Are you gonna marry, kiss, or kill me?
It's just a game, but really
I'm bettin' on all three for us two
Get my car door, isn't that sweet?
Then pull me to thе back seat
No onе's ever had me, not like you
Эндрю казалось, что у него едет крыша. После их злосчастного поцелуя с Нилом, который перемолол все внутренности в фарш, игнорировать влечение стало совсем невозможно, и что бы Эндрю ни делал, где бы ни находился, все его мысли, желания и мотивы поступков сосредотачивались исключительно на этом маленьком провокаторе, который с поразительным простодушием делал вид, что ничего странного не произошло. Порой Эндрю казалось, что его откровенно провоцируют и берут на слабо, Нил даже пытался — из рук вон плохо, но пытался — с ним флиртовать, но провести грань между дружескими подначками и открытым призывом к действию после стольких лет тесной дружбы, и так постоянно балансирующей на опасной грани, было нереально. Как только Эндрю ловил себя на мысли, что ему подают вполне понятные и открытые знаки, он тут же чувствовал себя настоящей скотиной, потому что вместе с робкой надеждой приходила отрезвляющая реальность, которая опрокидывала на голову ушат холодной воды и напоминала, что Нил — всего лишь азартный игрок, который испытывает влечение исключительно к футболу, документалкам про лисиц на Youtube и опасным маневрам, как на игровом поле, так и в жизни. Чертов адреналиновый наркоман. Ситуацию не спасало и то, что с приближением матча против калифорнийской школы Кевин медленно, но верно слетал с катушек. Он нещадно гонял команду по полю, вытаскивал нерадивых соседей в лице Эндрю и Аарона на ночные тренировки, капал на мозги даже Ваймаку, которого фанатизм сына вот-вот готовился довести до ручки. За всей этой придурошной одержимостью Кевин и думать забыл об их споре, сосредотачивая мысли исключительно на бросках, пинках, стратегиях и оре на Эндрю, если ему было особенно лень блокировать удары по воротам. Миньярд сначала даже порадовался — пусть Кевин компостирует ему мозги с футболом, но хотя бы не лезет в подробности отношений с Нилом, может, ему повезет и удастся замять эту глупую сделку, не доведя ее до точки кипения. Все его надежды, разумеется, были разрушены. Оказалось, что Эндрю, постоянно дразнящий Нила тем самым помешанным, сам, того не заметив, теперь занял его место, довольно скоро найдя себе собственную одержимость. Отказаться от Нила, поделенной на двоих сигареты, общих шуток про нервозность Кевина, тихих разговоров на краю крыши и теплых, безопасных прикосновений было куда сложнее, чем казалось на первый взгляд. План Эндрю с медленным, осторожным дистанцированием провалился через три дня после своего появления. В Пальметто всю неделю шли ливни, последние апрельские деньки решили окатить город годовым запасом осадков, не иначе. Улицы тонули в дождевой воде, движение в центре постоянно стопорилось, жизнь текла медленно и лениво, словно в долгом мутном сне, на выходных подняться с дивана и выбраться из дома и вовсе казалось прохождением всех кругов ада. Всю субботу Эндрю и Аарон провели за просмотром глупых реалити-шоу по телевизору и редкими перерывами на еду и ленивую дрему, пока Бетси хлопотала на кухне с новым рецептом пирога и висела с кем-то на телефоне с самого утра. Кевин впал то ли в спячку, то ли в депрессию, но сообщения в общем чате команды игнорировал весь день. К вечеру Ники написал, что заглянет к ним «поболтать», потому что дома до ужаса скучно, и из-за перебоев с электричеством отключили вай-фай. Затем притащился собственной персоной унылый Кевин, расстроенный тем, что в такой дождь закрыт проход на поле, и начал предпринимать безуспешные попытки уговорить братьев отработать парочку приемов прямо в просторной гостиной, скручиваясь несчастной гусеницей у Аарона в ногах. Едва уловив угрозу ее коллекции сервизов ручной работы, Бетси пообещала надавать им по шее, если мяч перекатится через порог ее дома, что еще сильнее вогнало Кевина в состояние капризного ребенка, которого лишили любимой игрушки. Положение спасло только прибытие долгожданных пирогов — Дэй с горя запихнул в себя сразу три куска с черникой, пытаясь пристрелить персонажа Ники на экране телевизора. Эндрю отчетливо ощущал, как громкая болтовня, бесконечная возня и яркая рябь от игры начинают его раздражать. Ники то и дело выводил его из себя глупыми вопросами про парней, видимо, решив, что раз они оба геи, будет справедливо задалбливать Эндрю подробностями своих отношений с Эриком. К тому же Миньярда постоянно подмывало спросить, почему у Кевина не хватило мозгов взять с собой Нила, но тот выглядел достаточно расслабленным для того, чтобы ухватиться за идею их спора с новой силой. «Твой брат пытается проверить моё терпение на прочность. Приди и забери его.» напечатал Эндрю в окошке их с Нилом чата, кликнув «отправить». «мама не выпускает меня из дома (ногу подвернул» — пришел моментальный ответ. Разумеется, бегать в такой дождь — чудо, что не сломал. «лучше ты приходи, у меня есть мороженое». В доказательство своих слов Нил прикрепил фотографию только что вынырнувшего из холодильника бочонка с шоколадным десертом. Если ради чего Эндрю и готов был выйти из дома, это было целое ведро замороженного «сникерса». — Бросаешь нас? — несчастно проканючил Ники, когда Эндрю сообщил, что уходит. — Я буду у Нила, — бросил он скорее Бетси, чем этой кучку недоумков. — Вау, и это мой лучший друг, выбирает провести вечер с моим братом-малолеткой вместо меня, — тоскливо заметил Кевин, залпом заливая в себя полстакана остывшего кофе. — У него спермотоксикоз, тут можно только посочувствовать, — с противной ухмылочкой вставил свои пять копеек Аарон, но Эндрю заметил, как он тоже не в восторге от его ухода. — Дебил! — рявкнул брат, когда Эндрю влепил ему оплеуху по дороге в коридор. — Ой, как там, кстати, нога Нила? Жан сказал, что… Эндрю хлопнул дверью, не дожидаясь, пока Ники закончит фразу, и как можно скорее пробрался по километровым лужам до чужого порога. Дверь распахнула Эбби, приветливо заводя его внутрь и тут же кидая сухое теплое полотенце для волос. Эндрю вручил ей контейнер с пирогом, который передала Бетси, и отправился в комнату Нила, который нашелся на кровати под ворохом одеял с ноутбуком в обнимку. Завидев Эндрю в дверях, он довольно разулыбался и кивнул головой на тумбу, куда водрузил бочонок с мороженым и две ложки. Эндрю молча взял свою приманку и нагло потеснил Нила на кровати, с наслаждением заползая под теплое одеяло и монополизируя ноутбук под тихое «эй». — Какой-то бред, — сонным, разморенным голосом заключил Нил, когда на экране Хит Леджер принялся скакать по трибунам, распевая «Can’t take my eyes off you». — Это больше смешно, чем романтично. — В этом и смысл, — ответил Эндрю, несильно щелкая его по лбу, — он не боится показаться нелепым перед ней. — Едва ли это пробудило бы во мне любовь. Большинство людей и так постоянно ведут себя как придурки. Кроме тебя и Жана, может, — зевнул Нил, — мне щекотно, — он попытался отстраниться от ладони Эндрю, которая методично перебирала мелкие волоски на его затылке. — Хватит вошкаться, — недовольно попросил Миньярд, укладывая руку на чужую шею. Нил, прижатый к его боку, послушно затих, уставившись пустым взглядом в экран ноутбука. До конца фильмы они бесконечно обменивались тычками и мягкими переплетениями ног и рук под одеялом, потому что Нил чисто физически был не в состоянии лежать спокойно, пока Эндрю не надоело это глупое копошение. Он легко пробежался пальцами по очертаниям чужих ребер сквозь футболку, и Нил подпрыгнул на постели так, словно по нему пустили разряд тока, завопив на весь дом. — Нечестно! — возмутился он, в отместку пытаясь пробраться ладонями к Эндрю под толстовку. Он боялся щекотки не меньше и, резко подмяв неугомонного Нила под собой, быстро зафиксировал его вездесущие руки на подушке, довольно ухмыляясь проделанному маневру. Нил под ним шумно задышал и раскраснелся, пытаясь заехать коленом в чужое бедро. — В моем же доме среди бела дня? Миньярд, имей совесть. — Они оба резко вскинули голову, чтобы обнаружить в дверях мрачного Дэвида, угрожающе сложившего руки на груди. — Мы просто кино