ХуаЛяни: испытание чулочками

Пока студенты университета страдали над пополнением запаса знаний, лабораторными работами и прочей «чепухой», раскинувшись на лужайке с зеленой травой, Се Лянь страдал над сообщением, которое, казалось, совсем недавно ему отправил Саньлан. – «Гэгэ, извини, я заболел, нет возможности общаться. Спишемся, когда я пойду на поправку», – Цинсюань прочитал текст с телефона друга вслух, медленно обмахивая себя веером. Чуть выше текста он заметил отмененный звонок, который совершенно не радовал его сердечко, переживавшее за Се Ляня. На этом, увы, все интересное в диалоге заканчивалось, поэтому Ветерок передал устройство другу. Сказать, что Цинсюань был зол на этого второкурсника – не сказать ничего. Мало того, что никакой реакции толком не дал, только что-то невнятное выдал, да еще и звонок проигнорировал! А, между прочим, его друг, на секундочку, хотел прояснить отношения! Цинсюань прекрасно понимал, что этот самый звонок любимому дался Се Ляню как минимум сложнее, чем курс европейской литературы в прошлом году. Тогда предполагалось, что приедет «Мистер Уайт» и все думали, что этот милый англичанин будет, как в некоторых видео в интернете, читать лекции будто стенд-ап. Потом что-то пошло не так и к ним направили преподавателя из московского вуза, которую между собой студенты называли «бабушка Лю». На самом же деле звали ее «Любовь» и зашифрованное в имени чувство она испытывала исключительно к европейской литературе, поэтому с удовольствием проводила по тесту за лекцию, пропускала учащихся через все круги ада Данте и считала, что родословную Форсайтов каждый студент должен знать, как свою собственную. Предмет был в программе не основным, но смухлевать не удавалось – «бабушка Лю», видимо, с высоты своего опыта видела все попытки списать. В общем, даже идеальный Се Лянь едва-едва смог вытянуть предмет на отличную оценку, но далось ему это очень сложно. Что же, наиболее вероятно, еще больше сил он потратил на то, чтобы нажать на зеленую кнопку около профиля Хуа Чэна и после тех снимков поинтересоваться, как тот поживает. А этот Парень-Вечно-В-Красном даже не ответил! – «Паршивец», – пронеслось в мыслях у Цинсюаня, но, само собой, вслух он такое говорить не стал. – Это было неделю назад, – безнадежно угрюмо потянул Се Лянь. Настроение его действительно было ниже, чем мотивация Му Цина махать метлой в пункте выдачи. Отличник печально притянул колени к подбородку, рассматривая пустоту. Неделю назад он надеялся, что хоть что-то решится, но на деле внутренние сомнения только сильнее стали кромсать его душу. – И с тех пор он не появлялся в универе? – И с тех пор он не появлялся в универе, – печально выдохнул парень. Он прекрасно понимал, что никакой болезни нет, и Саньлан просто не хочет его видеть. После того, как получил этот текст, Се Лянь ни на минуту не переставал думать, что, возможно, где-то перегнул палку или чем-то обидел друга. Каждый день он, как лингвист, пытался проанализировать каждое свое слово, но, так как лингвистика не могла залезть в каждый уголок души человека, о том, что испытывает Саньлан, оставалось только догадываться. Догадки эти порой сводили с ума отличника и, чем больше времени проходило, тем больше вины за состояние друга он ощущал. – Может, я его видом своих ног ввел в состояние депрессии? – парень попытался пошутить, но выглядел при этом чернее тучи. Это Цинсюаню совершенно не нравилось, поэтому он решил вступиться за ноги Его Чулочного Высочества перед самим высочеством. – Ох, как ценитель красоты скажу, что это совершенно невозможно. Это просто произведение искусства, и, не будь твой Хуа Чэн дурнем, оценил это также, как и я. Хотя бы в целях наблюдения за прекрасным. – Тогда почему он мне больше не пишет? – В голову к человеку не залезешь, поэтому… Напиши первым. Иногда это очень полезно, – Цинсюань еще хотел добавить, что это позволяет быстрее выяснить, любит ли тебя человек и, следственно, уйти прежде, чем все воздушные замки превратятся в руины целой империи, но тактично прервал себя же. – Какой смысл? – совсем нелогично задался вопросом Се Лянь, но тут же объяснился: – Он будет отвечать короткими фразами, просто чтобы я не чувствовал себя некомфортно, отправляя сообщения в пустоту. Нужно что-то другое… – Не можешь написать или позвонить, так сходи в гости, – Ветерок подмигнул. – И прямо с порога признаться в чувствах, чтобы он уж точно выдал самую живую из всех живых реакцию? – Нет, ну зачем с порога признаваться. Просто навести нездорового друга, в конце концов у вас достаточно близкие отношения. Принеси ему… Апельсинов, например. – У него аллергия на апельсины. – Тогда, может, клубнички? – Цинсюань заиграл глазами, вызывая у Се Ляня весьма милую реакцию. – Что?! – парень немного покраснел, понимая, что речь идет совсем не о ягодах. Однако всего одно слово прозвучало из его губ не раздосадовано – скорее, рассеянно, будто никаких пошлостей в его светлой голове никогда не водилось. – Ладно, ладно, просто возьми ему то, что он любит, и сходи. – А если прогонит? – Зачем ему прогонять своего дорогого друга? – Ветерок, как всегда, добродушно улыбнулся, но вскоре стал серьезным. – Мы с тобой прекрасно понимаем, что тебе нужно решение проблемы. Понять, кто ты для Хуа Чэна ты сможешь только по реакциям Хуа Чэна. Он, конечно, умело скрыл свои эмоции в разговоре, но лицом к лицу вряд ли сможет сделать то же самое. Тебе нужно пойти к этому парню не ради него, а ради себя. Не буду тебя обманывать, он может сказать тебе все, что угодно. Но лучше узнать это, чем страдать от незнания. Цинсюань вернул своему лицу доброжелательное и немного хитрое выражение, чтобы ситуация не выглядела совсем уж плачевно. – Если хочешь, пойду с тобой, – в глубине души Цинсюань уж очень хотел проверить на Хуа Чэне, может ли веер считаться ударным инструментом, но, разумеется, не стал бы этого делать. Во всяком случае, при друге. – Н-нет, не нужно, спасибо, – Се Лянь активно замотал головой, зная, что слишком вежливый отказ могут воспринять как «да». – Свои проблемы все-таки нужно решать самому. – Это правда. Но, если что, я всегда готов поделиться своей поддержкой. Ты только позвони. – Спасибо. Парень крепко обнял друга, на считанные минуты ощутив, как к сердцу приливает искренняя радость. Он все еще не планировал брать Ветерка с собой, ведь действительно понимал, что свои проблемы нужно решать самому. Тем не менее, Цинсюань хоть и порой перегибал палку, но кое-чего было у него не отнять: он всегда был готов поддержать друзей и наставить на путь истинный (при этом не факт, что тропа была бы действительно правильной). В любом случае, он никогда не оставлял в беде. И, даже если с Хуа Чэном ничего не получится, Ши Цинсюань ни за что не даст парню до конца своих дней топиться в озере слез.