Приключения Аллы Парамоновой, журналистки и девицы на выданье

И всё же в автосервисе нашли повреждения на водительской дверце седана. Очень внимательные ребята, разглядели. Бедный Максимовский, он на всё соглашался, на замену и покраску, плюс полный клининг, плюс доплату за срочный ремонт. Я чувствовала себя виноватой… В нашем две тысяча пятнадцатом году каршеринг развивался быстро, поэтому не возникло проблем с арендой автомобиля. Нам достался красный Вольво, не новый, но выглядящий достойно и безопасно. Роман позвонил сержанту и договорился о встрече, в отдел полиции мы должны приехать вместе. Громова мы подхватили по дороге на полпути к нашей цели. — Внимание, — объявил он, обустраиваясь на заднем сиденье, — я заехал к знакомым парням и добыл видеозапись нашего ДТП, так что объяснять придется не с потопа. — Э, стоп! — забеспокоилась я. — А там не записано, как я прячу в салон упаковку? — Я обрезал, — обрадовал меня сержант, — да и непонятно было, чего вы там возитесь. — Ну, да, я в шоке была, вообще-то… — Не забудьте об этом доложить Александру Анатольевичу. — Кому? — Полковнику, начальнику ЛОП, — объяснил Громов. — Блин, с ума сойти от этих аббревиатур, насколько помню «линейный отдел полиции»? — Так точно. Когда он вас увидит, будет счастлив, — рискнул пошутить сержант. — Ты имеешь в виду синяки Парамоновой и мой лангет? — спросил Максимовский. — Именно это, всё очень не ко времени, нам нужна серьёзность, а на деле получается какой-то балаган. Громов тяжело вздохнул, повернул голову к окну и задумался. — Полковник и не такое видел с нашим участием, — заявила я. — Главное убедить его выполнить задачу. — А я надеюсь, что он уже дома чай пьёт, — пробормотал Макс, — а может что и покрепче, рабочий день пару часов назад как закончен. — Зная полковника, не уверен в этом, — добавил сержант. — Сейчас проверим, — сказал Максимовский паркуясь на стоянке у отдела полиции. Мысленно перекрестившись, я вошла в знакомые двери отдела следом за своими подельниками. На пятачке у застекленной стойки дежурного, прямо напротив пустого «обезьянника» никого не было. Отодвинув парней, я подошла к ограждению и оперлась на небольшой подоконник перед окошком дежурного. За стеклом я в отчаянии увидела знакомое лицо старшего смены, который принимал меня с Вересовым после нападения в городе мебели. Я его тогда заподозрила в шпионаже на Астахова, может и не зря. Мимика его была неописуема — это и удивление, и радость узнавания и некоторая злость от моего нахальства. — Здрасьте… — Здравия желаю, гражданка Парамонова! Что опять? — Александра Анатольевича можно? — Можно сами знаете кого за сами знаете что, — не решился нахамить страж закона. — В рабочее время приходить не пробовали? То с ОМОНом посреди ночи, то с половиной личного состава полиции под утро… Любите вы, журналисты, шумиху. А сейчас с каким сопровождением? Он даже приподнял задницу с офисного стула и заглянул за моё плечо. — Позвольте представить, — опередила его я, — мой коллега Максимовский Роман, и ваш коллега сержант Громов. — Понятно. Сейчас свяжусь с полковником. Я потрясла головой и шепнула Максимовскому: — Какие же они деревянные… кроме сержанта, конечно, — оговорилась я. — А полковник значит Урфин Джюс? — поддержал меня напарник. — …и его деревянные солдаты, — сдержала смех я. Начальник ЛОП вышел к нам через пару минут. — Однако, — хохотнул он, — я чуть рулетку не организовал со ставками на то через какой промежуток времени вы соизволите нас посетить. Вот любят все организовывать ставки с моим участием! Может я не тем занимаюсь? — Помощь нужна, господин полковник, — покаянно сказала я, — без вас никак… — Сержант не справляется? — удивился начальник ЛОП. — Извините, другого сотрудника дать вам не могу. — Сержант очень нам полезен, за него огромное спасибо, но сейчас нам нужна некоторая официальная процедура… — О чём речь? — Я попала в ДТП, — начала я. — Это, голубушка не к нам, а в ГИБДД, — прервал меня полковник, выразительно посмотрев на моё лицо и лангет Максимовского. — Есть нюанс, волею судеб у меня оказалась чужая вещь, и я хотела бы её вернуть. У нас есть видео, там всё четко видно. — И в чём