смотрели, — не шибко убедительно оправдался Нил, пока Эндрю скатывался с него, словно ошпаренный. Он тут же принял как можно более невозмутимый вид, зная, что Ваймака бесит его каменная физиономия — особенно, когда тренер пытается его отчитывать. — Это теперь так называется, — недовольно пробормотал мужчина, но все-таки оставил их в покое, бормоча себе под нос что-то едва слышное про «обоих его сыновей». Нил вперился взглядом в дверной проём, словно до него только сейчас дошло, как их препирания выглядели со стороны. — Можем посмотреть что-нибудь еще, — предложил Эндрю. Жалкая попытка вернуть былой беззаботный настрой. Меньше всего ему сегодня хотелось скатываться в апатию и самоуничижение. Он же не сделал ничего подлого, так? — Папа сказал, что уже три университета предлагают тебе контракт, — вдруг сказал Нил, слегка нерешительно пожевав губу. Эндрю удивленно вскинулся, совсем не ожидая, что друга сейчас интересует именно это. — Это правда? — У Кевина тоже дохрена предложений, — невпопад ответил Миньярд, — до выпуска еще целый год. — Но ты уедешь. Вместе с ним, — отрешенно заключил Нил, не отрывая взгляда от дверного проема. Раньше они никогда не поднимали тему будущего, Эндрю сам понятия не имел, что намеревается с ним делать. Реакция всегда относящегося ко всему с долей ненормального пофигизма Нила застала его врасплох. — Точно так же, как и ты, — напомнил ему Эндрю, с трудом пытаясь различить эмоцию, которую Нил прятал в опущенном взгляде. — Не понимаю, в чем проблема. Мы переберемся в город побольше, и через год ты сможешь сделать то же самое. — Но вы с Кевином будете вместе? — вдруг резко спросил Нил, опасно сверкнув глазами исподлобья. — Откуда мне знать? — нахмурился Миняьрд. — Твой брат наверняка метит в команду, которая будет целовать песок, по которому он ходит. А я хочу как можно меньше напрягаться. Может, мы даже не в один город поступим, — размышлял Эндрю, приводя в порядок повязки на руках, которые съехали из-за валяний дурака. Нил, кажется, удовлетворенный ответом, кивнул. — А есть ромкомы про футбол? — внезапно спросил он, заставляя Миньярда окончательно выпасть в осадок. Эндрю знал, что у Нила в голове настоящий бардак, но не до такой же степени, чтобы прыгать с темы на тему буквально за секунду. Он долго вглядывался в его вновь посветлевшие глаза, умиротворенное выражение лица и мягкие, слегка потрескавшиеся от укусов губы. Во всем образе Нила в тот вечер поселилось что-то странное, что-то, чего Эндрю раньше никогда в нем не замечал и теперь не понимал, как интерпретировать эту новую загадочную эмоцию. Но когда Нил вновь утянул его в постель, запуская холодные руки под толстовку, чтобы погреться, все мысли стремительно вылетели из головы, а на экране загорелась заставка очередного фильма.***
Эндрю знал, что совершает, возможно, самый глупый поступок в своей жизни. Но идея, засевшая в его голове после того странного дождливого вечера, который они провели в постели Нила за просмотром кино, поеданием мороженого и игнорирования стреляющих между ними искр, наотрез отказывалась выходить из головы. Запас способов, которыми бы он мог намекнуть Нилу — тонко или не очень, — на то, что за ним, вообще-то, в открытую ухаживают уже как две недели подряд, спасибо, что (не)заметил, подходили к концу, и Эндрю был вынужден все больше прибегать к собственной изобретательности и импровизации. Поэтому после того, как они посмотрели «10 причин моей ненависти», и Нил признал, что возможно, у романтических отношений есть мизерный шанс доказать свою состоятельность, Миньярд понял, что настало время для следующего шага. Он потратил всё воскресенье на поиски и в итоге все-таки сумел раскопать в гараже доисторический магнитофон то ли третьего мужа Бетси, то ли ее отца, то ли бывших владельцев дома, но главное, что этот ровесник динозавров был в состоянии воспроизводить музыкальные кассеты. И вот, когда все было готово — проигрыватель загружен в багажник «мазерати», кассета испытана не один раз, машина вычищена до блеска, — Эндрю начал сомневаться. Последние несколько дней