Тьма не разлучит нас

Февраль 1991 Мама почти три часа выбирала платье. Для Медеи. Как будто она всё ещё пятилетний ребёнок. Меди пыталась напомнить матери, что девочка, вообще-то, уже достаточно взрослая, чтобы самостоятельно одеться, но мама сказала, что это важное событие, потому она должна убедиться, что всё будет идеально. Сама же Медея это событие важным не считала. То есть считала, но в плохом смысле. Вчера мама пришла с работы на удивление рано, сама приготовила ужин и усадила дочь на серьёзный разговор, в процессе которого выяснилось, что некий просто ухажёр – уже давно не просто ухажёр, а вполне себе мужчина с серьёзными намерениями. А намерения его настолько серьёзны, что он уже даже попросил маму стать его женой, на что мама с упоением согласилась. И вот после собственного согласия мама вдруг осознала, что её почти благоверный ещё не знаком с её же дочерью. И вот сегодня они ожидают в гости маминого почти благоверного и двух его отпрысков, ведь почти благоверный оказался вдовцом, что несколько роднило его с мамой в глазах Медеи. Меди почти весь субботний день провела в комнате, изучая книгу «100 величайших магов тысячелетия», купленную на прошлой неделе на все карманные деньги. Правда, сосредоточиться на смысле написанного не получалось, так как мама постоянно дёргала Меди то для помощи в уборке, то для помощи в готовке. Хотя женщина быстро отпускала девочку обратно к книжке, когда вдруг выяснялось, что она неправильно вытирает пыль или некрасиво режет огурцы. А когда мама вдруг ворвалась к ней в комнату и зарылась в шкаф с одеждой, девочка удручённо застонала. - К нам ведь не министр магии в гости собирается, - девочка закатила глаза после первого часа копания в одежде. Мама резонно заметила, что встреча с министром её бы вряд ли так взволновала, и заставила дочь примерить три наряда, для начала. И вот спустя два часа и двенадцать нарядов Медея стояла перед зеркалом в платье в чёрно-голубую клетку, а мама умилённо улыбалась, приговаривая, что её девочка замечательно выглядит. И вот стук в дверь. Мама, которая оделась и накрасилась ещё утром и даже как-то умудрилась сохранить внешний вид до вечера в идеальном состоянии, взволнованно заохала и поспешила впустить гостей. Медея, оставшись одна, подошла к зеркалу и внимательно осмотрела саму себя. Бледная кожа, высокий хвост из чёрных волос, тёмные глаза. Даже платье смотрелось неплохо. Меди, действительно, хорошо выглядела. Но одна деталь всё равно была неправильной. В низу слышались голоса: мама ворковала в ответ грубому мужскому голосу. Медея, чувствуя беспричинную злость, резко стянула с волос резинку, и уже через минуту на месте одного высокого хвоста появились два, как нравилось папе. - Солнышко, ты к нам спустишься? – мамин голос звучал несколько глухо с первого этажа. - Уже иду, - крикнула в ответ Меди. Она ещё минуту постояла, борясь с желанием спугнуть маминого жениха какой-нибудь магической игрушкой из лавки доктора Фойерверкуса. Это желание даже на мгновение перекрикнуло голос совести, ведь мама как раз сегодня собирается рассказать женишку о том, что её дочь – волшебница, а магия – реальность. Она даже с дядей Эфраимом договорилась, чтобы он стёр мужчине память, если реакция на магию будет слишком бурной. Но, взяв себя в руки и вспомнив, что обещала маме вести себя «как примерная дочь», Медея удручённо поплелась знакомиться с будущими родственничками. Меди спустилась в гостиную и увидела незнакомую компанию. На диване сидел грузный мужчина, гладко выбритый, с коротко подстриженными светлыми волосами, в тёмном синем костюме с иголочки, и, скривившись, осматривал комнату, которая явно была не в его вкусе. Рядом с мужчиной сидел мальчик на пару