***
К финалу монолога Годжо обнаружил себя уложенным рядом с Гето и тупо уставившимся в потолок. Нанами, ответивший на тысячу и один его вопрос, обнаружил себя облокотившимся о стену и ослабившим галстук. Некоторые аспекты будущего пришлось разжёвывать трижды… — С ума сойти. — сделал Годжо вывод, — Мы живём с Сугуру вместе, мы приютили троих детей, а ещё мы преподы колледжа, которые в свободное время колесят по Японии и не только, изгоняя проклятия. Сколько я заплатил за этот билет в рай? Годжо повернулся лицом к Сугуру. Чужой поэтичный профиль, сотворённый только из тонких линий, изучал умиротворение. Если из уголка этого утомлённого глаза когда-нибудь сорвётся слеза, Годжо хочет быть тем, кто её поймает. Этот острый нос всегда чуть холодный на кончике — сколько раз Сугуру заставлял его вздрагивать, утыкаясь им за ухо? Он видел, как эти бледные губы произносили его имя. Он видел, как они искривлялись в боли, счастье или гневе. Но он ни разу не видел, как они прощаются с ним всерьёз. Не как «мы встретимся, когда наступит новый день», а как «мне жаль, что наши пути расходятся навсегда». Сатору готов на всё, лишь бы никогда не узнать, какого это — беспомощно слышать окончательное «прощай». Его взгляд ясен, как безоблачное небо, когда он произносит: — Значит, проклятие молодости сейчас наложено на нас обоих… Что я должен сделать, чтобы снять его и сохранить это будущее? — Много от тебя не требуется. — ответила Сёко, — По возможности, просто вовремя не будь придурком. Помнишь горы к югу от колледжа? Годжо перетёк в сидячее положение. — Дай-ка подумать… Те, что с чайкой? — Да, они. Тебе нужно одолеть там одно существо, чтобы Гето смог проснуться и вы оба вернулись в норму. Девочки расскажут подробности по пути. — Ну, знаешь ли. — Сатору важно скрестил руки на груди, — Для меня именно это состояние — норма. Но если ты говоришь, что так Сугуру проснётся, то ладно. Наконец-то подвернулся случай утащить чайку с собой. Нобара тоже скрестила руки, прежде чем узнать: — О какой чайке речь? Сатору приблизился к окну. Кугисаки приблизилась следом и чуть не получила по носу, когда тот, вместо того, чтобы как любой нормальный человек указать пальцем, распахнул форточку. В одно мгновение Годжо выскочил наружу, а в следующее повис в воздухе, сцепил из рук кольцо и обвёл, будто большой лупой: — Видите? Она. Нобара прищурилась, и действительно - у вершины, на одном из каменных выступов сидела птица. — Когда мы с Сугуру впервые её заметили, то подумали, что она настоящая…***
Проклятие, живущее в колодце, синкансен на час тридцать семь и стрёкот цикад по пути из ларька с мороженым — всё это было днём. Сейчас же солнце почти зашло, а Годжо и Гето уже два часа как ожесточённо сражались во внешнем дворе колледжа. Дворик примыкал к лесной чаще и не составлял даже половины от размеров внутренней тренировочной площадки. Они пришли сюда специально, потому что хотели остаться незамеченными. Если Яга поймает их за дракой вне тренировки, то точно задаст трёпку. Небо цвета тёплых персиковых сливок и нагретая солнцем земля поменялись для Годжо местами в мгновение ока. Гето навалился сверху. Победил. — И счёт снова равный. — если бы Сугуру не приходилось судорожно хватать воздух ртом, он бы наверняка сказал свою фразу самым что ни на есть ехидным тоном. — Что будем делать? Интересно, кто из них предложил сразиться без применения сил? Гето завалился рядом и заслонил рукой лицо. Оба жутко устали, но ещё не выявили победителя. — Посмотри туда. — тяжело выдыхает Сатору, рукой направляя чужой взгляд в сторону южных гор. Сугуру хочется его руку укусить, прихлопнуть или сжать посильнее. А ещё спросить: какого чёрта у неё ещё есть силы подниматься, чтобы что-то ему указывать? Но когда он всё же обращает внимание в её направление, то эти мысли сами как-то растворяются. Этим вечером у него в голове сплошной туман. — Кто это? — щурится Сугуру, всё же сжимая руку Сатору на запястье, чтобы опустить. — Чайка? Годжо поворачивает к нему голову, и Гето копирует его. — Будем драться, пока не улетит. Договорились? Если до этого момента никто не победит, останется ничья. Годжо ухмыляется с поплывшим видом, и Гето копирует его снова. — Меньше слов.***
