О призраках и героях

Утром, на полпути к самым холодным зимним месяцам, Лань Чжань наконец протестировал свою модифицированную версию системы Вэй Ина. А-Юань был с Сичэнем и должен был вернуться вечером. Он ступил на тщательно расчищенное пространство и опустился на колени, чтобы активировать массив. Вспышка. Он посмотрел на поле, окруженное высокими стенами и странной прозрачной крышей. Воздух был другим, суше и теплее, чем в Облачных глубинах. Его охватил трепет. Это было не просто что-то новое, что-то, чем он мог заниматься, находясь в вынужденном уединении. Это был не просто вкус свободы. Это была частичка Вэй Ин. “Доброе утро” Лан Чжань быстро заморгал, пораженный. Он обернулся, острым взглядом ища говорившего. Странный белый грызун стоял на задних лапах, одетый в сшитую на заказ одежду. Существо наклонило к нему голову. С опозданием Лань Чжань отвесил ей - им? – поклон. “Рад встрече"” - представился он, - "Я Лань Чжань, любезно предоставленный Ванцзи”. Грызун улыбнулся, продемонстрировав ряд человекоподобных зубов, и ответил на безупречном мандаринском. “Приятная встреча. Я Незу”. -- Цзинь Лин вырос, часто посещая Дагэ Цзян Чэна в Токио. Он сразу же привязался к старшей, терпеливой и доброй Эри. К сожалению, он также увлекся многими странными пластиковыми игрушками, которые купил ему Мик-гэ. “Нет” - твердо сказал Цзян Чэн. “Но, Цзюцзю” “Нет” “Я хочу...” “Нет” “Цзюцзю!” малыш раздраженно топнул ножкой. Эри, стоявшая позади него, с любопытством наблюдала. Цзян Чэн очень осторожно вдохнул через нос. “Нет”. Визг. Пальцы Цзян Чэна дрогнули. Он поборол искушение прижать руку к голове. Он прижал мальчика к себе и кивнул со всем достоинством, на какое был способен. Мик-гэ ухмылялся, а Дагэ определенно притворялся, что ему не смешно. Цзян Чэн вздохнул и ушел как раз в тот момент, когда исчез Цзинь Лин. Без блестящей игрушки. Ну, во всяком случае, без одной из них. -- Даже проводя половину своего времени в Ланьлине, Цзинь Лин каждую неделю проводил полдня со своей другой семьей в Японии. Это было утомительно и требовало гораздо большей организованности, чем хотелось бы Цзян Чэну, но он не был слеп к презрению, которое иногда испытывал его племянник за то, что он сирота. Цзинь Лин обожал свою японскую семью, и Цзян Чэн не отнимал этого у него. Даже когда он был мальчишкой. “Просто стой спокойно, черт возьми”, - выругался Цзян Чэн, борясь с извивающейся Цзинь Лином. “Цзюцзю! Отпусти меня! Я хочу ... я хочу пойти посмотреть на остальных!” “А-Лин! Ты будешь сидеть смирно, или мы вернемся на пирс Лотоса. Не испытывай меня ”. Цзян Чэн прекрасно понимал, что они уже были в парке Юрей, и что он уже израсходовал энергию, необходимую для обычного визита Цзинь Лина. Он найдет способ отправить Цзинь Лина обратно, если понадобится. Дагэ ждал их, рядом с ним стояла улыбающаяся Эри. Рядом с Эри был Лань Юань, вежливый и безмятежный, несмотря на то, что был максимум на четыре года старше Цзинь Лина. Как всегда, он был одет по японской моде, без повязки на лбу. Цзян Чэн никогда на самом деле не видел мальчика в мантии Лань. Он пожал плечами, поворчал и отпустил племянника. Цзинь Лин рванулся вперед, лишь ненадолго остановившись, чтобы брезгливо поправить мантию (совсем как его отец), прежде чем прыгнуть на Эри и Лань Юаня. Цзян Чэн достал талисман для перевода. Цзин Лин, возможно, и выучил японский с оскорбительной легкостью, но Цзян Чэн был слишком занят. “Дядя все время говорил, что мы придем, когда он закончит, но потом он продолжал работать вечно!” говорил Цзинь Лин. Эри, более высокая и уверенная в себе, погладила Цзинь Лина по голове: "Ну, теперь ты здесь". она рассмеялась. Лань Юань радостно наклонился вперед: "Кузен! Смотрите, смотрите, дядя Шота подарил мне новую фигурку!”, - он помахал в воздухе маленькой белой фигуркой в тон своей рубашке (на ней английским шрифтом гордо было написано "СВЕТОНОСНЫЙ"). Цзинь Лин уже таращила глаза. Цзян Чэн повернулся к Дагэ и закатил глаза, игнорируя разговор детей. “Мне нужно возвращаться"” - раздраженно пробормотал он. Дагэ пожал плечами в знак легкого согласия: "Береги себя”. Цзян Чэн слегка улыбнулся в ответ и ушел. -- Визиты продолжались все детство Цзинь Лина. Сколько он себя помнил, он знал кузину Эри, высокую, седовласую и невероятно умную. Почти такой же крутой, как она, был кузен А-Юань, который тоже говорил по-китайски и чей отец был настоящим героем. Это