***
Наши отношения с Арсением Сергеевичем заиграли новыми красками. Он стал более внимателен ко мне, но при этом все чаще и чаще заставлял отвечать на уроках. Плохо это или нет, но я стал немного понимать в литературе. Это даже оценила моя мама. Как и говорил Арсений Сергеевич, мы не целовались ни разу. Но все безобидные полгода пройдены, теперь наступили адские для нас три месяца весны. Не повезло мне родиться весной, во время года, когда у всех Альф начинается гон, а у омег постоянные течки. Впрочем, мне это пошло на руку...***
Весна. Травка зеленеет, солнышко блестит, а я не Алексей Плещеев, чтобы продолжать описание сего прекрасного события. Могу только сказать, что всё резко поменялось ровно за месяц до совершеннолетия Антона. Девятнадцатое марта. Середина весны. Стояла отвратительная погода. В этот день Шастун отправился в школу, чтобы в очередной раз встретиться с Арсением Сергеевичем. Прошло пять уроков, и настал тот самый финальный шестой — литература. Антон зашёл в кабинет и увидел подавленного учителя. Пока никого не было, парень подошёл и спросил: — Арсений Сергеевич, что случилось? — Антон?.. — посмотрел на парнишку. В глазах читалась усталость. Голубые глаза становились сероватыми. — Всё хорошо, просто… Тяжело справляться с… Ну, вообще тяжело, когда у тебя никого нет. — Я есть! — Был ли Антон пошлым? Судя по его азартному ответу, да. — Тебе нет восемнадцати. Я не могу… — Мне через месяц восемнадцать. Ничего же страшного, верно? — Нет, Антон. Тем более не здесь и не сейчас. Я повторюсь, тебе нет… — Да, понял… — Парень явно расстроился происходящим. — А почему с другим тогда не можете на один раз? — Я с кем попало не вожусь. Если у меня есть человек, по другим не хожу. — Да ладно… Мы даже не разу не… — Я не могу спать с кем попало не по любви! — прошептал Арсений Сергеевич. — Понял… — Антон всё-таки хотел переспать с учителем. После того раза, как его изнасиловали, у парня открылся сильный интерес и влечение в сексуальном плане. Вскоре урок начался. Было видно, как Арсению Сергеевичу было тяжело его вести, но он все же смог его провести. Антон пристально смотрел на учителя и не отводил глаз. Звонок прозвенел, и все разошлись. В кабинете остались только два человека, и мы знаем, какие именно. — Антон, почему домой не идёшь? — чуть раздражённо спросил Арсений Сергеевич. — Вас жду, — совершенно спокойно ответил Шастун. — Меня ждать не надо. Мне не очень хорошо. Не хочу ненароком на тебя наброситься… Иди. — А может, я хочу, чтобы вы на меня набросились, — посмотрел на преподавателя хитрыми глазами. — Антон, нет! Ты не понимаешь, что такое гон! Ты представить себе не можешь! — начал повышать голос Арсений. — А может, могу себе представить. Я не маленький, Арсений Сергеевич, — встал с места и подошёл ближе к учителю. — Тебе нет восемнадцати! — отпрянул с места учителя и посмотрел на Антона. Они стояли в нескольких метрах друг от друга и смотрели друг другу в глаза. — Вы правы, нет, но возраст согласия — шестнадцать. А мне давно за шестнадцати. Если вы волнуетесь за закон, то… — всё ближе и ближе начал подходить к Арсению. — Не в законе дела! В моих принципах дела! Не могу я так… — пятился назад Арсений. — Арсений Сергеевич… — начал расстёгивать сначала одну, потом вторую пуговицу рубашки. «Почему ты ведёшь себя как он?.. Ты не понимаешь, что творишь, мальчишка», — в кабинете, где проводилась литература, было маленькое подсобное помещение. Арсений затянул туда Антона и запер дверь на щеколду. Лампочка тускло освещала помещение. Учитель прижал Шастуна к стене и начал страстно целовать