Годжо посмеивается. Для него, в отличие от окружающих его людей, всё это случилось лишь месяц назад. — Мы были такими упрямыми, что не замечали подвоха. В итоге где-то через час нас разогнал старина Яга. И мы получили по шапке. Расхотев висеть в воздухе, Сатору приземлился на подоконник и свесил ноги. — Только спустя пару дней мы допёрли, что как лопушки повелись на самый обычный камень. Пускай и странной, напоминающей птицу формы. Вспоминая эту чайку, Годжо никак не мог не припомнить и то, что случилось через неделю после их драки…***
— Сатору, поумерь свой пыл. Ты слишком энергичный. Ночь, такая глубокая и такая нежная в своей тишине, и их только двое. В любой другой раз эти слова могли бы вырваться из Сугуру где-нибудь в одеялах за закрытыми дверьми, однако сегодня их подхватил порывистый ветер. Спина Лазурного дракона была ровно настолько тёплой, как Сатору и говорил. Ледяной ливень действительно их не касался, как Сатору и обещал. Пролетая над огнями ночной Японии, пока кое-кто так и норовил сорваться в море света под ними, Сугуру невольно чувствовал себя самым важным человеком на свете. Как Сатору и хотел. — Что мне с собой сделать, если ты мне так сильно нравишься, что невозможно усидеть на месте? — Будешь ёрзать — сорвёшься. — А если сорвусь, — Сатору наклоняется ближе и делает честные-честные глаза. — Сорвёшься со мной? Молния сверкнула электрическим фиалковым, примешавшись к чистому небесному вокруг расширенных зрачков. — Конечно. — честно-честно отвечает Сугуру, — Не хочется же промокнуть. Бесконечность работает только на тех, кого ты касаешься. Эта ночь не была какой-то особенной годовщиной или праздником. Но Годжо предложил: «Устроим полёт бизнес-класса?», а Гето ответил: «Если сможешь остановить грозу, то как скажешь». Что уж тут попишешь? Годжо смог. Теперь их не доставал ни ветер, ни дождь. Они летели в своём собственном, защищённом от бури куполе, созданном из бесконечности и немного тесноватом. Но Сугуру подозревает, что Сатору это специально. Город кончился, расстелившись бескрайним лесом. Гето слегка снизил высоту полёта, чтобы дракон петлял между лиственных крон. Некоторые ветки почти задевали его усы, и тогда он флегматично фыркал. И хотя ветки не хлестались, а соскальзывали с бесконечности, Сугуру приказал проклятому животному немного замедлиться для его же удобства. Тем временем Годжо свесился с дракона ещё опасней, откинувшись головой вниз. Если бы Сугуру не держал его за руку, тот бы наверняка соскользнул. Это правда, что Годжо не разобъётся, даже если очень постарается — но всё-таки хорошо, что Сугуру его держит. — Хочешь знать, почему я предложил полетать в такую погодку? Гето рванул его на себя и по инерции завалился назад сам, угодив прямо в мягкую драконью гриву. — Теперь хочу. Почему? Годжо ухмыльнулся: — Просто так. Но знаешь, почему я предложил именно тебе? Не Сёко? Не Нанами? Гето выгнул бровь, немного теснясь из-за Сатору, который лёг рядом: — Опять просто так? — Потому что только у тебя есть Лазурный дракон. — на это бровь Гето раздражённо дёрнулась. — И ещё немного потому, что ты мне очень сильно нравишься. Их взгляды переплелись, подобно спутавшейся пряже. Мир