правда, что дядя Шота и дядя Хизаши тоже были героями, но они были другими. Дядя Хизаши, например, был ужасным нянькой. Он никогда не помнил, что Цзинь Лин ненавидел суп с лапшой со вкусом креветок, и он всегда делал много фотографий вместо того, чтобы помогать с их играми. Дядя Шота просто все проспал. Впрочем, это было нормально, потому что они могли делать все, что им заблагорассудится, и играть в "не буди великана" в гостиной. Отца А-Юаня Цзинь Лин видела всего несколько раз. Он был высоким, всегда одевался в белое и почти не разговаривал. А-Юань рассказал ему все о том, как его отец спас всех этих людей от того ужасного злодея с помощью своего Гуциня. Это звучало потрясающе. Даже когда Светоносный проводил некоторое время с дядей Шотой и дядей Хизаши, он был тихим, и его трудно было понять. Он никогда не кричал на А-Юаня и сидел такой прямой и гордый. Он всегда казался неприкасаемым, чем-то большим, чем обычный дядя. А-Юань всегда был Светоносным, когда был героем в их играх. Цзинь Лин был его собственным героем, Золотым Мечом, которым, как он воображал, был его отец. Иногда он притворялся Цзюцзю, чтобы у него был классный хлыст. Цзинь Лин многому научился у своих двоюродных братьев. Двоюродная сестра Эри научила его делать колесо для тележки и делать блестящие открытки на день рождения для дяди Хизаши. Двоюродный А-Юань научил его формам меча, которые Цзинь Лин никогда раньше не умел делать, и показал ему несколько самых красивых каллиграфических рисунков. Кузина Эри рассказывала им страшные истории со счастливым концом, полные отважных героев и ужасных плохих парней. Она научила его, что даже когда все кажется ужасным, всегда есть герой, готовый помочь. По опыту Цзинь Лин, этим героем обычно был Цзюцзю, и он не совсем соответствовал описаниям Эри о лучшем герое. В защиту Цзюцзю кузина Эри почти всегда описывала либо Деку, либо Лемиллиона, и никто не был таким милым и улыбчивым, как они. Кузен А-Юань придумал истории о привидениях, которые звучали почти как ночные охоты, которые держали и Цзинь Лин, и кузена Эри на крючке, пока он, наконец, не добрался до того момента, когда прибыл Светоносный (что означало, что скоро все будут в порядке). Когда Цзинь Лин был ранен, кузен А-Юань пел ему песенки, чтобы он почувствовал себя лучше, а когда он стал достаточно взрослым, кузина Эри залечивала его синяки легчайшими прикосновениями. Когда А-Юаню было грустно, Цзинь Лин пыталась петь ему песни в ответ, но у него был не очень ровный голос, и песни всегда выходили не так. Кузен А-Юань все еще улыбался, даже когда Цзинь Лин так смутился, что пригрозил переломать всем ноги. Когда Эри было грустно, они делали для нее открытки с яркими цветами и зелеными и желтыми героями, которые всегда поднимали ей настроение. В целом, Цзинь Лин любил своих кузенов. Они никогда не говорили с ним свысока за то, что он сирота (в конце концов, все они когда-то были сиротами), и они никогда не боялись его, когда он злился. Жаль только, что Цзинь Лин не разрешили никому рассказать о них дома. -- Кузина Эри собиралась стать героем. Цзинь Лин подумал, что это самая крутая вещь на свете. Цзюцзю не согласился. “Нет, Цзинь Лин, однажды ты станешь лидером секты Цзинь, а не каким-нибудь кровожадным героем. Из-за героев гибнут люди”. Голос Цзюцзю звучал сердито. “Но, Цзюцзю"” - заныла Цзинь Лин. “Нет, А-Лин. В любом случае, быть культиватором лучше, чем героем ”. “Но дядя Шота герой! Дядя Хизаши герой! Даже отец кузена А-Юаня герой!” Цзюцзю усмехнулся. “Отец Лан Юаня - земледелец”. Цзинь Лин моргнула: "Не-а, он герой”. Цзюцзю вздохнул, потирая переносицу. “А-Лин. Как ты думаешь, кто такой герой?” Цзинь Лин просиял: "Они как КА-ПАУ! Они сражаются с плохими парнями и спасают людей в беде! Они крутые!” Цзюцзю поджал губы: "И разве культиваторы не сражаются с монстрами?” Цзинь Лин подумала об этом: "Цзюцзю… Являются ли культиваторы героями?” Цзюцзю застонала: "Ни в коем случае”. Цзинь Лин нахмурился, теперь он был очень смущен. Цзюцзю подозвал его к себе и положил теплую руку на плечо Цзинь Лин. “Культиваторы лучше”, - серьезно сказал он. Цзинь Лину понравилась идея быть похожим на героя, но лучше. Он открыл рот, чтобы спросить еще, но Цзюцзю оборвал его. “Хватит, А-Лин. Спросишь еще что-нибудь, и я переломаю тебе ноги”. Цзинь Лин закрыл рот. Он не хотел, чтобы ему переломали ноги, даже если Цзюцзю никогда бы этого не сделал.