Трудности воспитания

О да, я счастлив и доволен, что наконец могу её выложить. Сама же глава была написана ещё полторы недели назад. Было больно и страшно, хотелось закричать и позвать на помощь, только вот звать было некого. В округе не было ни души, а если бы и был кто, то наверняка попросту испугался неизвестного «монстра» и добил раненного, не способного сопротивляться демона. Бэд давно успел понять, что подобным ему – выходцам из Нэзера – рады далеко не везде, но всё же, он не ожидал, что группа обыкновенных на вид охотников, на свет костра которых он вышел из чащи, воспримет его, как самое страшное зло всех трёх Миров и попытается обезглавить. Хало не любил сражаться, даже не умел толком держать меч, ведь его растили в высшем обществе, где нет необходимости вырывать свою жизнь из лап Смерти квовью врагов. Его воспитывали, как будущего достойного хранителя знаний и тайн рода – библиотекаря, коим он с малых лет мечтал стать, но так и не смог, покинув отчий дом. Бэд, как ему и полагается по происхождению, хорошо говорил на многих языках и, будучи неограниченным языковыми барьерами, старался всё решать мирным путём. Этот раз не был исключением, он пытался поговорить, но люди не стали слушать. Стрела пробила плотный плащ, кожаную жилетку и рубаху насквозь, впиваясь где-то между лопаток. Бежать ему это почти не мешало, если не считать, что от кровотечения в глазах начало плыть, а левая рука совсем перестала слушаться, то и дело норовя повиснуть плетью. Ему удалось удрать от людей достаточно быстро и далеко, но, к своему сожалению, он был недостаточно внимателен к окружению и угодил в капкан. Стальные створки ловушки больно вгрызались в ногу демона, разрывая кожу и травмируя связки и, возможно, ломая кости. Может быть, будь у него обе рабочие руки, то ему не составило бы труда достать конечность из медвежьего капкана и продолжить побег от враждебно настроенных охотников. Вот только левая рука полностью занемела, так, что невозможно пошевелить ни мизинцем, а сил совсем не осталось. Несколько недель бесцельного скитания, ночи без сна и питание какими-то кореньями, за невозможностью поймать что-нибудь достойное, ведь Бэд плохой охотник, давали свои плоды. Единственное, что оставалось демону, не способному помочь себе – попытаться отвлечься, чтобы не сойти с ума от разрывающей спину и ногу боли. Бэд пытался вспомнить родной дом, по которому сильно скучал, всю свою семью по именам, перечислить вслух ослабевшим голосом каждую книгу, когда либо прочитанную в семейной библиотеке. Последним, что ему удаётся разглядеть сквозь ребящую муть в глазах, перед тем, как сомкнуть тяжелые веки, это расплывчатый силуэт, маленький и тонкий, бледностью своей подходящий на призрака. *** Бэд просыпается мгновенно, просто открывает веки, взирая на мир своими белыми безднами и первым, что он видит – это дети. Трое мальчуганов нависают над демоном сверху с едва сдерживаемым смехом и уголками губ, что так и стремятся вздёрнуться вверх несмотря на все попытки этого не допустить. В счастливых до одури глазах, у всех троих, сверкают самые настоящие искры самодовольства. В руке у Сапнапа виден зеленый маркер. – Ах вы негодники! – громко фыркает Бэд и резко поднимается. Сорванцы делают попытку побега, но она оказывается проваленной – отец успевает схватить двоих за шкирки, а третьего хватает хвостом за лодыжку и поднимает над полом достаточно высоко, чтобы тот не ударился об него головой. Вместе со смеющейся и брыкающейся троицей Хало направляется к зеркалу, висящему над умывальником в кухне, любоваться чужими художествами. На удивление, заместо бессмысленных каракуль и бранных слов нахватанных на базаре, он видит цветы – полевые ромашки, украшающие щеки и лоб. Пускай они и были ярко зеленого цвета и местами неровными, хуже от этого вовсе не становились и с лёгкостью узнавались. Демон, сам того не замечая, расплылся в мягкой, счастливой улыбке. Притихшие дети, до этого внимательно следившие за реакцией родителя, тоже радостно заулыбались. – Наконец-то ты улыбаешься. – довольно произнёс Джордж и скрестил руки на груди, смущённо отвёл взгляд в сторону. – Что? – Бэд недоумевающие глянул на старшего сына. – Дрим сказал, что тебе сегодня снятся кошмары и с утра у тебя будет плохое настроение, а Джордж сказал, что цветы делают людей счастливыми. Мы и решили, что тебе понравятся ромашки. – Сапнап довольно завилял хвостом и стал раскачиваться из стороны в сторону, как на веревочных качелях. Положение вверх тормашками его ничуть не смущала, даже как-то наоборот, веселило. – Не «мы», а ты, решил! Я предлагал просто сходить и нарвать цветов! – тут же возразил Гоги, недовольно смотря на брата. – Но папа запретил нам ходить в лес по ночам… – обиженно пробубнил Дрим, при этом нахолившись, как птенец под первыми каплями дождя. Ему подобный запрет не нравился больше чем двум другим детям, хотя в целом недовольны были все трое. – Ночью? – неуверенно уточняет Бэд, но не дожидаясь ответа, смотрит в окно. Раздвинутые занавески слабо качаются от лёгкого ветра, проникающего через приоткрытые створки окна. На дворе и впрямь была близкая к утру ночь, если судить по светлому небу. Демон с облегчением выдыхает, безмолвно радуясь, что дети, в кои-то веки, послушались его наказа. Если бы он проснулся и обнаружил, что детей нет дома, после того, как ему приснились не самые лучшие воспоминания, то волнение разъедало бы его изнутри до нервной икоты. Хотя, если быть честным, он прекрасно знает, что никогда по настоящему не сможет запретить сыновьям уходить в леса и поля. Он лишь может дать им некоторые наставления, показать направление к дороге в будущее, но дальнейший путь те выберут себе сами. А до тех пор, пока они не окрепнут, он постарается изо всех сил заботиться об этих «детях леса». Сапнапа он воспитывает с младенчества, Джорджу было семь, когда он попал под его крыло, а Дриму, если верить словам детей, где-то тринадцать сейчас и он до сих пор слегка диковат. Да что уж там, у него все трое сына слегка нелюдимы, несмотря на то, что даже Бэд, являясь истинным демоном, нашёл общий язык со всеми местными. У каждого из них свой непростой характер, но Хало любит каждого из них и старается уделить достаточно внимания и дети, в свою очередь, с радостью делают это в ответ. Пускай это и шалость, позабавившая самих мальчишек, но всё же это очень подняло настроение и ему самому. – Так, тебе нравится? – зачем-то уточняет Дрим, хотя ответ очевиден, выглядя при этом очень робко, что не может не умилять. – Конечно понравилось! У Сапнапа явный талант к рисованию. – Хало опускает всех мальчиков на пол, но так и не давая улизнуть от него, сгребая в охапку для крепких объятий. – Тогда… Тогда Мисс-Овечке тоже понравится, да? – тихо спрашивает Дрим и жмётся ближе под бок к отцу, пытаясь спрятать красное от смущения лицо. Бэд на это лишь выдыхает и тихо смеётся, гадая, какие же цветы нарисовал для женщины её «утёнок», даже не умея толком держать карандаш в руках.