О героях аниме, которые попали в наш мир

Воздух на улице стоял теплый и влажный, словно в бане. Внезапно из ниоткуда набежали тучи и дождь полил стеной, но это не разогнало жару — напротив, лишь усилило впечатление. Накахару застал врасплох столь непривычный по ощущениям ливень. Рыжеволосый стоял у окна, прихлебывая все еще теплый кофе без сахара, а в лицо ему попадали брызги. Дазаю он приготовил с молоком и шестью ложками белой смерти — все, как тот любил. Он помнил этот рецепт ещё со времен, когда шатен состоял в Портовой Мафии. А ведь прошла, на минуточку, куча лет. Чуя не удивлялся, что помнит такие подробности о бывшем напарнике — скубрия был слишком дорог ему, чтобы так просто забыть. А ведь он пытался — после того, как остался один. Но Дазаю всегда находилось место в его мыслях, как и воспоминаниям с ним — и хорошим, и плохим, — в его памяти. И, судя по довольной рыбьей мордочке, он не прогадал, и вкусы у Дазая не изменились за все это время. Чуя честно недоумевал, как он это пьет. Может надеялся, что когда-нибудь выпьет достаточно чашек, чтобы умереть и лишь ускорял процесс? А еще такой пересахаренный чай ассоциировался у рыжего с самим Осаму. Такой же приторный, такой же сладкий, как его глупые маскорадные костюмы. На улице, далеко внизу люди под зонтами и без них спешили по делам или резвились под косыми струями воды. Словно теплый душ вдруг полил с неба, освежая природу. Мафиози стоило лишь протянуть руку, и в ладонь ударят почти горячие капли чистой влаги. Подоконников не было — окно растянулось на целую стену, и он стоял оперевшись слегка прямо на нижнюю половину окна. Створка была распахнута настежь и из нее волнами тянуло теплом, приятно ощутимым на коже. После эмоциональной встряски в виде разговора с Дазаем хотелось отдышаться, как после битвы с серьезным противником. Почему-то, когда он не строил из себя дурака, общаться с ним было чрезвычайно морально тяжело и утомительно. Чуя не мог предугадать его слов или поступков, когда тот временно снимал с себя маску. Нет, он был рад, что напарник, бывший напарник, наконец хоть немного раскрывает себя настоящего. Такие случаи за все время их знакомства он помнил наизусть, настолько мало их было. А может он просто слишком хорошо запоминал все, что связано с Осаму… Дазай пугал мафиози по-настоящему не тогда, когда с пистолетом в ладонях поражал врагов одного за другим, когда пытался покончить с собой в сотый раз, продолжая даже в такой момент вести себя как непревзойденный в своем мастерстве клоун и не когда излагал очередной гениальный план — пост-фактум, как правило, — или ставил Накахару в тупик, как в тот раз в подвале. Он пугал, когда на время становился собой, своей подавленностью, своим отчаянием, своими мыслями. Бешеной тоской, которая читалась в его изумительных коричневых глазах, словно крепкий кофе в их стаканах, тем, что искренне считал себя «неполноценным», что каждый раз было для Чуи чем-то вроде удара под дых. Поверить в то, что человек скрывающийся под образом ходячей веселости и беззаботности был в реальности буквально полной своей противоположностью, было для рыжего сложнее всего. В их первую встречу он бы ни за что не догадался. Осаму слишком искустен в лицемерии, манипуляциях и лжи. Он так умело отвлекал внимание от собственных проблем, так яростно защищался от помощи всяческими ухищрениями, настолько привык обесценивать в глазах окружающих свои попытки суицида, переводить все в шутку и фальшь, и главное так удачно, что разобраться в этом запутанном клубке вранья и правды (в куда меньшем количестве) казалось задачей практически неосуществимой. Но Чуе упорства не занимать, как и решимости. Он дважды оправлялся после предательства, он продолжает жить дальше, пусть и с ранами на сердце, а не закрылся в себе, и он все еще хочет напарника понять. Удивительная целеустремленность, он сам себе поражался.