загвоздка? — спросил он. — Вещь повреждена и имеет доступ к содержимому, чтобы не было претензий от владельца мы хотели бы составить опись при понятых, и заверить акт установленным образом. — В принципе это несложно, понятых найдёте? — на удивление довольно быстро согласился Александр Анатольевич. — Беру на себя, — бодро отрапортовала я. — Дежурный, подготовьте кабинет, — велел полковник. — Весы у нас есть? — В хранилище вещдоков точно есть! — доложил дежурный. — Организуйте сначала взвешивание при понятых, а потом уж составление акта с подробным описанием повреждения, и конечно фотографиями содержимого. Время прибытия граждан к нам и составления акта указать обязательно. Ну а по завершении ко мне с уже готовыми документами для подписи и заверения. Я сбегала на площадь недалеко от отдела и смогла уговорить пару молодых людей, которым было любопытно побывать в роли понятых, я им красочно разрекламировала эту процедуру. Итак, мы все вместе оказались в небольшом кабинете, где взвесили упаковку, Максимовский настоял на личном проведении видеосъемки, а сержант ответственно взялся за составление акта. Он подробно описал повреждения, потом дежурный в перчатках аккуратно вскрыл плотную бумагу, картон (все без опознавательных знаков и логотипов) снял пузырчатую пленку, и нашему взору предстал предмет формата in folio, он был похож на старинный фолиант, обшитый бархатной тканью с аппликацией небольшими стразами по углам. Под упаковкой оказалась визитная карточка, по всей видимости адресата-участника аукциона. Дежурный положил «фолиант» на офисный стол, и стал разбираться с маленьким серебряным замочком. — Осторожней, пожалуйста, — попросила я. Дежурный недовольно покачал головой, мол свалились на неё умники, но прислушался к моей просьбе. Замочек щелкнул, и крышка приоткрылась. Он осторожно открыл её, и мы увидели то, о чём я догадывалась… Я даже толкнула локтем сержанта, хорошо, что он не писал в это время, и также с любопытством воззрился на дагерротип, утопленный в бархатной подложке. Пластина была выполнена в ретро стиле, это можно было назвать искусством, если бы в эротической миниатюре не была использована модель с отсутствием конечностей. Черно-серебристый антураж служил украшением, это и кружева Ришелье, и классическая французская мебель и цветы в старых «версальских» вазах. — Однако, — произнес полковник, явившийся на зов дежурного. Понятые застыли в изумлении, и не сразу подошли поставить подписи в акте. Полковник внимательно изучил визитку, и обратился к Громову. — Что думаете, сержант? — На лицо правонарушение, а может быть и преступное деяние, — определил Громов. — Суд решает. — Возвращать владельцу будем? — влезла я. — Если учредители аукциона, курьерская служба, или покупатель откажутся от вот этого… Мы не докажем ничего, — резюмировал Максимовский. — Попробовать можно, а вдруг? — не отставала я. — Вспоминается товарищ Корейко, который отказался от миллионов, — добавил дровишек в костер сомнений Громов. — Ладно, Диоген откажется, господин… — я заглянула в визитку, — Малышев тоже откажется, но вот курьеры, я думаю нет. Их оштрафуют за утерю, а это огромные деньги, и вряд ли «Меркурий и Ко» покроют их страховкой. — Кто этот Диоген и Меркурий, вы там не бредите случаем? — спросил Александр Анатольевич. — Мы проводим расследование, — наконец сообщила я. — Я так и знал, — полковник даже всплеснул ладонями, — вам, Парамонова, доверять нельзя. Владимир Михайлович в курсе ваших фокусов? — Обижаете, — оскорбилась я. — Какое решение примете? — Будем оформлять уже по своей части, экспертов вызываем снять отпечатки и потожировые следы, от вас дача показаний с подробностями, от сержанта отчет. Я посоветуюсь в вашим руководством, если одобрят ваше участие в полицейской операции, то получите как его..? А, дагерротип… под роспись, естественно. Сейчас свободны, а сержанта Громова попрошу остаться. Этот понедельник, казалось, был бесконечным, моя стычка со Шварёвой и встреча с Вагиным во время визита в отдел политзазнаек остались в памяти словно были в далёком прошлом. — Ужинать будем? — спросил Макс, сбрасывая туфли и поставив трость в коридоре. — Только