артём краснов. 23:37
«без менч никогда ничего нн нчинается»
артём чернышов. 23:38 «ага, попизди.. конечно» артём чернышов. 23:38 «последним поедешь» артём чернышов. 23:38 «я на тебя поставил уже :)» краснов глаза закатывает, но всё-таки педаль газа в пол вжимает чуть сильнее. чем ближе он подъезжает к месту назначения, тем больше шума и света его окружает. как будто за городом кто-то в тайне от всех решил устроить карнавал. в каком-то смысле, так оно и было. машины всевозможных марок и типов словно специально выстроились перед ним вряд, точь в точь как на каком-то конкурсе, здесь были варианты на любой вкус; американские маслкары, японские спортивные автомобили девяностых годов, за которыми иной раз некоторые из знакомых артёма могли гоняться по несколько лет, даже невзрачные отечественные машинки в основном принадлежащие тем, кто не участвует, а только хочет поглазеть на шоу, скромно были поставлены их владельцами подальше от эпицентра веселья. отовсюду играла музыка, множество песен сливались в одну шумную мелодию, подобно какому-то новомодному заклинанию на современный манер, сочинённому кем-то от скуки; артём, в свою очередь, ничего не включает, внимательно оглядывается, стараясь детальнее рассмотреть, выстроившуюся по обеим сторонам от его машины, толпу. парни и девушки сновали кругом, танцевали, сидели на капотах машин, все легко одетые несмотря на то, что вдали от города ближе к полуночи холод буквально начинает пробирать до костей. артёму хочется поёжиться от одного лишь взгляда на сборище зевак в коротких футболках, собравшихся на улице. он старательно вглядывается в лицо каждого случайного встречного, пытаясь узнать в нём знакомые черты, но всё безуспешно. среди такого количества людей арти так просто не отыщешь, тот, кажется, сразу бы бросился ему в глаза, если бы находился где-то поблизости. придётся ехать к старту, даже не поздоровавшись. двери его автомобиля открываются вверх после нажатия кнопки — такая вот современная, с виду весьма впечатляющая, особенность, отчасти из-за которой его машина сразу привлекает к себе повышенный интерес, когда артём выходит из неё, поправляя куртку на своих плечах. краснову очевидным кажется, что новенький мустанг дарк хорс алаторцева, как бы тот им не гордился, объективно впечатляет куда меньше. денис, должно быть, и сам это понимает, с напускной небрежностью опускает свою ладонь на хрупкое оголённое плечо николь в то время, как она в ответ одаряет его подбадривающей улыбкой. уголки её, накрашенных алой помадой, губ приподнимаются вверх, когда она шепчет ему что-то на ухо, денис улыбается нежно, легонько кивает головой в ответ, несмотря на то, что, вполне вероятно, что из всего услышанного разобрал лишь пару незначительных, ни о чём не говорящих фраз. артём едва сдерживает себя от того, чтобы невольно не закатить глаза. вокруг дениса всегда собирается толпа, всегда весело, с денисом, должно быть, каждый день — праздник. в этом они с артёмом совсем не похожи. — я уже подумал, ты испугался. — тёплая рука крепко сжимает ладонь краснова в приветственном рукопожатии. алаторцев смеётся, но смотрит при этом с вызовом, отчего в словах совсем не чувствуется и толики дружелюбия. артём уверен, всё это лишь намеренная, не слишком прикрытая, но в общем-то весьма незначительная, провокация. поддаваться — глупо, а не реагировать вовсе — гордость не позволит, поэтому, слегка наклонив голову в бок, он переспрашивает: — я? — ну а кто ещё? — а мне есть чего? — широкая улыбка не выглядит, только ощущается, натянутой. артём бровью слегка ведёт, указывает взглядом на свою машину, а потом вновь поворачивается к денису и пожимает плечами. регулярные препирательства с алаторцевым постепенно начали входить в привычку. поначалу артёма это раздражало, выбивало из колеи, потом стало обыденностью. в конце концов, денис был то ли другом семьи, то ли каким-то дальним родственником, — краснов чужой родословной никогда особенно не интересовался, — главного конкурента отца артёма на предстоящих выборах кандидата в мэры города. должно быть, для дениса этот факт имел куда большее значение, чем для артёма, который, в свою