Udyrets hjerte.

Едва ощутимое прикосновение разбудило только что заснувшего Матиаса. Сначала ему показалось, это один из его псов. Однако обо всем догадавшись, он резко вскочил с зеленой лежанки. Испуг разрядом пронесся по телу. Ростом почти с него существо повалив обратно, нависло над ним. Забраться в закрытую палатку оказалось невозможным, поэтому он проник в шалаш. Под тяжестью гибкого тела захрустели кости, когда Матиас попытался оказать сопротивление. Сбежать не удавалось, как и пошевелиться. — Кто-нибудь помогите! — хотел он было закричать, но ему быстро закрыли рот, что-то протараторив. Кое-что все-таки удалось разобрать из этого стрекота, а остальное было непонятно. Неясный блеск холодного оружия так резанул по глазам, отчего сильно дернувшись, Матиас отбросил напавшего прямо в догоревший костер. Потом бросился бежать. В воздухе запахло паленой шерстью, совсем низкий писк раздался в тишине. Это заставило других насторожиться. Отвратительным яростным шипением наполнилась чаща. Разнообразный спектр голосов отскакивал от каждого дерева, создавая впечатление ложной тревоги, и заставляя бежать совершенно не в том направлении. Конечно, чего тут было ожидать. Из-за смешанных чувств, обрушившихся на него в неподходящее время Матиас полностью потерял ориентацию. Только, когда преследование прекратилось, он тоже остановился перевести дыхание. В связи с возникшей неразберихой мысли беспорядочно путались в голове, мешая нормально мыслить. Страх заползал под сердце, вынуждая его мучительно и болезненно сжиматься. Опершись рукой об ствол дерева, Матиас склонился, чуть не рухнув и не потеряв сознание. Призрачный силуэт скользнул за спиной с умопомрачительной скоростью, и тотчас скрылся в ближайших кустах, бесшумно, ни разу не выдав себя. Все происходило так стремительно, что трудно было что-нибудь увидеть. Сумеречные охотники перемещались предельно быстро и осторожно, при этом ни издавая не единого звука. Уследить за ними было невозможно. Это сводило с ума. Молниеносный прыжок сверху сбивает его с ног, острые когти впиваются в спину, до крови раздирая спину, и частично затрагивая позвоночник. Судорожно всхлипнув, Матиас буквально зарывается в сухую траву лицом. Хруст отдается в ушах, боль сковывает все движения. Даже руками нельзя было шевельнуть, поскольку они оказались за спиной. Несколько попыток сбросить с себя живой груз оборачиваются неудачей. Однако совершив последнее усилие он поднимается с земли, и схватив противника, с разворота пригвождает к дереву. Пальцы сжимаются на мохнатой шее, капли крови заливают истерзанную спину, жгучая боль постепенно разрастается. Слышится хруст шейных позвонков, испустив предсмертный вздох лохматый абориген замертво соскальзывает вниз. Слух об еще одной смерти разносится повсюду, заставив Матиаса отступать назад. Сотни горящих огненно-желтых глаз взирали на него отовсюду, даже сверху с крон ветвистых деревьев. — Откуда вы беретесь, черт возьми! — поверхность платформы смастеренной из листьев и травы чувствуется под ногами. И прежде, чем Матиас успевает обо всем догадаться, деревянная ловушка накрывает его. Грохот от падения едва не оглушает его, клубы поднятой пыли заслоняют видимость. В одно мгновение страх сменяется необузданной яростью, взявшей верх над разумом. Изрядно засадив себе занозы, он попытался пробить путь наружу. Разбитые в кровь руки страшно болели, сорванный в крике голос стал еще тише и глуше. Слезы текли по щекам. — Господи, зачем вы мучаете меня? Зачем вам вся эта бессмысленная травля, — прохрипел Матиас, и опустился на колени. Надежды, что его кто-нибудь услышит, тоже не осталось. Пробовать что-либо было бессмысленно. Прутья клетки и те нельзя было сломать, такими крепкими они были. По-прежнему худое тело покрылось сильной дрожью, когда он взглянул на окровавленные руки. — Он здесь, в клетке. — Интересно, что это за существо? — Честно, я без понятия. Но выглядит красиво, к тому же слишком шумное и неугомонное. С таким вряд ли сладишь. Одного уже убил. — Драчливый, что тут говорить. Разобрать что-либо из этой череды неясного диалекта Матиас смог только через несколько минут. Говорили как-то странно, задом-наперед, это