лет старше самой Медеи. На нём был такой же костюм, как и на мужчине, только немного светлее, но с такими же светлыми волосами. Мальчишка, видимо подражая отцу, осматривал комнату с таким лицом, будто нюхал тухлые яйца. А чуть подальше стояла девочка. Она рассматривала единственную фотографию, висящую на стене. На фото было единственное изображение папы, которое мама согласилась оставить на виду, ведь они были все втроём и были счастливыми. И вот теперь это дорогое сердцу Меди фото рассматривала девчонка со светлой косой в красном платье. Не увидев в комнате маму, Медея собиралась трусливо сбежать, но мальчик вдруг повернул голову к ней и ткнул папу локтем. Мужчина обернулся вслед за сыном и ухватил Медею взглядом, лишая девочку возможности побега. - Ты, должно быть, Медея, - мужчина растянул губы в улыбке, не тронувшей его цепкие глазёнки, - рад знакомству. Я – Винсент. А это мои дети: Джарад и Синтия, - он развёл руки. Мальчик выпрямился и выпятил грудь, пытаясь показать, какой он замечательный, а девочка продолжала стоять к Меди спиной, делая вид, что продолжает разглядывать фото, но Меди-то заметила, как напряглась спина в красном платье. Меди громко фыркнула, но из себя таки выдавила: - Рада знакомству. Мужчина вновь улыбнулся, но его глаза остались холодными. Он осмотрел девочку с ног до головы, задержавшись на её задорных хвостиках, и улыбка померкла. - Знаешь, Медея, - сказал Винсент, склонив голову вбок, - два хвоста – это как-то совсем по-детски, а тебе ведь, как я слышал, уже десять лет, - он вновь улыбнулся, - тебе стоит выбрать более подходящую причёску. Меди задохнулась от возмущения. Они не знакомы и часа, а этот нахал уже собирается указывать, как ей выглядеть. Девочка у фото наконец повернулась, и Медея увидела её ехидную улыбочку и сощуренные глаза. - Ты абсолютно прав, папочка, - девочка подскочила к отцу и чмокнула его в щёку, от чего Медея поморщилась. Она уже собиралась сказать в ответ что-то язвительное, но в комнате появилась мама. - Вы уже познакомились? – она светилась жизнерадостностью. - Да, милая, - Винсент встал и приобнял женщину. - Папа как раз говорил, что ей, - Синтия беспардонно ткнула в Медею пальцем, - стоит заменить хвостики, на что-то более подходящее. - Хм, - мама осмотрела дочь, - и правда, Солнышко, может сделаешь один хвост? – и не дожидаясь ответа, Эмма позвала всех к столу. Синтия ехидно улыбнулась и пошла за взрослыми на кухню, как и Джарад, слегка толкнув плечом Медею, проходя мимо девочки. Но Медея этого даже не заметила. Она стояла и смотрела вслед матери, чувствуя, будто её предали. Мама ведь сама столько лет собирала её чёрные волосы в два хвостика и всегда им умилялась, а тут… Медея поплелась на кухню. Как так получилось, что ей досталось место между Синтией и Джарадом? - Что ж, - Эмма всё ещё излучала жизнерадостность, - давайте знакомиться. Может, вы расскажете, где учитесь? - Мы с Джарадом учимся в частной школе имени Короля Эдварда, - Синтия довольно улыбнулась, но Меди уловила нотки хвастовства в её голосе, - там очень сложная программа и требовательные учителя. - Да, это отличная школа, -кивнул Винсент, - можем и Медею перевести туда со следующего года. Уверен, они будут рады принять… - Нет, - перебила уже окончательно неприятного мужчину Меди, в ужасе глядя на мать. - Да, - Эмма улыбнулась жениху, - лучше не стоит. Со следующего года Медея поедет учиться в… особую школу, - женщина сделала глоток вина, - мой брат устроил Меди туда. Это что-то вроде семейной традиции. - Вот как, - мужчина приподнял брови в удивлённом жесте, но девочке показалось, что он как будто доволен услышанным. - Особую школу… - протянул Джарад. Кажется, Медея первый раз услышала его