An offer that can't refuse

Когда Рози видит Курта Биддика впервые, ему в голову приходят две мысли. Первая — Курт одновременно похож и не похож на мать. Внешнего сходства и вправду нет, разве что небольшой рост, но манера держать себя почти один в один. Курт выглядит так, будто он здесь хозяин положения, несмотря на все случившееся. Вторая мысль совсем ему не нравится, но отогнать ее от себя Рози не может. Он думает, что ни за что бы не выпустил Биддика под залог. Ни за какие деньги. Даже за ту астрономическую сумму, что была уплачена. Это плохая мысль, слишком личная. Адвокат не должен о таком думать, напоминает себе Рози и коротко вздыхает. Биддик в этот самый момент закидывает ноги на стол, и Рози отчаянно хочет выругаться. Он бы и правда не выпустил Курта под залог ни за какие деньги. Дело Курта Биддика на первый взгляд просто, как апельсин. Он и некая Молли Тисдейл, приехавшая из Дублина в Нью-Йорк неделю назад, весьма приятно проводили время вечером с пятницы на субботу. Ну, возможно, приятным это времяпрепровождение считал только Курт, потому что немногочисленные свидетели по делу в один голос утверждали, что Молли не выглядела особо счастливой. Их видели в нескольких клубах, и в самом последнем, ближе к полуночи, Биддик, кажется, решил, что ему тоже что-то не нравится, поэтому парочка принялась выяснять отношения на повышенных тонах. Молли несколько раз порывалась уйти, Курт ее останавливал. Часа в два ночи они ушли вместе и направились в квартирку в Бруклине — Молли гостила у подруги. Эта самая подруга и нашла Молли утром на своей кухне, избитой и задушенной. Биддик был рядом и адекватным совсем не выглядел. Дальше всё было совсем просто: крики, полиция и до неприличия большая сумма, которую семья Курта уплатила за то, чтобы младшенький ждал суда в условиях гораздо более комфортабельных, чем тюремная камера. И он сам, Роберт Розенталь, практически обернутый в подарочную бумагу и перевязанный пышным бантом. Господи, думает Рози, за что я так перед тобой провинился. За час, отведенный на встречу, они не продвигаются ни на шаг. Биддик по большей части молчит или ограничивается односложными ответами. Да, нет, не знаю. Рози кажется, что еще немного, и он взвоет от отчаяния. Складывается ощущение, что Курт ждал чего-то другого, и теперь ему невыносимо скучно, как бывает скучно на неудачном свидании и ты прикидываешь, как бы его поскорее закончить. Все, что Рози удается узнать, — это то, что Биддик не помнит абсолютно ничего, что происходило, начиная с трех часов утра. Примерно к этому времени они с Молли добрались до Бруклина. Он не включает диктофон и рисует завитушки на полях ежедневника, даже не стараясь изображать, что что-то записывает. Потому что записывать-то все равно нечего. Попутно Рози размышляет, как часто Курт напивается до такого состояния. Хотя это не то, что должно его волновать, он же Биддику не мамочка. - Итак, - говорит Рози, чтобы что-то сказать, и закрывает ежедневник. - Итак. В сухом остатке с Вашей стороны у нас ничего нет, а все свидетельские показания сводятся к тому, что это сделали именно Вы, мистер Биддик. Поэтому я вынужден спросить: - у Вас был повод это сделать? Строить защиту на том, что Молли Тисдейл начала смеяться, когда Курт снял штаны, а он огорчился настолько, что приложил ее головой о стол несколько раз так себе идея, но, возможно, ему ничего больше не остается. Можно будет найти присяжных, у которых проблемы с девушками, думает он, и... Внезапно Рози чувствует поднявшуюся волну гадливости и прикусывает губу. Нет. Толпу обиженных мужиков с маленькими членами он собирать не будет. - Возможно, - отзывается Биддик. - Я не помню. Помню только, что она постоянно говорила что-то в тот вечер, говорила и говорила, прямо как ты сейчас. Интересно, думает Рози, мне он тоже захочет разбить голову об стол, если решит, что я наговорил достаточно? Он не чувствует страха, только бесконечное раздражение — на Курта, на себя, на Бенни, который вцепился в это дело, ослепленный огромным гонораром и тем резонансом, что оно может вызвать, даже на бедную Молли Тисдейл. Она ведь просто могла встать и уйти. Могла не ездить с Куртом из клуба в клуб, не продолжать этой бессмысленной грызни, которая длилась всю ночь и которая ни к чему не привела. Вернее, привела явно не к тому, чего Молли ожидала. Вдруг он думает: а что, если по какой-то причине она все-таки не могла уйти? Что, если ее что-то держало рядом с Куртом, как держит и его сейчас? Что, если ей заплатили, или запугали, или что-то еще? Это определенно стоит проверить. Он снова открывает ежедневник, пишет там «М.Т» и добавляет россыпь вопросительных знаков. Курт хмыкает, наблюдая за этимю - Какой прок может быть от мертвой девчонки? Гораздо больший, чем от живого тебя, думает Рози, и еле сдерживается, чтобы не произнести это вслух. Вместо этого он задает Курту тот вопрос, что не дает ему покоя. - Есть причина, по которой Вы выбрали именно меня, мистер Биддик? Здесь много хороших адвокатов, и среди них есть те, кто вел подобные дела гораздо чаще, чем я. Потому что я вообще никогда ничего подобного не вел, думает Рози, но не говорит этого вслух. Возможно, ему и всего остального говорить вслух не нужно было, так как Биддик улыбается — впервые за все время, что он здесь, — откидывается на спинку стула и произносит: — Всё просто. Я выбрал в вашей конторе самого смазливого. Того, кто похож на сына маминой подруги. Пай-мальчика. Это называется стратегия, слышал о таком? Рози чувствует себя так, будто его наотмашь ударили по лицу.