очередь, об этом и вовсе не задумывался. — вы тут поболтать собрались? — появившийся словно из ниоткуда рожков выглядит словно персонаж какого-то клишированного фильма про автогонщиков в своих очках в тонкой оправе и с оранжевыми стёклами. в разговор как-то слишком естественно, едва ли не сходу, вклинивается, ладонь на плечо артёму опускает, и градус напряжения тут же спадает, — у нас тут вроде заезд, а не свидание или, может, я глупый просто? не знаю чего? николь пьяно хихикает, поправляя на груди из раза в раз сползающую ткань топа и утыкаясь носом денису в плечо. алаторцев, кажется, в ту же секунду обо всём забывает; и об артёме, и о машине, и о предстоящей гонке. конечно, всё это только на миг. пройдёт лишь секунда, и он вернётся к своему прежнему расположению духа, но пока он ласково кузнецовой волосы за ухо убирает, интересуется со всей нежностью в голосе, на которую, только способен, мол, «холодно?», и в ту же секунду в ответ на один лишь кивок девушки накидывает ей на плечи свой пиджак. краснов с рожковым переглядываются между собой; виталик плечами пожимает, как бы говоря тем самым: «любовь. что тут скажешь?», а артём только брови к переносице с усмешкой сводит. в любовь он никогда не верил. — не знаю, от чего ты в темноте глаза бережёшь, но очки классные, виталь. — замечает он, открывая двери машины. — ага, тамара дала. передам ей, что её подарок хвалили, когда увижу. — и ты туда же? — куда? — ой, да чёрт с вами. дверь машины с шумом захлопывается. артёму, опоздавшему всего на минуту, действительно приходится занять место позади всех остальных машин. в толпе болельщиков он не без труда отыскивает улыбающегося арти; тот руками высоко размахивает, расталкивает людей в попытках подобраться поближе так, чтобы краснов мог его заметить. на николь, вышедшей с красным флажком в руках перед колонной, выстроившихся в два ряда, машин, широкий пиджак дениса выглядит как тонкое полупальто. несуразно, но вместе с тем как-то по-особому мило. она подходит ближе к автомобилям, стоящим впереди, у форда алаторцева останавливается, оставляет на щеке дениса след от помады «на удачу», а краснов, смотря на арти, показательно высунувшего язык и прислонившего к нему два пальца в ответ на это представление, наконец ощущает, что оказался на своём месте. когда же он слышит громкий возглас чернышова, желающего ему удачи, и басистый рёв моторов, издавшийся сразу после того, как николь резким движением руки подаёт сигнал «на старт!», артём впервые за долгое время ощущает себя по-настоящему счастливым. их гоночная трасса — спуск вниз по горному серпантину, дорога лишь одна, возможности срезать путь не представляется, поэтому в этот раз артём не вынужден терпеть рядом с собой наблюдателя, выбранного случайным образом из толпы, чтобы проследить за тем, что до финиша он доберётся честным путём и никак иначе. первые четыре машины он обходит безо всякого труда, даже не стараясь, просто пролетает мимо них так, будто это что-то совершенно незначительное. но с алаторцевым всё сложнее. денис хитрый, впереди едет, пыль поднимает, маневрируют всячески, не позволяя себя обойти, скорость при этом не повышая. — паровоз ебучий, терпеть это не могу. — краснов по рулю ладонью бьёт, бесится откровенно не столько от того, что вынужден плестись сзади, — это он бы ещё мог пережить, — сколько от того, что не удаётся как следует разогнаться. артёму кажется, что всё происходит слишком медленно. ему совсем другого хочется; хочется разогнаться так, чтобы всё вокруг превратилось в одно лишь смазанное пятно, чтобы от рёва мотора уши закладывало, чтобы машина пронеслась по дороге внезапной вспышкой, за которой невозможно уследить. вместо этого приходится плестись за денисом хвостом в ожидании возможности поскорее его обойти. нервирует, объехать хочется, но артём ждёт ближайшего поворота. главное оставить алаторцева позади до того, как начнётся серпантин. при первой же возможности, воспользовавшись поворотом, он проскакивает мимо дениса, всё больше ускоряясь. на спидометре двести десять, и всё вокруг такое несущественное, бессмысленное и смазанное; множество деталей в один миг становятся