не готовить! — возразила я. — Может закажем что-нибудь? — Пицца, бургер, суши? — Сэндвич и салат предпочтительнее. — Окей, — согласился Роман. — Я ещё суши буду, целый день не ели. Мы расположились в гостиной и пока Макс разбирался в приложениях своего айфона, я не могла выкинуть из головы увиденное в полиции. — Чёрт, такой огромный преступный конгломерат как Орден детей Луны, скатился для нас в один прекрасный образчик порноискусства. Неужели так и оставим? Соскребли позолоту, называется… Руки в золотой пыли и пшик на деле. — Парамонова, ты устала… — успокаивал меня напарник. — Понятное дело, что в случае доказанности преступления наказание понесут мелкие сошки типа Рината, сам же Лорд для нас недоступен. Повторюсь — для нас. Пусть разбираются правоохранители, не будем брать на себя их функции. У них возможностей больше, вероятно найдут улики в ходе обысков… А нас там каждая собака знает, причем всех и даже в гриме. Нам бы справиться с возвратом, и если получится, то маховик будет запущен. — Возможно ты прав, Макс… Я безумно устала, сейчас отужинаем, в душ и спать. — Кстати, я рассчитываю на секс, — подмигнул он. — Может уже начнем..? А? — Хочешь по-быстрому? — хохотнула я, укоризненно покачивая головой. — Я только оформил заказ, так что времени у нас будет предостаточно… — Сэндвич с крабом, мм… не знаю, что предпочесть, краб или горизонтальное свидание нижними чакрами. — …успеем всё, вечерние московские пробки никто не отменял, — соблазнял меня любимый. — Если только расскажешь мне, где у крабов палочки? — поставила я условие. — Бегом в душ, Парамонова, ты сумасшедшая и ты это знаешь. Наш Двор Чудес этим утром был на удивление тих. Максимовский ушел в свой отдел, и я появилась в редакции одна. — Парамонова! Я думала, что пройду к своему закутку незамеченной, да не тут-то было. Настя Горобцова со своей новой прической. — А сержант? — тут же спросила Настенька. Вот оно что… — Господин Громов будет позже. А что, есть к нему вопросы? Хочешь интервьюировать насчет оплаты ЖКУ? Смотри, Отвагин заревнует, это его поле, — засмеялась я, глядя на пунцовеющую Настю. — Да ну тебя, — всплеснула руками Горобцова, — лови информацию: Шваревой подписали командировку, через пару дней отчалит. — Вот спасибо! Прям камень с души, и дышится легче, — сказала я с поклоном, положив ладонь на левую грудь. — Скажи-ка, Настя, Юрка Лопатин у себя? — У себя, с утра уже у Михалыча был… — Что опять? — ахнула я. — Брюки гульфиком назад? — Сама и спросишь, мне бежать надо. — Не задерживаю, — отпустила я рыбку-лоцмана. Я пошла в сторону рабочего места Юрки, причем сразу вспомнив о вчерашнем SMS от Астахова, за всеми приключениями понедельника я забыла о нем, вернее запретила себе даже думать об этом. — Вот чёрт! — ругнулась я. — Алла, привет! — приветствовал бедный Йурик. — Рад видеть. Честно, очень ждал с новостями, расскажешь? — Наливай, — скомандовала я. — С утра? — оторопел Лопатин. — Кофе, дорогой, — объяснила я, — и шоколадкой не побрезгую. Пока Юрка суетился с чашками, гремел ящиками письменного стола выбирая между конфетами ассорти и плитками шоколада (напомню, Юрка был очень запасливым), я начала рассказ о чёрном аукционе, моих подвигах на Рязанском проспекте и визите в наш любимый отдел полиции. — Алла, статья будет просто бомба, — начал ванговать Лопатин. — Тьфу-тьфу, сегодня решится вопрос по поводу операции «Возврат», и вот по итогам будем работать над статьей. Одновременно с завершением моей фразы зазвенел внутренний телефон. Лопатин взял трубку, и сразу передал мне. — Михалыч, — шепнул он. — Слушаю, Владимир Михайлович. — Разыскиваю по всей редакции, — начал Михалыч, — бери Максимовского и ко мне. Жду. — Сию минуту, — я прищелкнула каблуками лабутенов, и покачнувшись заметила укоризненный взгляд Юрки. — Серьёзней, Алла, что-то тон его мне не очень… С утра меня распекал за тунеядство, давно видно утки не крякали, — вздохнул Лопатин. — Что, Михалыч очередной международный скандал предотвратил? — разжевывая конфетку спросила я. — Ты ведь знаешь братьев Балясиных, известных московских гуляк и заядлых игроков в подпольных катранах? — Отпрысков депутата и профессора