Министр

За последний год Гарри сильно изменился, политические игры требовали твердости, изворотливости и настойчивости. От мягкого и улыбчивого героя не осталось и следа, он скрылся за маской жёсткого и непреклонного лидера. И если Гермиона умела переключаться с рабочей версии на домашнюю, то Поттер просто забывал это сделать, часто от усталости или от невозможности выпустить из головы все рабочие дела, он то и дело прокручивал в голове версии рабочих диалогов, которые были и будут. Лязгнули цепи и центр зала пришёл в движение, поднимая на поверхность клетку с осужденным. Тюремный надзиратель помог заключенному выйти из нее и застегнул его наручники на подлокотниках кресла, стоящего рядом. Заседание проходило в закрытом режиме, поэтому кроме двух вышеупомянутых личностей присутствовали только Министр, главный аврор, семья осуждённого, судебная коллегия из десяти человек вместе с верховным судьей и секретарь. В зале не было ни одного журналиста. — Вы заключённый номер тридцать два восемьдесят четыре — Люциус Абраксас Малфой? — Перси Уизли, как секретарь, начал стандартную процедуру дознания. — Да, — ответил осуждённый. Он перевёл взгляд туда, где сидели его жена и сын, и кивнул им в знак приветствия. Гарри устало проследил за этим действием, перевёл взгляд с Люциуса на Драко и обратно на старшего из Малфоев. Поттер настолько устал, что сейчас единственной его мыслью было желание подпереть голову руками и уснуть, но он сам все это затеял и должен был довести дело до конца. Разве он не стал Министром ради всего этого? Три ночи без сна не прошли даром и Гарри прослушал большую часть вопросов-ответов между Перси и Люциусом, но собрался и обратил свое внимание, когда слово взяла Гермиона — Мистер Малфой, вы знаете зачем вас вызвали? — такая же стандартная фраза прозвучала из уст Грейнджер. Она была прописана в инструкции для того, чтобы заключённый мог выдать себя с потрохами и признаться в том, о чем не знали судьи или авторы. Однако в данном случае, Гарри подумал, что следовать этому скрипту было странным, но Гермиона не могла от него отойти. — Не имею понятия, — пожал плечами Малфой, не высказывая особой заинтересованности к происходящему. Его уже дважды вызывали для дачи дополнительных показаний, правда последний раз это было восемь месяцев назад и там не было его семьи. — Возможно, вы хотите открыть суду какие-то дополнительные сведения, связанные с вашими прошлыми деяниями? — продолжила Гермиона. Фактически суд носил номинальный характер, решение уже было принято, но она должна была следовать протоколу, чтобы не вызвать сомнений у других судей. — У меня нет того, что ещё я могу открыть суду, — голос Люциуса был уставшим. Он снова посмотрел на жену и мягко ей улыбнулся, поддерживая. Его любимая Нарцисса переживала в этой ситуации явно больше него самого. Малфой сразу понял, что суд фиктивный и нет никакой разницы откроет он им дополнительные схроны или нет, от этого ничего не поменяется. Он умел анализировать и видел, что в зале суда собрались только доверенные люди и нет прессы, а значит заседание секретное. Оставалось лишь надеяться, что Нарцисса сможет выдержать его потерю, когда суд назначит нечто хуже, чем пожизненное. Люциуса не волновала его жизнь, она уже была предрешена его прошлыми поступками, он беспокоился лишь о состоянии его Цветочка, его любимой Цисси. Чего Люциус никак не мог предсказать, так это произошедших далее событий. — Суд вызывает Министра Магии — Гарри Поттера, — зачитал Перси Уизли. Поттер встал за тумбу и положил руку на голову статуи Фемиды. — Я, Гарри Поттер, клянусь говорить правду, только правду и ничего кроме правды, — он мельком перевёл взгляд на Драко, отмечая, что тот стал белее мела и кажется, тоже не спал всю ночь, судя по кругам под глазами. — Мистер Поттер, какие доказательства вы желаете предоставить суду? — обратилась к нему Гермиона. Гарри вытащил из кармана форменной мантии три склянки с воспоминаниями и поставил их на край тумбы перед собой. — Тут представлены мои воспоминания, в которых Люциус Малфой помогал заключённым в своём поместье пленникам, а также вводил в заблуждение других Пожирателей смерти, дабы избежать ещё больших жертв, — произнёс Поттер, на заднем фоне он услышал тяжёлый вздох Драко и перешептывания судей. Он устало закрыл глаза и медленно их открыл. Как же хотелось спать. — Так же тут отобраны воспоминания Драко Малфоя и Нарциссы Малфой, — он показал на оставшиеся два флакона, — которые они предоставляли на прошлых судебных заседаниях, в них чётко показано нежелание подсудимого участвовать в зверствах и бесчинствах Волан-де-Морта, а также попытки сбежать из-под его власти. — Благодарю вас, мистер Поттер, можете вернуться на свое место, — произнес Перси и передал сосуды с воспоминаниями