одним целым пятном, бесформенной кляксой, словно на одной из картин французских современных художников на импровизированных выставках, которые артём посещал от скуки и безо всякого интереса, пока учился в париже. до финиша остаётся совсем немного, позади пять машин, несмотря на крутые повороты, автомобиль артёма едет очень плавно, с поразительной точностью откликаясь на каждый поворот руля, каждое, самое незначительное движение и намерение своего владельца. и будто уже очевидным становится, что с этого момента победа у артёма уже в кармане, и вдруг форд мустанг, который он так старательно пытался обойти всего пару мгновений назад, вновь возникает в его поле зрения; совершенно внезапно, словно какая-то машина призрак из городских легенд. артём даже не успевает ничего осознать, когда видит, как современный маслкар чуть не сталкивает его со склона, едва ли не въехав на крутом повороте в дверь его машины со стороны водительского кресла. столкновения однако же не произошло, но визг тормозов звучит мерзко, почти оглушительно, в воздухе стоит тошнотворный запах палённой резины, а машину, которая всё это время ехала стабильно так, будто была приклеена к асфальту, вдруг заносит в сторону. артём уверен; ещё секунда и он упадёт вниз с обрыва, разобьётся о камни, сгорит за считанные секунды прямо здесь и сейчас, сидя в водительском кресле, но автомобиль всё же останавливается прямиком над отвесным обрывом с холма. сердце бьётся слишком часто, в голове шум, артём всё пытается отдышаться, смотря в зеркало заднего вида на то, как алаторцев с большим отрывом уходит вперёд. — ну как так, краснов? пятнадцать штук в никуда. — с сожалением восклицает арти, когда артём всё-таки добирается до финиша. обычно артём бы ответил, что пятнадцать — это слишком мало для ставки на него, но сейчас он выскакивает из машины, обойдя чернышова так, будто вовсе его не слышит. вообще-то, краснов против физического насилия, но глядя на довольную рожу дениса, в эту самую минуту ему хотелось разбить её в кровь, так, чтобы на ней не осталось живого места, размазать алаторцева по асфальту, раскрошить его челюсть своим кулаком. тем не менее он только обхватывает его обеими руками за плечи, не обращая внимания на шокированные взгляды собравшейся вокруг толпы. — ты больной? ты нахуя это сделал? выходит в разы эмоциональнее, чем изначально планировалось. артём вглядывается в чужое лицо, смотрит, почти не моргая, готовый в эту же секунду ввязаться в драку, если потребуется, пока все вокруг, включая самого алаторцева, глядят на него как на сумасшедшего. — что сделал? — уточняет денис, и этот вопрос раздражает артёма ещё больше, чем предполагаемый грубый ответ. краснов встряхивает руками, которые шокированный алаторцев всё это время даже не пытался убрать со своих плеч. — объясни нормально, я ни черта не понимаю. артём едва успевает открыть рот, как вдруг всё вокруг внезапно окрашивается сине-красным светом полицейских мигалок. кто-то несколько раз кричит: «менты!», и толпа тут же рассеивается, словно никого и не было, денис тоже быстро вырывается из чужой хватки, как будто до этого не делал этого исключительно по собственному желанию и тут же исчезает вместе с николь, быстро запрыгнув в свою машину. артём даже не успевает в себя прийти, всё так же тяжело и часто дышит, всё ещё взволнованный и нервный, когда чужие руки крепко прижимают его правой щекой к капоту его собственной машины. от несправедливости хочется истерически рассмеяться. максим левин всегда обращался с ним как-то особенно жёстко; жёстче, чем с остальными. было в этом что-то личное, чего артёму никак не удавалось понять. и как будто уже если не сотню, то хотя бы с десяток раз, всё то же самое уже было. точно так же максим ему на плечи сзади надавливал, точно так же артём щекой в капот своей собственной машины упирался, ничего принципиально нового, но каждый раз по ощущениям, как первый. артём хмыкает, спрашивает «нельзя ли понежнее?», едва сдерживает болезненный стон, когда чужие пальцы впиваются ему в плечо ещё крепче. — не сахарный, не растаешь. десять суток посидишь у нас и там посмотрим, можно ли понежнее, краснов.