обернулся дрожащим стеклом, когда Гето шепнул: — А знаешь, почему я согласился на твоё предложение? — Потому что я тебе тоже нравлюсь? Сугуру смущённо улыбнулся, и Сатору почувствовал, как воздух застрял в лёгких. А потом Гето ответил: — Просто так. И Годжо через две долгих секунды понял, что его юмор жестоко отзеркалили. — Эй. Даже не скажешь, что я тебе тоже нравлюсь? — Ну, ты заноза в заднице. К тому же оставляешь немытые кружки в моей комнате. Ах да, ещё ты ужасно заносчивый, когда дело касается общих миссий… — Э-э-эй, Сугуру… — Годжо от возмущения даже приподнялся на локтях. — Давай прекращай. Хоть чуть чуть? Признай, что я тебе нравлюсь хоть чуть-чуть. Хотя бы вот… Он закинул ногу на Сугуру, перекинулся через него и дотянулся до ветки, мимо которой они пролетали — на ней Гето заметил маленькую, но привлекающую внимание улитку. Ибо как она вообще доползла до такой высоты, да ещё и в грозу? Годжо, по всей видимости, тоже её заприметил. Он потянулся к ней рукой и быстро, пока дракон не пролетел мимо, зажал её примерный размер между пальцев, отмерив какую-то ничтожную щепотку. — …Вот насто-о-олечко? Настолечко можешь забыть про немытые кружки? — Если только вот насто-о-олечко забыть… — Сугуру коснулся чужой щепотки и этим переснял мерки с теперь уже воображаемой улитки. — …то остаётся ещё заносчивость. Годжо, поражённый и разгромленный, со стоном мученика опал лицом в гриву дракона. Иногда такое случается. Иногда для Сатору получить подтверждение любви становится вопросом жизни и смерти. Даже купол бесконечности задрожал и уменьшился, будто бы приуныв одновременно со своим создателем. Сугуру внезапно осеняет. Аномальная прилипчивость, полёт вдвоём, внезапное признание… Сегодня явно день, когда подтверждение требуется. И это и есть то самое «просто так», из-за которого Сатору вытащил их на свидание, причём вполне возможно, что этот дуралей и сам не осознавал причин. Гето склоняется, обнимает, тычется носом Годжо за ухо, пока тот от его прохладного кончика вздрагивает. Иногда одному конкретному просто нужно сказать: «Я выбираю тебя», а другому конкретному просто нужно это услышать. — Не обижайся на меня, Сатору. Каменную чайку помнишь? Из-за которой мы дрались? — Причём здесь… — Я прекращу тебя любить только тогда, когда она научится летать и взмоет выше солнца. — Ах. — Годжо тает моментально. Сугуру не сразу заметил, что лес разошёлся, проявив взгляду железную дорогу. Пассажирский поезд как раз проносился мимо, и Сугуру устроил Лазурному дракону передышку — скомандовал осторожно приземлить их на крышу бегущего состава. Годжо совершенно нежно обхватил своими руками руки Гето, плетя из их пальцев разнообразные замочки и в каждом застывая на пару мгновений, чтобы сжать замочек крепче и, расслабившись, погладить. Это практически вгоняло в медитативное состояние. — А вдруг её кто-то проклянёт и она на самом деле полетит? — вдруг хитро улыбнулся он, — Так не пойдёт. Я достану её! — Ты способен, — признал Сугуру, — но что ты будешь с ней делать? — Подарю тебе. А дальше — решай сам. Твои же чувства. «Как опрометчиво с его стороны, — подумалось Гето, — возвращать мне мои чувства обратно.» Однако он не мог пробудить в себе недовольство. Как, если Годжо просто желает ему свободы? — Хочу обломать чайке крылья. Как тебе идея? — Мне нравится. Разделим крылья, как кровать: тебе — справа, мне — слева. Поезд выезжает на мост, под которым течёт широкая река, и Лазурный дракон ныряет прямо к воде. Внутренности от чувства падения холодеют, пока течение не принимает дракона частью потока, и они продолжают свой путь. До восхода ещё далеко.***