Грейнджер. — Суд удаляется, чтобы отсмотреть предоставленные материалы, — произнесла Гермиона и коллегия судей поднялась, чтобы выйти в дверь за их спинами. Гарри вернулся на место рядом с Роном и закрыл глаза, погружаясь в дремоту. Последние три дня он только и делал, что копался в воспоминаниях Малфоев и своих, чтобы насобирать достаточно материалов для судейской коллегии. Несмотря на всю свою и его друзей власть, они не могли просто взять и освободить осуждённого на пожизненное, помимо их слов и их гарантий, нужны были веские доказательства и он надеялся, что нашёл их достаточно. Только получив свои должности, друзья смогли добраться до засекреченных материалов бывших судебных дел. Их ждало удивительное и разочаровывающее открытие — большинство показаний по делу Малфоев и воспоминаний свидетелей просто не взяли в работу. Их было так много, что предыдущим судьям было просто лень разбираться в этой груде бесполезных, по их мнению, данных. И так было понятно, что Малфои все виновны, но вот только Нарциссу и Драко удалось оправдать одними свидетельствами героев, а Люциуса нет. И нет, Гарри не любил Люциуса Малфоя, даже можно сказать по-другому — Гарри почти не ненавидел его. Люциус был плохим человеком. Он издевался над Добби, воспитывал сына жестко, выбрал не ту сторону и даже мучал людей. Однако и он в какой-то момент осознал, что путь которым он идёт отличается от верного. Поттер видел отношение Нарциссы к своему мужу и это было первое, что зародило сомнения по отношению к Люциусу в Гарри. Хотя чего он врёт хотя бы себе, первой причиной был Драко, всегда только он. В какой-то момент Поттеру казалось, что он освободил бы Люциуса, даже если бы тот убил человека, но слава богу этого никогда не происходило. А отсмотрев все воспоминания и порывшись в своей голове, он сам увидел, что старший Малфой хоть и имел чистокровные замашки, воспитание аристократа и жуткий снобизм, был не самым плохим человеком. — В связи с новыми открывшимися обстоятельствами, — заговорила Гермиона, Гарри вздрогнул и открыл глаза, кажется он действительно задремал, — суд решил смягчить приговор для заключённого номер тридцать два восемьдесят четыре. С данного момента Люциус Абраксас Малфой приговаривается к десяти годам домашнего ареста, из которых пять лет ему нельзя будет пользоваться волшебной палочкой, а ещё три года он сможет использовать только бытовые простейшие заклинание. В течение десяти лет после освобождения от домашнего ареста ему запрещено занимать должности в Министерстве и в течение двадцати лет после этого — руководящие должности в Министерстве, а также десять лет после освобождения от домашнего ареста его палочка подлежит ежемесячному осмотру на предмет используемых заклинаний. И последнее, — девушка замолчала и перевела взгляд на своих друзей, Рон кивнул ей в ответ, — с этого дня и на ближайший год Люциус Абраксас Малфой будет связан узами контроля с Главным Аврором Рональдом Уизли. Приговор вам понятен, подсудимый? — Да, — кивнул Малфой. По его лицу было непонятно, о чем он на самом деле думает. Его взгляд бегал с Грейнджер на Поттера, Уизли, Нарциссу, Драко и обратно. — Вы согласны с требованиям суда? — поджала губы Гермиона, она очень надеялась, что гордость мужчины не испортит их план, ради которого Гарри потратил столько сил. — Да, — кивнул Люциус. Он видел глаза жены и сына. Им было важно, чтобы он вернулся домой. Если это значит, что требуется год терпеть Уизли в своём доме, да и ещё полностью ему подчиняться, то он потерпит. Рон встал и подошёл к сидящему Малфою, с которого надзиратель уже снимала кандалы, приковывающие к креслу. — Вытяните руки и повторяйте за мной, — распорядилась Гермиона, спустившись к ним. — Я, Люциус Абраксас Малфой, вступаю в эту связь добровольно и буду подчиняться всем приказам главного аврора Рональда Уизли, только если они не несут вред моему здоровью и жизни, а также вред здоровью и жизни окружающих. Я обязуюсь не препятствовать ему в выполнении его обязанностей и предоставить ему отдельное помещение для жизни в Малфой-мэноре на ближайший год. Малфой слегка поморщился, но чётко и громко повторил все слова клятвы. Теперь была очередь Рона и он также послушно, но без каких либо эмоций повторил за Гермионой свои слова клятвы. — Я, Рональд Уизли, вступаю в эту связь добровольно и обязуюсь следить за осужденным Люциусом Абраксасом Малфоем в течение одного года с данного момента. Я обязуюсь следить, чтобы он не причинил вред своей жизни и здоровью, а также здоровью и жизни окружающих, следить за соблюдением назначенного приговора и не превышать полномочий главного аврора в отношении осуждённого, без угрозы с его стороны. Драко смотрел как руку отца и Уизли обвивают чары и не мог поверить в происходящее. Мама рядом с ним тихо заплакала.