МГИМО Балясина? — Вот-вот, о депутата мы споткнулись, а на связях профессора вообще ушли в минус, — запечалился мой друг. — Всё будет норм, я тебе предрекаю улётный материал, вот увидишь! — пообещала я Лопатину, набирая номер Максимовского. Михалыч ждал нас в своем кабинете. Курил. Мы переглянулись, и я почувствовала тревогу… А вдруг отменит наше участие в «Возврате»? — Присаживайтесь, коллеги. — пригласил шеф-редактор. — Мы с главредом Плавным прочитали ваш отчёт, посоветовались с товарищем полковником, и даем разрешение на частичное участие в полицейской операции. Хочу вас информировать, что наши мнения с Аркадием Витальевичем разошлись, он был уверен в своем сотруднике Романе Максимовском, а вот я очень беспокоюсь о Парамоновой, зная стиль её работы. Меня аж подбросило. — Владимир Михайлович, да я… да мне… — Вот именно о несдержанности и излишнем риске и идет речь, — строго повторил Михалыч. — Я сама сдержанность и абсолютно не рискую, вот ни секунды… — клялась я. — Твоих родителей охраняет наша служба безопасности, — напомнил шеф-редактор, — и у меня большое желание посадить тебя в Малино под домашний арест, пока эта история с Астаховым не закончится. — Но… - высунулась я с возражениями. — Позвольте спросить, что подразумевает под собой «частичное участие»? — увел опасный диспут в сторону мой напарник. — По адресу Ордена не работаете, это опасно, — пустился в разъяснения Владимир Михайлович. — Есть решение попробовать пробиться по адресу покупателя, и конечно курьерская служба. Последнее вероятнее, у них есть заинтересованность. Без сержанта ни шагу, Александр Анатольевич, по моей просьбе, выделит ещё пару бойцов для наблюдения за вами. — Спасибо, — поблагодарили мы. — Готовьтесь, удачи, — напутствовал нас шеф-редактор. — По исполнению доложить. — Есть, — если бы у нас были козырьки, мы бы приложились. Громов, как и все адекватные люди, прятался от аборигенов Двора Чудес у Лопатина. Парни подружились, приключения, знаете ли, очень сближают. Рядом вертелась Настя, временами покидая возлюбленного сержанта ради акулы Шваревой, собирающей свой скарб для командировки. Я не завидовала, нет. Мне и здесь хватало интересной и увлекательной работы с лучшим напарником (и любовником) нашего мега-холдинга. Только иногда закрадывалась мысль: неужели моя кандидатура не рассматривалась? Это результат моего так называемого «стиля» работы? Или имеются опасения, что я опозорю издательский дом, или не справлюсь с поставленной задачей? Я не понимала… Спросить Михалыча напрямую? Только он сможет дать ответ на этот вопрос, ещё может ответить главный редактор Плавный Аркадий Витальевич, или всемогущая Аннушка… Совсем, как Скарлет посоветовала себе подумать об этом завтра, сегодня надо подготовиться к операции и скоординировать действия. — Так хочется движухи, а то заплесневел тут… — закинул удочку Лопатин, с завистью глядя на нашу заинтересованность процессом. — Извини, Юрец, и так народу не протолкнуться, — посочувствовала я, — полковник ещё двух бойцов дал по просьбе Михалыча. — М-да, полковник прислал подробный план действий, — Максимовский оторвал глаза от распечатки, разобрал страницы на три стопки и раздал нам с Громовым. — Друзья, прошу ознакомиться. Мы тут же уткнулись в текст, и Лопатин, не удержавшись заглянул через моё плечо. — Ого! — воскликнул он. — Ого-го, — вторила я. — Что ж, пожелаю удачи, — он пожал руки парням, и чмокнул меня в щеку. — Пойду, взгляну, как верстается вечерний номер. Чувствуйте себя, как дома, Алла, кофе-чай и прочее найдешь, знаешь где. — Спасибо, Юрка, — помахала ладошкой я, и эрзац двинулся на выход из редакции. Мы ещё какое-то время молча изучали документ, потом Громов привлек наше внимание высказыванием: — Руководство операцией поручено мне, а посему прошу беспрекословного подчинения, — и он выразительно посмотрел на меня. — Да понял, понял, — обиженно протянула я. — Получаем дагерротип, и начинаем операцию сегодня. Есть возражения? — поинтересовался он. — Возражений нет, — сообщил Максимовский. — Раньше сядем, раньше выйдем, — брякнула я по привычке. Мужчины с интересом посмотрели на меня, и я похлопала себя по губам.