они виделись с Нилом исключительно в школе или на тренировках, потому что после них неугомонный искатель приключений на пятую точку находил миллион поводов для того, чтобы свинтить домой и не показывать носу из своей комнаты до следующего утра. Эндрю подозревал, что его нагло динамят, но не мог понять, почему. Точнее, он догадывался, что дерганное поведение Нила было связано с их последним разговором, в который он каким-то образом сумел вплести не имеющего к ним никакого отношения Кевина и переезд, но никак не мог понять, что именно отпугнуло Нила. Так как говорить об этом с самим Кевином было равносильно потере рассудка, а с Аароном — посвящение своего честного имени в клоуны, у Эндрю оставалась только Рене, которая с загадочной улыбкой пообещала «кое-что проверить». Она тоже не одобряла развязанный между ними с Кевином спор, но только потому, что давно догадалась о чувствах Эндрю, и считала, что ему следует сделать все по-человечески и признаться Нилу напрямую, а не затевать игры, которые могут затянуться до бесконечности. Уокер так и не соизволила сообщить ему, что она задумала, и когда Эндрю начал подозревать, что скоро сойдет с ума от ожидания и неизвестности, пришлось прибегнуть к хитам 80-х. Не то чтобы Эндрю или даже Нил были особыми фантами этой эпохи, но в музыкальных залежах Бетси он сумел отыскать только старые альбомы и никаких современных исполнителей. Поэтому во вторник вечером, зная, что это их последний шанс нормально поговорить до важного матча в четверг — в среду Кевин намеревался «содрать с них три шкуры» на поле, — Эндрю дождался, пока на улице стемнеет, Аарон заползет в свою комнату, а мама усядется у телевизора за просмотром криминального сериала, и, не вызывая лишних подозрений, выгнал «мазерати» на дорогу, выуживая из багажника магнитофон, загруженной кассетой «Tears for Fears». В окнах дома Ваймаков свет был потушен — Дэвид старался привить семейству привычку соблюдать здоровый восьмичасовой режим сна, в отличие от Бетси, которая позволяла близнецам с самого детства вместе с ней оккупировать диван до поздней ночи. Эндрю справедливо полагал, что от одного небольшого вечернего сюрприза сон Нила не должен пострадать еще сильнее, чем после его ночных посиделок за домашним заданием и пересмотром старых футбольных матчей. Рассчитывать на то, что звук магнитофона не привлечет внимания Кевина, не приходилось — его комната была прямо с Нилом рядом, а вот Ваймак и Эбби спали на первом этаже с другой стороны, и Эндрю оставалось только надеяться на то, что до них голосистый Роланд Орзабал не допоётся. Пришлось немного повозиться с многочисленными кнопками, но звук из колонок полился чистый и четкий, слова песни, кассету с которыми Эндрю прогнал уже раз десять, различались с первой же попытки — вполне однозначные, ясные и не оставляющие никакого простого для фантазии или, в особо тяжелом случае с Нилом, недопонимания. «Что-то произошло между нами, и вот я уже по уши влюблен». Надо сильно постараться, чтобы не догадаться, о чем именно песня. Нил высунул лохматую, встревоженную голову из окна уже на середине первого куплета, пару секунд поводив растерянным взглядом по газону у дома, а затем изумленно остановился на мягко различающемся в свете уличных фонарей силуэте Эндрю, который держал над головой внушительного размера музыкальный проигрыватель с двумя гигантскими колонками. Нил несколько секунд просто таращился на него, словно Эндрю отрастил вторую голову, а затем разулыбался так довольно, что сердце в груди Миньярда принялось судорожно отбивать ритм под мелодию песни. Руки у него уже начинали подрагивать, когда рядом с радостно гогочущим Нилом распахнулось второе окно, и миру явилась недовольная физиономия Кевина, который срывал глотку в попытках заставить музыку остановиться. Опасаясь, что его угрозы окончательно разбудят всю улицу, Эндрю опустил магнитофон и вырубил кассету, заставляя Нила мрачно зыркнуть на брата. — Какого черта тебе тут надо? — недовольно шипел Нил, словно его голос мог потревожить родителей после того, что устроил Миньярд. — Ну