All the Sweet Tales

      В течение дня Авантюрин почти постоянно обменивался сообщениями с Рацио, за исключением тех случаев, когда доктор встречался с Семьёй. Он был удивлён тем, как много им с Рацио нужно было сказать друг другу, и иногда, когда мужчина был занят, Авантюрин просматривал их сообщения, задаваясь вопросом, о чëм они вообще говорили.       Но, в основном, это была чепуха. Банальные комментарии и перебранки. Одно вело к другому, потом ещё к одному…       Если бы кому-то из членов Семьи удалось добиться этого разговора, они, вероятно, даже не подумали бы дважды о его маскировке под «жену». Беседы с Рацио согревали Авантюрина и придавали бодрости в течение всего дня.       А ночью он страдал.       Пытался заснуть, честное слово, пытался. На вторую ночь он довольно легко отключился, но кошмары вернулись и были ещё более ужасающими, чем он помнил. Крики не утихали, когда проснулся, и без какого-либо источника света или тепла вокруг него Авантюрину потребовалось мучительно много времени, чтобы осознать, что он не спит, — что его запястья сжимают одеяла, а не кандалы, и поверхность под ним — матрас, а не трупы.       На третью ночь он лёг в постель, но было неспокойно. Совесть не хотела возвращаться к ужасу и страданиям его воспоминаний, и, в конце концов, он стал беспокойно ворочаться в темноте, измученный и замёрзший.       Четвёртая ночь прошла таким же образом.       Ещё… по сравнению с тем количеством часов, которые он проводил с Рацио днём, ночи были короткими.       Когда, наконец, наступило пятое утро, Авантюрин был истощён, но в хорошем настроении.       Сегодня должен был вернуться Рацио.       Однако он должен был вернуться только ближе к вечеру. До этого времени доктор, казалось, был занят неотложными делами, поэтому они почти не разговаривали.       Авантюрин чувствовал беспокойство… он не думал, что чувствовал такую тревогу с тех пор, как его выписали. Скучно, да, но он отчасти наслаждался этой скукой — было приятно, когда не нужно было ничего делать или о чём-то беспокоиться после стольких лет сомнений в том, доживёт ли он до завтра.       Но сегодня Авантюрин, наконец, понял, почему Рацио говорил, что скука может вызывать стресс.       Поторопись.       Он посмотрел на часы, потом на дверь, затем на свой телефон.       Поторопись и приходи домой.       Авантюрин пытался занять себя чёрной работой. Он подготовил дом к возвращению Рацио — вынес мусор и вытер пыль. Доктор всегда был очень организованным человеком, но у него также было большое количество книг и научных работ, которые он постоянно носил с собой по дому, и множество сопутствующих принадлежностей — таких, как скрепки, закладки и папки. Каким бы дотошным ни был Рацио, он в то же время был занятым человеком, поэтому было неизбежно, что время от времени что-то забывалось.       После часового обыска Авантюрин собрал, в общей сложности, восемь скрепок и одну закладку, которые, возможно, случайно засунул между диванными подушками, а возможно, и нет. Гордясь собой, он вернул их на прежнее место, в ящик письменного стола Рацио.       Он не хотел совать нос в чужие дела, но пришлось приподнять несколько предметов, чтобы положить закладку, и один из этих предметов привлек его внимание.       Это была маленькая бутылочка с жидкостью, она стояла рядом со стопкой блокнотов Рацио. Авантюрину это показалось странным — люди обычно не хранят мокрые вещи в своём столе, верно? Что, если прольется?       Подумав, что, возможно, он потерял, Авантюрин достал его. Некоторое время рассматривал его, гадая, что это такое, — маленькая дорожная бутылочка с прозрачной, немного липкой жидкостью. Она выглядела скользкой и слегка мерцала, когда он наклонял бутылку. Какая-то особая тушь? Лосьон? Лютеций…       О…       Вспыхнув, Авантюрин положил бутылочку обратно и поспешно задвинул ящик.       Он подошёл к кровати, сел и закрыл лицо руками.       — Ха-ха…       Это было для него?       Это было для него, верно?       