Сёко нацепила вид экскурсовода со стажем в полжизни: — Поглядите, какое лицо у представленного экспоната. К гадалке не ходи, о пошлостях думает. Мимико вступилась, хоть и без большого усердия, будто бы заранее знала, что её аргументы не выдержат никакой критики: — Да ладно вам. Папа Годжо всегда строит такое выражение, когда о чём-то вспоминает. — Бедное дитя. — Иейри горько выпустила из лёгких воздух (правда в том, что ей хотелось бы выдохнуть крепкий сигаретный дым). — Неужели этот экспонат думает о пошлостях постоянно? Годжо, в сознании которого воспоминания пронеслись лишь за пару секунд, невовлечённо наблюдал разговор о себе. — «Папа Годжо» звучит очень хорошо. — не в тему вмешался он, — Вы тоже не стесняйтесь! — обратился он к Маки и Нобаре. Прицепившись в особенности к Маки, стоявшей ближе, он заладил: — Скажи: «Папа Годжо». Па-па Го-джо, па-па… Ожидаемо получив по макушке, он обидчиво примолк. Маки закатила глаза: — Как же печально, что невыносимое счастье быть твоей дочерью мне не перепало. Пойду скинусь с обрыва, чтобы попытать удачу в следующей жизни. — Близняшки, мои принцессы! — Сатору побежал к единственным, кто без стеснения называл его папой. — Вас здесь никто не обижает? Только скажите, папа Годжо мигом разберётся. — Если не считать твой ореховый тортик, который чуть не отправил нас в реанимацию… — …то никто. — Хватит паясничать. — приказала Сёко, схватив Годжо за шкирку, — У тебя есть дело. Иейри периодически поражалась, как дегенеративные склонности способны были сочетаться с ослепительным умом внутри этого человека. Она подтолкнула Сатору к выходу. — Отправляйтесь прямо сейчас. И помни вот что: в архивах сказано, что при вступлении в контакт существо блокирует как проклятую энергию мага, так и свою собственную. Вероятнее всего, это какая-то связующая клятва, суть которой нам пока неизвестна. Будь осторожен. Заметив, что все четыре его спутницы только и ждали этого момента, Годжо не стал медлить. Если ему нужно справиться — значит, он справится и сделает это красиво! — Ладно, девочки. Давайте расправимся побыстрее. — он схватил дверную ручку и обернулся через плечо. — И не забудьте рассказать мне о своих проклятых техниках по дороге. О, и погодите! Сатору подбежал к кровати и оставил на щеке Гето быстрый поцелуй. — Сугуру, никуда без меня никуда не уходи. Нобара сморщилась так, будто увидела мерзость похуже раздавленного жука.***
— Держи туз крести! Мегуми озадаченно уставился сначала на карты в своих руках, а затем на туз, который подложил ему Итадори. Кролик под боком энергично понюхал три оставшиеся у него шестёрки, ни одна из которых не была козырной. И так уже третий раунд подряд. Судьба его ненавидит? — Чёрт… — И Итадори Юджи содержал очередную блестящую победу! По итогам серии из трёх выигрышей, право на желание остаётся за ним! Юджи ликовал, словно сорвал джек-пот в казино — а ведь это даже не было далеко от действительности. И кто дёрнул Фушигуро пойти на то, чтобы сделать желание ставкой? Ну, по крайней мере ему хватило сознательности отмести идею Итадори с раздеванием… — Требую ещё три игры. Итадори с уверенностью знатока покрутил пальцем: — Можешь попытаться, я не против, но удача сегодня на моей стороне. О… — внезапно притих он, — Слышишь? Они, кажется, отправились. Мегуми напряг уши. Ждать долго не пришлось — он мгновенно расслышал заливистый смех, градус нахальства в котором был слишком уж высок, чтобы его не узнать. — Надеюсь, у них всё получится… — задумчиво выдохнул Итадори, за что тут же получил щелчок по носу. — Будешь смотреть мимо карт, начну мухлевать. Юджи усмехнулся: — Говоришь так, будто тебе это поможет. Мегуми в ответ оскорблённо фыркнул. Он обязательно отыграется, насколько бы хорош не был его противник. «Удачи нам, папа.»