато зрения хватало, чтобы разглядеть чернильное небо, которое обещало вот-вот разразиться очередным дождевым потоком. Но самое главное состояло в том, что Дину было спокойно. Спокойно настолько, будто находился у Христа за пазухой — ничто или никто не смог бы причинить ему вреда.       Моменты спокойствия с каждым разом начинали нравится всё больше, но причины внезапной расслабленности оставались неизвестны. Да и нужно ли знать их происхождение? Спокойствие, конечно, странное, но Дин не ощущал подобного с тех пор, как… Да, похоже, никогда? Поэтому-то и цеплялся за укрывающее его одеяло безмятежности и безопасности.       Через какое-то время по стеклу закрапал мелкий дождик, нарастающий с каждым мгновением, но окно никто не собирался закрывать. Прикрыв глаза, вслушиваясь в дождевую дробь и вдыхая наполненный влагой воздух, Дин провалился в мысли.       Отец, Новаки, Милтон, Остин и тварь, превосходящая вампира… Обо всём этом было позволительно на минуточку забыть. Ему же можно немного передохнуть, да? Можно ведь? Вот бы нашёлся тот, кто скажет «Да»…       В конце концов всё растворилось как по мановению волшебной палочки. Кроме одного. Габриэль приказал не мозолить его брату глаза. Не мозолить глаза младшему Новаку, который сам смотрел на Винчестера и косвенно помогал ему. Это навевало на мысль, что, может, слухи правдивы, и Кастиэль немного… Да бред! И всё-таки этот Кастиэль смотрел на него. Так неужели правда? И что же этот судмедэксперт нашёл в нём: потенциальный объект для будущего вскрытия или?..       Обрывая себя, Дин никак не мог закончить уже вторую мысль. И никак не мог принять того факта, что этот Новак смотрел на него.       Каким образом он, неотёсанный охотник, привлёк взгляд всеми уважаемого Доктора Новака? Или этому Кастиэлю, который, видимо, знал, что Дин ищет отца, стало просто жалко его?       Н-да, Дин ещё ни разу в жизни не чувствовал себя лужей грязи под дорогой обувью другого. Никогда. Пока не встретил Кастиэля.       Но, несмотря на это гадкое чувство, он прекрасно осознавал и второе, более сильное, — его тянуло к этому странному мужчине. Тянуло так, будто проглотил сильный магнит, а единственным металлом среди деревяшек оказался этот самый Кастиэль. И это чувство, которое Дин бы никогда не хотел испытывать по отношению к незнакомому мужчине — да и в принципе к любому мужчине, — почему-то перестало пугать, как то было днём, и накрепко засело в голове. Словно кто-то специально приколотил его на видное место.       «Может, давно секса не было — вот и чудить начал?» — не переставал искать себе оправдание Дин. Иначе как объяснить то, что всю жизнь его привлекали исключительно девушки, а тут… Ладно, может, он врал сам себе и потому умалчивал о тех неоднозначных перекидываниях взглядами с парнями — подобное случалось, но редко! И просто взгляды!       Ну дак и с Кастиэлем просто взгляды.       Нет, с Кастиэлем не просто взгляды! Это нечто странное, не совсем понятное, но в то же время какое-то нормальное. И, к сожалению, непроизвольная задержка дыхания, ускоренное сердцебиение, ступор, пустота в голове и всё прочее, — не относятся к вампирам и охотничьей чуйке. Или… А!       А.       А?..       Похожи ли эти реакции на восхищение?       Как восхищаешься картиной или другим произведением искусства? Вполне. Наверное. Дин не мог сказать — ни одна картина или статуэтка не восхищала его, а Детка вызывала чуточку другие эмоции.       Но этим Кастиэлем однозначно можно восхищаться — мысль странная, но единомышленников найдётся куча. Вот насчёт этого Дин был уверен на все сто, а то и двести.       И всё-таки это чертовски странно. И нормально. Как будто внутреннее «Я» разделилось надвое, и одна часть твердила, что это ненормально, а вторая увещевала, что всё в порядке.       Ни черта не в порядке!       Но это не отменяло факта, что Дину… интересно смотреть на Кастиэля. На того, с кем ни разу не говорил и не собирался заговаривать. А вообще, в скором времени он найдёт отца, уедет и забудет о странной семейке из Кортлина. И дурацкие чувства сотрутся.       Поведя плечом и оторвавшись от стены, Дин тихо закрыл окно и задёрнул шторы, окончательно погружая комнату во мрак.       Действительно спокойный город.