парня. Покусывания с ушей плавно перетекали к шее, груди, рёбрам. Мысли потихоньку отключались. Пуговица одна за другой растягивалась, пока языки танцевали балет. Рубашка отлетела в сторону. Арсений взглянул на Антона, тот уже был мокрый, а глаза закатывались. — Стой… Нет… Не могу, — одёрнул себя Арсений Сергеевич. Он ударил себя несколько раз по лицу, чтоб прийти в себя. — Можете! Я этого хочу! Неужели вам не важно, чего хочет ваш партнер? — накричал Антон на учителя. Ему было обидно. «Парнишка, зря ты так говоришь… Потом же обратное скажешь…» — Поехали ко мне…***
У Арсения Сергеевича был большой двухэтажный дом. Он находился далековато от города. Подъехав к дому, Арсений и Антон вышли. Учитель крепко взял Шастуна за руку, и они побежали домой. Только закрылась входная дверь, как стали слышны чмоканье и постанывания. — Пойдем в душ... — жадно глотал воздух мужчина. Они зашли в душ. На Антоне были только джинсы, а вот Арсений был одет полностью. Учитель включил воду и начал все чаще и чаще целовать парня. Тот не отставал от мужчины и целовал его в ответ. Вода шумела, скатывалась вниз по волосам, ткани, по полуголому телу. Гормоны у двоих подскочили, и феромоны дали о себе знать. Арсений больше не скажет ни слова. Подсознание отключилось полностью. Дальше тело слушало только одно — инстинкт. Антон не стал долго ждать и нацелился на рубашку Арсения. Только расстегнул одну пуговицу, как учитель схватил его за руку и прижал к стене. Шастун — парень высокий, поэтому мужчине пришлось его посадить на кафель душевой кабины, а самому быстро снять рубашку. — Какое тело… — удивился Антон. Он улыбнулся и подполз ближе к старшему. Руки нащупали «интересный агрегат». Ширинка расстегнулась в эту же секунду. Нижнее белье было сразу же снято. Антон не учел только одного: он здесь пассив, а значит, делает то, что надо активам, а особенно альфе с гоном. Арсений грубыми движениями снял с паренька джинсы и раздвинул ему ноги, положив их к себе на плечи. — Арсений Сергеевич… — парень видел грубость учителя, но воспринял это как временное поведение. Он ещё не знает, что дальше… Арсений Сергеевич без всяких дополнительных приспособлений засунул член прямо внутрь. «Змея» сразу же нашла свое место и очень удачное. Антон застонал. В этот раз было так же больно, как и в тот, когда его изнасиловали. — Арсений Сергеевич… Ах. Мне больно… — парень плохо понимал, что значит гон. Учитель его не услышал, а только ускорился. — А-рсе-сени-ий… — воздуха не хватало. Шастун попробовал не стонать, а контролировать дыхание, и у него это получилось. Он периодически устремлялся к губам мужчины, целовал его. Тихие постанывания были, но в какой-то момент Арсений снова задел ту точку, и Антон вновь громко застонал. Руки обхватывали шею мужчины. Он смотрел в глаза учителя, и от этого становилось ещё приятней. Они смотрели друг другу в глаза и не могли оторваться. — Мф… Аха… — Антон заплакал от того, насколько ему было хорошо. Это не было видно из-за большого количества воды, но глаза покраснели. Преподаватель постепенно начал приходить в себя. Он увидел то, что делает, и решил закончить начатое. Вынув член впервые за пятнадцать-двадцать минут, немного поводил рукой, после чего вновь засунул, перед этим сменив позу. Он нагнул ученика раком и продолжил процесс. Хватало совсем немного до конца. Главное — вовремя вынуть, потому что презерватива не было, а ломать жизнь семнадцатилетнему парню не хотелось. Все завершилось громкими стонами обоих. Вода выключилась, а слезы все так же шли из глаз Антона. Он крепко обнял мужчину и ещё долгое время не отпускал его.