Больше чем что либо

Хаск всегда профессионально держит свою роль хмурого и холодного бармена. Кажется что ему не знакома улыбка, счастье и все положительные эмоции. Тем более он не нуждается в каких то сопливых поцелуйчиках и прикосновениях, как парочки на улице, которые вот вот поглотят ротовую полость друг друга. Бред. Ему не нужны слащавые комплементы и ух тем более какая то там похвала. Он и сам знает что он молодец. Нежности ему тоже не нужны, подержаться за руки? Обняться? Не нужно, ему и без этого вполне себе хорошо. Или нет. В до отношений с Энтони он так и думал. Но потом все чаще и чаще начал ловить в своей голове: «возьми его за руку», «погладь по голове, он же такой милый», «скажи ему комплемент, он прекрасный», «обними его, тебе ведь хочется». И действительно хотелось. Просто, без повода, хотелось и от этого было страшно. Ведь Энтони нельзя вот так обнимать или брать за руки. Хаск прекрасно понимает что после стольких мучительных лет насилия по контракту и терпение чужих прикосновений не могли пройти бесследно. Понимает что, возможно, Энджел и вовсе этих прикосновений боится, а вредить и пугать его хотелось меньше всего на свете. Даст открылся ему, доверился, показал себя настоящего и даже вступил в отношения, и после этого зная его травму прикасаться к нему? Ни за что. Так началась борьба между желанием прикоснуться, подарить капельку нежности, обнять, и нежеланием навредить. Сначала подавлять в себе навязчивые мысли было не так трудно, Хаск идеально мог контролировать свой разум и уж точно бы не потерял рассудок из за простой внезапно накатившей нежности. Но со временем это становилось все тяжелее. Энджел просто уснул на диване, а Хаску уже хочется присесть на пол рядышком и долго долго гладить по голове, рукам, наблюдать за умиротворенным выражением лица и поцеловать в лоб прежде чем уйти. И это невыносимо. Когда вот он, Энтони, сидит совсем рядом за барной стойкой и между ним и котом всего каких то 40 сантиметров столешницы, хочется растерзать себя когтями. Потому что желание взять за руку пробивается в разум с такой силой, будто если Хаск этого не сделает - умрет. И держать себя в руках становится чем то невозможным. Поговорить об этом с самим Энджелом Хаскер не решался. Даже если бы решился, как бы это выглядело? «Слушай, Энтони, мне жесть как приспичило тебя потрогать»? Просто ужасно. Звучит так будто Хаск извращенец. Их уж Энтони в жизни точно хватило. Все это зашло слишком далеко когда кот начал избегать Даста что бы не чувствовать ноющего чувства потребности в сраной тактильности. Хаскер старался даже не смотреть в сторону Энтони. И это выглядело.. странно? Как только Энджел приходит домой и подходит к бару спрашивая: «Привет, как ты? Как день?», Хаск бросает что то вроде короткого «Привет, нормально», и мгновенно уходит. Куда угодно лишь бы не рядом с ним. И Энджи это пугало, очень. Все это продолжалось до тех пор, пока Энтони не напился в хлам в каком то явно не элитном заведении. Почему напился не в отеле? А смысл если Хаск сразу уйдет из за барной стойки и ничего не нальёт. Они встречаются, а ощущение такое, будто они просто работают в одном отеле и не общаются. И это больно. Первый раз за все время в аду Энджел настолько доверился и полюбил что вступил с отношения. И что теперь? Его избегают. И он не понимает почему. Ведь, если бы Хаску было плевать на него, он бы с ним не встречался. По крайней мере Даст на это надеялся, безумно надеялся. И вот, завалившись в отель кривой походкой Энтони уверенно, на сколько это возможно в его состоянии, подходит к бару. От туда уже завидев кривую походку паука с непониманием в лице смотрит Хаск. Энджел останавливается в метре от барной стойки, и чуть ли не навзрыд начинает что то очень тихо говорить. — Энджи, что случилось? Говори громче, я не понимаю. Кот уже выходит из-за бара и подходит к пауку все ещё не понимая почему он на грани того что бы заплакать. — Ты не любишь меня? - теперь Энджел точно плачет. Обнимает себя верхними руками в попытке успокоится, а верхними нервно хватается за свою же одежду. — Что? С чего ты это взял? - Хаскер стоял в полнейшем шоке как будто его током ударило. Как это не любит, что за бред. - люблю конечно, ты чего? Хаск подходит ближе, хочет прикоснуться и пожалеть, сказать что все не так и он любит его, очень, но сразу отдергивает чуть вытянутые на встречу пауку руки. Энджел это, конечно, замечает. — С этого и взял. Ты.., - Энтони запнулся, осознавая что, возможно, дело в нем самом. - Хаск, тебе неприятно меня касаться? Прости, я понимаю что я буквально, блять, шлюха…, - Слёзы подступают все сильнее, и попытки вытереть их с лица оказываются тщетными. - но это ведь не повод меня избегать, мы же как то.. вроде встречаемся, а я даже подойти и спросить у тебя как прошел день не могу. И тут Хаск понимает. Понимает что, вероятно, сделал хуже. — Нет, Тони, я просто.. - слова стоят комом в горле - я постоянно хочу тебя обнимать и касаться, я понимаю что это будет для тебя не очень приятно и старался как то перестать это чувствовать, но я не могу, и все что мне остается – избегать тебя что бы хоть как то перестать чувствовать это желание. Прости, мне правда очень жаль, я не хотел что бы ты из за этого чувствовал себя так. Кошачьи уши сами прижимаются к голове, а хвост беспокойно бьёт по полу. Энджел потихоньку перестает плакать, но попрежнему молчит. Хаск понимает что он пьян, и возможно не вспомнит все это завтра, и обещает себе что обязательно поговорит с ним. — Обними меня, пожалуйста. Энджел аккуратно раскрывает руки и стоит так несколько секунд пока Хаскер переваривает что ему сказали. Хаск медленно, не решаясь подходит и обнимает. Крепко-крепко, гладит по спине и накрывает крыльями. Нежность бьёт через край. Слишком долго её не было. И сейчас ощущать это тепло всем телом невозможно приятно. Теперь отпускать Энтони не хочется. В идеале - вообще никогда. — Ты можешь прикасаться ко мне когда захочешь, я сам этого часто хочу. Энджел, кажется, засыпал. — Договорились.