Авантюрин больше не собирался обманывать себя, когда дело касалось Рацио, — он пообещал себе это. Упаковка была сорвана, но флакон был полон, а колпачок выглядел новым. Должно быть, Рацио купил его недавно.       Было ли что-нибудь ещё?       Он колебался, неуверенный, что его измученный разум сможет выдержать ещё какое-нибудь волнение… Но, в конце концов, Авантюрин не смог оставить своё любопытство неудовлетворенным.       Решительно вздохнув, он начал обыскивать комнату.       Долго искать не пришлось.       Оно было в том же ящике, но спрятано чуть дальше, под стопкой блокнотов.       Презервативы. Одна коробка. Нераспечатанная.       …Размер XL.       — Ха-ха… ха-ха-ха!..       Бросившись на кровать, Авантюрин рассмеялся, глядя в потолок. Он слишком устал для этого. Его голова была такой лёгкой, что, казалось, он вот-вот потеряет сознание.       Не желая рисковать из-за ночных кошмаров, Авантюрин заставил себя подняться на ноги. Решив подумать об этом позже, он побрёл в гостиную, включил телевизор и приготовил себе овсянку.       Телевизор всегда был надёжным мысленным аппаратом, и так прошло несколько часов. Свет включился сам собой, и Авантюрин вернулся к своему полубессознательному состоянию, лишённый сна и едва проснувшийся, но на самом деле не осмеливающийся заснуть.       Он был в таком глубоком ступоре, что, когда телефон уведомил о новом сообщении, его мозг словно вылетел из окна верхнего этажа.       Авантюрин резко сел, но тут же со стоном рухнул, когда боль пронзила его голову. Надавив на лоб, поморщился и попробовал снова, на этот раз медленнее.       Он проверил свой телефон, сердце затрепетало, а затем и вовсе замерло, когда он увидел, что это за уведомление, — сообщение. От Рацио.       Мужчина прислал ему фотографию безмятежной вечерней улицы. Авантюрин наклонил голову, слишком ошеломлённый, чтобы сразу понять, на что смотрит. На несколько секунд он сосредоточился на знакомом уличном фонаре, прежде чем понял — это был угол перед домом.       Он взволнованно вскочил на ноги, и в тот же миг замок щёлкнул, и дверь открылась.       — Рацио!..       Возможно, это из-за недостатка сна, но Авантюрин даже не подумал об этом. Он вслепую бросился на дверь, врезался в только что вошедшую фигуру и впечатал их обоих в стену.       Он услышал испуганный возглас и приглушённый стук падающих вещей. Затем тепло окутало его, крепко обняв и притянув к себе.       Подняв голову, Авантюрин встретил раздражённый взгляд Рацио и просиял.       — С возвращением! Я скучал по тебе, дорогой!       Это была шутка — продолжение постоянных поддразниваний, которым он подвергал доктора на протяжении всей своей деловой поездки.       Но в тот момент, возможно… в этом было слишком много честности, чтобы быть просто шуткой.       В глазах Рацио промелькнул странный огонёк, и с тихим фырканьем выражение лица мужчины смягчилось. Он молча смотрел на Авантюрина, и тот понял, что доктор, похоже, воспринял его приветствие, по крайней мере, немного серьёзно… он тоже замер.       Постепенно они синхронизировались. Их глаза сузились в одинаковом лёгком изумлении, а лица чуть-чуть приблизились друг к другу. Даже дыхание совпало… они осторожно выдохнули, резко вдохнули, а затем и вовсе остановились, когда носы соприкоснулись, а глаза закрылись…       Затем один из предметов на полу с тихим стуком опрокинулся. Рацио дëрнулся, напуганный звуком, и поспешно отпрянул в сторону. Прежде чем Авантюрин успел осознать, что происходит, мужчина наклонился, снял обувь, а затем схватил свои сумки и направился в дом.       — Ты поел?       …Так естественно, как будто не они только что чуть не целовались.       Чëрт возьми!       Всë ещё чувствуя головокружение, Авантюрин опёрся рукой о стену и опустил голову, стиснув зубы. Ему пришлось ещё немного постоять, глубоко дыша, прежде чем почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы последовать за доктором.       — Конечно, — услышал он собственный смешок, но на самом деле он смотрел на реальность сквозь далёкий калейдоскоп, в то время как в глубине души страстно целовался с Рацио.       