стало понятно после двух-трех слов. Посмотреть на необычного пленника собрались абсолютно все. И причем каждый в толпе обсуждал его поведение, отчего он явно был не в восторге. — Итан, ну куда ты лезешь? Непутевый! — спокойные голоса наполнились тревогой, стоило одному из зрителей начать прорываться к выходу, расталкивая других, — не смей приближаться к клетке! Невзирая на окрики, самый младший из дикого племени почти вплотную подошел к клетке, и протянул лапу сквозь прутья. Все замерли в волнительном ожидании. — Помнишь меня? — спросил Итан спокойным голосом. Затянулось долгое молчание, после чего он повторил, — спасибо, что не дал мне умереть от голода. Я бы отпустил тебя, но не могу… Недовольный подобным ответом Матиас вскочил с прежнего места, и кинулся к прутьям. Попытка утихомирить его наоборот только разозлила пленника. Проблему решил прилетевший в него небольшой камень. — Это убийца! — закричал кто-то в толпе, остальные подхватили этот вопль, — Итан не подходи к нему, держись подальше! — Пустите меня, пустите! Куда вы меня тащите? — вырываясь из захвата, Итан был целиком поглощен толпой. Откуда слышалась его недовольная ругань. Заслоняя рукой разбитую до крови половину лица, и почти задыхаясь, Матиас прислонился к решетке, слабость окончательно сломила его. Страшно было на него смотреть без содрогания. Настолько он был искалечен. Шум толпы отдающийся звоном в голове, теперь становился все тише и тише. Душный воздух во многом сказался на организме, время от времени парень испытывал сильную жажду. Пить хотелось невыносимо, в горле пересохло. Пот ручьем струился по разгоряченному слегка загорелому телу, смешиваясь с кровью. — Разве заснешь в таком положении? — подумал он, с трудом поворачивая голову туда, где слышался разговор. Глухо захрустели затекшие суставы шеи. Боль снова дала о себе знать. Вдобавок, рой кровососущих насекомых размером чуть больше полевки облепил его со всех сторон. Неприятное ощущение лишь усугубило ситуацию. — Этого еще не хватало. Ненасытные твари! Предрассветные лучи восходящего солнца пронизали темноту, указывая на приближение утра. Ныне теплый воздух стал еще горячее и невыносимее, буквально закипая на глазах. Словно какая-то пытка. Даже поставленный на дневной пост грузный охранник стоял в тени, не смыкая глаз. Если смотреть издали, он выглядел довольно устрашающе. Поэтому не было ни единой мысли броситься на него, и свернуть ему шею. В два счета одолеет, пикнуть не успеешь. Нервно сглотнув, Матиас забился в дальний угол, прижав колени к груди. Ситуация играла против него. Придумать ничего не получалось. — Меня наверняка хватились в лагере. И теперь везде ищут. Хоть бы нашли? — Зря надеешься. Местные растения давно перебили твой запах, — усмехнулся тюремщик, — тут даже звуки исчезают. Это мертвая земля. Сочтут тебя погибшим, и дело с концом. Так что не думай об этом. Долгое пребывание под палящими лучами солнца негативно начало на коже. Стремительно поглощая ультрафиолет тело пересыхало и трескалось, отсутствие влаги привело к жуткому головокружению. Перед глазами все потемнело, усилилась и сухость в горле. Пока Матиас крепился, но понемногу сила природы брала верх над ним, отбирая последние силы. На покрытом ожогами теле появились красные пятна. — Ну и жара. Эх, не милует нас адский хищник, иначе не было такого пекла. Нужно сказать остальным, чтобы сменили место стоянки. Закатив глаза, Матиас по-прежнему находился в углу в полусознательном состоянии. Суетливая речь едва доносилась до него, он почти не воспринимал ее. И не сразу пришел в себя, когда его облили холодной водой. — Вставай, чего разлегся! Надо возвращаться в подземелье. Шевелись, парень! О каком подземелье шла речь, Матиас не сообразил. Зато предчувствовал, что там его ожидают неизбежные последствия. Сильная дрожь пронеслась в ногах, стоило подняться с пола. Потребовалась масса усилий, чтобы не потерять равновесие. Вот что значит подолгу не двигаться, и находиться в сидячем положении. Через две минуты сознание у него прояснилось. Видимость тоже стала более четкой. Хотя ощущение слабости все еще не покидало пленника. Преодолев острую боль, Матиас вышел наружу.