извини, в сегодняшней вечерней программе что-то не писали о том, что Эндрю притащится к тебе под окно с серенадами посреди ночи! — возмущенно шептал Кевин, едва не вываливаясь из окна. — У тебя совсем крыша поехала? — обратился уже к виновнику нарушения режима он. — Жду в машине через пять минут, да или нет? — спросил Эндрю удивленного Нила, нагло игнорируя друга. — Да, — тут же ответил второй, хотя на лице его все еще застыло пораженно-вытянувшееся выражение. Интересно, если бы он знал, что на самом деле испытывает к нему Эндрю, доверял бы так же безоговорочно? — Ты спятил?! Что мне родителям говорить? — сердито ворчал Кевин, пока Нил пропал в бардаке собственной комнаты, выуживая из шкафа толстовку и спортивные треники. — Он будет дома через полчаса, не истерии, — осадил друга Эндрю, выуживая из заднего кармана джинсов сигареты. Ему все еще не верилось, что он пошел на такой идиотизм просто ради не понимающего очевидные намеки Нила. Осознание накатывало вместе с легким ощущением эйфории и мандража, который появлялся из-за мыслей о том, что они впервые за несколько дней останутся с Нилом наедине в закрытом пространстве. — Какого хрена ты делаешь? — прошипел ему Кевин почти обиженно. — Только не делай вид, что не понимаешь, — бросил Эндрю, флегматично выпуская колечки из дыма. — Уговор дороже денег, да? Не забудь приготовить подробный отчет о своем бойфренде. — Иди к черту, — недовольно припечатал друг и демонстративно захлопнул перед ним окно. Пожав плечами, Эндрю принялся ждать Нила, однако входная дверь так и не открылась — зато длинные сильные ноги свесились с подоконника, а затем Нил принялся карабкаться вниз по выступам, пока ступни в наспех завязанных кроссовках не коснулись земли. — Не хочу, чтоб мама переживала, — с глупой улыбочкой пояснил Нил, подбегая к нему. Через несколько минут они уже катили по дороге прочь от сердитого Кевина и угрозы попасться. Ехать далеко не было смысла — им и правда стоило нормально выспаться, но Эндрю эгоистично хотелось ухватить кусок времени Нила, посвященного исключительно ему, вдали от друзей, родителей и вездесущей родни, которая окружала их в любой момент дня и ночи. Иногда он даже жалел о том, что они с Ваймаками были соседями — невозможно было поговорить о чем-то или сделать что-то, о чем бы тут же не поползли слухи среди их многочисленной честной компании, которой только повод дай затеять очередной спор. Даже Эндрю и то попался. — Ну и что это было? — Нил, усевшись на капоте по-турецки, с аппетитом жевал бутерброд, постреливая в его сторону блестящими в темноте глазами. Внезапная поездка окончательно прогнала остатки сна, а от вида на ночной, светящийся неоновыми вывесками и редкими уличными фонарями город перехватывало дыхание. — Тебе так неймется из-за того, что я не согласился со званием главного сердцееда Хита Леджера? — Мне неймется, потому что ты от меня по углам шкеришься, — невозмутимо ответил Эндрю, не желая подхватывать глупую игру в пустой флирт. Он уже достаточно изучил поведение Нила, чтобы знать, что это ни к чему не приведет. Загнанный в ловушку, Нил ненадолго замер, а затем виновато улыбнулся. Эндрю ненавидел себя за то, что готов был тут же простить ему даже убийство, не говоря уже о том, чтобы позабыть обо всех тревожных, беспокойных днях, во время которых он гадал, что же сделал не так. — И ты решил соблазнить меня хитами 80-х и сэндвичами с сыром? — не оставлял попыток перевести все в клоунаду Нил. — Мне даже немного стыдно, что это так быстро сработало. Твоя романтичная натура наконец покорила меня? — Нил, — холодно позвал Эндрю, призывая прекращать играть в незнайку. — Извини, — он шумно сглотнул и нервно вцепился пальцами в шнурок толстовки. — Просто я… э-э, неправильное кое-что понял, и поэтому мне было… неловко проводить с тобой время, но потом Рене со мной поговорила и оказалось, что вы с Ке… То есть, что я напридумывал себе лишнего. Мне жаль, что я заставил тебя думать, будто это ты сделал что-то не так. — Рене? — растеряно спросил Эндрю. — И что она тебе сказала? — Неважно, — моментально отмахнулся