Просто поцелуй его уже. Он явно не собирается этого делать, так что сделай это сам.       …Но что будет потом?       Страх не давал сойти с ума. Он цеплялся упрямо, изо всех сил.       Что, если это всë изменит?       …Что, если это всë разрушит?       Всë это время его хорошо натренированный персонаж продолжал болтать беззаботные строки.       — Ты что, думал, я умру с голоду, пока тебя не будет?       Выкладывая свои вещи на стол, Рацио оглянулся и раздражённо проворчал:       — Честно говоря, это беспокойство не давало мне покоя.       Мужчина, казалось, хотел сказать что-то ещё, но в этот момент зазвонил его телефон, и разговор прервался. Когда посмотрел на экран, хмурый взгляд стал ещё глубже, он раздражённо вздохнул.       Выглядел уставшим.       В груди кольнуло призрачное беспокойство, но Авантюрин постарался подавить его.       Нет, всë в порядке. Всё будет в порядке. Конечно, Рацио устал, он был в отъезде почти неделю. Даже Авантюрин устал, а ведь последние несколько дней буквально ничего не делал.       Но он всё равно неуверенно отступил, прислонившись к спинке дивана и глядя на Рацио издалека.       Неужели всë прошло не так гладко?       Рацио погрузился в ответ, заполняя тишину яростной чередой текстовых сообщений. Выражение его лица было мрачным, а брови нахмурены — не был похож на человека, который хотел бы, чтобы его беспокоили прямо сейчас.       Возможно, следует дать ему немного побыть одному.       Авантюрин оглядел зал. Может, стоит спрятаться в своей старой комнате и притвориться, что его не существует какое-то время…       Рацио раздражённо вздохнул, и, хотя это было адресовано не ему, Авантюрин не смог сдержать внутреннего содрогания.       Ха-ха, да, спрятаться было хорошей идеей…       Оторвавшись с дивана, Авантюрин на цыпочках направился в прихожую, но прежде чем он успел что-либо предпринять, Рацио убрал телефон, вздохнул и повернулся к нему.       Мужчина остановился, подозрительно нахмурив брови, поймав Авантюрина. Он нахмурился ещё больше, глаза сузились в явном испытующем взгляде, а затем… он шагнул вперед.       Скривившись в улыбке, Авантюрин приготовился к резким словам… но выражение лица Рацио полностью изменилось, когда тот приблизился. Он по-прежнему был хмур, но взгляд смягчился, и жёсткое раздражение на его скулах сменилось озабоченностью.       Подойдя ближе, Рацио провёл пальцем по подбородку Авантюрина и осторожно приподнял его голову.       — У тебя мешки под глазами, — пробормотал мужчина, осторожно проводя большим пальцем по нижнему веку Авантюрина. — Ты вообще не спал, не так ли?       Его взгляд был подобен растопленному меду и красному бархату — нежному, густому и неотразимо сладкому. Очарованный и, по общему признанию, немного сбитый с толку такой резкой переменой, Авантюрин честно пробормотал:       — Я пытался… но не смог, — его голос звучал насмешливо, взволнованно и дрожал от бравады. — Ха-ха, какая загадка… Кажется, я слишком привык к тому, что ты рядом.       Рацио вздохнул, и в его голосе послышались усталость и чувство вины. Возможно, тоже онемев от этого, мужчина наклонился и… инстинктивно, без каких-либо видимых колебаний или осознанных мыслей поцеловал Авантюрина в щёку.       Они застыли одновременно.       Дыхание задержалось, тела напряглись, их глаза расширились и встретились в момент общей ясности. Авантюрин видел, как его собственные эмоции отражаются в радужках Рацио, — хаотичная, неистовая буря шока, ужаса… и всепоглощающего желания.       — Прости… — прохрипев что-то вроде извинения, Рацио попытался отстраниться. Но на этот раз… на этот раз Авантюрин схватил его и дëрнул назад.       Их губы соприкоснулись, и так легко, как будто это было их планом с самого начала… они поцеловались.       Блаженство, ужас, возбуждение, мощная пульсация этого и многого другого неоднократно прокатывались по всему телу Авантюрина.       Что происходит? Что он творит?       