голос. Мерзкий. Брат и сестра мерзко хихикнули. Если бы Меди так себя вела, мать бы удостоила её строгого взгляда, но сейчас мама умильно улыбалась, как и их отец. Взрослые уже не слушали детей, а ворковали между собой. - Ты и сейчас ходишь в особую школу, да? – Джарад почти шептал так, чтобы его услышали только девочки. - А что за особая школа, Джар? – не поняла Синтия. - Для отсталых, - пояснил мальчишка сестре, и они оба противно захихикали. - Думайте, что хотите, - вздохнула Меди, понимая, что ужиться с этими людьми будет трудно, если вообще возможно. Взрослые вдруг вспомнили о детях и включили их в свой разговор. Медея старалась абстрагироваться. Её иногда о чём-то спрашивали, но это было лишь для видимости, так что она не обращала внимания, и мама отвечала за Меди. Медея бы с удовольствием ушла в свою комнату. Аппетита не было, а слушать это всё не было никакого желания. Но в конце этого ужина мама планировала рассказать этим троим о магии, чтобы для них это «не стало такой же неожиданностью, как и для твоего отца, Солнышко». Так что Меди сидела и размазывала пюре по тарелке. Когда всё было съедено, Эмма предложила всем вишнёвый пирог на десерт. Папин любимый вишнёвый пирог. За пирогом собеседники заговорили о совсем отстранённых вещах: о погоде и домашних животных. Медея посмотрела на мать. Девочка понимала, что интересные темы для разговора себя исчерпали, и самое время рассказать этим чужим людям о её генетических особенностях. Но Эмма молчала, лишь кивая на пространные замечания Винсента. - Мама, - кажется, Медея перебила кого-то из его детей, но девочке надоело это растягивание времени, - ты ведь хотела о чём-то рассказать нашим гостям, - сказала она с нажимом. - Эм… да, - Эмма прочистила горло, - я должна тебе кое-что рассказать, милый, - женщина повернулась к Винсенту. - Я слушаю, - мужчина сцепил руки на столе. Он мгновенно стал серьёзным, а дети навострили уши, даже не скрывая интереса. - Медея лежала в психушке? – воскликнул Джарад, не сдержавшись, на что получил тяжёлый вздох от Меди. - Если это так, - сразу отозвался Винсент, - то я найду хорошую клинику… - Мама! – не выдержала такой наглости Медея. - Нет, милый, - мама улыбнулась так мило, будто её дочь сейчас не назвали сумасшедшей, - дело в моей семье. Она несколько необычна, - и дальше последовал пространный рассказ о магии, о сквибах, о побеге из Лондона и о том, что её дочь оказалась волшебницей. Она даже в подробностях описала пожары – стихийные проявления сил Меди. Когда Эмма закончила рассказ, повисла гробовая тишина. - Я понял, - медленно сказал Винсент, - ты подыгрываешь… фантазиям дочери, верно? - Да! – воскликнул Джарад, - а чокнутым нельзя подыгрывать, - и они с сестрой опять захихикали. - Докажи, что ты - ведьма! – смеялась Синтия, но Меди идею оценила. - Можно? – Медея в упор посмотрела на мать. Женщина молчала почти минуту, но всё же кивнула. Меди спокойно встала и поднялась на верх. Она слышала, как в гостиной загудели голоса. Должно быть, они продолжили обсуждать сумасшествие Медеи. Не важно. Медея зашла в свою комнату и посмотрела, что у неё есть из магазина Фойерверкуса. Меди взяла первую попавшуюся чудо-хлопушку и вернулась в гостиную. Винсент сидел, склонившись к Эмме и что-то оживлённо шептал, жестикулировал, но мама лишь качала головой. Джарада и Синтию же откровенно забавляла ситуация. Они насмешливо посмотрели на Меди и посмеивались, бросая друг на друга понимающие взгляды. Винсент же, увидев, что сумасшедшая девчонка вернулась, просто выпрямился и положил руки на колени. - Что ты выбрала, Солнышко? – голос Эммы чуть дрожал от волнения. Медея подняла руку и продемонстрировала небольшой красный конус, - хорошо, - одобрила