Нил, словно говорить об этом было слишком стыдно. — Главное, что теперь все нормально. — В следующий раз просто спроси у меня, — попросил Эндрю, уязвленный тем, что Нилу пришлось общаться с Рене на тему, о которой он не имел понятия, но которая очевидно беспокоила самого Нила. И он к тому же отказывался давать Миньярду хотя бы намек, безумно напоминая упертого Кевина, который точно так же развел его на спор пару недель назад своей настырностью. — И лишиться твоих ночных серенад? Ну нет, — хватило Нилу наглости мягко рассмеяться. — Если мы посмотрим ромком про каникулы в горах, ты уломаешь папу отвезти нас туда на Рождество без Кевина? Раз уж ты из них черпаешь свои идеи. — И что мы будем делать там вдвоем? — невозмутимо вскинув бровь, спросил Эндрю. Раз Нилу хотелось поиграть, они будут играть — в конце концов, Миньярд никогда не умел отказывать этим гигантским голубым глазам. — Это я должен спрашивать, ты же у нас мастер соблазнения, — захлопал ресницами Нил, без зазрения совести воруя из его рук бутылку с апельсиновым соком. Эндрю прошибало током только от фантазий о том, какими сладкими чужие губы будут на вкус после него. — Я же не могу делать то, на что ты предварительно не согласишься, — напомнил Миньярд, прожигая его требовательным взглядом. Нил вдруг повернулся к нему лицом, смело встречаясь с его глазами, и Эндрю понял, что сейчас этот бескостный язык ляпнет нечто такое, о чем он будет безутешно думать до конца жизни. — Я с тобой на все согласен, — признался Нил таким тоном, словно ему как минимум предложили ограбить банк. Эндрю на пару секунд охреневше завис, а затем выдернул из чужих рук бутылку с соком и, притянув Нила к себе за шею, выдохнул в удивленно распахнутые губы: — Тогда я покажу, чем мы займемся, да или нет? Нил даже не успел до конца выдохнуть заветное «да», как Эндрю уже прижался к нему губами, слизывая с влажной мягкой кожи апельсиновый привкус и тихие задушенные стоны. В этот раз все произошло куда быстрее и откровеннее, словно их обоих вело так сильно, что голова окончательно отключалась — уже через несколько мгновений Нил оказался прижат затылком к лобовому стеклу, развязно подставляясь под жадный рот, накрывший его шею. Ноги его послушно разъехались, задирая коленки к верху и идеально вмещая крепкие бедра между собой. Эндрю чувствовал себя так, словно за те несколько дней, что они не виделись, его тело подменили на что-то жадное, ненасытное и агрессивное, и это что-то теперь яростно заявляло свои права на распластавшегося под ним искусителя, ловящего звезды перед глазами от простого трения между ног. От каждого прикосновения языка к горячей шее, от каждого нажатия пальцами на теплое запястье, от каждого выдоха в распахнутый рот Нил бился в его руках так заполошно, словно ждал этого целую вечность и в любой момент готов был повиснуть безвольной ношей в сильных руках, просто потеряв сознание от перевозбуждения. Когда Эндрю начало казаться, что время сладкой патокой растягивается в их прикосновениях и поцелуях вечностью, горячие выдохи и сдавленные стоны пронзила трель телефонного звонка. Нил под ним подскочил так резко, что едва не разбил ему нос своим лбом. Эндрю с детской обидой ощутил себя так, будто кто-то крайне жестокий выдернул его из сна на самом интересном месте, но вполне реально подрагивающий рядом Нил доказывал обратное. Через несколько долгих секунд, проведенных в попытках вернуть самообладание, Эндрю понял, что звонит телефон Нила. Просто поразительно, что он постоянно забывал его в самые неподходящие моменты, но именно сейчас решил прихватить. — Что? — рявкнул Эндрю, выудив смартфон из кармана чужой толстовки. — Вы еще долго? — пробормотал Кевин в трубку. — Мне кажется, папа проснулся и ходит по первому этажу. Эндрю грубо сбросил звонок, всовывая телефон растерянному Нилу под нос. Он скатился с машины, поправляя собственную куртку и судорожно ерзая по карманам в поисках сигарет. Нил за его спиной разочарованно выдохнул. — Так мы поедем в горы? Эндрю даже не рискнул предполагать, что Нил думал об их маленьком ночном рандеву.