Он чувствовал, как разум распадается на мелкие пылинки и улетает прочь от тела. Но Рацио держал его, тёплые руки скользили по лицу и зарывались в волосы. Мужчина зачесал назад его белокурые локоны и яростно запустил пальцы в волосы Авантюрина, притягивая к себе, удерживая вместе.       «Останься со мной», — казалось, говорил Рацио, и он так отчаянно повторял это одними губами.       Тёплые и до боли мягкие, они целовали его с безудержным пылом, наполняя тело Авантюрина такой всепоглощающей нежностью, что он был вынужден отшатнуться.       Попытался вздохнуть, но его дыхание мгновенно перехватило, когда мужчина вошёл в него ртом.       — М-м-м…       Горячая, густая масса скользнула ему на язык. Инстинктивно сопротивляясь вторжению, Авантюрин оттолкнул её, но покалывающее тело ослабло от невыносимого жара. Оно придавило его к полу, прижалось ко рту и стало извиваться вместе с ним там, в растущей луже слюны. Острые приступы покорённого блаженства пронзили его челюсть и горло, и Авантюрин услышал, как издал взволнованный стон, когда его разум грозил разорваться.       Оно изливалось наружу… Их сдерживаемое томление, всë то, что они оставили невысказанным, все вопросы, от которых они уклонялись и на которые не обращали внимания… все поцелуи, которыми они дразнили друг друга, но, в конечном счёте, избегали, до сих пор. Он чувствовал, как оно выплёскивается из него наружу.       Это произошло между ними, полная мощь их желаний, борющихся за господство между губами. Пальцы Рацио вцепились в его лицо и волосы с дикой, собственнической силой, когда мужчина вошёл в него ещё глубже, сливаясь со всё более распутным, страстным поцелуем.       «Р… Рацио…»       Авантюрин попытался заговорить, но смог лишь мысленно подобрать слова, да и то с трудом. Выдерживать всю мощь Рацио было непросто, и выздоравливающее тело Авантюрина начало прогибаться под ней. Он отшатнулся, стукнувшись о спинку дивана, но мужчина не проявил милосердия. Прижал его к полу, схватив за волосы, запрокидывая голову назад и обнажая горло. Авантюрин почувствовал, что соскальзывает, и издал приглушённый стон в знак протеста, но Рацио ответил только тихим рычанием. Вибрации пробежали по его языку и заставили задрожать в предвкушении экстаза, и когда другая рука мужчины скользнула к пояснице, чувствительное тело Авантюрина вздрогнуло от внезапной боли.       — М-м-м…       Он ослабел от этого ощущения, его и без того покалывающее тело затряслось от дополнительного приступа тревоги, а колени задрожали и грозили подкоситься.       Подожди… подожди, Рацио, я сейчас…       Словно почувствовав его взволнованную мольбу, Рацио что-то прорычал и усилил хватку, упрямо отказываясь отпускать. Мужчина так сильно прижал того к спинке дивана, что она впилась в изогнутый позвоночник, и это начало причинять боль.       Авантюрин почувствовал укол раздражения, но к нему примешивалось чувство самодовольного блаженства.       Хех… только посмотрите. Рацио сходил с ума прямо у него на глазах, этот Рацио, этот апатичный мрачный человек, который всегда был таким сдержанным и таким элегантным… посмотрите, во что превратил его Авантюрин.       Обычный человек, охваченный примитивным желанием, неспособный внять голосу разума, которым он обычно так гордился.       …Хотя Авантюрин должен был признать, что в таком состоянии он был немного… пугающим.       — М-м-м!..       От невероятной силы объятий Рацио весь диван откатился назад. Изумлённый вздох Авантюрина затих между их переплетёнными языками, и ему ничего не оставалось, как крепко прижаться к Рацио, падая и поднимаясь снова.       Схватив за бёдра, Рацио поднял его в воздух. Тяжело дыша, Авантюрин обхватил мужчину руками и ногами, инстинктивно прижимаясь к тёплому, твёрдому телу, которое поддерживало его.       Их губы снова соприкоснулись, не в силах оторваться друг от друга больше чем на полсекунды. Он почувствовал, как их тела дëрнулись и покачнулись, но Авантюрин не мог заставить себя задуматься о том, что происходит за пределами их объятий. Пылко поцеловал Рацио, теребя тёмные кудри мужчины и нетерпеливо дёргая их, проводя пальцами по широкой спине доктора и крепко сжимая его торс между своих ног. Услышал, как глубокий, прерывистый стон пронёсся по телу Рацио и вырвался у него изо рта, и почувствовал удивительное облегчение от того, что голос этого человека исчез в его собственном горле, никогда не прозвучав в этом мире… только для него.       