женщина, - что мы увидим? - Несколько бабочек, - Меди резко тряхнула рукой и почувствовала, как конус завибрировал на руке. Девочка подкинула его в воздух, и конус взорвался снопом красных искр. Искры увеличивались и сливались, пока под потолком не запорхали три огромных светящихся бабочки. Они летали по комнате, а трое гостей, как под гипнозом, пялились на сверкающее в воздухе чудо, пока через несколько минут бабочки не взорвались снопом блестящих искр. - Что это было? – восхищённо выдохнула Синтия, глядя на тухнущие остатки искр. - Чудо-хлопушка Доктора Фойерверкуса, - ответила Меди, вложив арктический холод в голос. - Это просто фокус, - пришёл в себя Винсент, - это ничего не доказывает. Все ещё с минуту помолчали. Медея смотрела на всё ещё зачарованных детей. Они продолжали смотреть в потолок, будто ждали возвращения бабочек. Винсент же смотрел на Меди, глупо моргая. На его лице ежесекундно менялись разные эмоции: удивление сменялось гневом, затем проскальзывал страх, недоумение, насмешка и снова удивление. - Да! – воскликнул Винсент и бросился расхаживать по комнате, вспоминая все известные ему законы физики и химии и, конечно, посвящая в них всех присутствующих. Медея слушала спонтанную лекцию целых десять минут, прежде чем её терпение кончилось. Она посмотрела на мать, надеясь привлечь её внимание, но та восхищённо смотрела на мужчину. Меди не понимала причины восхищения. Её отец воспринял эту информацию куда сдержаннее. А то, что происходит сейчас, похоже на истерику, которую собирается поддержать, как минимум, Синтия, если судить по выражению её лица. - Милый, ты очень умный, - проворковала Эмма, - но это действительно магия, - она мило улыбнулась, но это не подействовало на мужчину. Он уже набрал полную грудь воздуха, но Меди не дала ему заговорить. - Мама, - позвала девочка, - я лучше переночую у дяди Эфраима сегодня, - Меди встала, собираясь покинуть гостиную с этими уже раздражающими людьми, но мама вдруг спросила: - А ты доберёшься до него обычным… способом? - Конечно, -Медея остановилась и обернулась к матери, непонимающе уставившись на женщину. - Тогда… - Эмма замялась, - не могла бы ты отправиться… прямо из гостиной? - Ты уверена? – девочка вопросительно подняла бровь, на что мама как-то слишком яро кивнула, - ну ладно, - пожала плечами Меди. Девочка поднялась в свою спальню и вытащила из тумбочки один синий мешочек. Медея задумалась, что ещё ей нужно взять с собой. Одежда у неё есть и в особняке Ноттов, так что переодеваться не нужно, но она так и не дочитала про 100 величайших магов тысячелетия. Меди взяла толстую книжку и вернулась в гостиную. - Ну, - Винсент уставился на девочку, - и что теперь? Меди закатила глаза, сунув книгу в подмышку. Ей захотелось быстрее отсюда смыться. На самом деле, этого ей хотелось с самого начала, но вот сейчас появилась возможность. Медея раскрыла мешочек, оглядела три недоверчивых лица напоследок, махнула рукой маме и вытряхнула из мешочка перламутровую пуговицу. Давление в животе и кружащийся в диком торнадо окружающий мир привычно поглотили девочку, и она с облегчением оказалась в портретном холле Ноттов. Нотты немного удивились появлению племянницы, но ничуть не возражали. Медея подумала, что после свадьбы мамы и этого человека она будет бывать здесь чаще. Пусть дядя не такой душевный человек и, может быть, он даже считает её кем-то вроде человека второго сорта из-за её не чистокровности, но он никогда не отказывал девочке и не выносил мозг. Да и дом Ноттов достаточно большой, чтобы Медея не мешала дяде с тётей. Утром, которое для Медеи началось ближе к полудню из-за интересной книжки, не отпускавшей девочку полночи, шёл дождь. Меди подумала, что эта погода