Летний вечер тих и ясен...

...– Чем ты занимаешься? Учишься? – парень поднял на Астрид свои голубые глаза. – Да, учусь в UdK Berlin* на театральном отделении, вот второй курс закончила. А ты? – Оу, так ты из Берлина? А я... да так, никчёмный рэпер. Глаза Астрид округлились от удивления. «Вот станет он потом известным артистом, а я буду говорить, что знакома с ним». – Почему ты так нелестно о себе отзываешься? Единственный человек, который тебя любит и в тебя верит – ты сам. Пока не начнёшь уважать себя, другие не станут. Он опустил глаза на кружку с чаем и грустно улыбнулся краешком губ. – Да, ты права: единственный, кто остался на этом свете и любит меня – я сам. У девушки закрались нехорошие мысли, что она задела за живое. – Идём в сад, – Астрид встала из-за стола и потянула Йоста за рукав кофты, – А то тут с ума сойти можно. – Ты права, лучше уж помереть среди цветов, – К нему снова вернулась та лучезарная улыбка. Сад мефроу Колер был действительно невероятным: огромное количество плодовых деревьев, кусты сирени; лужайки пестрили цветами. Вглубь сада вели две тропинки: одна уходила куда-то к ограде, а другая – к качельке среди туй и елей. Девушка без раздумий отправилась по второй. Подойдя качеле и обернувшись, немка заметила, что блондин не пошёл за ней. – Йост, ты где? По другой тропинке пошёл? – Кричала девушка, проходя сквозь стройные ряды хвойных деревьев. Проскальзывая между двумя туями, Астрид наткнулась на парня и чуть в него не врезалась. Они так и замерли в сантиметрах друг от друга. Её изумрудные глаза лаконично смотрелись на фоне зелени, а лёгкие волны медовых волос обрамляли лицо, что Йост невольно засмотрелся. В ней было что-то знакомое и родное. – Ты меня искала? – парень шагнул назад, – Прости, что отстал, я решил проверить, растёт ли ещё крыжовник в том секторе, – Блондин указал пальцем в сторону ограды. – Крыжовник? Ещё растёт? Я его обожаю! – Да, идём. Молодые люди направились к большому кусту, на котором салатовыми бусинами красовались спелые ягоды крыжовника. Они присели и стали один за одним уплетать плоды. – Ты мне так и не рассказал про своё творчество, – начала Астрид, скривив лицо от кислоты ягод. – Ну чего рассказывать-то: пишу песни, читаю рэп. Это никому не интересно, сейчас в каждом дворе по такому горе артисту. Вот если б меня знали в Германии... Я не хочу оставаться локальным певцом, я пообещал отцу, что стану известным. Даже на Евровидении хочу выступить! – Я уверена, что твой папа гордится лишь фактом твоего существования. Понимаешь, для родителей мы всегда будем лучшими. Парень снова притих и поник. – Астрид... Я сирота, мной уже никто не гордится вот как десять лет. Девушка оторвалась от крыжовника, посмотрела на Йоста. Немка пододвинулась ближе и взяла парня за руку. – Прости... – Тихо прошептала она почти на ухо блондину. У того мурашки по спине пробежали. Так они и остались сидеть среди зелени сада.

*** – Спасибо... – Проронил парень, расставаясь с Астрид у ворот её дома, – Мне действительно важна и приятна твоя поддержка. Ты завтра не занята? – Занята? О чëм ты говоришь? – девушка хихикнула, – Тут в деревне разве что дрова колоть или огород копать – вот какие занятия. Нет, я, конечно, шучу, свободна. – Может сходим вместе поисследовать деревню? Я дома не хочу торчать. – Я только за! Завтра в десять устроит? – Так рано? Я думал, все девушки спят до двеннадцати. – А я не как все, – Астрид встряхнула кудрями. Её полуопущенные веки придавали взгляду томность, а розовые щëки пылали огнём. При свете закатного солнца она казалась полупрозрачной, нереальной: вот-вот растворится, не успеешь и коснуться. Девушка собралась уходить, но помедлила, будто собираясь сделать что-то ещё...