Они, пошатываясь, пересекли гостиную, но Авантюрин едва ли заметил это. Всë, что он знал, — это то, что тело Рацио прижималось к нему, тëрлось об его собственное, даря тёплые приступы блаженства, которые распространялись далеко за пределы его рта. Они отшатывались, и несколько раз Рацио приходилось поднимать мужчину обратно, подбрасывая в воздух, отчего их тела сталкивались.       — Ах…       И это всегда было самое большее, на что они были способны, — задыхающийся, безумный вздох, прежде чем они снова начинали целоваться.       — М-м-м… м-м-м… ах!..       Его приглушённые всхлипы превратились в слабые стоны, затем разбивались на испуганный вздох, когда спина Авантюрина прижалась к стене. Он вырвался, мигая затуманенным взглядом вверх, чувствуя, как ощущение озноба — боль? Удовольствие? — струится через его спину. Услышал, как Рацио пробормотал что-то, отдалённо похожее на извинение, но даже это не могло ускользнуть от силы притяжения, притягивающей их губы друг к другу.       По мере того, как они продолжали целоваться, покалывание постепенно проходило, переходя в покалывающее тепло, которое присоединилось ко всем миллионам других покалывающих ощущений в его теле. Осторожно привалившись к стене, Авантюрин обнял Рацио и позволил мужчине поглотить его.       Он не думал, что будет похоже на это, — не думал, что простой поцелуй может наполнить его такими сильными чувствами, таким сильным наслаждением. Это было нечто большее, чем просто физический контакт… Казалось, они были связаны более тесно, чем просто губами. Он мог чувствовать мысли Рацио, и они были такими же, как и его собственные… такими же, какими они были всегда, сильными, но невысказанными, и теперь… наконец-то смогли проявиться по-другому.       — М-мм… х-ха… мн-н…       Они оторвались друг от друга, ахнули, а затем снова поцеловались, снова и снова, и ни один из них не выказывал ни малейшего желания останавливаться.       Он таял… его тело было таким тёплым, но таким слабым, что он едва мог пошевелить даже пальцем. Казалось, что медленно исчезает из виду, его руки превращаются в блестящую слизь, а торс размазывается между стеной и безмерным жаром мужчины.       — Ха… м-м-м!.. М-м-м…       О, чëрт…       Авантюрин впился пальцами в спину Рацио, цепляясь за мягкую ткань его одежды, соскальзывая, а затем снова отчаянно цепляясь, изо всех сил пытаясь удержаться. Как… как долго они целовались? У него болела спина… болели бёдра… стена упиралась в спину, а Рацио крепко сжимал его ноги. У него болели губы, грудь и пах… он хотел дышать. Он хотел большего…       Бормотание стало пронзительным, настойчивым, умоляющим, но Авантюрин даже не понимал, о чём просит. Тело Рацио дёрнулось к нему в глубоком, раздражённом порыве, и он не мог понять, пытается ли этот человек удовлетворить его или подчинить.       …Или, может быть, ни то, ни другое. Не похоже, чтобы Рацио был способен на такие сложные размышления прямо сейчас. Его страсть настолько вышла из-под контроля, что Авантюрин не мог не изумиться.       Как долго Рацио скрывал это?       Все эти дни, что он лежал в постели рядом с Авантюрином, как ему удавалось спать?       Все эти недели, что сидел рядом с ним в больнице, вглядываясь в его спящее лицо и гадая, когда же тот проснётся… и проснётся ли вообще… как он справлялся?       Всё это время он стоял рядом с Авантюрином в Пенаконии, глядя на болезненно-фальшивую улыбку, вынужденный молчать, думая о его неминуемой гибели… как ему удавалось сохранять спокойствие?       Ты ведь тоже через многое прошёл, не так ли, доктор?       Возможно, Рацио и не подвергал себя физической опасности, но Авантюрин не смог бы поступить так, как поступил он, — сдержаться и просто наблюдать, как кто-то, о ком заботился, ускользает от него навсегда.       