HEAVENLY DEVIL

      — Вам всё понятно? — Дофламинго тяжёлым взглядом посмотрела на каждого из присутствующих на корабле. Они находились на палубе на незапланированном собрании по случаю прибытия к острову, на котором, к её величайшему неудовольствию, находились пираты Большой Мамочки. — Я разрешаю только защищаться, за любые иные действия вы будете жестоко наказаны. И, поверьте мне, — она оскалилась, обращаясь к каждому из членов своей команды, — я узнаю, солжёте вы мне или нет.       Способности её фрукта, типа Мифический зоан, Хито-Хито но Ми, модель: Люцифер, были обширны и ужасающе разрушительны в масштабе его полного пробуждения. Сейчас, спустя четыре года после его поедания, Дофламинго смогла развить лишь малую часть всего огромного спектра дьявольских возможностей, при том ещё факте, что «божество», заключённое в её фрукт, активно ей с этим помогало.       Одной из основных способностей было создание «Демонов», самую примитивную форму которых Дофламинго научилась создавать в тот день, когда убила отца и жителей деревни. Это были простые безвольные и неразумные духи, захватывающие исключительно мёртвые человеческие тела или тела животных (как живых, так и мёртвых). Они не обладали большой силой или скоростью, но числом могли завалить только так.       Венцом творения на данный момент были Главные грехи — семь Демонов, обладающих не только волей, но и сознанием. Эти духи были погружены в тела семи членов её команды, делая из простых детишек-сироток могущественных (пусть пока только в теории, практика очень сильно хромала) и безжалостных машин для убийств. Грехи подчинялись воле Сатаны, и Дофламинго могла в любой момент приказать им не только говорить правду устам сосуда, но и убить его при желании.       Это понимали все, потому никто не сказал ни слова против. Приказ капитана есть приказ капитана. Особенно, когда при неповиновении была возможность лишиться головы.       Они сошли с корабля. Вместе с Дофламинго пошла Кандида, врач команды. Тогда как остальные разбрелись по пристани и исчезли из поля зрения Донкихот практически сразу же, как только встали ногами на землю.       Перед тем, как расстаться, она вручила баталеру и коку список необходимого для покупки продовольствия — на каждом острове они сперва закупались продуктами, обновляли такелаж по мере необходимости, приобретали вещи и иные мелкие предметы для комфортного быта на корабле, так как часто нарывались на неприятности и уплывали раньше назначенного времени.       Дофламинго же и Кандида отправились в центр города в поисках библиотеки и местного музея. Донкихот обладала большой страстью к коллекционированию книг и приобретала их в соответствии со степенью значимости для города (а может быть даже и страны) и его жителей. Особенно ей нравилось красть ценные религиозные тексты, ибо обычно они были очень красивы — инструктированные золотом страницы, расписанные произведениями искусства обложки, строки, написанные филигранным каллиграфическим почерком.       Если Дофламинго страдала нездоровым коллекционированием, то Кандиде же просто нравилось изучать историю нового острова и их жителей. Но особенно она загоралась тогда, когда они посещали страны с жителями отличной от человеческой расы или просто сильно внешне или физически отличающихся от обычных людей.       Так на её «хирургический стол» уже попал один из расы длинноруких, которого она держала у себя в кабинете чуть меньше недели, проводя над ним опыты разной степени жестокости. Отпустили они его практически невменяемого, но благодаря одной из способностей фрукта Дофламинго, позволяющей манипулировать сознанием человека, он ничего не помнил.       Жители на этом острове были самыми обычными людьми, так что Кандида просто хотела почитать хроники, да узнать о некоторых достопримечательностях. В общем, была самой обычной туристкой.       Они остановились возле небольшой фруктовой лавки.       — Какие милые девочки, — ласково улыбнулась старушка за прилавком, вставая со своего стульчика. — Что-нибудь выбрали? У меня большой выбор фруктов и есть даже те, что вы не найдёте на других островах! — гордо произнесла бабулечка и тихонько кашлянула.       Кандида восхищённо вздохнула. Её вечно закрытые глаза и приподнятые в милой улыбке пухлые губы вкупе с внешним видом беззащитной очаровательной лоли создавали образ, очень далёкий от реальности. Из всех семи членов команды именно это чудо в рюшах и бантиках было самым опасным после Донкихот.       — Дофламинго-чан, можно мы возьмём-ня пару местных фруктов? Я хочу попробовать-ня их, — девочка складывает руки в молитвенном жесте, поворачивая голову в сторону Донкихот, задумчиво рассматривающую незнакомые фрукты вырвиглазных цветов и безумных форм. Сумасшествие какое-то, в самом деле.       — Если не понравятся, будешь ими давиться, но есть, — предупреждает Донкихот счастливо воскликнувшую девочку, указывая пальцами на более безобидные фрукты: — Положите нам их, пожалуйста. И не могли бы вы нам немного рассказать о них?       — Ня-ня-ня! — захихикала Кандида, похлопав в ладоши. — Да, да, расскажите-ня!       Старушка, глядящая на девочек с нежной улыбкой, берёт в свою морщинистую ладонь первый фрукт в форме кольца и цвета кирпича, даже кирпичный рельеф на нём сохранился. Она берёт нож, разрезает фрукт и показывая его внутри — он не имеет косточек; легко продавливающейся, но не истекающей соком консистенции, напоминающей больше выпечку, нежели фрукт. Старушка отрезает небольшие кусочки и даёт их девочкам.       — Этот фрукт называется Ренга, оно цветёт каждую весну и является плодом ренгового дерева, растущего только на удобренной кирпичами земле. На вкус, как вы можете понять, он немного вяжет во рту, но даёт нежное, сладковатое послевкусие орехов.       — Можно и мне немного? — звучит низкий, но достаточно молодой мужской голос позади Дофламинго и Кандиды.       — Конечно, юноша! — всплескивает руками старушка, передавая оставшуюся часть кольца большой, просто пиздец какой огромной руке, появившейся над их головами. — Ты такой высокий, тебе нужно очень много питаться! — мягко ворчит бабулечка.       Дофламинго разворачивается и, очень сильно закинув голову, видит скрытое тканью многослойного шарфа лицо. Если точнее, только его часть — прямой нос и прикрытые глаза. На его теле ещё нет татуировок, да и оно ещё не настолько накачано, как будет через двадцать лет. Но она всё равно узнаёт его.       Шарлотта Катакури. Её любимый персонаж.