***

Пора была решать, как из чужого мира выбираться, а чтобы сделать это следовало понять, кто их сюда закинул. Дазай пытался извлечь максимум пользы (как и практически всегда, впрочем) из их затруднительного положения, нашел серию про похищение Ацуши и его последущее спасение, не удержавшись, конечно же, от того, чтобы похихикать над неудачником Акутагавой и найти для себя повод в очередной раз напомнить тому, что «тигр лучше» по возвращению, а потом стал активно изучать краткое содержание последующих эпизодов. Когда Чуя допил свой кофе и, подозрительно глянув на него, вернулся на место напротив, шатен принялся излагать суть событий. В своей манере, конечно же, чтобы напарнику жизнь малиной не казалась. — Чиби, а ты знал, что в будущем нас ждет еще одна незабываемая встреча? — и, не дав ответить, он глубоко вдохнул, а потом затараторил, будто нарочно пытаясь сделать слова как можно более неразборчивыми, чтобы представить, как у рыжего в голове крутятся скрипучие шестеренки, пока он пытается разобраться в сказанном, — А еще принятие Кеки-чан к нам, нападение иностранной организации, временное перемирие, если это можно так назвать, между Агенством и Мафией и, — он понизил голос и растянул губы в зловещей ухмылке, но Накахара не вздрогнул, пытаясь обработать свалившуюся ему на голову информацию, — Порча. Тут рыжик отреагировал мгновенно, подскочил на месте, расширившиеся в панике глаза бешено заметались между точкой на столе, куда он уставился пустым взглядом, и лицом бинтованной мумии, состроившего сочувственную моську. —Порча?.. — прохрипел он, неожиданно обнаруживая, что у него пересохло горло. — Да что там, черт возьми, такого произошло, что мне пришлось использовать ее?! Ему действительно было важно знать. Потому что чтобы он призвал силу Арахабаки, который при ее упоминании оживился, счастливый, и чтобы доверился Дазаю опять, должно было произойти что-то очень плохое и глобальное. По меньшей мере конец света. — Чу-у-уя-кун, вообще-то мне крайне не выгодно сообщать тебе будущее! Во-первых потому, что ты из враждующей с Агенством организацией, но, что более веско, ты, как обычно, влезешь в ход событий и все испортишь! — обвиняюще ткнув в него пальцем, заметил Дазай. О да, это было в духе напарника. Сам бы он ничего предпринимать не стал, с видом самого умного (да он и был бы самым умным, зная будущее-то), наблюдая за развитием знакомого сюжета со стороны. Разве что по максимому бы избежал боли и ущерба для себя, во время той же битвы с Лавкрафтом увернувшись от щупалец и не позволив впечатать свою драгоценную особу в дерево. Но на этом его вмешательство бы и ограничилось, в отличие от того же Чуи, который действительно, скорее всего не удержится и что-нибудь да «исправит». Осаму задумался, что бы он стал делать, если бы смог узнать о дне, когда умер Одасаку заранее. О-о, тогда бы он не остался в стороне, нет, ведь та ситуация касалась его напрямую. Парень пошел бы с другом, не заворачивая к Мори за бесполезным подкреплением, и они либо погибли бы оба, либо Сакуноске остался бы жить. Бывший мафиози много раз прокручивал ту историю в голове, с горечью размышляя, смог ли бы он спасти Оду, был ли у него хотя бы шанс. Если бы только он смог подобраться к лидеру «Мимика» и обнулить его способность… Они с рыжеволосым ведь видели только пять секунд, в которых им грозила смертельная опасность. Но ведь если кто-то схватит за руку — это еще не смерть. Если бы Одасаку или сам Дазай прикончили бы его позже, он бы уже не увидел этого с недоступным к использованию даром. Либо поставить Жида в такую ситуацию, что у него не будет никаких шансов спастись — такое ведь возможно? Если направить на него столько пушек, что куда бы он не увернулся, пуля все равно попала бы в цель, способность оказалась бы бессильна, потому что не было бы ни одного варианта выжить. Но все это теперь размышления, не имеющие реального значения. Ода мертв. Жид мертв. Вернуться в прошлое Дазай был бы не прочь, но он еще не встречал эспера, согласного закинуть его туда. Возможно ему стоит заняться поисками, хотя подобные изменения в прошлом приведут к неумолимым искажениям настоящего. Но не все ли Осаму равно, если на кону жизнь единственного друга? Из мрачных раздумий вырвал красивый и приятный слуху голос Чуи, в котором так и сквозила насмешка: — Ха-а? Ты уже и так рассказал мне половину, идиот, — мафиози покрутил в пальцах пустой стакан, стараясь не выдать волнения. — И если я захочу, я сам посмотрю, просто не усложняй нам жизнь, — он закатил глаза, почти не ожидая, что Дазай послушается, потому что «усложнять другим жизнь» буквально было любимым занятием шатена после «совершать суицид» и «доводить напарников». Но тот, обдумав ситуацию, и правда заговорил, кажется, изначально не собираясь ничего скрывать, а просто потешаясь, держа рыжего в неведение в такой напряженный момент. — Ну, Мафия поступила крайне глупо, выпустив Кью, — он продолжал говорить, игнорируя ошеломленный вопль «КЬЮ?! Выпустив? Да какого дьявола?!» с неподдельным спокойствием. Переживать не о чем, когда знаешь события наперед. Наверное… — Его захватила Гильдия — та самая враждебная группировка из Америки, наступил зомби-апокалипсис, но Ацуши-кун и я всех спасли, — на этих словах шатен довольно усмехнулся. — Погибла куча твоих подчиненных, — проговорил он, серьезнея на глазах и отчеканивая каждое слово. Он, черт возьми, знал, как рыжий их дорожит жизнями. Чуя словно окаменел. Худшие его предположения сбылись. Конец света, да? Видимо, примерно он и наступил для Йокогамы. А это означало, что скоро его друзья и близкие подвергнутся опасности, отчего Накахара похолодел вдобавок. — Мы с тобой пойдем выручать малыша Кьюсако, — продолжал после паузы Осаму, дав собеседнику возможность осмыслить произнесенное, снова беззаботно и весело, будто не говорил только что о множестве жертв. Его интонации и выражение лица менялись быстрее, чем непостоянная погода за окном, где как раз закончился короткий ливень, и из-за туч показалось ослепительное солнце в сопровождении радуги. — И нам придется сражаться с двумя членами Гильдии! Один из которых окажется чем-то странным, на кого не действует моя способность. Так что… Порча была единственным выходом. Он замолчал, и в комнате повисла гнетущая тишина.