Теперь я здесь.       С губ Рацио сорвался тоскливый вздох, и Авантюрин крепче сжал его в объятиях, успокаивающе прижимая к себе мужчину.       Я с тобой.       Из груди Рацио вырвался ещё один неудовлетворённый рык. Более того, он казался ещё более раздражённым. Мужчина наугад оттолкнул Авантюрина, заставив его судорожно вздохнуть. Это разомкнуло их губы, и порыв прохладного воздуха показался таким незнакомым, что Авантюрин издал слабый стон, инстинктивно желая, чтобы Рацио сократил разрыв.       Но он этого не сделал. Рацио наклонился, но вместо того, чтобы поцеловать его прямо, прикоснулся губами к уголку рта Авантюрина и скользнул ниже.       — Ах…       Задыхаясь и испытывая головокружение, Авантюрин в замешательстве судорожно выдохнул. Губы Рацио скользнули ниже, по подбородку, к шее. Тот не привык, чтобы его целовали в это место, и скользкое тепло, коснувшееся затылка, заставило его вздрогнуть от щекотки. Тело Рацио навалилось на него, прижимая дергающееся тело к стене и вызывая у него беспокойный зуд.       — Ха-а…       Авантюрин судорожно вздохнул, глядя на то, что, как ему показалось, было потолком. Он не мог точно сказать, потому что оно пульсировало в туманной темноте. Он не спал четыре дня, и всë же казалось, что в голове бурлит радость, которой хватило бы на всю жизнь. Он что, потерял сознание?..       Казалось, что Рацио покрывает поцелуями его всего, не только шею, но и всё остальное, оставляя на всём теле теплые, нежные поцелуи. Это слегка щекотало, вызывая странные ощущения в каждой клеточке его кожи.       — Ах…       …Да, он определённо терял сознание. Когда его окружение не было чёрным, оно было повёрнуто вбок или вверх ногами. Или это Рацио, на самом деле, просто перевернул его? Лежал ли он сейчас на земле и смотрел на всё под другим углом?       А, неважно… ему было всё равно. В этот момент, вероятно, не было ничего другого, что могло бы спасти их от этого бурного поцелуя…       Как только эта безумная мысль промелькнула у него в голове, их взаимно дёргающиеся тела столкнулись, соприкоснувшись пахами в жестоком столкновении. Лихорадочная волна удовольствия пронзила тело Авантюрина, и это было так остро, так возбуждающе, что на мгновение он полностью потерял контроль над собой. Прижавшись к Рацио, вскрикнул, неосознанно издав постыдно-похотливый стон, раздавшийся между ними.       Они замерли.       Когда донеслось протяжное эхо его стона, Авантюрин почувствовал, что сгорает от смущения. Он уставился на Рацио и увидел в глазах мужчины шок, как будто тот только сейчас осознал, что они делают.       Они были внезапно разбужены на пике безумия и с ясным сознанием возвращены к реальности.       …И это было нелегко.       Авантюрину тоже было тяжело, но ему было трудно думать о своей собственной проблеме, когда эта штука так яростно вонзалась ему в живот.       …Срань господня.       Авантюрин чувствовал, как колотится его сердце. Затаил дыхание, глядя в глаза Рацио и гадая, о чём думает этот человек.       Что бы он сказал? Что бы он сделал?       Телефона не было. Не было никакого оправдания, которое могло бы вытащить их обоих из этого. Как Веритас Рацио собирался использовать свой огромный гениальный мозг, чтобы объяснить, что другой огромный… вероятно, менее гениальный мозг…       В конце концов, Рацио издал медленный, сдержанный… раздражённый вздох.       В этот момент Авантюрин невольно рассмеялся. Его вздох был таким знакомым звуком, что в их нынешней ситуации это казалось невероятно абсурдным.       Глаза Рацио сузились, и он наклонился ближе. Когда тень угрожающе упала на голову Авантюрина, тот невольно вздрогнул, но прикосновение мужчины, как всегда, было нежным.       Он нежно коснулся его лба, затем носа… затем его губ. На этот раз спокойно, нежно, наслаждаясь каждой мелочью, пока их припухшие, разбитые губы ласкали друг друга.       Они никогда бы не закончили, но, в конце концов, всë же затихли, заключив молчаливое соглашение, что, возможно… пришло время, наконец, взглянуть правде в глаза.       — …Нам нужно немного поспать.       — А?!       Авантюрин не смог скрыть недоверия в своём голосе.       Спать? После этого? Это было то, что, по мнению доктора, они должны сделать?       Он взял свои слова обратно — все. Рацио ни в коем случае не был обычным примитивным человеком. Он был какой-то извращённой полуорганической формой жизни, не имевшей представления о том, как работают нормальные люди.       Раздражённый, Авантюрин впился пальцами в спину мужчины и, наклонившись ближе, зарычал ему на ухо.       — Ты же знаешь, что люди обычно так не говорят, когда у них встаёт, верно?       Масса дëрнулась у него в животе, надавливая с такой силой, что Авантюрин буквально почувствовал, как внутри у него всё переворачивается. Но когда Рацио заговорил, его голос звучал на удивление спокойно.       Авантюрин с усмешкой подумал, что у него, должно быть, была большая практика.       — Ты не спал несколько дней, — пробормотал Рацио, уткнувшись носом в его щёку. — И я тоже устал. Что бы ни крутилось сейчас в твоей сумасшедшей голове, это должно подождать, пока мы оба немного ни отдохнём.       Авантюрину не хотелось спать, и он не хотел ждать, но глубокий голос Рацио был таким неотразимо успокаивающим, когда он говорил вот так мягко…       — Что бы ни крутилось у меня в голове… — заворчал Авантюрин, хотя и не сопротивлялся, когда Рацио усадил его в переноску в стиле принцессы. Из чего, чёрт возьми, был сделан этот человек, серьёзно?.. Обняв мужчину за плечи, он уткнулся в затылок Рацио и пробормотал: — меня больше интересует, что происходит у тебя в голове…       — Здравомыслие, — пробормотал Рацио.       Авантюрин рассмеялся. Он не мог понять, отвечает ли ему Рацио или просто пытается убедить самого себя.       — Ты уверен в этом?..       Толкнув дверь их спальни, Рацио, шатаясь, подошёл к кровати и бросил того на матрас, сам едва не упав на него, задыхаясь от гнева.       — Нет, так что, ради твоего же блага, не подглядывай.       Склонившись над ним, мужчина посмотрел на Авантюрина. Его волосы и одежда были взъерошены от их неистовых объятий, и всё его тело ещё вздымалось от недовольства.       «Он и так хорошо выглядит», — подумал Авантюрин, сглотнув. Грубый, неконтролируемый мужчина.… интересно, сколько людей видели доктора в таком состоянии?»       Только он?..       Хех…       Странная улыбка появилась на его губах, вызванная незнакомым ощущением в груди. Она была краткой, но тёплой, словно нити солнечного света обвились вокруг его сердца, обжигая плоть, но освещая тело.       Пристально глядя в глаза Рацио, Авантюрин поднял руки и пригласил его продолжать.       Продолжай.       Делай со мной всë, что хочешь.       Радужки глаз Рацио напряглись, сияя ослепительным, почти звериным светом. Мужчина напрягся, его мышцы напряглись так сильно, что Авантюрин почувствовал, как его сердце затрепетало от дурного предчувствия.       О-о-о, это было уже слишком? Неужели Рацио собирался…       Рука доктора поднялась к его лицу, и, несмотря ни на что, Авантюрин всё равно вздрогнул. Он затаил дыхание, сердце бешено колотилось от чувства вины, но Рацио не колебался. Мужчина провёл ладонью по его лицу, погладил по щеке и окутал теплом.       — …У меня ещё осталось немного работы, — пробормотал Рацио, и, хотя его голос был хриплым от едва сдерживаемого голода, взгляд был таким же нежным, как и прикосновения. — Сначала поспи, я скоро к тебе присоединюсь.       Авантюрин почувствовал, как выражение его лица мгновенно стало угрюмым. Схватив Рацио за руку, он собственнически прижал ладонь мужчины к своей щеке и, надув губы, посмотрел на него в ответ.       — Это обязательно?..       В глазах Рацио промелькнул ещё один огонёк, и он напрягся, явно борясь с собой. Но мужчина ничего не сказал и не сдался, и через некоторое время… Авантюрин решил, что он мог бы быть более убедительным.       Он наклонил голову и с вызывающим, вялым вздохом обнажил заклеймённый затылок.       — Рацио… — произнеся имя мужчины сладким, невинным шёпотом, Авантюрин умоляюще протянул к нему руку. — Пожалуйста… Ты нужен мне…       Зрачки Рацио вспыхнули от сильного возбуждения, и он судорожно сглотнул. Авантюрин задержал дыхание и приготовился к потенциально сокрушительной атаке, но, когда мужчина, наконец, пошевелился, он был… как всегда, осторожен.       Наклонившись, Рацио легонько поцеловал его в губы. Но отстранился прежде, чем Авантюрин смог хотя бы начать наслаждаться этим, так что не удержался и с протестующим стоном рванулся вверх.       Глубокий вздох вырвался из груди Рацио, и он отстранился, но не для того, чтобы уйти. Повернувшись спиной, мужчина начал раздеваться, снимая украшения, мантию и даже нижнюю рубашку… оставшись в одних трусах.       Приподнявшись, Авантюрин наблюдал за происходящим с открытым ртом, словно загипнотизированный. Ему редко выпадала честь видеть Рацио в таком виде.… Мускулы мужчины были такими же великолепными, как и на груди и руках.       К тому времени, как Рацио закончил, из уголка рта Авантюрина потекла капелька слюны. Внезапно осознав это, вытер рот тыльной стороной ладони. Он мог поклясться, что Рацио заметил это, — мужчина презрительно приподнял бровь, когда вернулся в постель.       — Спи.       Протянув руку, Рацио дотронулся пальцами до лба Авантюрина и толкнул его обратно на подушку.       — Мы не будем делать то, что ты себе представляешь.       Что я себе представляю? Как ты думаешь, что я себе представляю?       Безнадёжно пыхтя, Авантюрин поëрзал и устроился поудобнее. Рацио забрался в постель рядом с ним, зашуршал одеялами и взбил подушку, успокаивая знакомым теплом.       Он знал, что Рацио прав. Сегодня он несколько раз чуть не терял сознание, и его разум был настолько затуманен и разбит, что Авантюрин даже не был уверен, вспомнит ли об этом завтра.       Но когда он закрыл глаза… Авантюрин понял, что теперь ни за что не сможет заснуть.       У него раскалывалась голова. Казалось, что он бросил свой мозг в блендер, полный кубиков льда. Даже если и приказывал себе дышать, всё его тело было переполнено адреналином.       Поспать? Расслабиться?       Они с Рацио только что целовались.       Эта мысль чуть не заставила его громко рассмеяться.       Верно. Они всего лишь целовались. Они прошли, пошатываясь, через весь дом, задыхаясь и постанывая, прижавшись друг к другу, но формально они всего лишь целовались.       Как бы это выглядело тогда… если бы они пошли дальше?       Возбуждение охватило каждый дюйм его тела. Авантюрин не мог понять, как это Рацио так спокойно дышит рядом с ним. Неужели этот человек на самом деле уже заснул?       Приоткрыв один глаз, он украдкой взглянул на него. Глаза Рацио были закрыты, а выражение лица казалось безмятежным. Он лежал на спине рядом с Авантюрином, расслабленный и уютный, под тем же одеялом.       Ты, ублюдок с каменным лицом… Ты что, серьёзно уже вырубился?       Авантюрин неуверенно придвинулся ближе. Он сплёл их руки, дрожа от удовольствия, когда тепло, исходившее от обнажённого плеча Рацио, проникло сквозь тонкую пижаму на его кожу.       Ах…       Сердце подпрыгнуло, но Рацио не двинулся с места. Дыхание мужчины оставалось таким же ровным, как и всегда, будто он действительно спал.       Ещё… Авантюрина это не убедило. Желудок скрутило, внутри всё сжалось, и, охваченный головокружительным трепетом, повернулся к мужчине. Он придвинулся ещё ближе, затаив дыхание, когда нос ткнулся в руку Рацио.       …По-прежнему никакой реакции.       Они обнимались и раньше, но именно Рацио инициировал этот контакт, обнимая того так естественно, как будто они были женаты много лет. Но Авантюрин был другим. Он никогда не прикасался к кому-либо подобным образом… он никогда не испытывал ничего подобного.       Авантюрину потребовалось всё его мужество, чтобы просто наклониться ближе. Прерывисто вздохнув, он уткнулся носом в тёплое плечо Рацио и зарылся в него лицом. Это было всем, на что он осмелился… не думал, что его сердце выдержит что-то большее.       Там, вдыхая аромат пергамента, оливок и яблок от Рацио… Авантюрин закрыл глаза и остаток ночи слушал, как колотится его сердце.