подходит под её настроение, нещадно испорченное маминым женихом и его чадами. И маминым отношением к этой раздражающей троице. За обедом Грейс расспрашивала о вчерашнем вечере. Но Медея призналась, что не знает, чем закончился вечер откровений, ведь она сбежала, не дожидаясь финальной реакции Винсента. После обеда Меди засобиралась домой, и дядя Эфраим решил отправиться с ней, чтобы убедиться, что сокрытию магии от широких магловских масс ничего не угрожает. Медея с Эфраимом появились в прихожей, чем привели в абсолютное замешательство Винсента и его отпрысков. Меди хотела сбежать от неожиданных гостей, но бросить дядю с этими людьми было бы жестоко, потому Медея целых двадцать минут строила из себя хозяйку дома, знакомя дядю с Винсентом и разливая чай. С возвращением мамы дядя потратил ещё час, чтобы убедиться, что Винсент действительно принял новые обстоятельства и смирился с тем фактом, что его будущая падчерица – волшебница. А потом Винсент вдруг объявил, что хочет жить вместе с Эммой, а потому они с Медеей должны переехать в его дом. Синтия и Джарад недовольно скривились, но промолчали. Может потому, что в узком кругу семьи они это уже обсуждали, а может дело в том, что они с опаской и страхом поглядывали на взрослого волшебника. Перед уходом дядя сказал Медее, что в его доме ей всегда рады. Прямо так и сказал: «всегда рады», чем удивил девочку, как и любым другим проявлением чувств и эмоций. Уже через неделю – переезд. Медея не хотела переезжать. Она только недавно привыкла к этому дому. И вот снова менять место жительства. Винсент и его чада занимали симпатичный дом в пригороде. Медее пришлось делить комнату с Синтией. Будущая сводная сестра оказалась фанатом всего пушистого и яркого. Пушистый красный ковёр, малиновый обои, пушистое оранжевое покрывало. У Меди в глазах рябило от нагромождения яркости первое время. Джарад был рад появлению Медеи в его доме, казалось, ещё меньше, чем Синтия, хотя ведь именно ей навязали соседку. Но от Джарада было больше проблем. Он с завидной частотой проливал чай на девочку, «случайно» дёргал за волосы или рвал пергаменты с конспектами. Меди даже подумала, что Синтия ведёт себя взрослее брата, хотя она младше его на три года, но потом выяснилось, что Синтия тайком берёт вещи Медеи. А выяснилось это очень ярко: она вдруг появилась в портретном холле особняка Ноттов, переполошив всех домовиков. Будучи маглой, она перенесла путешествие через пространство очень нехорошо: её беспрерывно тошнило, рвало, голова кружилась. Ей не становилось лучше, и Грейс забрала Синтию в больницу святого Мунго, где той пришлось провести три дня. Мама делала вид, что всё в порядке – детки просто знакомятся, и все неприятности перестанут случаться, как только все друг к другу привыкнут. Эмма совсем не защищала дочь. Медея даже пару раз ночевала у Ноттов. Там не было соседок по комнате, да и сама комната была куда симпатичнее. Никто не пытался напакостить девочке и не упрекал магическим происхождением, так, ненавязчиво. А потом была свадьба. Эмма пригласила брата с женой, но те вежливо отказались. У Медеи не было такой возможности. Боясь, что Медея «выкинет какой-то магический фокус», Винсент усадил девочку в самый дальний угол в ресторане, в то время как Джарад и Синтия сидели за одним столом с Винсентом и её мамой. Джарад указывал на это сводной сестре при любом удобном случае. Меди была рада спокойствию, которое предоставляло такое отдаление от центра веселья, но всё равно было обидно. Вернувшись после этой свадьбы домой, Медея как-то резко осознала, что теперь её мама стала миссис Джонсон. Теперь её мама стала частью этой семьи, семьи Джонсонов, в отличие от Медеи, которая всегда будет здесь чужой.